Спор о прибавочной стоимости возник потому, что во время перестройки самые авторитетные советские экономисты (например, академик Шаталин) выводили из трудовой теории стоимости убийственную для советского строя идею, что государство – более ненасытный эксплуататор рабочих, чем частный капитал. Эта теория нанесла тяжелый удар по легитимности СССР. Но это – не научная концепция, а идеологическая. Ее сохранение в методологии нашего обществоведения деформирует всю его когнитивную структуру. Из-за этого и начался сыр-бор, но этот смысл сразу был затерт.
Предлагаю подумать о том, как эту проблему излагал Шпенглер в проекте консервативной революции («прусского социализма»), которую отодвинул фашизм. Но его трактовка реализовалась в кризисе СССР.
Вот:
«Мораль Маркса - английского происхождения. Марксизм обнаруживает в каждом своем положении, что он вытекает из богословского, а не политического образа мышления. Его экономическая теория - это только последствие его основного этического чувства, и материалистическое понимание истории составляет только заключительную главу той философии, корни которой восходят к английской революции с ее библейским настроением, с тех пор ставшим обязательным для английской мысли...
Он знал сущность труда только в английском понимании, как средство стать богатым, как средство, лишенное нравственной глубины, ибо только успех, только деньги, только ставшая видимой милость Бога приобретала нравственное значение…
Такая этика владеет экономическими представлениями Маркса. Его мышление совершен¬но манчестерское... Труд для него — товар, а не “обязанность”: таково ядро его политической экономии. Его мораль становится деловой моралью... И рабочий это понял. Борьба за заработную плату превращается в спекуляцию, рабочий становится торговцем своим товаром — “трудом”. Тайна знаменитой фразы о прибавочной стоимости состоит в том, что в ней чувствуют добычу, которую уносит торговец — представитель противной стороны. Ему завидуют. Классовый эгоизм возводится в принцип…
Истинный марксист настроен враждебно к государству совершенно по той же причине, что и виг: оно ставит преграды его беспощадной борьбе за свои частные деловые интересы. Марксизм — это капитализм рабочего класса. Вспомним Дарвина, который духовно так же близок Марксу, как Мальтус и Кобден. Торговля постоянно мыслилась как борьба за существование. В промышленности предприниматель торгует товаром “деньги”, рабочий физического труда — товаром “труд”... Напротив, в государстве труд не товар, а обязанность по отношению к целому…
Маркс и в этом отношении превратился в англичанина: государство не входит в его мышление».
В МГУ вновь вводится курс политэкономии в том же догматической схеме, на которой мы уже один раз поскользнулись – вот о чем была у нас речь.
