От Константин Дегтярев Ответить на сообщение
К Begletz Ответить по почте
Дата 27.06.2016 11:40:48 Найти в дереве
Рубрики Древняя история; Версия для печати

Потому что "Вещий" - это калька со скандинавского "Хельги"

Хельги (Хельг->Ольг или Хелег->Олег) в скандинавский языках имел смысл "священный", что смыкается со значением русского слова "вещий"

Очевидно, Олег исполнял какие-то жреческие функции, помимо княжеских.
Как следует из текста договоров 912 и 945 года, в державе русов основными богами были славянские Перун и Велес. Возможно, принятие жреческого сана каким-то авторитетным русом на первом этапе взаимоотношений было сакральным условием его власти над славянами. Дружина тяготела к почитанию Перуна, а простой народ - к Велесу. Соответственно, Олег принял на себя функции жреца Велеса и был его "священным", "вещим" представителем.

Велес ассоциировался с хтоническим змеем и культом плодородия, поэтому кончина Олега от змея - это классический сюжет о смерти жреца. Велес забрал его к себе в подземное царство. "Транспортировкой" в подземное царство традиционно занималась белая лошадь, таким образом смерть Олега, лошадь и змея оказались в одном сюжете, который сложился достаточно рано, чтобы попасть и в русские, и в скандинавские источники не позднее XII века. Одна сюжетная линия саги об Одде Стреле явно восходит к какой-то песне об Олеге, там есть и упоминание и его о службе на Руси, - по новгородской версии Олег был военачальником Игоря, а не князем, - и в точности такой же рассказ о его смерти, как в ПВЛ.

Таким образом, "Олег" - это как бы звание или прозвище, а звать его могли совсем по-другому, например - Оддом.

Можно сравнить с Христом (прозвище, со значением "помазанник"), которого звали Иисусом (имя), который тоже предвидел обстоятельства своей смерти и которого Бог забрал к себе (но на небо, а не под землю, ибо это был бог другого типа, небесный, а не подземный). Как бы то ни было, налицо общий религиозный архетип, который повторяется почти во всех религиях, можно еще много примеров привести, и скандинавам он не чужд.