Последние три года каждым летом нам свыше посылают испытание, из которого мы должны извлечь урок. Экзамен строгий, по нашим ответам там судят, готовы ли мы подтвердить право на «аттестат зрелости», чтобы быть хозяевами независимой и благополучной России. Пока что мы отвечаем неудовлетворительно – а сколько раз нам позволят пересдавать этот экзамен, неизвестно.
В 2008 г. в августе Россия погрузилась в кризис. Власть и «элита» должны были ответить, что это такое. Они ответили: «Кризис подобен стихии. Его, как и природное бедствие, предотвратить невозможно».
Садитесь, двойка! Кризис не подобен стихии, это рукотворное явление. Его устраивают, чтобы обобрать падких на соблазны лентяев и простофиль. Реформаторы соблазнили российское общество «брать от жизни всё – здесь и сейчас» (то есть, жить в долг) – и рухнули все защиты от кризиса, выстроенные отцами и дедами. Вы называете кризис стихийным явлением, чтобы оправдать свои дела, которые оборачиваются социальным бедствием.
В 2009 г. произошла катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС. Власть и «элита» должны были ответить, что это такое. Они ответили: «Мы не виноваты, это всё «совки» – плохую ГЭС нам построили. И вообще, оставили нам технологически отсталую Россию».
Садитесь, двойка! Катастрофа показала, что вы по своей жадности и лени не способны пользоваться технологией, которую вам оставили в наследство.
В 2010 г. лето принесло нам природное бедствие – жару и засуху. Это – тяжелое испытание, оно регулярно, примерно каждые 25 лет, посещает Россию. Но экзамен ставят не природе, а обществу: как оно готовится к этому бедствию и как на него отвечает.
В целом об ответе говорить рано – осенью получим оценку. А реакция пока что недостойная – СМИ трещат о дискомфорте столичных жителей, о нехватке кондиционеров, о дыме торфяников, который им глаза выел, о температурных рекордах. И о том, что «хлеба в России хватит», а если кому и не хватит – ничего страшного. Зато тараканы подохнут.
Оставим СМИ и «элиту», экзамен-то для нас – для жителей России и ее государства. Жара и засуха – неотъемлемая часть той природной среды, в которой судьба определила нам жить. Мы обязаны к этой беде быть готовы и переживать ее сообща. Для этого мы имеем разум, опыт, науку и народное хозяйство. Уже 25 лет во всех этих защитных средствах происходят изменения. Вот и посмотрим, каков их результат и какие выводы можно сделать. От идеологии постараемся уйти, возьмем лишь значимые факты. Не будем здесь говорить о дискомфорте, а будем о хлебе. За хлебом стоят азбучные истины, отход от них и есть корень всего нашего неизбывного кризиса.
Главный тезис этого текста заключается в том, что нынешнюю жару и засуху надо принять как бедствие, посланное нам свыше во спасение. Как сигнал, предупреждающий о нашей обязанности задуматься о собственных мыслях и делах последних тридцати лет – нас как народа, общества и государства. Все мы в этом бедствии повязаны. А суть тезиса сводится к тому, что примерно пять поколений нашего народа, жившие при советском строе и видевшие мир через «советские очки», выстроили для России национальную систему защиты от засухи. Это строительство было великим делом, ради которого все те поколения отказывались от большой доли личного потребления. Они создали большую техническую и социальную систему, соответствующую природным и ресурсным условиям России, и эта система была эффективной.
Но в последние тридцать лет поколения, которые стали господствовать на общественной арене России, эту систему осмеяли, оклеветали – и разрушили. Это прошло почти незаметно, потому что было поистине общим делом: кто-то уничтожал, кто-то этому аплодировал, остальные наблюдали апатично. И вот, когда это дело практически завершено, в Россию приходит жара и засуха. И оказывается, что систему защиты, которую наши нынешние поколения получили в наследство, оклеветали и уничтожили, ничем не заменили. Ничего лучшего или примерно такого же не построили!
Такие вещи даром не проходят. Надо пережить беду как наказание, совместно обсудить корни наших ошибочных установок – и начать восстановление или новое строительство. Другого разумного способа не видно.
Упорядочим факты. Разум, опыт и наука уже в ХIХ веке определили, что жару и засуху как фактор нашего климата можно смягчить лишь изменяя «микроклимат» в зонах, где дуют суховеи и случаются засушливые годы. Это достигается созданием локальных экосистем из пашни, луга, леса и воды. Для этого надо принимать лесо- и водоохранные меры: лес порождает родники и ручьи и защищает поля от суховеев, а местные источники воды позволяют поля орошать. Более крупные, региональные программы заключаются в строительстве каналов, водохранилищ и оросительных систем, в мелиорации земель.
В деревнях и поместьях издавна устраивали пруды, сажали лес – в размерах, которые позволяла самоорганизация. Все более важным становилось и организующее слово государства. После засухи и голода 1921 года вышло постановление за подписью Ленина «О борьбе с засухой» - об особом статусе лесов, имеющих водоохранное и защитное значение, об укреплении оврагов, снегозадержании и пр. Говорилось о развитии мелиорации и орошения. Сил и средств еще было очень мало, но этим постановлением задавался вектор, и он в советской системе значил много – под него готовились кадры и строилась социальная организация (от деревенских коллективов до Госплана). Силы, средства и опыт организации добавились уже после войны.
Крупномасштабная программа была принята Постановлением Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 20 октября 1948 года «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспечения высоких устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР». Это называлось «Сталинский план преобразования природы» - как бы ни вращал своими добрыми глазами Сванидзе. План этот вытекал из трудов русских ученых – почвоведов и аграриев - В.В. Докучаева, П.А. Костычева и других.
Созданный для разработки программы институт («Агролеспроект») проектировал систему лесополос. Первая из них (более тысячи километров) пролегла от Урала до Каспийского моря. Общая протяжённость крупных государственных полезащитных полос превышала 5 300 км. В этих полосах было посажено 2,3 млн. га леса.
С 1960 г. началась большая программа лесопосадок. В РСФСР только за 15 лет (1965-1980) было посажено 12,4 млн. га леса (рис. 1). Вглядитесь в этот рисунок: что произошло с началом реформы в 1989 году? Началась ликвидация национальной системы лесовосстановительных работ! За 10 лет посадка и посевы лесов сократились в 3 раза. Это – не результат стихийного бедствия, это следствие политического решения, как и продолжение сокращения лесовосстановительных работ после 2000 года, когда на Россию пролился живительный дождь нефтедолларов.
Каков был ход мысли экономистов и министров, которые принимали эти решения? Какие запросы правительству по этому поводу сделала оппозиция? На что все они надеялись – что вступление в ВТО изменит климат в России?
Рис. 1. Посадка и посев леса в России, тыс. га
Пока что просвета не видно - гибель лесонасаждений в России стала намного превышать объем посадки. В 2000 г. погибло в три раза больше насаждений, чем было посажено в этот год, в 2005 г. – в пять раз больше.
Посадка леса на месте его промышленных вырубок, пусть в небольших масштабах, но все же продолжается. А поддержание полезащитных лесных полос в России почти прекратилось. В 80-е годы в лесополосах еще проводилась посадка леса в размере 30 тыс. га в год, после 1995 г. она колебалась на уровне около 2 тыс. га, а в 2007 г. составила 0,3 тыс. га. Лесополосы зарастают кустарником и теряют свои защитные свойства. А главное, они стали бесхозными и вырубаются. Генеральный директор института «Росгипролес» М.Б. Войцеховский пишет о судьбе лесополос: «До 2006 года они входили в структуру Минсельхоза, а затем были статусно ликвидированы. Оказавшись ничьими, лесополосы стали интенсивно вырубаться под коттеджную застройку или с целью получения древесины» [1].
Вернемся к началу послевоенной программы. Одновременно с устройством системы полезащитных лесонасаждений была начата большая программа по созданию оросительных систем. В СССР было создано около 4 тыс. водохранилищ, вмещающих 1200 км3 воды. Они позволили резко улучшить окружающую среду, построить большую систему водных путей, урегулировать сток множества рек, получать огромное количество дешевой электроэнергии, использовать накопленную воду для орошения полей и садов. В 1960 г. площадь орошаемых земель составляла в РСФСР 1,3 млн. га, в 1970 г. 2 млн. га, а к 1980 г. выросла до 5 млн. га. В 1990 г. был достигнут максимум – 6,2 млн. га орошаемых земель. При этом степень использования оборудованных для орошения земель в 80-е годы составляла 95% (рис. 2).
Рис. 2. Площадь орошаемых земель в РСФСР и РФ, млн. га
Как эта программа оценивалась той общественной группой, которая стала доминировать в годы перестройки? Эта программа была представлена как коллективный враг народа – и «демократическим», и «патриотическим» крылом элиты. Началась идеологическая подготовка к ликвидации ирригационной системы России.
А.Д. Сахаров в “Предвыборной платформе” (1989 г.) выдвигал такое требование: “Немедленное прекращение финансирования Министерства водного хозяйства и его ликвидация или перевод на полный хозрасчет”. И это не глас вопиющего в пустыне, это говорит человек, бывший безусловным авторитетом в среде гуманитарной и научно-технической интеллигенции!
Академик А.Л. Яншин, председатель Научного совета по проблемам биосферы АН СССР, писал: «Имена покровителей министерства [Минводхоза] мы узнаем лишь в будущем, но делало оно свое темное дело вполне сознательно и агрессивно».
Н.П. Шмелев, депутат Верховного Совета, ответственный работник ЦК КПСС, ныне академик, пишет в программной книге «На переломе: перестройка экономики в СССР» (1989): “Рукотворные моря, возникшие на месте прежних поселений, полей и пастбищ, поглотили миллионы гектаров плодороднейших земель”.
Шмелеву рукоплескали, хотя чтобы увидеть нелепость этого утверждения, достаточно было протянуть руку и взять справочник. При строительстве водохранилищ в СССР было затоплено 0,8 млн. га пашни из имевшихся 227 млн. га – 0,35% всей пашни. Водохранилища не “поглотили миллионы гектаров плодороднейших земель”, а позволили оросить 7 млн. га засушливых земель.
Нетрудно было узнать и такие сведения: на тот момент в США было 702 больших водохранилища (объемом более 100 млн. м3), а в России 104. А больших плотин (высотой более 15 м) было в 2000 г. в Китае 24 119, в США 6 389, в Канаде 820, в Турции 427 и в России 62. Отставание России в использовании водохозяйственного потенциала рек колоссально, но общество легко приняло ложь о том, что водное хозяйство приобрело у нас безумные масштабы
В 70-е годы в РСФСР были построены крупные оросительные системы. Если за 1961-1970 гг. было введено 0,55 млн. га орошаемых земель, то за пятилетку 1971-1975 гг. 2,4 млн. га, за 1976-1980 гг. 1,74 млн. га. Но и в течение 80-х годов еще вводились в действие крупные площади орошаемых земель, несмотря на активную идеологическую кампанию против мелиорации, начатую в 1985 г. В 1981-1985 гг. ввели 1,4 млн. га, а в 1986-1990 гг. 0,97 млн. га. За 1985-1990 гг. ввод в действие орошаемых земель сократился в РСФСР в 3 раза, а затем упал почти до нуля. За пятилетку 1992-1996 гг. ввели 0,057 млн. га, а за 2004-2008 гг. 0,005 млн. га (рис. 3).
Рис. 3. Ввод в действие орошаемых земель в России, тыс. га
Эти данные говорят и о том, что прекратились и работы по ремонту и реконструкции имевшихся ирригационных сооружений, поскольку уже в 80-е годы ввод в действие орошаемых земель в значительной части был следствием реконструкции.
Судя по тому, как резко стали уже в 1985 г. сворачивать строительство оросительных сооружений, эта акция планировалась еще до того, как Горбачев получил пост генсека ЦК КПСС. Заранее готовились также идеологические кадры для дискредитации всей водохозяйственной политики СССР (здесь мы не вдаемся в геополитический аспект прекращения строительства больших ирригационных систем в СССР).
Красноречив тот факт, что в кампании против ирригации ни разу не вставал вопрос о том, как с ней обстоит дело в США. Одно это показывает, что вся эта кампания была лживой – ведь США нам ставили в пример. Площадь орошаемых земель в США в начале 80-х годов была примерно такой же, как и в СССР (20 млн. га). Благодаря высокому уровню агротехники и интенсивному использованию удобрений эффективность орошения там велика. Так, в 1982 г. с орошаемых земель, составлявших 6,1% всей площади, было получено 30% сельскохозяйственной продукции. Ирригация – один из важнейших факторов сельского хозяйства США [2].
Невозможно представить себе, чтобы какая-то группировка начала в США кампанию за ликвидацию национальной ирригационной системы и тем более, чтобы эта кампания была поддержана интеллигенцией. Но это на наших глазах произошло в России, и пока мы с этим не разберемся, ни о каком преодолении кризиса не может быть и речи. Мы будем раз за разом клевать на такие приманки и аплодировать провокаторам с их дудочками, ведущим нас в болото.
Подходим к главному пункту нашей темы. Защитой России от засухи (и в большой степени и от жары) была созданная в 60-70-е годы большая система ирригации и лесопосадок, которая позволяла подать в сельское хозяйство засушливых районов большое количество свежей воды для орошения и хозяйственных нужд. В 1984 г. российские села получили для этих нужд 27 куб. км воды. С 1985 г. расширение и модернизация этой системы были прекращены, а сама система стала разрушаться и выводиться из строя. В результате снабжение сельского хозяйства водой стало снижаться и с 2004 г. колеблется на уровне около 8 куб. км – в 3,4 раза меньше, чем в 1984 г. (см. рис. 4).
Рис. 4. Использование свежей воды на орошение и сельскохозяйственное водоснабжение в России, куб. км
После 1997 г. Росстат перестал публиковать данные о площади орошаемых земель. Имеющиеся официальные данные приведены на рис. 5. Точка 2002 г. проставлена на основании приказа Минсельхоза, в котором сказано: «В 2002 году осуществлены поливы сельскохозяйственных культур на площади 2,42 млн. га» [3]. Номинально часть старых орошаемых площадей продолжает считаться орошаемыми, но в действительности половина их не поливается совсем, а для другой половины воды недостаточно.
В указанном приказе [3] сказано: «Значительные площади орошаемых земель не поливались. В 2002 году субъектами Российской Федерации было запланировано проведение поливов только на 63% от предусмотренной к использованию площади орошаемых земель».
Другим показателем деградации ирригационного хозяйства России служит динамика парка поливных и дождевальных машин. Большая часть орошаемых земель не требует обильного (промывочного) полива, их орошают с помощью машин. Парк этих машин за годы реформы сократился почти в 15 раз и продолжает неуклонно сокращаться (рис. 5). Этот парк интенсивно формировался во второй половине 70-х годов, а в 80-е годы для его поддержания производились стабильные поставки около 8 тыс. машин ежегодно. В 20* году на всю Российскую Федерацию было приобретено 55 дождевальных машин и установок (а списано 305). Российские поля стали беззащитны против засухи.
Рис. 5. Парк дождевальных и поливных машин и установок в сельскохозяйственных предприятиях России, тыс. штук
Орошение – энергоемкая технологическая операция. Глубину и темп деградации этой технологии в России можно характеризовать сокращением потребления электроэнергии на производственные цели в сельском хозяйстве России (рис. 6). Конечно, этот показатель говорит об общем технологическом регрессе сельского хозяйства, но разрушение культуры ирригации – важная стороны той революции регресса, которая обрушилась на Россию под маской реформы
Рис. 6. Потребление электроэнергии на производственные цели в сельскохозяйственных предприятиях России, млрд. кВт-ч
Надо сказать, что, начиная с древних «гидравлических» цивилизаций системы орошения становились важной частью всего жизнеустройства и сельской инфраструктуры. Во многих регионах современной России эти системы стали выполнять ряд важных функций, о которых не думали, пока все было в порядке. Когда происходит сбой, становится видно, что мы потеряли, бросив эти системы на произвол судьбы.
В конце 2002 г., после наводнений с человеческими жертвами на Северном Кавказе, “Эху Москвы” дал интервью зампредседателя Госстроя Л. Чернышов. Он так объяснил причины катастрофы: “Проблема в чем? Что длительное время гидротехнические сооружения, которые создавались “Минводхозом” еще в советские времена, во-первых, утратили свое значение в целевом плане, т.е. все каналы, которые орошали рисовые поля, поливали пустынные степи Ставрополья, они не эксплуатировались порядка 10-15 лет. Во-первых, прекратило существование ведомство “Минводхоз”, который всегда держал на балансе и в плановом порядке осуществлял эксплуатацию, обновление и т.д. этих объектов. Когда пытались специалисты там открыть задвижки или шабера, все заржавело, невозможно было ничего с ними сделать. Т.е. можно было скомпенсировать удар, который пришелся тогда на ряд населенных пунктов, но это сделать по техническим причинам невозможно из-за того, что те объекты, которые сейчас есть и которые не эксплуатируются, они ни у кого, по существу, бесхозными являются”.
Пусть это вспомнят те, кто аплодировал ликвидации Минводхоза и прекращению ирригации.
Упомянем кратко еще два фактора, которые улучшают почву и делают культурные растения более устойчивыми против засухи - минеральные удобрения и химическую мелиорацию.
Применение минеральных удобрений - необходимое условие для интенсивного земледелия, особенно на орошаемых землях. В 60-80-е годы в СССР была создана мощная промышленность минеральных удобрений – их производство выросло в 10 раз (рис. 7). Благодаря этому к концу 80-х годов страна стала выходить на уровень, при котором внесение удобрений компенсирует вынос из почвы питательных веществ с урожаем .
Рис. 7. Производство минеральных удобрений в СССР (затем в СНГ), млн. т в пересчете на 100% питательных веществ
В 1985 г., одновременно с кампанией против орошения, в СССР началась интенсивная пропаганда против применения минеральных удобрений, которое было якобы избыточным («нитратный психоз»). В действительности расход минеральных удобрений на 1 га сельхозугодий был в 1987 г. равен в СССР 45,4 кг, в Западной Европе 142,3 кг. В расчете на 1 га пашни СССР уступал в 2 раза Китаю. При этом специалисты подчеркивают, что минеральные удобрения есть наиболее важный почвосберегающий фактор.
Под прикрытием идеологической кампании реформаторы парализовали производство удобрений, а потом перенаправили продукцию этого производства с внутреннего рынка на экспорт. Промышленность, созданная для интенсификации и модернизации отечественного сельского хозяйства стала работать на мировой рынок. Начиная с 1995 г. количество вносимых в почву удобрений в России не превышало 19-21 кг/га, начав возрастать лишь с 2004 г. и поднявшись до 27 кг/га в 2006 г. Динамика внесения удобрений показана на рис. 8. Как можно видеть, приоритетный национальный проект почти не изменил положение с применением минеральных удобрений в сельском хозяйстве России. Плановая система строила, а рыночная разбазаривает.
Рис. 8. Внесение минеральных удобрений под посевы в сельскохозяйственных организациях России, млн. т
Здесь, как и в случае орошения, надо подчеркнуть абсолютное отсутствие в идеологической кампании против минеральных удобрений ссылок на опыт США, на которые тогда были устремлены взоры нашей интеллектуальной элиты. Между тем, этот опыт свидетельствует: «С 1950 по 1972 г. 45% среднегодового прироста урожайности всех сельскохозяйственных культур страны получено благодаря применению удобрений” [2].
Другое важное условие - мелиорация почвы (прежде всего, известкование кислых почв). В 70-е годы было создано крупномасштабное производство известковой и доломитовой муки, в дополнение к этому примерно 10 млн. т этих материалов завозилось в РСФСР из других республик СССР. Только за три года (1985-1987) в РСФР было проведено известкование на площади 15 млн. га (всего в России в известковании нуждаются 45 млн. га). В РСФСР в почву вносилось 32-33 млн. т известковой и доломитовой муки в год, в США в 80-е годы 26 млн. т. Масштабы этой мелиорации показаны на рис. 9.
Рис. 9. Внесение известняковой и доломитовой муки для известкования кислых почв в России, млн. т
После 1985 г. само слово мелиорация было сделано в СССР пугалом. Так готовилось общественное мнение к тому, чтобы с самого начала экономической реформы почти полностью прекратить в стране все мелиоративные работы. Проведение известкования, необходимого не только для повышения урожайности, но и для сохранения плодородия почвы, было практически прекращено (сокращено в 50 раз).
И опять, полное молчание о том, как относятся к известкованию в США: “Известкование почв как способ устранения излишней кислотности играет роль одного из наиболее важных факторов повышения эффективности химических средств плодородия, а соответственно и урожая сельскохозяйственных культур... Поддержание рН почвы на должном уровне служит хорошим средством профилактики болезней сельскохозяйственных культур” [2].
Летом 2010 г. в засушливых областях России стали служить молебны. 7 июля «Известия» сообщали: «В Нижегородской области, где установилась аномальная жара, в храмах прихожане и священнослужители молятся о ниспослании дождя. В пресс-службе Нижегородской православной епархии сегодня сообщили, что молебны о дожде проходят ежедневно во всех приходах области».
Власти, видимо, довольны – люди не думают о восстановлении ирригационных систем, о производстве и поставках дождевальных машин и доступности электрической энергии. Они молятся о ниспослании дождя. Если все же начнут роптать, им объяснят, что засуха – стихийное явление. Как-то все само собой получилось: удобрения вдруг потекли за рубеж, леса поредели и начали гореть, дождевальные машины поломались, насосы перестали качать воду, а задвижки на гидроузлах заржавели. Ничего с этим не поделаешь.
Видно, и третий экзамен мы не сдали.
Литература
1. Войцеховский М.Б. Государственная лесополоса. К 60-летию сталинского плана преобразования природы. - http://www.ng.ru/science/2008-11-26/14_forests.html.
2. Черняков Б.А. США: сельское хозяйство, химизация, экология. М.: Наука. 1991.
3. Приказ Минсельхоза РФ от 29.04.2003 № 721 «Об итогах работы водохозяйственных организаций по мелиорации земель и сельскохозяйственному водоснабжению в 2002 году».
