1.
>пять поколений нашего народа, жившие при советском строе и видевшие мир через «советские очки», выстроили для России национальную систему защиты от засухи.
Это неправда. Чтобы убедиться в этом, достаточно поглядеть на график колебаний урожаев зерновых в СССР по годам. Доля орошаемых земель в РСФСР (да и в СССР тоже) была слишком мала, чтобы оказывать существенную стабилизирующую роль и эффективно сглаживать колебания урожайности. Самой надежной (и сравнительно недорогой) системой защиты от засухи является создание страховых запасов, позволяющих без потерь пережить засушливые годы. Такой системы СССР также не удалось создать, о чем свидетельствуют объемы закупок зерна за границей, сильно колеблющиеся по годам. С другой стороны, накопление золотовалютных резервов тоже можно назвать «системой защиты от засухи», но ведь стабильного источника пополнения ЗВР у СССР тоже не было!
2.
Деградация оросительных систем и сокращение площади орошаемых земель в РФ на протяжение последних 20 лет – это несомненный факт. Вопрос в другом: с чем была связана данная деградация и надо ли ее рассматривать как однозначно негативный фактор?
Любая оросительная система – это не только дополнительный урожай, но и расходы на ее обслуживание, эксплуатацию, а также амортизационные отчисления на реконструкцию и восстановление после истечения срока эксплуатации. Вопрос: всегда ли эти расходы оправдываются приростом урожая? Ответ очевиден: вовсе не обязательно. И второй аспект ответа: это сильно зависит от уровня цен на сельхозпродукцию.
Здесь надо признать, что уровень защиты внутреннего рынка сельхозпродукции в РФ существенно ниже, чем у большинства экономически развитых стран, и поэтому внутренние цены на зерно (давайте говорить, в первую очередь, о зерновых) чаще всего невысоки. На снижение цен для производителей работает также монополизация зернового рынка, отсутствие конкуренции между закупочными и перерабатывающим предприятиями. Короче, устанавливается уровень цен, при котором эксплуатация (не говоря уж о создании) оросительных систем оказывается невыгодной.
Здесь, кстати, не надо забывать, что высокие цены производителей – это также почти неизбежно и высокие цены у потребителей. За все надо платить.
Итак, надо различать две вещи: деградацию оросительных систем, связанную с недостаточным уровнем цен на сельхозпродукцию, и вывод из эксплуатации тех оросительных систем, поддержание которых нерационально при любом разумном уровне цен на зерно. Естественно, что и относиться к этим двум явлениям следует по-разному.
3.
«Антимелиоративная кампания». Дело давно минувших дней, но автору она все вспоминается… По-моему, и самому недалекому человеку уже давно понятно, что экономические решения принимаются не под воздействием высказываний тех или иных публицистов, а по куда более фундаментальным причинам. Советский Минводхоз по самой своей структуре был нацелен не на повышение урожаев, а на закапывание денег в землю. Совмещая функции проектировщика, заказчика и подрядчика, он не мог ориентироваться на эффективное использование огромных средств, которые ему выделялись. В этом состояла содержательная критика деятельности Минводхоза, но про нее автор не вспоминает, сосредотачиваясь на отдельных публицистических перехлестах.
4.
«Нам послано испытание, и мы не справляемся». Нет в современной России никакого «мы». Есть группы людей со своими интересами, иногда совершенно антагонистическими. СГКМ эта мысль не нравится, и он про интересы людей старается не вспоминать. Между тем, элементарный анализ интересов землепользователей, землевладельцев и потребителей сельхозпродукции дает куда больше пищи для размышлений, чем очередные причитания об «утерянном разуме», пусть даже и припудренные статистическими графиками.
