|
|
От
|
Alexandre Putt
|
|
|
К
|
Владимир К.
|
|
|
Дата
|
31.10.2004 21:36:08
|
|
|
Рубрики
|
Прочее;
|
|
Из ложных посылок - ложные выводы (с) (*)
>Решение лежит на другом пути. Хотя оно не является слишком простым. Достаточно пока заметить, что и одной только веры в то, что
>личность человека не исчезает с физической смертью - недостаточно. Она должна сочетаться ещё как минимум с одной идеей.
Шопенгауэр А.
Смерть и ее отношение к неразрушимости нашего существа.
Смерть - поистине гений-вдохновитель, или музагет философии; оттого Сократ и
определял последнюю как "заботливую смерть". Едва ли даже люди стали бы
философствовать, если бы не было смерти. Поэтому будет вполне естественно, если
специальное рассмотрение этого вопроса мы поставим во главу последней, самой
серьезной и самой важной из наших книг.
Животное проводит свою жизнь, не зная собственно о смерти; оттого животный
индивидуум непосредственно пользуется всей нетленностью своей породы: он сознает
себя только бесконечным. У человека, вместе с разумом, неизбежно возникла и
ужасающая уверенность в смерти. Но как вообще в природе всякому злу сопутствует
средство к его исцелению или, по крайней мере, некоторое возмещение, так и та
самая рефлексия, которая повлекла за собою сознание смерти, помогает нам
создавать себе такие метафизические воззрения, которые утешают нас в этом и
которые не нужны и не доступны животному. Подобное утешение составляет главную
цель всех религий и философских систем, и они прежде всего представляют собою
извлеченное из собственных недр мыслящего разума противоядие против нашего
сознания о неизбежности смерти. Но достигают они этой цели в весьма различной
степени, и бесспорно, что одна религия или философия больше, чем другая, рождает
в человеке способность спокойно глядеть в лицо смерти. Брахманизм и буддизм,
которые учат человека смотреть на себя как на самопервосущество, брахму, коему,
по самой сущности его, чужды всякое возникновение и уничтожение, - эти два
учения гораздо больше сделают в указанном отношении, чем те религии, которые
признают человека сотворенным из ничего и приурочивают начало его бытия,
полученного им от другого существа, к реальному факту его рождения. Оттого в
Индии и царит такое спокойствие и презрение к смерти, о котором в Европе даже
понятия не имеют. Поистине, опасное дело - с юных лет насильственно внедрять
человеку слабые и шаткие понятия о столь важных предметах и этим отнимать у него
способность к восприятию более правильных и устойчивых взглядов. Например,
внушать ему, что он лишь недавно произошел из ничего и, следовательно, целую
вечность был ничем, а в будущем все-таки никогда не утратит своего
существования, - это все равно, что поучать его, будто он, хотя и всецело
представляет собою создание чужих рук, тем не менее должен быть во веки веков
ответствен за свои деяния и за свое бездействие. Когда, созрев духом и мыслью,
он неизбежно поймет всю несостоятельность таких учений, у него уже не будет
взамен ничего лучшего, - да он и не в состоянии был бы даже понять это лучшее;
он окажется поэтому лишенным того утешения, которое и ему предназначала природа
взамен сознания о неизбежности смерти. В результате такого образования наших
юношей мы и видим, что теперь (1844 г.) в Англии, в среде испорченных рабочих -
социалисты, а в Германии, в среде испорченных студентов - неогегельянцы,
спустились до уровня абсолютно физического мировоззрения, которое приводит к
результату: "ешьте и пейте, ведь после смерти радостей не будет", и поэтому
заслуживают имени бестиализма.
Судя по всему, что до сих пор говорилось о смерти, нельзя отрицать, что, по
крайней мере, в Европе мнения человека - и часто даже одного и того же человека
- сплошь да рядом продолжают колебаться между пониманием смерти как абсолютного
уничтожения, и уверенностью в нашем полном бессмертии с ног до головы. И тот, и
другой взгляд одинаково неверны; во для нас важно не столько найти правильную
средину между ними, сколько подняться на более высокую точку зрения, с которой
подобные взгляды рушились бы сами собой.
...
Ну и дальше - самостоятельно. А вообще, есть по крайней мере три интересных мнения: Вольтера в "Философском словаре" (почти все статьи - на Вашу тему), самого Шопенгауэра, ну и, допустим, Ницше.
Кстати, эта тема неоднократно поднималась на форуме. В конечном итоге Вы приходите к обсуждению основы этики, с этого и надо было начинать.