Сергей Георгиевич начинает с критики ленинского определения революции. Оно, мол, узкое. Оранжевые революции в него не влазят. Хорошо, давайте посмотрим, что же С. Г. называет революцией. Любую смену власти или нет?
Если в Золотой орде один из сыновей убил хана и сам воцарился, это революция? Ведь он, пожалуй, многих вельмож поменяет. Или выборы в США – был Клинтон, а стал Буш. Это революция или нет? Вон и чиновники поменялись, и политика изменилась. Был бюджет без дефицита, стал с большим дефицитом. И давайте рассмотрим не только классовые противоречия, но и национальные, религиозные, межцивилизационные. Вот в Ираке вместо Хусейна правят американские марионетки – это революция? Иван Грозный Казань захватил – тоже революция?
Или та же Украина: почему там именно революция, не другое что? Потому что всякие выборы есть революция? Или потому, что конституция была нарушена? Если бы по результатам выборов Ющенко чуть больше голосов набрал, это была бы революция?
Ведь в этом функция определения: отграничить явление от не явления. Сергей Георгиевич может это сделать? Нет? Создаётся впечатление, что он отказался от знания – а ленинское определение это знание, научный результат – в пользу… Да пожалуй, в пользу отсутствия знания. Мол, знание стесняет. Я хочу, а наука мне говорит «нельзя». Долой её, науку.
А ведь было время, когда Сергей Георгиевич выступал против отказа от рациональности.
И жаль ещё, что Сергей Георгиевич, который когда-то призывал рассуждать ясными, простыми понятиями, сам стал опираться на термины, которые он и объяснить-то не может. Обвиняет он Ленина в прогрессизме. Так что, С. Г. отрицает прогресс, утверждает, что его нету на самом деле? Или он против прогресса? Нет, так прямо он не говорит. Но «прогрессизм» - плохо. Понимай под этим что хочешь плохое. Вторым пунктом идёт ещё один термин, смысл которого Сергей Георгиевич не может объяснить и намеренно оставляет его в тумане: «экономицизм». Он наверняка ознакомился с дискуссиями на форуме и семинаре по этому поводу. Знает, что люди, неплохо въезжающие в тему – Семёнов, Алекс, я, Дмитрий Кропотов – отрицают «экономицизм» марксизма. Но он предпочёл невнятные, но эмоциональные обвинения Александра, и вот – подаёт их как истину.
В целом у меня сложилось впечатление, что Сергей Георгиевич не столько предлагает что-то, сколько критикует, ниспровергает. Да более того – вообще не предлагает ничего положительного. Если коротко сказать, он предлагает отказаться от марксизма, а там посмотрим.
Да нет, хуже того, гораздо хуже. Предлагал бы он в самом деле отказаться от марксизма, работать при помощи другой теории – очень конструктивная была бы позиция. Но может ли Александр отказаться от марксизма? Нет. Он тогда лишится своего главного занятия в жизни. Таким теперь стал и Сергей Георгиевич. Он не отказаться от марксизма хочет. Он хочет заниматься разоблачением марксизма, его ниспровержением. Сделать это основной своей деятельностью.
Эта деятельность по ниспровержению марксизма – в чём её смысл, каково её значение? Ведь марксизм по большому счёту в прошлом – теперь его не изучают как раньше, теперь он не монопольная идеология. А в этом и значение марксоедства – добить то, что осталось от СССР.
Особенно эффективно марксоедство с позиций русских традиционалистов. Дело в том, что в идейном плане в основе СССР лежал союз серпа и молота – союз традиционных крестьянских понятий о справедливости и научной философской системы марксизма. Критика идей молота с позиций серпа, тем более, критика неконструктивная, намеренно грубая, с подтасовками и улюлюканьем – это деятельность, направленная на разрушение этого союза, на подрыв главной основы СССР.
Можно, конечно, оправдывать такую деятельность. Да, мол, подрываю основу того, прежнего СССР. Но ведь с хорошей целью, с целью очистить страну от плохого, вредного марксизма. Вот очистим, и построим страну лучше прежней. Так академик Сахаров рассуждал: - Да, действую во вред СССР, подрываю основы. Но с какой целью? С целью очистить страну от коммунизма, репрессий, несправедливости. И тогда на месте тоталитарного монстра возникнут процветающие страны типа Финляндии. А заодно - какая возможность – занять нишу, делать что-то значительное, стать известной личностью.
Сергей Георгиевич и раньше не отличался ни чёткостью, ни строгостью рассуждений. Были у него места на грани подтасовки. И вот он решительно перешагнул эту грань.
Как у Резуна у него теперь любое лыко идёт в строку, лишь бы опорочить марксизм. Вот Сергей Георгиевич утверждает, что капиталисты покупают рабочую силу через эквивалентный обмен на рынке труда и поэтому не являются экспроприаторами рабочих. Нас ещё в школе а затем в институте учили, что на такой позиции стоят некоторые из буржуазных фальсификаторов. Сергей Георгиевич не может об этом не знать. И вот, он делает вид, что экономическая теория Маркса и, в частности, учение о прибавочной стоимости опровергнуто.
Да, были такие голоса на форуме, которые это и утверждали. А я Ниткину даже предложил дискуссию: разобраться, верна ли теория прибавочной стоимости. Он писал, что не готов однозначно утверждать. Но отложили дискуссию за нехваткой времени. И вот Сергей Георгиевич, нигде этой сложной темы не исследовав, заявляет с высоты своего авторитета политический вывод: капитализм справедлив.
Чуть ниже он утверждает, что обвинение в эксплуатации – нравственное, и не должно присутствовать в политэкономии.
Так что – доказано в политэкономии отсутствие экспроприации рабочих капиталистами или нет? С. Г. сначала говорит об этом как о доказанном факте, а через полстраницы говорит о невозможности такого доказательства. Всё, что угодно, лишь бы в тему – против марксизма.
Сам же Сергей Георгиевич цитирует Грамши, что для создания гегемонии нужны не строгие теоретические рассуждения, а многократное повторение тезиса, пусть и ложного. Так и делает Резун, так делает Александр, и вот, и Сергей Георгиевич.
Сергей Георгиевич пытается противопоставить теорию гегемонии Грамши марксизму. Представить её как современную альтернативу марксизму. Между тем, они соотносятся как стратегия и тактика, а вовсе не противостоят как альтернативы. Грамши хорошо это понимал, он оставался марксистом. Сергей же Георгиевич во имя тактики предлагает отказаться от стратегии.
Грамши, да и любой другой разумный человек, понимал, что в основе гегемонии лежат понятия, принятые в том или ином классе. А они в свою очередь определяются интересами этого класса, его положением, его жизнью. Но это стратегия, а есть и тактика завоевания гегемонии. И в реальной политической борьбе тактика часто актуальнее стратегии.
В общем, значение этих глав, на мой взгляд, в том, что из них видно, что Сергей Георгиевич Кара-Мурза, в прошлом сторонник СССР, перешёл на позиции антисоветизма и антикоммунизма, стал орудием американских спецслужб.
