От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 31.01.2006 20:58:54 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Культура; Версия для печати

Текст (*+)

http://www.echo.msk.ru/guests/8270/



ИНФОРМАЦИЯ


Сергей Кара-Мурза
профессор, член Союза писателей России


29 Января 2006


Гавана
М. МАЙЕРС: 15.13 на наших студийных. Здравствуйте. У микрофона Маша
Майерс. Это программа "История одного города" и сегодня мы будем
рассказывать историю одной Гаваны. Борис Туманов на своем боевом посту.
Здравствуйте, Борис.

Б. ТУМАНОВ: Здравствуйте.

М. МАЙЕРС: Редактор журнала "Новое время", напоминаю в очередной раз.
Диана Арбенина, лидер группы "Ночные снайперы". Здравствуйте, Диана.

Д. АРБЕНИНА: Здравствуйте.

М. МАЙЕРС: Сергей Кара-Мурза, профессор, член Союза писателей России.
Сергей Георгиевич, добрый день.

С. КАРА-МУРЗА: Здравствуйте.

М. МАЙЕРС: Соответственно, все присутствующие в этой студии имеют к
Кубе, наверное, непосредственное отношение, за исключением нас с
Тумановым, рискну предположить.

Б. ТУМАНОВ: Да.

М. МАЙЕРС: Скажите, пожалуйста, Куба - это все-таки какая-то особенная
страна? Гавана - какой-то особенный город? Ваши ощущения, ваши чувства.
Диана?

Д. АРБЕНИНА: Я могу сказать следующее. Не хочу кокетничать и так далее,
но Куба как таковая и Гавана в частности произвела на меня неизгладимое
впечатление и, более того, это единственная страна, откуда я уезжала
просто со слезами на глазах, потому что обычно ностальгии я не
испытываю, ну, по роду того, что постоянно переезжаю с места на место,
но это абсолютно удивительная страна, абсолютно удивительный город
Гавана, и несмотря на то, что я была там очень мало, около полумесяца,
мне бы очень хотелось вернуться. Более того, у меня даже получилось
написать песню о Кубе, тоже очень случайно.

Б. ТУМАНОВ: Вот чем это вас зацепило? Чем Гавана и Куба вас зацепили,
поконкретнее?

Д. АРБЕНИНА: Во-первых, когда прилетаешь туда, первое, что может вообще
удивить, скажем, постсоветского человека, это открываешь двери и
выходишь в аэропорт и вдруг ты попадаешь в наш Советский Союз, скажем,
82-го или 81-го года. Исключительно почему? Потому что там полностью
наши автомобили, они ездят по улицам, по улицам ездят от "Жигулей" до
грузовиков, ходят пионеры в галстуках и при этом есть какая-то
абсолютная оторванность от политического строя у тех людей, с которыми
ты знакомишься непосредственно на местах. В частности, я познакомилась с
человеком, который работал в отеле. Он, просто взяв отгул, сопроводил
нас в Гавану, мы посетили маяк, это дача Хемингуэя, при том, что нужно
был заказывать экскурсию заранее, но мы этого не сделали по причине
того, что были абсолютно неопытны, но нам служители вот этого
замечательного места даже позволили заглядывать в окна в этот солнечный
полдень, и заглядывать в дом - такое впечатление, что Эрнест Хемингуэй
был буквально пять минут назад и вышел выпить рома, условно. Ну, там
изумительная атмосфера, очень радушная, очень нищая и очень сильных
духом людей. Прекрасно знают русских людей.

М. МАЙЕРС: Сергей Георгиевич, а что такое социализм по-кубински
все-таки? Потому что, конечно, в каждой стране он особенный и в каждой
стране совершенно по особенному проявляются те формы, которые, конечно,
нам знакомы. Я рискну предположить, что все-таки Советский Союз и Куба
это разные два мира были и есть.

С. КАРА-МУРЗА: Ну, как социализм у всех разный, так и города разные, и
страны разные. Мы говорим о том, чем именно выделяется Куба и Гавана из
других. Социализм на Кубе, это продукт их истории и их духа, если
хотите, даже продукт их природы, типа человека и типа культуры, которая
сложилась, вот, с XVI века, за три века. Уже это показывает, что дело не
каких-то структурах и формальном распределении доходов, прав и
обязанностей. Дело в том проекте религиозного, если хотите, типа,
который люди вкладывали в представление о благой жизни, и на Кубе это
представление сложилось сложное, во многом для нас непонятное, потому
что Куба сама возникла как ворота Европы, а потом и Азии, ворота в
Америку вообще, Гавана - это первый большой порт. И кубинский дух и
кубинскую культуру творили множество народов, причем люди, которые
прибывали туда в состоянии таком, очарованном, и Гавана возникла как
город, обладающий очень большой магической силой, это даже по испанским
песням видно, что Гавана из всех городов, замечательных, великих городов
большой империи испанской была особым местом, испанцы были влюблены в
Гавану. Если возьмете песни национальные испанские, севильские, точно
так же в Гавану влюблены все, кто через нее куда-то двинулся.

М. МАЙЕРС: Ну, по Диане это заметно, рискну предположить.

Д. АРБЕНИНА: Точно.

С. КАРА-МУРЗА: Вот эта любовь, понимаете, в Гаване человек любой
настраивается на думы и чувствование на уровне бытия, а не быта, то есть
люди думают о совершенно: Смотрят в небо, грубо говоря, звезды видят.

М. МАЙЕРС: То есть то, что, извините за грубое слово, но жрать
фактически нечего, потому что социализм, потому что экономическая
блокада, а люди смотрят в небо. Замечательно.

С. КАРА-МУРЗА: Я думаю, как раз потому что социализм, несмотря на то,
что блокада, и благодаря этому они и стали глядеть в небо все, потому
что началось-то с небольшой части, определенного поколения, поколения
40-50-х годов, которые этот проект начали, им удалось именно соединить
это магическое качество Кубы и Гаваны, которое накопилось за три века, с
тем социальным чувством, земным, что ли, чувством людей принадлежности в
качестве заднего дворика Соединенных Штатов довело до глубокого
духовного кризиса прежде всего, потому что проблема была
общенациональная, а вовсе не классовая. Именно привилегированная, даже
религиозно мыслящая часть этого молодого поколения, она фактически
поставила задачу огромную - собрать народ, собрать кубинцев как народ,
потому что он был разодран. Вот кубинцы были разодраны на какую-то кашу
враждующих классов, социальных групп, сект, бандитских таких,
криминальных.

М. МАЙЕРС: Это 40-е годы?

С. КАРА-МУРЗА: Да. До такого кризиса были доведены. И ведь это
поколение, сама фразеология кубинской революции и их чисто социальный
проект были уже найдены в ходе, вначале вовсе не было это главное, а
задача была возродить, можно сказать, возродить кубинцев, как народ, как
особый народ с такой особой сложной культурой. И это поколение, молодежь
эта, элитарная, если хотите, она делала через наглядное
самопожертвование, потому что прежде, чем свершилась эта революция,
огромное число представителей этой замечательной молодежи, интеллигенции
просто погибло, было выбито страшным образом. Я с ними очень много раз,
с 66-го года на Кубе работал, потом бываю, очень многих, из тех, кто
уцелел, я лично знаю, с ними дружу, и это такое светлое поколение, оно
просто излучает необычный свет. К нему, к этому поколению, на Кубе
относятся с такой нежностью, причем это общее. Несмотря на то, что
многие уехали и с ними воюют даже, вот это уважение и преклонение перед
тем, что сделали эти люди, оно общее. Именно мы наблюдали, те, кто
работал на Кубе в 60-е годы, мы наблюдали буквально сотворение народа.
Его, так сказать, место в мире и особенно в духовной жизни мира намного
выходит за рамки экономической, политической или какой-то другой мощи,
это именно духовный сигнал. Так вот смысл этого социализма именно в том,
что человек на Земле может в самых трудных условиях сосуществовать на
началах солидарности и любви, христианской любви. И при этом не
превратиться в изгоя всемирного, не замкнуться, не стать сектой, грубо
говоря. Кубинцы - очень открытая культура, они очень много во всем мире
бывают, ездят, рассказывают, и Куба стала с конца 50-х годов, и Гавана
прежде всего, что для нас, тех, кто там работал, что было замечательно,
что это стал такой центр, сгусток интеллектуальной, культурной
активности практически всего мира. Понимаете, мы жили в Гаване, пусть
там довольно скудные материальные условия были, но у там были самые
блестящие люди, философы, поэты, художники, кинодеятели, певцы - от
Южной Африки до всей Европы.

Б. ТУМАНОВ: Сергей Георгиевич, я слушаю вас и я вспоминаю свой опыт
общения с кубинцами. Это было не на Кубе, я никогда там не бывал, к
сожалению, но мой опыт общения с неким 26-летним красавцем-мулатом Дарио
Урре Турьенде, это был временный поверенный в делах Кубы в Браззавиле,
полностью совпадает ощущение с тем, что вы говорите. Какая-то
озаренность есть в этих людях, какой-то внутренний свет. Я хорошо помню,
что это было в 60-х годах, мы хорошо сошлись с ним, достаточно близко,
ну, я тогда был советским человеком, его единомышленником, и я помню, он
мне рассказывал о себе, что он исповедует, естественно, идеи социализма
и так далее, но в партию, компартию Кубы, он вступать не будет, потому
что, говорил он мне, там есть карьеристы, там есть люди нечестные.

М. МАЙЕРС: Тоже кубинцы.

Б. ТУМАНОВ: Да, тоже кубинцы, но тем не менее, вот такой у него
максималистский подход, хотя, я повторяю, он был фанатично предан делу
социализма.

М. МАЙЕРС: Диана, вам удалось пообщаться в кубинцами непосредственно?
Это все правда, что говорят наши уважаемые мужчины?

Д. АРБЕНИНА: Я, конечно, имею очень минимальный опыт, понятное дело,
общения с кубинцами, но мне повезло, потому что я общалась с теми
людьми, которые живут непосредственно на Кубе, кубинцы, и это очень был
простой народ. Они рассказывали мне чудовищные вещи, в которые на первый
взгляд очень сложно поверить. Например, о том, что, прошу прощения,
зарплаты у них составляют 5 долларов, о том, что им довольно тяжело
читать русские газеты, тем, кто хочет читать их и тех, кто учился,
например, в медицинских институтах в Москве, о том, что достаточно
тяжело им выезжать за пределы страны, потому что есть большая опасность
в том, что они останутся где-то за границей. Вот мне рассказывали именно
такие вещи. Более того, касаясь, опять же, русских газет, мне было
достаточно тяжело их даже оставить в гостинице, то есть мы делали как,
мы оставили пачку русских газет, которые читали в самолете, и парень,
который нас сопроводил, который нам дарил какие-то гаванские сигары,
чтобы мы привезли нашим парням попробовать, что это такое, он тайком
приходил в гостиницу и забирал их, потому что он боялся того, что: Ну, я
не знаю, чего он боялся, но судя по всему чего-то он там боялся.

Б. ТУМАНОВ: Он боялся, что его репрессируют, потому что российские
газеты сегодня ересь с точки зрения тамошнего режима.

М. МАЙЕРС: Такое понятие, как репрессия, сегодня на Кубе существует?

Д. АРБЕНИНА: Я в этом не уверена, но, мне кажется, что страхи там имеют
место быть.

С. КАРА-МУРЗА: Репрессии существуют везде и всегда, просто содержание
этого слова разное. Я думаю, что все-таки интереснее наш объект, чем
говорить о злободневных мелочах политических. Чем для меня контакт с
кубинцами был важен - я близко был знаком и даже дружен с
представителями всех типов диссидентских течений и даже прямо
контрреволюционных, но не считая религиозных, потому что они очень
тянулись в 60-е годы к советскому человеку, особенно если он говорил
по-испански свободно и не был каким-то зацикленным, для того, чтобы
проверить свои сомнения, свое неприятие, свою ненависть, если хотите,
проверить через обсуждение общих проблем, философских проблем с
человеком, который побыл в этом строе, побыл в советской стране, и во
многом, конечно, Куба вынуждена была сближаться с СССР, не к кому ей
больше было прислониться, и поэтому они шли на очень честные разговоры,
очень откровенные, долгие, ночами иногда, или на тростнике, мы вместе
рубили из университета, рубили тростник, были разные. Нас четверо было.
Один, например, парень, который только что вышел из тюрьмы, он просидел
там пять лет за контрреволюционную деятельность. И вот эти разговоры
показали, что общество для нас это было немножечко необычно, что
диссидентские движения ставят именно фундаментальные проблемы, их
сомнения не сводились к тому, что, вот, у меня бабушку репрессировали
или отняли то-то и то-то, они ставили вопрос вообще о том, как человеку
жить на Земле, и конкретно, скажем, в такой сложной ситуации, как на
Кубе. Я туда приехал, у нас, помните, 65-й год, у нас уже реформа
начиналась, Косыгин, тоже такое было брожение умов, я с самонадеянностью
приехал, как такой интеллигент советский, который думает, что мы знаем.
И во многом такую постановку вопросов услышал именно о тех, у кого
сомнения были, чем:

М. МАЙЕРС: А они знают ответы на эти вопросы или они их просто ставят?

С. КАРА-МУРЗА: Нет, тогда мы обсуждали их вместе. У людей, конечно, были
установки, у каждого свои, но не давили ими, а ставили на обсуждение.
Например, вся моя последующая жизненная позиция, в нашей перестройке и
сейчас, она во многом была предопределена теми вопросами, которые тогда
ставили кубинцы.

М. МАЙЕРС: Диссидентствующие кубинцы. Это потрясающе. Я прошу прощения,
что я вас прерываю, сейчас выпуск новостей на "Эхе Москвы".

НОВОСТИ

М. МАЙЕРС: Мы продолжаем.

Б. ТУМАНОВ: Маша, прежде чем мы вернемся в Гавану, тут уже масса
вопросов накопилась о Кубе, о Гаване, и один из них адресован лично мне.
Тут Александр и Галина задают почти одинаковые вопросы. Александр
спрашивает об отношении кубинцев к россиянам, в частности, к туристам, а
Галина говорит уже с таким философским подтекстом: "Есть на Земле
райские места, например, Таити, Куба. Вы верите, что им кто-то нужен,
тем более русские?" Вот я не совсем понимаю, что имеется в виду, но мне
кажется, что:

М. МАЙЕРС: Что и без нас хорошо.

Б. ТУМАНОВ: И без нас хорошо. У вас есть такое ощущение?

М. МАЙЕРС: Диана, вы ощутили такое пренебрежение или, наоборот, радость
при виде настоящего русского человека?

Д. АРБЕНИНА: Мой опыт наиболее позитивен, мне кажется, потому что ко мне
относились все очень радушно и, более того, с большим интересом, при
том, что спрашивали о том, что происходит сейчас у нас в государстве и
так далее. Это по поводу первого вопроса, очень быстро. Что касается
второго, то мне кажется, что любой народ стремится к симбиозу культур,
музык и так далее, и как бы он ни был заповеден, я имею в виду народ
Кубы и Таити - я на Таити не была, ничего сказать не могу - мне кажется,
что интерес народов друг к другу всегда будет, и как бы он ни был
заповеден. И, мне кажется, обновление крови в данном случае именно тогда
и происходит, когда люди и народы стремятся друг к другу.

Б. ТУМАНОВ: Прошу прощения, дальше вопрос, который надо обратить к
Сергею Георгиевичу. Нас просят подробнее рассказать о кубинских
женщинах.

С. КАРА-МУРЗА: Про первое не надо?

М. МАЙЕРС: Ну, как русских воспринимали в 60-х годах:

С. КАРА-МУРЗА: Русские для Кубы очень большую роль сыграли. Во-первых,
русская литература у кубинской читающей публики еще конца XIX века и
потом занимала очень важное место, очень важное, просто никогда бы не
подумали, если бы мы этого не знали. Второе - приехало много русских в
самые трудные моменты кубинской истории, вот в начале 60-х. К ним
отношение было у всех, независимо от политической позиции, у кубинцев
было отношение огромной благодарности, более того, какой-то веры в
человека, потому что они знали, что это приехали люди вытаскивать, так
сказать, из страшной дыры их, причем это проявлялось везде. И по
русским, которые тогда там были, они именно уверовали в то, что можно на
Земле построить более или менее справедливое общество. Вот это было, я
считаю, главное, и поэтому сейчас они смотрят на нас с большой тревогой,
и когда там бываешь, вот в последние годы, конечно, общее на улицах
просто исключительное такое участие и соучастие.

М. МАЙЕРС: Вы знаете, что интересно, я разговаривала с кубинцами, мне
сказали, что сегодня русских: Ну, как бы когда разговоры начинаются о
России, что кубинцы боятся: "А вдруг у нас будет то же самое?" Ведь
понятно же, что с точки зрения идеологии не говорят о том, как у нас
хорошо и приятно, говорят о том, что у нас преступность, коррупция,
бандитизм и так далее, и что кубинцы боятся, что "не дай Бог у нас будет
то же самое, что в России, нам этого не надо".

С. КАРА-МУРЗА: Разве это не естественно?

М. МАЙЕРС: Ну, смотря как преподносить, конечно, а как преподносят на
Кубе, я не знаю.

Б. ТУМАНОВ: Минуточку, коль скоро мы заговорили об этом, вот есть
вопрос, вернее, предположение одного из наших слушателей: "Не грозит ли
Кубе албано-румынский вариант, когда после смерти диктатора народ,
доведенный нищетой до крайности, будет физически уничтожать всех, кто
связан с правящей элитой и госбезопасностью?" Иван спрашивает.

С. КАРА-МУРЗА: Нет, но этот Иван просто не знает реальность Кубы. Как
раз Куба держится, пока там существует этот режим, потому что как только
людей столкнут, произойдет то, что у нас, то есть разделение по доходам
резкое и доступ к жизненным благам, как у нас, то при том минимуме благ,
которые на Кубе имеются, половина населения обрушится просто в
состояние, не совместимое с физической жизнью.

Б. ТУМАНОВ: То есть гражданской войны там не будет, вы считаете?

С. КАРА-МУРЗА: Такой, как в Румынии, нет, потому что совершенно другая
культура. Потом, с кем там они должны воевать? Пока что они не
раскололись. Но, естественно, вот вы говорили, чего боятся - я от многих
людей, ну, старшего поколения, слышал абсолютно одинаковую фразу,
причем, ежели у нас сейчас пока живы старики, мы тоже живы, придут
молодые, нас продадут так же, как Горбачев продал вас. Вот это
буквальная фраза, которая там звучит в воздухе, поэтому об этом сейчас
там, конечно, все думают.

М. МАЙЕРС: А насколько вообще политизировано общество? Диана, создается
ощущение, что там люди смотрят телевизор, слушают новости, или они живут
более беззаботной жизнью и все эти разговоры о политике не очень-то и
волнуют? Вот на повседневном, на бытовом уровне?

Д. АРБЕНИНА: Я рискую заявить, что, конечно же, общество абсолютно
политизировано. Может быть, я не права, может, действительно, я ссылаюсь
на то, что у меня не велик опыт, и я очень не люблю галопом, извините за
фразу, по Европам, я очень этого не люблю, если бы мне позволено было
вернуться и там пожить, если бы было время на это, то я бы, конечно, это
сделала, потому что страна безусловно, как тут уже было сказано,
заповедная, и мне бы хотелось ее больше понять, но, мне кажется, что
общество очень зависит от своего политического строя, сегодня, я имею в
виду.

М. МАЙЕРС: А кубинцы стремятся уехать? Есть то, что существовало у нас в
70-е годы, что вы говорили о диссидентстве?

С. КАРА-МУРЗА: Они стремятся уехать и приехать.

М. МАЙЕРС: А, ну, что там до Майами, 140 километров, подумаешь.

Б. ТУМАНОВ: Мы уехали в политику.

М. МАЙЕРС: Да, вернемся в Гавану.

Б. ТУМАНОВ: И я хочу задать вопрос, который я намереваюсь задать с
самого начала передачи, и Диане, и Сергею Георгиевичу. Я никогда не был
в Гаване, но, естественно, я видел массу снимков этого города, улиц,
архитектурных памятников и так далее. Сравнивая с такими же образами
других латиноамериканских городов и столиц, я не знаю, я не могу
отделаться от впечатления, что Гавана самый испанский город из всех
латиноамериканских городов, хотя культуры одинаковые. Верно ли это мое
впечатление?

С. КАРА-МУРЗА: Если позволите, мне кажется, это неправильная постановка
вопроса. Куба создана множеством культур, там очень сильно испанское
влияние. Скажем, старая Гавана, колониальный испанский город,
замечательный, все такое:

Б. ТУМАНОВ: Ну, я про старую Гавану-то и говорю, в общем-то.

С. КАРА-МУРЗА: Понятно. Но на нее настроен совершенно другого типа город
рядом, но органично с тем связанный, времен ХХ века, скажем.
Американского типа широкие авеню, парки:

Б. ТУМАНОВ: Но это неинтересно смотреть, в конце концов.

С. КАРА-МУРЗА: Что вы, почему? Наоборот, понимаете, каждая часть этого
города, она высококультурна, изощренна даже духовно. Скажем, эти парки,
сделанные кубинскими садовниками, пусть с американским влиянием,
североамериканским, или небоскребы и гостиницы роскошные, которые
сделаны, они вписаны в совершенно другой контекст природный и
культурный, чем в Соединенных Штатах.

Б. ТУМАНОВ: Я согласен с вами.

М. МАЙЕРС: Так что тогда кубинское там? Американское, испанское,
понятно. А кубинское-то что? Ром или сигары?

С. КАРА-МУРЗА: Кубинское, то, что достигли кубинцы, что мало кому
удается, это произвести синтез, новый продукт культуры замечательной, в
котором не перенесено что-то туда, а понятно, прочувствовано кубинским
сердцем и встроено в их ландшафт и приспособлено к их человеку. Ведь о
кубинцах по их типу у нас совершенно ложное представление. Да, очень
веселые, музыкальные, танцуют на улицах, когда услышат музыку,
разговаривают два человека, десять метров они идут, танцуют, сами не
замечая этого. Да, это так. Но в то же время это народ, которого лучше
всего описать мышление через Кафку. То есть это кафкианский:

Б. ТУМАНОВ: О, Боже, я не поеду на Кубу.

С. КАРА-МУРЗА: Ну, почему? Разве Кафка для вас это что-то
отвратительное?

Б. ТУМАНОВ: Нет, это связано с абсурдизмом.

С. КАРА-МУРЗА: Да, то есть кубинцам, как, в принципе, и всем
латиноамериканцам, присуща глубокая грусть и размышления о каких-то
запредельных вещах, вот это постоянно. Посмотрите, замечательная была
картина:

Б. ТУМАНОВ: Хватит с нас и нашего:

М. МАЙЕРС: Философствующего начала.

Б. ТУМАНОВ: Да, нашей духовности.

С. КАРА-МУРЗА: Ну, мне, например, не хватает нашей, и я почерпнул очень
много этого именно из этого их духа, и я думаю, что только благодаря
такому видению двойному, понимаете, они могут в очень трудных ситуациях
вылезать.

Б. ТУМАНОВ: Сергей Георгиевич, давайте спустимся-таки на грешную землю.
Я, например, перечислю вам такой джентльменский набор ассоциаций,
которые у меня связаны с Кубой. Это ром, это сахарный тростник, это
сигары, разумеется, и это самба, и это Капабланка, чемпион мира по
шахматам.

Д. АРБЕНИНА: Подождите, а Че? А Че Гевара?

Б. ТУМАНОВ: Ну, Че Гевара, он, во-первых, не кубинец:

Д. АРБЕНИНА: Но это же национальный герой.

Б. ТУМАНОВ: Я понимаю, что национальный герой, но мы говорим без
политики.

Д. АРБЕНИНА: Ладно, все, забыла.

Б. ТУМАНОВ: Скажите, вот этот набор, ром, сахарный тростник, сигары:

М. МАЙЕРС: Эти стереотипы, они там работают или нет?

С. КАРА-МУРЗА: Эти символы имеют смысл, только если их встроить в
целостный контекст кубинский, потому что сам по себе ром никакого
значения там не имеет, это мелочь. Но встроенный, например, в
афро-кубинскую культуру, встроенный в природу, в это солнце, море, ром
приобретает свое значение. Например, здесь его пить, это совершенно
другая вещь, чем вы его пьете где-то на Кубе. Так же все остальные вещи.
И вот именно я хочу подчеркнуть, что синтез многих культур и многих
типов представлений о пространстве, времени, многих типов духовности
создает то, что только на Кубе встречается. Например, поразительная
чистота людей.

М. МАЙЕРС: Чистота, вы имеете в виду физическая?

С. КАРА-МУРЗА: Да, чисто физическая. Нет ни одной другой страны, где бы
вы в самой толпе людей трудящихся, в автобусе, вы бы понимали, что это
абсолютно чисто:

М. МАЙЕРС: Извините, Сергей Георгиевич, я вас перебиваю, а как
соотносится абсолютная чистота физическая с такой грязью на улицах? Как
это совмещается?

С. КАРА-МУРЗА: Во-первых, на улицах там моют с мылом щетками женщины
каждая перед своим магазинчиком или перед своим подъездом.

Д. АРБЕНИНА: Да, там как-то не больно-то и грязно.

М. МАЙЕРС: Не грязно, да?

Д. АРБЕНИНА: Нет, конечно.

С. КАРА-МУРЗА: Единственное, например, не в Гаване, а на востоке,
скорее, в Сантьяго, например, в воздухе стоит запах сигар, потому что
там все курят сигары:

Д. АРБЕНИНА: Это из джентльменского набора как раз.

С. КАРА-МУРЗА: А Гавана, понимаете, советская наша публицистика не
передала на самом деле, что Гавана это город именно изощренной культуры,
причем очень высокой, во многих отношениях мы там просто разевали глаза
на технологию, на организацию, например, медицинского обслуживания, на
массу вещей, на то, как рестораны устроены.

Б. ТУМАНОВ: Сергей Георгиевич, вы упорно уходите от ответа на вопрос о
кубинских женщинах.

С. КАРА-МУРЗА: Ну, женщины, это тоже продукт этого:

М. МАЙЕРС: Вот только не надо, что женщина это продукт культурного
синтеза, женщина это женщина.

С. КАРА-МУРЗА: Почему? Здесь испанцы, которые приехали, и в отличие от
протестантов, они получили от инквизиции штамп, справку, что индейцы это
люди, имеют душу, поэтому там возникла метисизация, но затем туда было
несколько потоков иммиграции, французы бежали с Гаити на Кубу от
революции, потом был поток большой китайцев, и возник этот тип женщин,
по тому, как она ходит, как лицо выглядит, как она смотрит, которой нет
в других латиноамериканских странах. Ну, может, чуть-чуть что-то похожее
в Бразилии. На самом деле и этого нет. Кубинская женщина, это
замечательно творение, вообще говоря, человеческой природы.

М. МАЙЕРС: Сергей Георгиевич, скажите по-человечески, красивые или
некрасивые?

С. КАРА-МУРЗА: Очень красивые.

М. МАЙЕРС: Слава Богу.

С. КАРА-МУРЗА: Я вам скажу, несколько раз я был на грани потери сознания
просто от того, что я встречал женщин такой красоты, причем в таком она
ореоле была, там, костюм, шла, например, в самом высоком смысле слова
это производило впечатление. Но мало того, что они красивые. Они
обладают такой чуткостью и таким высоким интересом общим, что, конечно,
встреча с этими женщинами: Даже сейчас вот я слышал такую беседу одного
аргентинца, приехал, с кубинцем из старых революционеров, тот аргентинец
говорит: "Ну, у вас сейчас проститутки появились, они лучшие в мире, вы
можете на этом только сделать огромный бизнес, ведь каждая из них, она
на голову выше тебя во всех отношениях, умнее".

М. МАЙЕРС: Борис, вы не жалеете, что вы спросили о женщинах?

Б. ТУМАНОВ: Да, мы зашли далеко, мне кажется.

С. КАРА-МУРЗА: Ну, бестактно говорил аргентинец, но тем не менее он
выразил с грубой стороны, определенный ответ дал на этот вопрос.

М. МАЙЕРС: Безусловно. Борис, пейджер.

Б. ТУМАНОВ: Да, тут вопрос опять с политикой. "Кастро готовит ли себе
преемника, как у нас?" - спрашивает Евгений Семенович. Я попробую
ответить на этот вопрос. Разумеется, вопрос о преемственности власти на
Кубе стоит, это совершенно очевидно, и насколько мне известно, вот эта
роль преемника уже давно возложена на родного брата Фиделя Кастро,
который занимает один из высоких постов в кубинском руководстве. Как
сложится дальше ситуация - никто не знает, потому что в принципе вопрос
о преемственности встанет только после физического исчезновения Фиделя.
Так что, вот, по сути дела, там этот вопрос уже практически не стоит, он
решен, будем говорить так.

М. МАЙЕРС: Вот еще одно сообщение я прочитаю: "Моя знакомая была в
Гаване в 80-е годы, ее поразила совершенно райская природа и климат
Кубы, необыкновенные растения, бананы лежат под ногами, везде в парках,
как у нас, листья, люди на остановках танцуют, целуются, и все это при
бедной жизни. С уважением, Нина". Кстати, скажите мне, уважаемые гости,
что такое "овощные бананы"? Мне сказали, что на Кубе это:

Б. ТУМАНОВ: Кормовые бананы.

С. КАРА-МУРЗА: Нет, не кормовые, а их жарят просто, как картошку.

М. МАЙЕРС: Жарят бананы, как картошку?

С. КАРА-МУРЗА: Да, очень хороший гарнир.

Б. ТУМАНОВ: Да, это не только на Кубе.

М. МАЙЕРС: Знаете, как в анекдоте, солят и выкидывают, солят и
выкидывают, зачем они мне соленые нужны? Вот примерно то же самое.

Б. ТУМАНОВ: Нет, нет, и под сахарным соусом, и просто жарят.

М. МАЙЕРС: Борис, это недостаток нашей программы, мы сегодня про
гаванскую кухню практически ничего не сказали. Диана, что там самое
поразительное?

Б. ТУМАНОВ: Что там вкусное?

Д. АРБЕНИНА: Ой, я лучше бы о музыке поговорила.

С. КАРА-МУРЗА: Давайте, о кухне пару слов скажу.

М. МАЙЕРС: Вы пару слов о кухне, а Диана о музыке.

С. КАРА-МУРЗА: Первое, что бросается в глаза, чего нет ни в какой
стране, это ощущение свежести и абсолютной чистоты всего, что ты ешь,
какой бы скромный не был ресторан или столовая. Там никто не оставляет
еду на завтра. Более того, там возникла кухня, которая соединилась, и
испанская, и африканская, и европейская, и североамериканская, причем
это опять же приобрело свой колорит. Кубинцы очень любят поесть,
никакого голода там сейчас нет.

Б. ТУМАНОВ: А какое блюдо самое распространенное? Я знаю черная фасоль,
свинина:

С. КАРА-МУРЗА: Это суп из черной фасоли с белым рассыпчатым рисом,
сладкое, скажем, из их фруктов сделано, что-то вроде варенья с сыром,
это на третье. Очень любят они морские всякие штучки вроде креветок,
омар.

М. МАЙЕРС: И бутылка рома.

С. КАРА-МУРЗА: Нет.

Б. ТУМАНОВ: А свинина?

С. КАРА-МУРЗА: Свинина, это у них новогоднее, поросенок даже, не просто
свинина, а поросенок.

М. МАЙЕРС: Замечательно. Диана, что касается музыки? У нас полминуты.

Д. АРБЕНИНА: За 20 секунд: завидую очень тому, что у них все их ритмы,
они именно их питают и они в крови, там океан, там солнце и там
совершенно безудержно веселая и светлая музыка - то, чего не хватает
нашей, что не хватает нашей музыке сегодня, начиная от национальной,
заканчивая рок-н-роллом.

М. МАЙЕРС: Мы послушаем песню Дианы Арбениной и "Ночных снайперов",
которая называется "Куба". И это написано, я так понимаю, по горячим
следам?

Д. АРБЕНИНА: Но, видит Бог, я не специально.

М. МАЙЕРС: Дорогие друзья, мы благодарим наших гостей. Мы пытались
рассказать историю одной Гаваны, нам не хватило времени, как обычно, но
мы на Кубу еще обязательно вернемся. Спасибо.

Д. АРБЕНИНА: Спасибо.

ПЕСНЯ

Ведущие: Маша Майерс