>> Я поздновато стал заниматься этими всеми вопросами, для меня Кожинов был одним из странноватых авторов, который жульнически обходится с историей СССР. Несомненно, попадался, несомненно я его прочитывал. Но... стеснялся цитировать. Типа, как нечто несерьезное. Я просто не был осведомлен, что Кожинов - это и есть серьезное. Апологет бессознательного в истории.
>
>Переводя на понятный язык, это означает, что Кожинов - не конспиролог. Действительно, разве ж такой может быть серьезным автором? ;) Слушайте, люди, а не являемся ли мы свидетелями начала крестового похода конспирологии и прочих неупорядоченных телеологий на рациональность?
Простите, у Вас перевод неправильный.
Я изначально у Кожинова вижу сознательное исключение прекрасно подтвержденной фактами и вошедшей в учебники истории рациональности в действиях Советской власти. Он замалчивает эту рациональность. А взамен подсовывает иррациональность, объективное стечение обстоятельств.
1)В отношении проекта ГОЭЛРО и целого комплекса мероприятий государственного, военного и научного строительства с первых шагов Советской власти.
2)В отношении коллективизации, которая, по Кожинову, происходила как бы под влиянием обнаружившихся в 1928 году обстоятельств. И в которой Кожинов как бы не замечает экономического и технического обеспечения колхозного строя. Сотни тысяч тракторов, которые еще надо суметь произвести, он выбрасывает за ненадобностью.
3)В отношении НЭПа, который Кожинов, сам конспирологически обзывает не отступлением, а постоянной политикой, только вынужденно прерванной большевиками. Хотя тот же план ГОЭЛРО утверждается и реализуется, возникает Госплан. А это совершенное игнорирование известных фактов
4) В отношении битвы под Москвой, где он полностью игнорирует руководящий государственный фактор, подсовывая вместо него чистейшую иррациональность.
Я сам слишком рационалистично мыслю, чтобы не обращать на такие вещи внимания. Кожинов старательно уводит читателя от вывода, что большевики были в первую очередь очень умными и предусмотрительными руководителями народа и государства, мыслящими глубоко и на долгие годы вперед.
Впрочем, он же это и подчеркивает в рассуждениях о собственных контактах. Весь круг его общения состоял из евреев. Глубоко мыслящих русских он не встречал.
