Хочется верить, что найду в себе силы не стрелять в людей.
> В зоне боевых действий едет машина. На неоднократные приказы остановиться - не реагирует. Вы стреляете. Машина останавливается. Вы видите в машине гражданские лица, явно не вооруженные, связываетесь по рации, вам дают приказ уничтожить их. Вы запрашиваете начальство на подтверждение приказа. Вам вторично идет приказ - уничтожить их. Я сейчас говорю не об Ульмане. Я говорю о том, что МОЖЕТ БЫТЬ. Так вот - как вы поступите? Если вы нарушите приказ, то суд будет закрытым и вас осудят за невыполнение приказа и пособничество террористам. Если вы расстреляете людей, а они будут признаны мирными жителями - вас тоже осудят.
Scangever, добрый день!
Ваш вопрос понятен, это сложная моральная проблема, когда-то немало обсуждавшаяся в связи с событиями 1991 года. Что делать, если начальство прикажет стрелять в безоружных людей? Хочется верить, что найду в себе силы отказаться выполнять такой приказ, даже если ответом начальства будет немедленный расстрел. Если же ответом начальства является суд, на котором могут посадать в тюрьму - шансов, что смогу заставить себя пойти против их воли больше. Конечно, это легко говорить, ни разу в жизни не попадая в такую ситуацию, и как знать - может быть, в последний момент испугаюсь, вспомню об ответственности перед собственными детьми, и открою огонь. Трудно сказать.
Что до дела Ульмана, то меня больше всего печалит не реакция нашего правосудия, которое ведет процесс с явными процессуальными нарушениями, и в целом подходит к Ульману и компании явно не так, как к другим лицам, обвиняемым в умышленном убийстве 6 человек, совершенном по предварительному сговору группой лиц - такая уж у нас Фемида, к сотрудникам Ходорковского одним образом, а к сотрудникам Ульмана другим образом закон нарушает. Больше всего печалит реакция общества, которое в целом Ульмана скорее одобряет. Это кажется важным и неблагоприятным признаком. Ульман не утверждает, что действовал, исходя из опасности, что его начальство (чеченцы, другие слышавшие приказ военнослужащие) расстреляют. У Ульмана нет даже (с психологической точки зрения) оправдания Буданова, который вел допрос девушки выпивши. Он сознательно расстрелял 5 человек, отчетливо понимая, что это мирные жители, от которых не исходит опасности, и потом хладнокровно попытался замести следы. И такому человеку русское общество, создавшее литературу 19 века, сочувствует. Что же ждет нас впереди?
> Заметьте, Сергей, Ульмана судят, его сослуживцев судят, а о том, отдавал ли кто ему приказы вообще речи не идет. Достаточно было сказать: "А мы ему приказа не отдавали" - и действительно, поди докажи что отдавали.
Ульман (если бы отказался выполнять преступный приказ) тоже мог на суде заявить, что приказа не было. В отсутствие письменного приказа и его подписи "ознакомлен" осудить его было бы не очень просто, не слышал, чтобы хоть одного военнослужащего осудили на невыполнение устного приказа командира.
> Вы способны воспринять ситуацию отвлекаясь от штампов "мирные чеченские жители - кровавые федералы и их кованый сапог"?
Не вижу, как в моем сообщении проявляется указанный Вами штамп - старался писать о действиях конкретных людей с конкретными фамилиями, а не о военнослужащих вообще. Конечно, в армии много людей, естественно ожидать, что там бывают не только люди с восприятием порядочности и чувства долга, как у Ульмана - вероятно, бывают и другие. Буду Вам благодарен, если покажете (сейчас или потом) на конкретный пример сообщения, написанного не с нейтральной точки зрения.
