10.1998 Теория социальизма ч.1 (реферат концепции Шушарин,"ЭГ")
Теория Шушарина. Реферативное изложение,наиболее полный вариант (начало)Источник: Экономическая газета Регион: Город Москва
Дата: 02.10.1996 Город: Москва
Номер: 039 Автор: Александр ЧЕКАЛИН
Страница: - Дата загрузки: 29.03.2000 19 ч.
ТЕОРИЯ СОВРЕМЕННОГО МИРА И СОЦИАЛИЗМА, ПЕРЕСКАЗЫВАЕМАЯ ВОПРЕКИ ВОЛЕ ЕЕ АВТОРА
В "Экономической газете", "Развитии" и газете КПРФ "Правда России" не единожды сообщалось, что наконец-то совершен теоретический прорыв -создана теория развития современного мира и социализма. Однако о сути ее рассказывалось мало. Читатели, а все мы стали свидетелями и даже участниками падения великой советской цивилизации, не просто заинтересовались этой работой, но и настоятельно требуют раскрыть ее сущность. Особенно настойчивы первичные парторганизации КПРФ (к сожалению, не ее руководящие органы), которые намерены даже организовать курсы по ее изучению. Впрочем, слова о пассивности руководства не совсем правильны. Организованная прежде компартия РСФСР (председатель И. Полозков) даже попросил в июле 1991 года редакцию газеты "Развитие" отпечатать дополнительный тираж номера, где излагались некоторые подходы к этой теории, чтобы раздать его участникам пленума ЦК (он оказался последним; вскоре Б, Ельцин запретил КП РСФСР). Лишь руководство ЦК КПСС не заинтересовалось этим номером, со статьей автора теории Андрея Шушарина объемом примерно 100 машинописных страниц. Увы, и КПСС была тоже незаконно запрещена.
И все же, как оказалось, этот номер "Развития" не канул в безвестность. В. Тюлькин, председатель Российской коммунистической рабочей партии при случайной встрече (ранее мы не были с ним знакомы) недавно рассказал:
- Уже когда КП РСФСР была запрещена, остались я, Полозков и еще один товарищ, И Полозков сказал: "Чтобы далее с партией и страной ни случилось, какие бы репрессии Ельцин не устроил, какие бы реставрации капитализма не осуществил, будущее России все равно светло. Я убедился в этом, изучая эскизы постмарксистской концепции развития мира и социализма Шушарина". И потряс газетой "Развитие"...
Тюлькин рассказал мне этот случай, не зная, что я и тогда был главным редактором этой газеты. Потому его рассказ вызывает доверие.
Но вернемся к самой теории. Ее автор А. Шушарин обеими руками за то, чтобы кто-нибудь поспособствовал изданию его 2000-страничной "Полилогии". Однако категорически против подготовки и издания, скажем, 150-страничного реферата своего труда, ибо, мол, в результате сокращений и переложений суть его идей будет искажена. Может быть, он прав. Но правы и читатели, активно не принимающие нынешний реакционный, разрушительный путь развития (антиразвития) России, требуя дать им хоть какое-то теоретическое обоснование их интуитивной убежденности в антинародности этого курса. И потому редакция, используя некоторые опубликованные и неопубликованные статьи А. Шушарина, в том числе его диссертацию, а также личные беседы с ним, решила дать расширенный очерк сути теории, а также практических действий для восходящих сил общества, которые из теории вытекают.
Предупреждаем читателя, что сам автор от этого очерка заранее отрекается. Но ведь в истории почти всегда так и бывало: разработчики "теорий" не имели сил (или способности) донести свои идеи до большинства людей. Идеи Конфуция были признаны лишь через 350 лет после его ухода из жизни. Таких примеров множество. А признанными их идеи стали во многом благодаря посредникам, которые, донеся до народа многое из трудов "учителей", многое попутно исказили. Иначе говоря - уничтожили, потому что им надо было упростить учения и теории, чтобы сделать их доступными для понимания широкому кругу людей.
Возможно, Шушарин - далеко не Конфуций, а сотрудники редакции - не 12 апостолов, но пусть он не очень обижается на нас за нашу самодеятельность и самонадеянность. Сегодня, при диктатуре глупости и хаосе абсурдных мнений, нужны хотя бы крупицы знаний, хоть в какой-то степени претендующие на истинные.
Капитал - всего лишь часть теории (Полилогия) А. Шушарина
Сегодня господствуют, все "освещают" (в том числе и вполне существующие, даже несколько оживающие, экономические отношения - по поводу средств производства) совсем другие производственные отношения - функциональные. И вот уже в течение ряда лет на меня, - говорит Андрей Шушарин, - с самыми добрыми побуждениями жмут: ну, начни, как Маркс с товара, впрямую с анализа элементарного, а именно этих самых функциональных производственных отношений.
Начать-то можно, но вот теперь такой подход окажется чрезвычайно узким, вреднейшим, чреватым социально-опаснейшими упрощениями, которых только и ждет в преподнесении на блюдечке с голубой каемочкой приспосабливающийся консерватизм, газетный "теоретизм", скорый на руку дилетантизм и политический авантюризм. Начать с элементарного в классической форме теперь принципиально невозможно.
Поясним эту ситуацию следующим образом. "Капитал" суть теория со строгим "экономическим" языком, относительно близким к жизненным явлениям (хотя категориально, конечно, и изменившим все понятия, в сравнении с их домарксовым и вообще обыденным употреблением). Метаязыком "Капитала", то есть средствами, с помощью которых вводятся понятия теории, является естественный язык. Политическая же социология, которую создал А. Шушарин, должна представлять собой целостную совокупность частных теорий (вроде теории, раскрытой в "Капитале"). Так вот, метаязык этих теорий теперь сам должен быть теоретическим, строгим, "неестественным", иметь дело с абстрактными сущностями, не коррелируемыми также легко с явлениями непосредственной жизни, как это происходит в частных теориях.
В производстве и воспроизводстве действительной жизни существует конечная, гетерогенная (многообразная) совокупность качественно различающихся объективно-логических типов базовых взаимодействий людей, соответствующих им же материальных форм базовых производственных отношений (а также, конечно, хозяйственных, юридических, сознательных форм). Из всей неконечной совокупности этих базовых взаимодействий мы, благодаря Марксу, знаем только один их единственный тип, а именно вещественно-продуктовое базовое взаимодействие, его же материальную форму в виде прекрасно известных экономических производственных отношений. Пока, приближенно говоря, именно элементарная форма, но только одного вещественно-продуктового базового взаимодействия и описана Марксом в "чистом виде" на 113 сверхконцентрированных страницах первого отдела "Капитала" посредством нескольких десятков фундаментальнейших категорий, известных нам как товар или товарная базовая группа категорий (товар, две стороны, потребительская стоимость, стоимость и т. д. , но, конечно, еще не прибавочная стоимость, капитал и пр. ).
Что же является референтом этой базовой группы, то есть, что она выражает из неисчерпаемой действительности? Над ответом на этот вопрос ученые бьются уже более ста лет, а пока, как правило, принято считать, что она выражает исходное производственное отношение капитализма. Но тогда возникает вопрос, а что же тогда та же самая товарная группа выражает в отношении всех некапиталистических систем, где товар - тоже неумолимая реальность? Явно, что что-то совсем не исходное. Так вот, каждое базовое взаимодействие соотносится не столько непосредственное производительными, производственными и хозяйственными отношениями, сколько с пронизывающим все их определенным объективно-логическим типом связей людей, типом социальной симметрии в их взаимодействиях, типом лишь некоторой определенной "равноправности" взаимоотношений людей. Соответственно базовая группа является выражением элементарных форм этого базового взаимодействия, основой научного языка его описания. Поэтому марксова товарная группа и является пока единственным образцом описания базового взаимодействия (вещественно-продуктового), которое в материальной форме производственных отношений (а именно экономических, товарно-денежных) действительно является исходной при капитализме, в то время как сам этот тип симметрии (вещественно-продуктовое базовое взаимодействие) в некоторых формах есть и в любых других, то есть некапиталистических системах.
Все же остальные базовые взаимодействия, поскольку все они неотъемлемы от жизни любого общества, тоже находят свои проявления в языке, идеях, знании, политике и т. д. , но предстают для нас сейчас в виде совершенно невообразимого по объему представлений, невероятно аморфного, страшно "избыточного" и столь же противоречивого конгломерата масс явлений личных, "непосредственных", физиологических, социальных, бытовых, жилищных, территориальных, управленческих, родовых, семейных, планомерных, этнических, национальных, языковых, культурных и т. д. и т. п. отношений и процессов, к тому же постоянно спутанных как с хозяйственными, так и с производительными. В этом торжествующем циклоническом хаосе многих десятков тысяч слов обыденной семантики (по сравнению с железной товарной базовой группой) ни одному единственному нельзя "верить" как теоретическому понятию.
Между тем каждое базовое взаимодействие (как и изученное вещественно-продуктовое) характеризуется только некоторым определенным свойством человека как агента взаимодействий (человек не только "рабочая сила", товаропроизводитель, покупатель-продавец, "экономический человек" - все это одно и то же; но и, пока чисто условно говоря, культурно-родовое существо, семейный человек, профессиональный человек, местный человек, функциональный человек и т. д. ); только определенным объектом отношений людей (не только вещь, но и территория-местность, род, способ деятельности и т. д. , что здесь, впрочем, упомянуто пока весьма условно); только определенными материально-знаковыми отношениями (не только деньги, но и, скажем, имена, профессии, гражданство, должности, документы и пр. ) и т. д. и т. п. Короче говоря, каждое базовое взаимодействие характеризуется своей разветвленной системой категорий, как и синтезированная Марксом вещественно-продуктовая базовая (товарная) группа. Совокупность же всех базовых взаимодействий, каждое из которых как бы социально одномерно, гомогенно, однотипно, выражает только один объективно-логический тип движения в "производстве и воспроизводстве действительной жизни" и означает многомерную, а еще точней, неисчерпаемую сущность развивающихся человека и производства, последовательно постигаемых по мере ступеней развития общества в нескончаемом восходящем процессе.
Соответственно становится понятной страшная, если не сказать чудовищная, узость господствующей идеологической (политэкономической) парадигмы - вся история. Настоящее и будущее человечества рассмотрены в ней только сточки зрения одного вещественно-продуктового базового взаимодействия - экономических отношений, иначе - отношений со средствами производства, собственности на них, то есть с точки зрения только "капиталистического - антикапиталистического" среза бесконечно более богатого по содержанию общественного развития. В действительности же все, что выходит за рамки капиталистически-антикапиталистического среза, то есть вся история, настоящее и будущее, а именно первобытность, феодализм, современный социализм (и даже капитализм), все межобщественные отношения, мировой процесс, проблематика мира, экологии, НТР и т. д. будут выглядеть совсем не так, как они навязываются в своем раскрытии узкой политэкономической парадигмой. Так, и лишь в частности, согласно этой эконом-парадигме в первобытности была общая собственность на средства производства, при рабстве, феодализме и капитализме она была частной, с социализмом она становится общественной. И все это совершенно верно. Но сама собственность на средства производства, экономические отношения, не имеют никакой существенной связи с сущностью всех некапиталистических систем. В них господствуют совсем другие материальные формы других базовых взаимодействий, другие производственные отношения, отношения совсем не по поводу средств производства.
Однако, еще раз подчеркивает Шушарин, пока мы можем двигаться в направлении новой иерархии абстракций в русле "макрокатегорий", покалишь обозначающих будущие "словари" множеств понятий, целых наук. Интересная познавательная ситуация, с которой еще предстоит разбираться методологам из числа наших потомков. Маркс начал с загадочно полученного абстрактного элементарного, с товарной базовой группы, далее уже эксплицитно продвигаясь к богатству конкретного. Нам же как раз надо эксплицировать эту загадочность, то есть изобразить движение к самому элементарному в его гетерогенной множественности. То, что у Маркса - начала, у нас должно быть во всяком случае промежуточным концом, уже конкретным по отношению к тому, что является загадочным абстрактным началом у нас. То есть Шушарин сначала восходит к качественно новому самому абстрактному, а уже после этого стремится постичь порядок в открывающейся бездне конкретного "хаоса". Словом, он не считается с монополией политэкономии.
Эндогенная логика
В социологии давно, а отчасти и до сих пор, в порядке метафорических пояснений используют сравнение общества с организмом, а смены обществ с рождением, расцветом и смертью, а затем с рождением нового организма. Шушарин предлагает воспользоваться совсем другой аналогией: общество - это развивающаяся популяция организмов, но подверженная последовательным пандемическим заболеваниям, выздоровлением, затем новым, уже менее "страшным" заболеваниям организмов и т. д. Поскольку эндогенные формы имманентно переходны, критичны, то в нашей новой аналогии сравним их с острыми формами условных заболеваний. Предположим далее соответственно, что эндогенная первобытность страдает некоторым тяжелым генетическим недугом, рабовладение - гаматической болезнью, феодализм - туберкулезом, капитализм - нарушением обмена веществ (скажем, ожирением), современный социализм - нервным заболеванием. Так вот, в этой аналогии мы, благодаря Марксу, очень хорошо знаем, что такое обмен (товар) и его же острое заболевание, ожирение (капитализм). Поскольку в организме все взаимосвязано, то острое заболевание одной его системы неизбежно влечет за собой и какие-то уже не острые, но ощутимые нарушения и всех других систем.
Так, например, нервное заболевание (современный социализм) сопровождается и некоторыми нарушениями обмена веществ (скажем, наоборот, худобой), хотя сама обменная система уже излечена. А в целом пока и получается, что сейчас всю историю мы и знаем как историю обмена веществ, острое собственное поражение которого свойственно только капитализму, в то время как во всех других формах организмы страдают совершенно другими заболеваниями, которые лишь сопровождаются некоторыми нарушениями других систем, в том числе и обмена веществ, не имеющими, однако, никакого отношения к сути самих этих заболеваний. Иначе говоря, если мы теперь не изучим нервную систему вообще, а затем ее же острое заболевание (современный социализм), то мы все равно правильно не поймем происшедшие при этом некоторые нарушения генетических, гематических, дыхательных систем, а уж тем более ни всю историю, ни современность во всем их богатстве.
В реальном процессе общественного развития, подчиняющемся становящейся сложной логике истории, "освещающей" весь процесс, мерой является не последняя, высшая форма, а сама высшая эндогенная логика, то есть не последняя болезнь, а вся "история болезни".
Любые попытки понять, скажем, современный социализм, не переосмыслив первобытность, рабство и т. д. могут быть только упрощенчеством, ибо системы, пораженные заболеваниями в тех формах в результате нервного заболевания, тоже в чем-то нарушены. Но при этом "переписывании" теории, истории одна точка или один фрагмент (классический капитализм) остается практически неизменным. Кроме эндогенной логики много ниже еще придется увидеть "горизонтальную" логику развития межобщественных отношений. Но пока речь пойдет только об эндогенной логике.
Абстрактная эндогенная логика
Эндогенная (простая, высшая) логика истории, - главная последовательность исторических форм общества (первобытная общинность, рабовладение, феодализм, капитализм, современный социализм,... ), где каждая из форм для нас - пока только ничего незначащий ярлык обозначения преодолеваемого состояния (кроме капитализма, теория которого, впрочем, на уровне пока "метакатегорий" для нас тоже историческая данность в знании, то есть логического смысла этой теории мы в нашем движении еще не знаем: "Капитал" оказывается одним из выводных элементов в последовательности нашего движения, равно как и методологически неувядаемым образцом выведения однопорядковых с ним частных теорий). Наконец, мы располагаем знанием о существовании базовых взаимодействий (вообще), соответствующих им же базовых производственных отношений, которые вообще предстают нам как еще более непонятные "черные ящики" (кроме одного). Тем не менее из всей неисчерпаемой истории, представленной всей суммой человеческого знания, кроме перечисленного, мы теоретически, категориально, еще ровным счетом ничего не знаем.
Статика форм
Производственные отношения любого общества образуют в общем случае некоторую композицию (то есть сочетание, сплетение, комплекс) всех отдельных базовых взаимодействий, базовых производственных отношений. Опять же в общем случае эти композиции отношений столь же разнообразны, сколь разнообразны сами общества. Но вот композиции эндогенных форм как чистых переходных состояние высшей, восходящей цепи развития и сами "автоматически" обладают определенной чистотой. Известный схематизм такого понимания - неизбежный момент движения от простого (абстрактного) к сложному (конкретному), движения, собственно и начинающего с объективно простых моментов или узлов бесконечно сложной реальной истории. Воспользовавшись термином Маркса, эндогенные (чисто восходящие, переходные) композиции производственных отношений будем называть градациями, пример которых, как отмечалось, пока невозможен, но немного ниже станет ясней.
В градации каждой из эндогенных форм всегда есть одно и только одно господствующее базовое производственное отношение, достигшее высшей исторической формы, но потому же с некоторого момента уже сдерживающей развитие производительных сил, и потому утрированной, преходящей. В строгом теоретическом понимании эндогенная форма одноукладна, то есть, абстрактно скажем, совершенно чистый капитализм, чистый феодализм. Поэтому и господствующее отношение является не укладом (он один, и вообще не суть отношение), а высшим, определяющим звеном градации. Господство этого звена и обуславливается ограниченной (то есть необщественной, но совершенно не обязательно частной) собственностью на соответствующий именно этому базовому взаимодействию доминирующий базовый объект обстоятельств производства (например, при капитализме этим объектом и являются средства производства, находящиеся в ограниченной, а именно в частной собственности; во всех других эндогенных формах доминирующий базовый объект совсем другой, не средства производства).
Отношения людей по поводу этого доминирующего объекта и образуют ни что иное, как основное производственное отношение данной градации, материальную, независимую от воли и сознания людей форму их взаимодеятельности. Это, например, капитал в эндогенной капиталистической форме, понимаемый, разумеется, как производственные отношения, то есть отношения людей в данном случае именно со средствами производства. Здесь возникают два вопроса.
Первый, а что представляют отношения со средствами производства в некапиталистических градациях?
Пока ответ очень прост и может быть дан только в "отрицательной" форме - в этих случаях отношения людей со средствами производства (а это собственно и есть экономические производственные отношения) остаются теми же самыми, экономическими, но не являются основным производственным отношением. Второй вопрос как бы противоположен первому - возможен ли капитал в до- и послекапиталистических обществах.
Возможен, но только как отношение некоторого неградационного уклада, то есть не в господствующей, а лишь в становящейся либо в угасающей, остаточной, рецидивной, а то и просто в эпизодической, компромиссной части формы производства данного общества (например, торговый или ростовщический капитал в докапиталистических формах, оффшорный бизнес в зонах свободной торговли при социализме, теневой капитал, возможны и другие, но всегда не определяющие формы при социализме).
Само по себе любое базовое производственное отношение как материальная форма определенного типа симметрии взаимодеятельности людей (то есть базового взаимодействия) социально нейтрально; оно предполагает и неисчислимые жизненные противоречия, столкновения людей в данном гомогенном типе их взаимодействий, но является естественным, ибо неотъемлемо от жизни общества, от его, как писал Маркс, "физиологии", независимой от воли, политики и т. д. Например, экономические отношения, проявляющиеся в обмене, рынке, купле-продаже и пр. , предполагают вечные и повседневные "конфликты" и их улаживания, но сами по себе все эти процессы и противоречия совершенно естественны, ибо образуют одну неотъемлемую сторону самого содержания "производства и воспроизводства действительной жизни". Абсолютно так же сами по себе естественны и любые другие базовые производственные отношения, обнаруживаемые, скажем (примеры пока некатегориальны), в процессах семейных, профессиональных, соседских, управленческих и т. д. взаимодействий людей. Ведь все эти процессы в совокупности и есть самое естественное содержание общественной жизни, в ее безграничном гетерогенном богатстве. Но вот когда некоторое одно базовое производственное отношение в силу необщественной, ограниченной собственности на соответствующий доминирующий объект является в эндогенной форме господствующим звеном, ядром базиса, все определяющей формой производства, как писал Маркс, все "освещающей" формой производства, то это и "устраняет природное содержание производства", оно становится "однобоким", извращенным, формально гомогенной, все подчиняющей формой для гетерогенных процессов, что и обуславливает все негативные явления общественной жизни.
Все эти негативные явления весьма специфичны для каждой эндогенной формы, а в достаточно общем выражении состоят в обнаруживающихся социальных пороках, несправедливостях, принуждении, напряжениях в отношениях человека и природы, в вялости или, наоборот, в неестественной суетности общественной жизни, во всех самых разнообразнейших формах нетруда (бездеятельность, праздность, псевдотруд, антитруд - взаимоуничтожающийся по результатам труд, сверхтруд и т. д. ). Именно основное отношение обуславливает общественную структуризацию производства, стратификацию участников производства в системе собственности. Частным случаем такой стратификации являются классы.
Впредь мы будем говорить и о классовых интересах, силах, расстановках, противоречиях и т. д. , но понимая их (всегда различая) или классично, или значительно шире как базовую стратификацию, как основные эндогенные внутриобщественные взаимоотношения сил, чтобы отличать их от тоже весьма солидных, но совсем других, небазовых межобщественных расстановок.
Что же касается основного закона эндогенной формы, то он является выражением объективной интенции движения данного производства, связанной с внутренней (объективной) целью производства, которая лишь субъективно может проявляться (а самое парадоксальное, что может и не проявляться) в основных, типических мотивах и интересах участников производства, влияющих на его хозяйственный ход. Причем действие основного закона эндогенной формы всегда таково, что в конечном. счете всегда ведет к расширенному воспроизводству основного отношения, к укреплению, самовозрастанию собственности, несмотря на всегдашнее наличие и противоположных тенденций (именно поэтому всякая отжившая собственность устраняется только революционным путем). Суть тут просто в том, что собственность, как всякая данная форма, остается неизменной, а содержание, объем регулируемого ею труда всегда неуклонно обогащается, нарастает, перерастает форму, в конечном счете всегда в некотором деструктивном, хаотизируемом виде.
Когда мы говорим о социальных типах симметрий, то, разумеется, это весьма большие обобщения. Поэтому, например, товарная (вещественно-продуктовая) симметрия в действительности состоит в целой совокупности "равновесных" соотношений - количество денег в обращении, колебания цен вокруг стоимости (или цен производства), условия простого или расширенного производства, кредиты и депозиты, сбережениями капвложения и т. д. и т. п. Понятно, что все эти и другие частные товарные "равновесия" не связаны между собой абсолютно жестко и формально, но все они вместе и выражаются типом данной вещественно-продуктовой симметрии. В целом именно асимметрия ограниченной (необщественной, но совершенно не обязательно частной) собственности на доминирующий объект и является конечной причиной всех негативных явлений эндогенной формы, существующих однако в формально "респектабельном" виде симметричной общей базовой формы движения данного производства, его господствующего базового производственного отношения. Все несправедливости капитализма, например, существуют в "невинной" общей и "честной" форме товарности, эквивалентного обмена.
Соответственно все остальные базовые производственные отношения находятся под утрированным, как писал Маркс, "освещением", искажаются господствующим отношением, то есть выступают не только в своем естественном содержании, но и в виде деформации этого "освещенного" господствующим производственного отношения. Например, экономические (товарно-денежные) отношения при феодализме "зажаты" местными барьерами, при капитализме сами господствуют, в условиях современного социализма выступают в виде "затратной" или "теневой" и т. п. деформации. Или, скажем, в условиях рабства, феодализма, любой другой эндогенной формы, естественные семейные отношения обретают всегда специфические искажения, то есть выступают в виде качественно разных деформаций своей одной и той же естественной сущности.
Кроме самой этой деформированности, в каждой эндогенной форме все негосподствующие базовые производственные отношения оказываются или уже необратимо снятыми, то есть ранее господствовавшими в одной из предшествующих эндогенных форм, или потенциальными, то есть еще не господствовавшими в эндогенной цепи (в ее реализованной к данной исторической форме части). Причем потенциальные производственные отношения в любой из нескончаемого ряда эндогенных форм всегда образуют еще неактуальное в неисчерпаемом содержании сущности развивающихся человека и производства, еще скрытое от познания (не только в реальной, но и в абстрактной осуществимости этого познания), в его адекватных формах, как еще само объективно не выявившееся, не ставшее, хотя и вполне существующее.
До капитализма же экономические отношения и были потенциальными отношениями и деформациями, то есть объективное содержание экономических отношений было скрыто, ибо выступали эти отношения в искажении феодальной, рабовладельческой, первобытной формах производства, с господствующей в этих формах доминирующей ограниченной собственностью вовсе не на средства производства, а на совсем другие,. подчас очень неожиданные, объекты обстоятельства производства. Понятно также, что в эндогенной первобытности (апополитейной - не сохранившейся до исторических времен) никаких снятых производственных отношений вообще еще не было. Там было некоторое господствующее отношение, а вся неконечная совокупность остальных базовых производственных отношений состояла из потенциальных деформаций. Вообще первобытность доставит серьезные теоретические хлопоты, а существенным ее понимание будет по той простой причине, что современная проблематика войны и мира в базовом содержании (но уже в совершенно других, межобщественных формах) близка к сущности преодоления первобытной общинности.
Итак, в самой абстрактной, схематичной статике дела каждая эндогенная градация производственных отношений (за исключением отмеченной особенности в первобытности, где нет никаких снятых отношений) представляет собой высшее звено некоторого господствующего базового производственного отношения в виде исторической, преходящей формы производства, ее ядра, и "освещаемые" этой формой снятые и потенциальные деформации всех остальных базовых производственных отношений. Теперь кратко посмотрим, что происходит пока в столь же абстрактной, то есть в чистой общеисторической эндогенной "динамике". Но, разумеется, в динамике, понимаемой не в плане ее соотнесения с реальной историей, а только в плане абстрактной логики переходов в пунктирах прорывов эндогенных форм.
Динамика переходов
По своему содержанию каждый эндогенный шаг означает и шаг вполне определенной и более высокой интеграции жизни общества, необратимую ступень обобществления производства, то есть постановку под общественный контроль, принудительное и необратимое изъятие из ограниченного производственного присвоения собственности, всегда для кого-то нежелательное, соответствующего доминирующего объекта обстоятельств производства, сброс асимметрии в отношениях людей с ним. Это и есть главный закон эндогенной логики истории или общий закон развития собственности, который в предельно чистом виде реализуется в эндогенных шагах. В результате каждого такого шага в градации отношений, то есть в базисе, происходит радикальная перекомпозиция всех базовых производственных отношений и прежде всего снятие ("уход в основания") господствовавших производственных отношений высшего звена (ликвидация негативного при сохранении естественного содержания самого этого базового производственного отношения). Снятое отношение продолжает бесконечно развиваться, менять свои формы, но уже навсегда перестает быть господствующим, определять сущность всех последующих форм. Затем происходит постепенное утверждение одного из "победивших" потенциальных производственных отношений, выступающего в качестве уже новой господствующей исторической формы производства, новой "урегулированности и порядка", когда где-то далее постепенно обнаруживаются уже качественно новые негативные явления, порожденные новой ограниченной (необщественной) собственностью на новый доминирующий базовый объект обстоятельств производства.
История, однако, в таком понимании во-первых, кажется "плохой" (включая перспективу), ибо после каждого шага появляются пусть и несколько меньшие, но новые несправедливости: во-вторых, все это выглядит как-то уж очень рафинировано, схематично. Поэтому соответственно, во-первых, или эсхатология (некий конец), или диалектика бесконечного развития, когда "дурная бесконечность" каждый раз снимается общественной реальностью новых, более высоких идеалов (что мы пока в начале анализа объективных оснований совсем не затрагиваем). Кроме того, с каждым осуществленным эндогенным прорывом общественная жизнь (если пренебречь возможными политическими извращениями) обретает вполне "позитивное" производственное содержание освобождения от границ и оков сброшенной формы, и лишь когда уже новая форма производства становится все более сдерживающей дальнейшее развитие производительных сил, личности, духа и т. д. , вся жизнь и предстает перед людьми (восходящими силами) в своем "негативном" содержании. Соответственно и во-вторых. Теоретический схематизм, вообще говоря, любого рода, в непосредственном "приложении" к реальности истории действительно столь же бесплоден, сколь и фактуальный безбрежный историцизм в "приложении" к уяснению логики истории.
Скажем о некоторых основных изоморфизмах, приводя в скобках пока единственно возможный пример атрибутов симметрии хорошо изученного вещественно-продуктового базового взаимодействия. Это сами базовые взаимодействия (вещественно-продуктовое); базовое производственное отношение (экономические, товарно-денежные отношения); базовый объект обстоятельств производства (средства производства); общая форма движения (товарность); механизм связи агентов (вещественный обмен); субстанта отношения или элементарная форма богатства (потребительская стоимость); контакт или элементарная форма связи участников (товар); общественная ценность контакта (стоимость); материально-знаковое отношение (деньги) и др. То же касается и уже относительно асимметричной преходящей формы: высшая историческая форма (капитализм); основное производственное отношение (капитал); доминирующий объект собственности (средства производства): основной закон, цель производства (максимум прибавочной стоимости); основная стратификация (пролетарии, капиталисты) и т. д. и т. п. Однако не будем фетишизировать эти изоморфизмы.
Собственность - ключ к познанию базовых форм
На основе симметрии товара ("равноправность", nаtuга naturans Спинозы), в силу асимметрии собственности ("неравноправность", natura naturata Спинозы), объективно вырастает и теоретически выводится капитал, то есть вся система этой эндогенной собственности, ибо, напомним, определить собственность - это значит дать описание всех общественных отношений данной формы. Кстати, это исключительно важное положение, означающее, что, например, частная собственность на средства производства как суть капитализма - это лишь общеобразовательный афоризм, имеющий почти такое же отношение к пониманию капиталистической собственности, какое имеет название "Капитала" к содержанию его четырех томов. А ведь решить современную историческую задачу - это тоже означает ни что иное, как, не "перегибая" палки, найти все формы объективно отжившей собственности к настоящей полосе истории, то есть дать описание всей связной совокупности общественных отношений современного мира в их преходящем содержании.
Ядро сложившейся парадигмы, превратившей политэкономию в монополиста объяснений основной истории, остановившей марксистско-ленинское познание как вкопанное, и состоит в страшно узком понимании объективной стороны производственных отношений как только средств производства. В ответе на вопрос, в связи с чем складываются те или другие отношения, и заключается поворотная суть дела во всей нашей социологии.
Далее автор раскрывает, правда лишь самые узловые, эскизные положения теории эндогенных форм (лишь для четвертой из которых теория уже существует в виде "Капитала" Маркса). А именно, теории первобытной общинности, рабовладения, феодализма. Эти формы мы пропускаем - переходим к современному социализму, а в дальнейшем к теории межобщественных отношений.
Современный социализм, линейная форма (политическая технология)
1. Образ линейной формы
Социализм преодолевает капитализм, ликвидирует господствующую в нем частную собственность на средства производства, со всем пышным спектром порождаемых ею "гнусности и мерзостей капиталистической эксплуатации", безработицы, нищеты и бездомности, хаоса рынка, циклических кризисов, власти денег, погони за прибылью, аморализма, бездуховности и т. д. , но исторически быстро и постепенно обретает качественно новые негативные явления. Но чтобы сразу настроить читателя на серьезный лад, начнем с утверждения, способного кого-то повергнуть в шок - современный социализм имеет двойственную природу.
Оказывается, что глубинная сущность социализма, его, как говорят, собственная основа, то есть сущность именно не просто современного социализма, находящегося в кризисном состоянии, а социализма вообще как безгранично развивающегося строя, почти не связана с преодолением капитализма, с обобществлением решающих средств производства. Социалистическими преобразованиями, где бы они ни реализовывались, осуществляется не только предусмотренный теорией ("Капиталом"), можно сказать, исторически рядовой в нескончаемом ряду эндогенный шаг ликвидации отжившей капиталистической собственности, но и неизмеримо более глубокий, совершенно не предусмотренный существующей социологической (политэкономической) теорией, а потому и осуществленный не во всем последовательно шаг преобразования культурно-родовых производственных отношений, но уже не в их ранее рассмотренных первобытных (эндогенных), а в межобщественных формах, в том числе экзогенных процессов. Этим глубиннейшим шагом противоречиво, иногда болезненно, но вполне реально, материально, и утверждается качественно совершенно новый, ненасильственный миропорядок, пока, правда, в подвластных социализму масштабах. Этим шагом социализм утверждается вовсе не как очередная система, способ производства, форма и т. д. , а как общественный процесс, или, условно скажем, строй, но с основой, открытой бесконечному ряду всех дальнейших назревших преобразований производственных отношений по мере перерастания ими производительных сил. Эта глубинная сущность социализма и образует его главное преимущество, проявляющееся в способности социализма к осуществлению назревших качественных преобразований, перед необходимостью первого из которых нас история и поставила. Политическим проявлением этого главного преимущества на современном этапе и является тот простой факт, что практически впервые за всю прошедшую историю правящие политические силы общества во всех социалистических странах во всеуслышание признали неудовлетворительность существующей формы и необходимость радикальных восходящих перемен.
Понимание материального содержания этой глубинной, непреходящей, состоящей во внутренней способности к революционным восходящим самообновлениям сущности социализма вообще связано и с характером межобщественных производственных отношений, которые в дальнейшем будут затронуты.
(Продолжение в следующем номере)
Александр ЧЕКАЛИН ТЕОРИЯ СОВРЕМЕННОГО МИРА И СОЦИАЛИЗМА, ПЕРЕСКАЗЫВАЕМАЯ ВОПРЕКИ ВОЛЕ ЕЕ АВТОРА // Экономическая газета (Москва).- 02.10.1996.- 039
