|
|
От
|
Пауль
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
28.05.2009 00:50:53
|
|
|
Рубрики
|
WWII; 1917-1939;
|
|
К теме секретных протоколов к советско-германскому пакту о ненападении.
Как-то Куртуков сказал, что "У этих протоколов такой "индекс цитирования" в предшествующих и последующих документах, что содержание (разве что не дословное) восстанавливается полностью".
Ниже идет перепост нескольких моих сообщений на форуме тупичка (т.к. прямая ссылка не работает). Чисто для информации
Сначала предыстория.
Из письма Астахова Молотову от 8 августа 1939 г. (455):
"Но по существу немцев интересуют, конечно, не эти вопросы. Судя по намекам, которые я слышу, и веяниям, которые до меня доходят они не прочь были бы, проверив на этих вопросах нашу дискретность и готовность договариваться, вовлечь нас в разговоры более далеко идущего порядка, произведя обзор всех территориально-политических проблем, могущих возникнуть между нами и ими. В этой связи фраза об отсутствии противоречий «на всем протяжении от Черного моря до Балтийского» может быть понята как желание договориться по всем вопросам, связанным с находящимися в этой зоне странами. Немцы желают создать у нас впечатление, что готовы были бы объявить свою незаинтересованность (по крайней мере, политическую) к судьбе прибалтов (кроме Литвы), Бессарабии, русской Польши (с изменениями в пользу немцев) и отмежеваться от аспирации на Украину. За это они желали бы иметь от нас подтверждение нашей незаинтересованности к судьбе Данцига, а также бывш[ей] германской Польши (быть может, с прибавкой до линии Варты или даже Вислы) и (в порядке дискуссии) Галиции".
Документы внешней политики СССР 1939. Т. XXII: В 2 Кн. - Кн. 1. Январь-август. - М., 1992. С. 586.
Из письма Астахова Молотову от 12 августа (462):
"Получив Ваши телеграфные указания, я посетил Шнурре и сказал ему, что ряд конкретных объектов (культурные связи, пресса, "освежение" договора, Польша), намеченных разновременно им, Риббентропом и Вайцзеккером для разговора с нами, Вас интересуют, но что Вы считаете желательным беседовать о них в Москве и притом "по ступеням", не начиная с самых сложных.
(...)
Кроме того, их явно тревожат наши переговоры с англо-французскими военными, и они не щадят аргументов и посулов самого широкого порядка, чтобы эвентуальное военное соглашение предотвратить. Ради этого они готовы сейчас, по-моему, на такие декларации и жесты, какие полгода тому назад могли казаться совершенно исключенными. Отказ от Прибалтики, Бессарабии, Восточной Польши (не говоря уж об Украине) - это в данный момент минимум, на который немцы пошли без долгих разговоров, лишь бы получить от нас обещание невмешательства в конфликт с Польшей".
Там же, сс. 597-598.
Из памятной записки, врученной Молотову Шуленбургом 15 августа:
«2. Реальных противоречий в интересах Германии и Советского Союза не существуют. Жизненные пространства Германии и СССР соприкасаются, но в смысле своих естественных потребностей они друг с другом не конкурируют. Вследствии этого с самого начала отсутствует повод для агрессивных тенденций одного государства против другого. Германия не имеет никаких агрессивных намерений против СССР. Германское правительство стоит на точке зрения, что между Балтийским и Черным морями не существует ни одного вопроса, который не мог бы быть разрешен к полному удовлетворению обеих сторон. Сюда относятся вопросы Балтийского моря, Прибалтийских государств, Польши, Юго-Востока и т.п».
ДВП, т.22, кн. 2, с. 582
Из записи беседы Молотова с Шуленбургом от 17 августа (470):
«Но Шулленбург усматривает трудности в дополнительном протоколе.
Тов. Молотов заявляет на это, что надо иметь проект пакта о ненападении или подтверждение старого договора о нейтралитете. Необходимо сделать то или иное по выбору Германского правительства. Хорошо бы получить схему пакта и тогда можно перейти к протоколу.
Шуленбург говорит, что будь то заключение нового пакта о ненападении или подтверждение старого договора о нейтралитете, речь может идти лишь об одном параграфе. Центр же тяжести, по его мнению, будет лежать в протоколе и поэтому желательно получить от Советского правительства хотя бы эскиз протокола. Протокол будет иметь важное значени, подчеркивает Шулленбург, так как при его составлении всплывут такие вопросы, как вопрос о гарантиях Прибалтийским странам и пр. Тов. Молотов говорит, что он не располагал ответом Германского правительства по поводу пакта о ненападении, вопрос о котором раньше Германским правительством вообще не ставился. Надо рассмотреть сегодняшний ответ. Вопрос же о протоколе пока не детализируется. При его составлении как германской, так и советской стороной будут, между прочим, рассмотрены вопросы, затронутые в германском заявлении 15 августа. Инициатива при составлении протокола должна исходить не только от советской, но и от германской стороны. Естественно, что вопросы, затронутые в германском заявлении 15 августа, не могут войти в договор, они должны войти в протокол».
ДВП, т.22, кн. 1, с. 610.
Из памятной записки, врученной Молотовым Шуленбургу 17 августа:
«Правительство СССР считает, что первым шагом к такому улучшению отношений между СССР и Германией могло бы стать заключение торгово-кредитного соглашения.
Правительство СССР считает, что вторым шагом через короткий срок могло бы быть заключение пакта о ненападении или подтверждение пакта о нейтралитете 1926 г. с одновременным принятием специального протокола о заинтересованности договаривающихся сторон в тех или иных вопросах внешней политики с тем, чтобы последний представлял органическую часть пакта».
Там же, с. 612.
Из записи беседы Молотова с Шуленбургом 19 августа:
«Тов. Молотов говорит, что желательно знать, какой из пактов – с Польшей, Латвией или Эстонией – германское правительство могло бы принять за основу пакта о ненападении с СССР. Вопрос о протоколе, который должен являться неотъемлемой частью пакта, является серьезным вопросом. Какие вопросы должны войти в протокол, об этом должно подумать германское правительство. Об этом мы также думаем».
Там же, с. 617.
С уважением, Пауль.