>Михайло Дубинянський
>П'ятниця, 25 листопада 2016, 21:14
>Что испытывает нормальный человек, когда речь заходит о жертвах сталинской эпохи – погибших во время Голодомора, расстрелянных, умерших в лагерях?
>Душевную боль. Сопереживание и скорбь. Отвращение к системе, перемоловшей миллионы жизней.
>Но, поработав над собой, можно подавить естественные человеческие чувства.
>В соседней России о сталинских гетакомбах научились говорить с глубокомысленным видом, излучая рассудительность и деловитость.
>Да, в начале 1930-х миллионы людей умерли от голода – но зато в СССР удалость построить мощную индустриальную экономику в сжатые сроки.
Кто признает миллионы умерших от голода? Официальные данные о сверхсмертности в 1933 году не позволяют и миллиона насчитать. Зато куда делись действительно миллионы украинцев с Украины с 1991 года? Еще до всякой гражданской войны, развязанной бандеровцами в Киеве.
>Да, Сталин был диктатором и действовал репрессивными методами – но жесткая политика соответствовала историческому моменту и показала свою эффективность во время войны.
Диктатура – не тирания. Репрессивные методы государства против преступников – методы законные. Если бы в стране была тирания, то откуда взялись такие темпы развития?
>Да, при Сталине были депортированы крымские татары и другие народы – но депортации стали обоснованным наказанием за коллаборационизм и альтернативой стихийному мщению…
Не просто обоснованным, а мягким наказанием за коллаборационизм и альтернативой законному расстрелу значительной части мужского населения данных народов.
>Пожалуй, это самая омерзительная часть постсоветского исторического нарратива. Именно постсоветского – поскольку сам тоталитарный СССР до откровенных оправданий людоедства все же не дошел.
В СССР не было людоедства. Были объективные последствия революции, такие же как и в любых других, в том числе и западных странах. Кожинов показывает, что последствия эти были существенно более мягкие, чем в той же Франции. Омерзительным все это может показаться только тем, кто исходит действительно из омерзительного идеала человека – овоща на грядке, с которым де ничего не должно происходить кроме хорошего.
>Уничтожив миллионы подданных, советский режим оставался стыдливым убийцей, пытающимся скрыть свои преступления.
Официальные данные по уничтожению до миллиона не дотягивают. Около 700 тыс. смертных приговоров. Других данных нет, кроме записывания в уничтоженные тех, кого никто непосредственно не убивал. Если мы в такие запишем граждан на современной Украине, то получим не менее 7 миллионов жертв либеральных реформ.
>Разумеется, для себя Сталин и Ко обосновывали содеянное – так поступает любой преступник – однако эти бесчеловечные обоснования не выносились наружу.
Что собственно приписывают к бесчеловечным обосованиям? Расстрелы по приговору суда или коллективизацию? Где в постановлениях по коллективизации бесчеловечные основания или предписания кого-то уморить голодом? Последствия коллективизации для той же Украины оказались куда более мягкими чем последствия либеральных реформ последних 25 лет, если принимать во внимание убыль населения и разрушение экономического потенциала, жертвы гражданской войны, явившееся результатом госпереворота.
>Пускай в Кремле считали, что крестьянскими жизнями можно пренебречь ради форсированной индустриализации, но публично это никогда не декларировалось.
В Кремле так никогда не считали. А считали, что население страны должно расти, а не падать. Так как раз считают на современной Украине, где демографическую катастрофу выдают за норму.
>По официальной версии, никакого голода в 1932-1933 не было вообще, и миллионы людей не погибли в муках. Столь же тщательно оберегались и другие отталкивающие тайны режима.
Государство собирало статистические данные в отличие от тех же лет в США. Убыль населения по этим данным на Украине от последствий голода не тянет и на 1 миллион.
>Массовые репрессии, ГУЛАГ, политические убийства за рубежом, секретный протокол к пакту Молотова-Риббентропа, Катынский расстрел, депортации неугодных народов – вся советская грязь и кровь старательно вычищалась из исторической памяти.
>Официальная история СССР была насквозь лживой. Но иногда ложь все-таки предпочтительнее циничной откровенности, и черные страницы прошлого – как раз тот случай.
И это говорят те, кому ничего не стоит преувеличивать негативные явления в 10 и более раз. Это для них не ложь, а правда.
>Лучше вовсе не верить в Катынское злодеяние НКВД, газовые камеры Освенцима или этнические чистки на Волыни, чем верить и заявлять "Так им и надо".
>Замалчивая и отрицая чужие преступления, мы подразумеваем, что речь идет о чем-то недопустимом с человеческой точки зрения. А признавая и оправдывая их, мы отказываемся от морального табу.
Называть последствия непродуманных действий преступлениями – это есть, по мнению, автора, не ложь, а правда. Потому все ищут и не могут найти никаких официальных приказов об организации «голодомора».
>Именно к массовому снятию табу привел позитивный пересмотр советской истории в 2000-х. Поскольку в эпоху перестройки и в девяностые было обнародовано слишком много неоспоримых фактов о прошлом, а фарш не прокрутишь назад, на смену отрицанию пришло оправдание.
Было опубликовано слишком много лжи и преувеличений. Естественно последовала реакция.
>В ходе публичной реабилитации СССР выяснилось, что ради строительства сверхдержавы дозволено абсолютно все.
Это выяснилось по поводу Украины - ради европейского пути все дозволено. Даже убивать своих граждан десятками тысяч и причинять разрушений на миллиарды долларов - в течение года.
>Допустимо обречь несколько миллионов крестьян на голодную смерть, допустимо покрыть страну лагерями и проводить массовые казни, допустимо высылать целые народы, допустимо тайно договариваться с нацистами о разделе сфер влияния в Восточной Европе и т. д. Парадокс, но в самом СССР подобная просоветская риторика звучала бы шокирующе.
Никто не стремился обрекать крестьян на голодную смерть. Это ложь фальсификаторов истории. В лагерях в 1937 году сидел 1 миллион человек – ничего примечательного в сравнении с сегодняшним днем или с США. Целые народы высылать допустимо, потому что народы как и люди могут совершать преступления. Например немецкий народ совершил преступление мирового масштаба в 1939-1945 годах.
>Советский миф позволял человеку сохранить нравственные ориентиры ценой незнания.
Незнания о придуманных 100 миллионах расстрелянных. О репрессиях 1937 и голоде начала 30-ых люди знали в меру массовости этих явлений. Поскольку они вовсе не были такими массовыми, как их обозначают современные фальсификаторы истории, то незнание большинством советских людей про это объективно говорит о том, что пострадало от этого лишь меньшинство. Более того и сами массово пострадавшие об этом предпочитали не рассказывать – ни крымские татары, ни чеченцы. Да потому что не считали себя несправедливо пострадавшими.
>Постсоветский миф такой возможности не оставляет. Невежественный обыватель эпохи застоя, отрезанный от реальной истории, никогда не слышавший о Голодоморе и не представлявший масштабов сталинского террора, заслуживал снисхождения.
>Современный пользователь соцсетей, деловито рассуждающий об "оправданных жертвах" и "обоснованных репрессиях", не вызывает ничего, кроме отвращения.
Лжецы, преувеличивающие реальные жертвы в десятки раз, когда уже все цифры легко найти – вызывают отвращение не только к их аморальности, но еще и к их убогому интеллекту.
>В наши дни просоветская позиция часто ассоциируется с ментальным возвращением в прошлое, в СССР времен расцвета. Но на самом деле это не так.
>Вернуться назад – к прежнему спасительному невежеству и наивному идеализму – уже нельзя. В 1970-х множество советских граждан действительно не догадывались, что мир, в котором они выросли, построен на чужих костях, с неимоверной жестокостью и пренебрежением к человеческой жизни. Они могли лояльно относиться к советскому строю, но при этом не оправдывать палачей и не калечить собственную душу.
>А любой, кто восхваляет советский режим в ХХI веке, автоматически взваливает на себя груз чужих преступлений. Он знает истинную цену коммунистического эксперимента и должен убедить себя, что горы трупов – это нормальная и допустимая практика государственного строительства. Ему не обойтись без запредельного цинизма и аморализма. И он априори будет намного хуже пресловутого "советского человека", которому якобы подражает.
Горы трупов – к сожалению нормальная историческая практика революций по всему миру, и прежде всего на самом Западе. Поэтому испытывать какое-то особое отвращение к отечественной истории на этом общеисторическом фоне ( при этом лживо преувеличивая во много раз реальные жертвы в России) есть явление патологическое и с моральной и интеллектуальной точки зрения.
>В нулевые годы путинская Россия не уподобилась Советскому Союзу – она превратилась в совершенно новую страну, где оправдание зла стало общественным мейнстримом. Причем массовая этическая деформация, связанная с восприятием прошлого, не могла не отразиться на восприятии настоящего.
>После аннексии Крыма и развязывания гибридной войны многих шокировала реакция российского общества на происходящее.
Кого многих-то? Тех кто кричал «москалей на ножи» и убивал в центре Киева сограждан?
>Значительной части украинцев было трудно поверить, что действия Кремля встречают столь горячую поддержку, что среди аплодирующих Путину – наши знакомые, родственники, коллеги, деятели культуры и искусства, некогда считавшиеся моральными авторитетами.
Это каким таким украинцам было трудно поверить? Тем самым, которые поддержали использование армии против сограждан, не желающих признавать результаты госпереворота в Киеве?
>Почему уровень соседской жестокости и циничности оказался недооценен? Возможно, потому, что в отечественном сознании отпечатался образ сограждан времен перестроечного СССР, и не все представляли, какую эволюцию проделал с тех пор бывший российский "совок".
Да, действительно – русским в России трудно представить себе, как можно стрелять по городам издали месяцами и годами, убивая десятки тысяч своих сограждан.
>Задолго до войны российское общество растеряло остатки сентиментальности, сохранившиеся с позднесоветского времени.
>Задолго до войны безоговорочное осуждение зла стало выглядеть наивным и нелепым, а оправдание массовых смертоубийств – признаком здравомыслия.
Это все про Киев. Оправдали массовые убийства в Одессе и Мариуполе еще до начала военных действий.
>Задолго до войны наши соседи оказались перед выбором: сохранить нормальные представления о допустимом и недопустимом или же принять новый исторический миф.
Это про себя. И решили принять новый исторический миф про гордых укров, которым все сегодня дозволено.
>Подавляющее большинство выбрало второе. И хочется верить, что Украина никогда не пойдет по соседским стопам – какие бы привлекательные мифы ни были предложены нам взамен человечности.
