Заметка СГКМ посвящена «поражениям сознания», которые, по его мнению, препятствуют «сохранению того, что имеем». Чтобы понять, насколько верно заметка отражает реальность, следует разобраться в двух вопросах:
1. Чье сознание поражено?
2. Надо ли сохранять то, что имеем?
Попробуем проанализировать подобранные автором примеры.
1. Сохранение народа.
>Возьмем объект высшего уровня – сам народ России, творец нашей истории. Разве когда-нибудь мы задумывались о том, что его надо сохранять? Разве говорили, что для этого необходимы такие-то и такие-то усилия и средства? Нет, мы его получили от предков как данность и даже не думали, что он нуждается в охране, уходе, «ремонте».
Тут очень интересно разделение объекта и субъекта. Объект – народ, творец истории. Его надо сохранять. Он пассивный предмет действия «сохранителей». А субъект – загадочные «мы», которые «получили его от предков».
Постановка вопроса вполне адекватная для какого-нибудь елизаветинского вельможи-крепостника, вещающего от имени своего класса (как какой-нибудь граф Шувалов, впервые в российской истории поставивший вопрос о «сохранении народа»). Да, крепостники получили народ, т.е. крепостных мужиков, от предков, и обязаны думать о его сохранении и приумножении – иначе их никто кормить не будет.
А от чьего имени вещает С.Г.Кара-Мурза? От имени народа? Во-первых, не многовато ли взято на себя? И во-вторых, как может народ получить сам себя от предков? Чепуха какая-то получается.
И кто может сохранить творца истории? Творец – он ведь может творить не только созидание, но и разрушение, готовить не только жизнь, но и погибель. Это его, творца, исключительная прерогатива. Такой власти и такой воли не имеет стадо – его пасут и сохраняют. Но народ может либо сам себя сохранить, либо сам себя уничтожить. Либо он может перестать быть субъектом истории и превратиться в объекта истории.
Последнего, похоже, С.Г.Кара-Мурза и желает. Превращения народа в стадо, которое кто-то (и в их числе, разумеется, сам автор!) будет пасти и сохранять. Не забывая постоянно стричь шерсть и периодически забирая из стадо на свое прокормление барашка-другого, разумеется.
А теперь по двум нашим вопросам. Хотят ли люди сохранить себя? Да, хотят, в большинстве своем. Идеология саморазрушения не является в народе не только доминирующей, но даже сколь-либо существенно заметной. Люди создают семьи, рожают детей, и стараются, чтобы дети жили не хуже их. Что это, если не сохранение? Надо ли сохранять русский народ? А это смотря что понимать под народом. Народ – это исторический процесс. Он существует только в процессе постоянного изменения. Должен ли сохраниться народ, создавший своими руками «крупнейшую катастрофу современности»? Конечно, нет, он должен видоизмениться настолько, чтобы стать способным к созданию стабильных систем для своего существования. И в каких процессах, идущих в народе, надо усматривать негатив, а в каких – позитив, не так уж однозначно. Например, непрерывно усугубляющееся деление на пьющих и работающих – оно на пользу народу или во вред?
2. Рождаемость и смертность.
>Даже национальный проект, направленный на повышение рождаемости и учреждающий «материнский капитал» в размере 250 тыс. рублей, упор делает на созидание новых людей и практически игнорирует проблему сохранения.
Да, национальный проект делает упор на прирост рождаемости – и это совершенно адекватная постановка вопроса, поскольку сокращение населения (а именно его обычно воспринимают как «демографическую катастрофу») связано в первую очередь с сокращением рождаемости. И сокращение смертности, если оно даже и будет достигнуто, не решит проблему воспроизводства населения. Если продолжительность жизни вырастет, то в стране будет больше стариков, но население от этого прирастать не станет.
>А ведь сокращение продолжительности жизни мужчин на 5 лет из-за скачка смертности (причем в трудоспособном возрасте) равноценно утрате почти десятой доли всех мужчин России.
Эта фраза – из разряда демографических открытий. Обоснованием «равноценности» автор себя не утруждает, ну и я не буду эту чепуху детально рассматривать.
>Такие потери не закрыть приростом рождений.
А чем, еще, извините?
>Почему же мы не говорим об этом аномально быстром «износе» народа? Потому что проблема сохранения наших ценностей выпала из внимания.
Опять-таки, а «вы» - это кто? Кому интересно – тот говорит. Или это Вашим коллегам-пастухам неинтересно, и Вы по этому поводу переживаете?
Итак, у кого поражение сознания? У авторов «национального проекта»? Нисколько. Действенность предложенных ими мер вызывает сомнение, но сама их направленность совершенно адекватна. Хочешь улучшить демографическую ситуацию – принимай меры по увеличению рождаемости.
Надо ли увеличивать продолжительность жизни, сохранять стариков? А тут смотря с какой стороны смотреть. Если смотреть со стороны стариков – да, конечно, надо. А если смотреть со стороны «пастухов», для которых народ – объект, то зачем, собственно? Одни расходы, и никакой шерсти… Разве что руки погреть на программах государственного обеспечения лекарствами – под них хоть деньги можно из бюджета выбить. Но теперь у нас для этих целей есть нанотехнологии и Олимпиада.
3. Жилье: сохранять или строить?
>Страшное дело: на глазах всего общества ЖКХ идет к катастрофе, но все внимание направлено лишь на строительство новых домов.
>Самой актуальной общенациональной проблемой стало сегодня не строительство нового жилья, а сохранение старого.
Позиция автора ясна. А что он, собственно, собирается сохранять? Жилье легко классифицируется по категориям, попробуем их перечислить.
Каменные дома дореволюционной постройки требуют полной реконструкции или сноса, «пролетарские дома» 20-30 годов находятся в аварийном состоянии и модернизации не подлежат ввиду изначально отвратительного качества строительства, «сталинские» дома чрезвычайно опасны в пожарном отношении и требуют замены перекрытий, блочные хрущевки изначально строились как временное жилье, блочные дома-«корабли» 70 годов по сути те же хрущевки, только повышенной этажности, деревянные дома всех лет постройки, кроме, разве что, построенных за последний десяток лет коттеджей, сгнили и не обеспечены надлежащими коммунальными удобствами, про бараки и говорить не приходится. Что остается? Кирпичная застройка 60-70 годов, блочные и кирпичные дома улучшенной планировки конца 70 – начала 80 годов, плюс дома, построенные за последние годы. Все остальное, как видим, нуждается или в полной реконструкции (которая зачастую дороже нового строительства), или в сносе. К тому же практически все дома прежних лет постройки рассчитаны на иной семейный состав населения и недостаточно обеспечены современной инфраструктурой.
В этих условиях вести линию на преобладание нового жилищного строительства, по крайней мере, вполне разумно.
>Мы утратили механизмы и нормы, которые побуждают людей вкладывать средства и усилия в содержание и сохранение того искусственного мира (культуры), в котором живет человек, и без которого он существовать не может.
Утратили? Кто утратил? Тот, кто живет в своем доме – не утратил, вкладывает, сохраняет и улучшает. Кто живет в доме ЖСК или ТСЖ – тоже, как правило, понимает, что никто за него средства на содержание дома не выделит. Живущие по найму? Так ремонт домов – не их проблема. Муниципалитеты, владеющие многоквартирными домами? Хорошо бы автор в лицо муниципалам сказал, что те не хотят вкладывать средства и усилия… узнал бы о себе много нового и интересного. Кто тогда остается? Кто обескровил местное самоуправление и бюджеты субъектов федерации, высасывая все деньги в Москву, в федеральный бюджет, лишив их необходимых средств на поддержание ЖКХ хоть в каком-то порядке? Кто ввел такой порядок регистрации ТСЖ, при котором каждый из квартировладельцев должен сначала доказать, что он не агент английской разведки? Кто одной рукой возлагает на квартировладельцев всю полноту ответственности за состояние домов, а другой рукой запрещает собирать с жильцов деньги на ремонт? Похоже, что автор, как всегда, адресуется к кремлевским башням: «мы утратили механизмы». Во-первых, механизмы, нужные обитателям этих башен, ни в коей мере не утрачены, а живут и развиваются. Имею в виду механизмы распила и отката. Во-вторых, поражение сознания, похоже, все-таки у автора: нашел, к кому адресоваться с призывами к благотворительности!
> Попробуйте спросить хоть министра, хоть депутатов, хоть любого отца семейства – на что они надеются? Что дома сами собой капитально отремонтируются? Что ржавые теплосети сами собой окрепнут? Что люди привыкнут жить без домов и без отопления? Никто ничего не ответит, и даже вопроса не поймет.
Много раз уже я говорил автору: не надо других за дураков держать. Вот я не министр, и не депутат. Я отец семейства. У нас в доме год назад жильцы создали ТСЖ. От экспертов дом, построенный в 1995 г. и с тех пор эксплуатировавшийся государственной жилконторой, получил оценку: «как после войны». Недавно отремонтировали щитовую, в которой не осталось ни одного автомата и ни одного рубильника – одни скрутки. Все за свои деньги.
А государство нашему ТСЖ дало официальный ответ на просьбу помочь: у вас дом новый, срок эксплуатации щитовой еще не прошел, замена не требуется. Именно государство: чиновник районной администрации, которого назначил глава района, которого назначила губернаторша, которую назначил Путин. Вертикаль власти во всей ее красе.
Так у кого мозги набекрень?
4. О поле, поле, чтоб тебя…
>За годы реформ изъято из оборота и брошено без ухода 42 млн. га посевных площадей. Ведь это не только хозяйственная проблема, это трагедия культуры. Треть земли, которую пестовали много поколений наших предков, драгоценный продукт нашей культуры, на глазах дичает без заботы человека. Ее не пашут, не удобряют, не засевают.
А что, надо сеять, пахать и засевать? Автор лично готов этим заняться, или по старости лет призывает к этому своих детей и внуков? Автор готов выделить на это средства – за счет своей пенсии, например? Предки лично автора, кстати, к пестованию русской земли имеют самое отдаленное отношение. Скорее, даже наоборот – имеют отношение к набегам на русскую землю. Вот до чего доводит неумеренное склонение местоимения «мы»!
Но это уже немного в сторону. А по сути? Что за земли выпали из оборота? Кубанские черноземы? Нет, в основном, занятые многолетними травами пашни Северо-Запада. Т.е. по сути, улучшенные сенокосы и пастбища. Их и раньше не пахали и не засевали. Их скашивали, а теперь перестали. Коров стало меньше.
Что предлагает автор? Снова, вслед за Хрущевым, сеять кукурузу в Архангельской губернии? Принудительно насаждать коров? Потратить общественные средства на ведение сельскохозяйственного производства там, где оно элементарно не окупается – ради удовлетворения авторских эстетических чувств?
>Тяжело смотреть, как год за годом превращается в огромный дикий пустырь прекрасное культурное поле.
Если на это поле принудительно выгонят детей и внуков автора (а сами они на него выходить почему-то не хотят) – ему станет легче? Или автор, как всегда, имеет в виду, что пахать будет кто-то другой, мифические добрые поселяне, которые должны его обеспечивать дешевым хлебом и молоком от пуза, не требуя почти ничего взамен?
>Реформа создала такие условия, что Россия не может содержать племенной скот.
Чепуха. Скот содержит не Россия. Скот содержат животноводческие хозяйства. И многие из них вполне успешно. В Ленинградской области, например, удой на одну корову сейчас существенно выше, чем во времена СССР. Работать надо, а не причитать.
>Скот – одна из главных составляющих основных фондов сельского хозяйства. Надо же разобраться в причинах ее неуклонного разрушения!
Ее? Составляющей? Надо. Автор разобрался, отчего составляющая разрушается? Или скот разрушается? В общем, разобраться надо! А когда автор разберется – пусть тогда и приходит с рецептами.
5. Приплыли…
>о развитии речных перевозок. Но ведь именно эта отрасль была очень развита – имелся большой речной флот, укомплектованный квалифицированными кадрами, обустроенные в масштабах всей страны предприятия по его содержанию и ремонту, пристани и фарватеры. Была даже развитая профессиональная идеология и культура. Почему же Россия 90-х годов не смогла содержать эту большую систему? Значит, были созданы условия (экономические, социальные, культурные), которые оказались несовместимы с существованием отрасли – и флот распродан, кадры разбрелись.
Логика не хромает?
… именно отрасль гужевых перевозок была очень развита – имелось множество тяглового скота, квалифицированные возчики, конюшни и постоялые дворы, кузницы, шорные и тележные мастерские. Почему же Россия XX века не смогла содержать эту большую систему? Значит, были созданы условия (экономические, социальные, культурные), которые оказались несовместимы с существованием отрасли
>Какой же смысл вкладывать деньги в повторное развитие отрасли, если эти условия не названы и не устранены.
Хороший вопрос. Действительно, смысла не больше, чем вкладывать деньги в телегостроительный завод. Развивать речные перевозки в районах с развитой альтернативной дорожной сетью абсолютно нет смысла – почти никто не захочет везти сначала от ворот до пристани, потом перевалка, потом медленно по реке, потом еще одна перевалка, потом от пристани до ворот…
6. Провал в сознании?
>Переходу на язык здравого смысла мешают политические обстоятельства. Влиятельные социальные слои нынешней России не желают такого разговора, ибо именно в их карманах осели деньги, предназначенные для содержания всей техносферы России и ее основных фондов.
Переведем на более понятный язык. Лица, распоряжающиеся денежными средствами, и обладающие политической властью, не считают для себя выгодным инвестирование в инфраструктуру российской экономики.
>И все же, на мой взгляд, важнее провал в сознании.
Отличный финт! Кажется, уже и почти назвал автор и экономическую, и политическую причину инфраструктурной разрухи – и тут же раз, отскок в сторону, и вечные профессорские сетования на «разруху в головах». Да в порядке у всех головы, господин профессор! У которых в головах была разруха – тех давно уже эпоха реформ пережевала и выплюнула. Остались циничные и адекватно понимающие. Сколько ни повторяй «провал в сознании» - реальность от этого не изменится. Есть шкурные интересы лиц, обладающих реальной властью в России, и поддержание и развитие российской инфраструктуры находится вне сферы этих интересов – только и всего.
Нет никакого «поражения сознания». Состояние инфраструктуры является одной из наиболее обсуждаемых в обществе проблем. Обсуждают все – от ученых-экономистов до рядового автомобилиста, раздолбавшего свою машину на ухабах и торчащего в пробках. А если автор не находит отзвуков этих обсуждений в телеящике – то это уже проблема состояния сознания автора, но не общества.
Автору, видимо, зачем-то хочется перевести общественный интерес с реальной проблемы на выдуманную, с проблемы ответственности власти перед обществом на проблему состояния самого общества.
"губернаторы провинций, чаще всего купившие свою должность и не уверенные в завтрашнем дне, думали не о поощрении торговли, а о наиболее успешном и быстром способе ограбления купцов. Характерный пример содержится в путевых заметках Вольнея. Купечество Халеба в интересах расширения морских торговых операций просило местного пашу «освободить их от налогов на десять лет, чтобы на эти деньги отремонтировать пристань в Искендеруне. Когда купцы попытались аргументировать целесообразность такого решения будущим увеличением доходов края вследствие роста торгового оборота, паша откровенно заявил, что будущее края его не интересует, ибо он в любой момент может оказаться в другом месте, и его волнуют лишь реальные, сегодняшние выгоды."
Это – Османская империя, XVIII век. Там тоже «поражение сознания» случилось?
>Выскажу гипотезу, что этот провал назревает во всей индустриальной цивилизации, и эта болезнь корнями уходит в Просвещение, в тенденцию к «натурализации» явлений культуры.
О, да, конечно! Сколь высокоумно! И вот уже специалисты начинают спор: что было более свойственно Просвещению – натурализация культуры или окультуривание натуры? А Васька тем временем слушает, да ест…
>Перед нами – большая национальная проблема. Утрата важных блоков общественного сознания и культуры сопровождается ликвидацией административных механизмов, которые автоматически заставляли эти блоки действовать и непрерывно контролировали их.
О горе, горе! Верните нам скорее административные механизмы, ибо мы, в помутненном сознании, не помним, что крыши надо время от времени чинить, трубы менять, а дороги – строить. Создайте скорее как можно более вертикальную административную структуру и щедро оросите ее животворящим денежным потоком – и тогда у ее подножия вырастут деревья с золотыми сольдо! Так всегда бывает в стране дураков!
>Это было уже столь привычно, что сохранение и ремонт основных фондов выполнялись как бы сами собой, без усилий разума и памяти. Сейчас нам всем нужна большая программа реабилитации, как после контузии. Нужно тренировать разум и память, заставить людей задуматься об ответственности за сохранение технических условий жизни общества.
Кому автор предлагает задуматься об ответственности? Пользователям инфраструктуры? Они же еще и виноваты в этой разрухе, что ли? Рядовым инженерам и техникам? Они про нее и не забывали. «Влиятельным социальным слоям нынешней России, в карманах которых осели деньги, предназначенные для содержания всей техносферы»? Это уж точно как в басне «Кот и повар». Они задумаются… не отходя ни на минуту от кормушки.
>Само собой это не произойдет, и основной груз по разработке и выполнению этой программы ложится на государство. Больше нет у нас достаточно организованной силы для такого дела.
Отлично! Кто в беде виноват – тому и поручим устранять последствия.
Итак, резюме: реальную проблему инвестиций в российскую инфраструктуру, лежащую в настоящее время исключительно в политической плоскости, автор пытается перевести в плоскость проблем общественного сознания, переваливая тем самым с больной головы на здоровую. Вместо реальных политических мер, которые могли бы исправить ситуацию, автор предлагает туманную программу «тренировки разума и памяти» под эгидой государства.
Полагаю, что реальными политическими мерами по увеличению инвестиций в российскую инфраструктуру могли бы стать:
- децентрализация управления и разделение полномочий с наделением субъектов федерации и муниципалитетов реальными финансовыми возможностями;
- концентрация усилий федеральной власти на реализации сравнительно небольшого количества капиталоемких программ по развитию федеральной энергетической и транспортной инфраструктуры;
- наделение представительных органов власти реальными полномочиями контроля за деятельностью исполнительной власти, в том числе за использованием бюджетных средств;
- обязательное утверждение адресных программ бюджетных капиталовложений органами представительной власти;
- создание государственной финансовой полиции, наделенной правом инспекции и расследования дел о коррупции на всех уровнях;
- существенное ослабление депутатской неприкосновенности.
Не сетование на поврежденную голову народа – а напротив, предоставление людям реальных полномочий для определения направлений использования средств и контроля за их использованием, а также максимально возможное расширение личной ответственности за используемую долю общественного богатства.
