От miron Ответить на сообщение
К Дмитрий Кропотов Ответить по почте
Дата 29.10.2004 12:01:45 Найти в дереве
Рубрики Россия-СССР; История; Версия для печати

Нужно ли обсуждать Семенова и марксистскую религию?

Просто удивительна настойчивость, с которой Кропотов и компания снова и снова пытаются навязать форуму обсуждение марксизма (заметься, не Маркса, а его оракулов типа Семенова). Нам приходится быть начеку.

Для тех, кто не знаком с ситуацией выкладываю текст, где анализируется роль марксизма в гибели СССР и показывается как марксистское религиозное сознание привело к гибели процветаюшей державы. Марксистам нужна была чистота модели.

РОЛЬ МАРКСИСТСКОЙ ИДЕОЛОГИИ В ОТКАЗЕ ОТ СОЦИАЛИЗМА И В РАЗРУШЕНИИ СССР

Прежде всего, подчеркнём, что коммунистическая идеология в её марксистской форме сыграла огромную роль в сохранении и выживании советского (русского) народа, единого российского государства. Можно с полным правом признать, что не будь марксизма, не будь Ленина и его соратников, русского социализма не было бы – Россия развалилась бы уже в 1917 году. Причём идеология помогла не как заранее подготовленный проект строительства общества, а как обезболивающее средство для масс на время тяжёлого периода восстановления (внутри страны) и как пропагандистская идея с целью заполучить своих разведчиков и агентов влияния (вне страны). Философ Н. Бердяев даже писал в эмиграции (1923): «Социалистическое государство не есть секулярное государство, это - сакральное государство. Оно походит на авторитарное теократическое государство. ». Поначалу это позволило добиться удивительных успехов.

Со временем идеологическая компонента начала ослабевать, сначала перейдя из веры в мировую революцию в «культ Сталина», связанный с идеей прежде всего укрепления своей страны, потом и вовсе превратилась в анекдоты про Генерального секретаря. Советское государство исключительно быстро становилось всё более открытым, всё менее идеологизированным.

Кстати марксизм сам по себе никому не мешал. Действительно, на идеологию в последние годы советской власти рядовые граждане не очень обрашали внимания на идеологию, но мимо нее не могла пройти верхушка элиты. Формальная идеологизированность верхушки руководства сделала советское государство чрезвычайно зависимым от процессов, происходящих в верхушке партии, и от того, удаётся ли поддерживать идеологический контроль над населением. Марксизм, требуюший построения бескласового обшества, был сильным дестабилизируюшим фактором. Одной из главных причин отказа от социализма была борьба за идеологическую чистоту из за борьбы за власть в верхушке КПСС. По Н. Бердяеву, хранителем мессиаской «идеи» пролетариата являлась коммунистическая партия. Поэтому главной проблемой советской системы хозяйствования было то, что Система не удовлетворяла требованиям идеологии, в частности марксизма. Общество, построенное на догматической идее, вынуждено было постоянно принимать меры против отклонений от догмы. Поэтому с теневыми рынками постоянно боролись и вместо того, чтобы как Брежнев, Черненко, Кунаев в Казахстане, Рашидов в Узбекистане просто закрыть глаза на факт наличия многоукладной экономики и не мешать ей работать, каждый новый генсек, за исключением может быть Черненко, в очередной раз пытался привести систему в соотвествии с идеологическими предпосылками.

РОЛЬ НАРОДНЫХ МАСС

Действительно, многие люди были недовольны элементами экономического устройства СССР и хотели его видоизменить, но не путём развала страны. Помимо бездействия правоохранительных органов и активной роли элиты, исключительно негативную роль сыграло и бездействие населения, заманипулированного элитой за годы перестройки и не понимавшего, что происходит. Большую роль сыграло то, что в народе привыкли верить: наверху всё правильно решат и без нас. Эта инерция советского образа жизни действительно существовала, и ещё одна часть населения сидела дома, потому что не могла вообразить, что «наверху» могут решить и неправильно. Именно поэтому рабочий класс, крестьянство и массовая интеллигенция СССР оказались неспособными встать на защиту своих интересов перед лицом открытой контрреволюции, угрозы расчленения расчленения страны и реставрации капитализма. По мнению Антона Баумгартена (Баумгартен A. 2004б), им просто нечем было защитить себя. У них не было политических институтов и организаций власти, независимых от КПСС. КПСС не только потерпела историческое поражение, присвоив себе абсолютную власть, она тем самым взяла на себя и абсолютную ответственность за будущее страны и народа, а значит и за развал СССР.

Монополия элиты не была бы столь губительна для страны, если бы не монополия идеологии. Во первых, то, что люди всерьёз воспринимали нелепые отговорки реформаторов, что-де «пути назад нет» (это о том, что СССР-де разрушен бесповоротно и нечего пытаться восстановить) – это следствие десятилетий господства догматического марксизма со всеми неадекватными методологическими установками. Во–вторых, исключительно негативную роль сыграл навязанный догматическим марксизмом ФАТАЛИЗМ – вера в то, что история развивается на основании каких-то объективных процессов, которым-де нельзя противопоставить волю людей. Этот фатализм и сейчас очень силён в общественном сознании. По словам С.Г. Кара-Мурзы, одна из его читательниц писала ему: «Я верю в закон отрицания отрицания и поэтому уверена: социализм возродится».

Поражение СССР в холодной войне состояло в том, что из за господства догматического марксизма Западу удалось убедить достаточно большую часть советских граждан в антисоветских мифах или стереотипах: а) "враждебное окружение" - выдумка большевиков. Запад - "белый и пушистый", б) уровень жизни на Западе выше, чем в СССР, в) в СССР нет свободы, а на Западе есть., г) в СССР постоянные репрессии.

НАУКА ИЛИ РЕЛИГИЯ?

Носители догматического марксизма утверждают, что он есть наука. Так ли это? Чтобы ее можно было отнести к науке гипотеза должна быть четко определенной, не допускать множества трактовок и быть проверяемой на логический анализ и экспериментальное тестирование. В частности, предсказания теории относительно прошлого не должны противоречить твёрдо установленным историческим данным. Элементы и методы одной теории не должны логически противоречить друг другу. Кроме того сейчас в научном мире для того, чтобы отличить науку от ненауки, широко используется критерий Поппера на фальсифицируемость. Наконец, любая научная гипотеза должна нормально реагировать на ее критику в рамках соперничества за роль научной парадигмы.

Между научным и религиозным сознанием есть несколько отличий. Но сначала отметим, что в данной статье мы не обсуждаем вопросы веры и не оцениваем деятельность религиозных концессий, а даём лишь краткий обзор применимости понятия религии к догматическому марксизму.

1. Любую религию отличают вера без логического обоснования, культ и особое мировоззрение. Культ или культовая традиция – подразумевает конкретные действия верующего. Мировоззрение или мировосприятие включает в себя представление об окружающем мире и человеке. Самое важное в религиозном мировоззрении – это представления о сверхъестественном, потустороннем. В каждой религии обязателен элемент веры и как следствие – сопровождающие его различные ритуалы и поклонения. Единственный способ стать причастными к Великой истине – верить и поклоняться. Вера предполагает как минимум две личностных особенности: любопытство и благодарность. Любопытство - потому что верующему не интересно иметь дело с познаваемой реальностью, ему хочется, чтобы всегда оставалось нечто иррациональное; благодарность - потому что хочется кому-то сказать "спасибо" за яблоко, любовь или пейзаж. С другой стороны, вера часто связана с потребностью в диалоге, когда человеку для нормального самоощущения необходим диалог с высшим сушеством.

2. Большинство современных религий и религиозных философских систем характеризуются наличием Основателя, оставившего священные книги (или устные высказывания, записанные затем в Священные книги), которые имеют самые разные трактовки (для догматического марксизма этим основателем является Маркс), наличием недостижимого или малодостижимого идеала (таким идеалом для марксистов является коммунизм как неизбежное будущее человечества), вера в гениальность Основателя и передаваемых друг от друга идей и интерпретации идей Основателя, которые происходят из чтения священных книг Основателя. Культ в догматическом марксизме проявлялся и в виде партийных собраний с пением Интернационала. В целом же догматический марксизм выполнял в СССР все функции религии, и даже храмы обкомов КПСС строились с явными архитектурными излишествами как и храмы в Средневековой Европе. Только не надо упрекать нас в осмеянии наших дедушек и бабушек, отцов и матерей. Как мы уже указывали, в то время, в первые годы советской власти марксизм играл важную функцию психологического обезболивания. Было трудно жить видя кругом разруху, но можно было верить в светлое бвудушее и становилось легче.

3. Ученый не верит в авторитет, он верит в факты. Человек с религиозным сознанием верит в авторитет, факты его не интересуют или объясняются только с его точки зрения. Могут ли ученые противостоять религиозному сознанию? Могут, если признают определенную ограниченность, редкость или плохую доказуемость вмешательства бога в жизнь человека. Интересно, что наука также может рассматриваться как своеобразная религия, но она как бы вывернута наизнанку. Она отвлекается от морали во имя познания.

4. Ученый обычно фальсифицирует ошибки оппонента путем их углубленного анализа. Так ему рекомендует теория научной парадигмы (Кун Т.), созданная на основе формально–логического алгоритма познания. Человек с религиозным сознанием зашишается путем утверждений, что мысли Основателя поняты неправильно.

5. Наука всячески развивает и приветствует критику. Для этого созываются конференции, люди выходят на трибуту и публично зашишают свои идеи. У людей с религиозным сознанием имеется своеобразный синдром боязни и невосприятия критики Основателя. Такие люди глубоко оскорбляются, если критикуется основатель. Характерным при этом является отсутствие логической аргументации своей правоты.

6. Для большинства религий характерным является отрицание и резкое неприятие даже малейшей критики постулатов Основателя. Для многих религий характерна нетерпимость к критике и критерию научности, например критерию фальсификации Поппера. Этим же отличается догматический марксизм.

7. Интересно, что обычные верующие священных книг Основателя, как правило, не читали, как догматические марксисты не читали Маркса. Поэтому в рамках многих религий имеются интерпретаторы, которые читали свяшеные книги. Тем самым, идеализация священных качеств Основателя переносится на Главного Интерпретатора, временного наместника Основателя на земле.

8. Наука чаше всего есть производная гражданского обшества, в котором отвергнуты почти все авторитеты, кроме авторитета экспертов–профессионалов. Религия идет больше от традиционного обшества, где авторитеты высоко ценятся.

9. Носителями науки как правило являются самые образованные слои обшества. Особенность религиозной идеи в том, что она наиболее крепко захватывает плохо образованное население. Действительно, по мере роста образованности вера в марксизм и светлое будушее падала. Самое интересное, что в позднем СССР по мере ухода догматического марксизма из повседневного сознания элементы культа лидера и культа Маркса тоже ушли. В конце брежневского периода уже после партсобраний не пели Интернационал. Однако культовые работники из комитетов продолжали культивировать данный пережиток культа и партконференции часто заканчивались пением Интернационала.

10. Наконец, для религии характерны расколы среди ее приверженцев из за разного понимания Свяшенных книг Основателя. Раскол в лагере социализма начался из за разного понимания догматического марксизма. Особенно после 20-го съезда КПСС. Это было уже типичный признак религиозное сознание. Положение марксизма напоминает сейчас положение христианского учения в канун Первого Вселенского собора в Никее в 325 году. Причиной его созыва была особая интерпретация христианского вероучения Пресвитером Арием из Александрии, который заявил, что согласно писаниям, Сын был рожден, а следовательно, сотворен, поэтому, в отличие от бога Отца Он не творец, а всего лишь его творение. Если Сын имеет начало, значит он не вечен. Стало быть Его природа и сила иные, нежели у Бога Отца. На соборе предполагалось покончить споры и выработать единую точку зрения. Во время работы Первого Вселенского собора большинство святых отцов хотели сформулировать символ христианства, пользуясь лишь теми выражениями, кооторые встречались в тексте Свяшенного Писания. Последователи Ария охотно согласились на это, но давали словам Писания собственное толкование. Дискуссии проходили примерно следуюшим образом.
Сын от Бога – начинал формулировать кто–то из противников Ария.
Конечно! Все от Бога – следовал ответ – да не все Бог.
Иисус Христос – сиание славы и образ ипостаси Его (т.е. Бога Отца) – ссылались на Апостола Павла (Евр. 1.3) противники Ария.
– И мы созданы по образу и подобию Его, а всякая тварь, даже кузнечики и гусеницы, есть сияние славы Творца, – отвечали им последователи Ария, но это не значит, что мы или даже Христос тождественны Богу по сушеству. В конце концов, противники Ария, чтобы отстоять нетварную природу и полноту Божественности Иисуса Христа, вынуждены были воспользоваться не библейскими, а философскими выражениями “единосушностный”, “из сушности Отца”... (Детская энциклопедия)

Итак, все эти аналогии показывают, что догматический марксизм, сформировавшийся в последние годы социализма, характеризовался определенными признаками, характерными для религий.

ДОГМАТИЧЕСКИЙ МАРКСИЗМ КАК НЕРЕЛИГИОЗНАЯ РЕЛИГИЯ

Но являлся ли догматический марксизм религией? Чтобы ответить на этот вопрос, попробуем вычленить сушность любой религии. Если из каждой религии убрать то, что отличает ее от других, то останется сердцевина, исходя из которой оказывается, что вселенная устроена сложнее, чем кажется на первый взгляд. Кроме окружающего мира, привычного для всех, существует другой мир, который влияет на происходящее вокруг, но от волевых действий человека никак не зависит, потому как находится в воле божьей. Для религии характерна вера в особое устройство Вселенной и ее неисчерпаемость, вера в особые, независимые от человека правила его бытия (изменяющиеся по указанию бога) либо вера в то, что бытием непосредственно правит бог.

Есть ли у догматического марксизма данный признак? Да: вспомним определение о том, что электрон так же неисчерпаем, как и атом или представление об саморазвивающейся социальной материи, характер изменений которых нисколько не зависит от действий человека ни прямо, ни косвенно. Понятие бога в догматическом марксизме заменено на постулаты о материализме, который отрицает наличие бога без разбора аргументов, пренебрегая собственным утверждением о неисчерпаемости природы, невозможности исследовать её полностью По сути дела, вера марксистов–догматиков в материализм и неисчерпаемость природы одновременно и есть вера во что-то непроверяемое, но также и внутренне противоречивое.

Религия включает в себя не только веру в сверхестественное, но и специальный зашитный механизм зашиты веры. Можно обозначить его как алгоритм переключения сознания на поиски дьявола или алгоритм непогрешимости. Этот алгоритм, замаскированный под логику, заставляет веруюшего отвергать сомнения (всё навеяно дьяволом). В догматическом марксизме – этот алгоритм также имеется. Любая новая идея отвергается на том основании, что она дескать подыгрывает интересам эксплуататоров. По видимому, этот механизм слабее развит у образованных и мысляших людей с религиозным сознанием, которые могут понять научные достижения, отодвигаюшие сферу влияния бога на дела человеческие. Речь здесь более всего идет об основной массе веруюших. Догматический марксизм имеет добавочную зашиту от критики в виде марксистской диалектики. Если только обнаруживается противоречия в модели, то немедленно объявляется, что это есть проявление единства и борьбы противоположностей.

Чтобы лучше понять суть догматического марксизма необходимо вычленить отличия марксистов–догматиков от немарксистов. Есть много людей, которые Маркса читали и имеют свое представление о том, что написал Маркс. 1. Отличие их от догматических марксистов в том, что эти люди не считают, что только они одни понимают Маркса. Отличием марксиста–догматика является исключительня уверенность, что только он может правильно понять текст Маркса. Поэтому он постоянно повторяют, что никто Маркса, кроме их не понимает. 2. Вторым отличием марксиста–догматика от обычного человека, читавшего Маркса, является то, что догматики как правило всего Маркса не читали. Цитат они привести не могут, а если их оппонент такую цитату приводит, то сразу заявляется, что тот неверно понимает Маркса, причем без анализа сушества вопроса. Поэтому марксист всегда агрессивно обрушивается на тех, кто для подтверждения своего понимания Маркса приводит цитаты последнего. 3. Догматический марксизм похож на компьютерный вирус, который меняет личность его носителя и попав в сознание действует как триггер, переключая спор на личность оппонента и нарушая логические цепочки. 4. Ещё одним качеством марксистов–догматиков является рьяная защита своих собратьев. Все эти качества марксистов–догматиков очень похожи на поведение веруюших. Ближе всех к марксизму оказывается конфуцианство, основная религия Китая.

МАРКСИЗМ И ВЛАСТЬ

История религий показывает, что люди с религиозным сознанием не очень опасны, но получив государственую власть они становятся опасными для еретиков по причине нетерпимости к мнению других людей, отличному от их мнения. История инквизиции показывает, что ими отвергаются национальные традиции и реалии исходя из чистоты идеи. Поэтому в развитии любого религиозно–философского учении имеются периоды репрессий к противникам учения. Репрессии происходят на этапе, когда рьяные сторонники учения получают государственную власть. Вспомним сжигание ведьм в средневековой Европе! Нечто похожее наблюдалось и в марксизме. Это выразилось в репрессиях. В СССР именно марксисты–догматики вынудили Сталина начать репрессии. До 1937 года Сталин шел по пути постепенной демократизации общества и восстановления национальных традиций России. Число осужденных непрерывно снижалось. Об этом убедительно пишет Ю. Жуков в своей книге «Другой Сталин». В тех странах, где было меньше догматического марксизма, репрессии были меньше. Например, Куба (где догматический марксизм был не очень моден), Вьетнам, даже Китай, (где противников Мао в годы культурной революции, как правило, не подвергали смертной казни). Напротив, там где догматический марксизм был более чистой воды, там репрессии были сильнее. Например, Албания, где Энвер Ходжа физически устранил практически всех своих соперников.

Пока марксисты–догматики не получили государственную власть, они не очень опасны, но получив эту власть они становятся опасными для тех, кто не разделяет их трактовки Маркса по причине нетерпимости к мнению других людей и нетерпимисти догматического марксизма к критике. Например, после 1956 года было запрещено изучать работу Сталина о политэкономии социализма, где он ближе всего из современников подошел к сущности социализма, однозначно указав на полную неприменимость обычных категорий марксистской политэкономии к исследованию социализма. Книга М. Вебера "Протестантская этика" вышла в 1904 году но советскому читателю она была недоступна до 1988-го. Наука социология и основополагающие ее труды были скрыты от советского читателя до 1974 года. Работы выдаюшегося советского детского психолога Выготского были запрешены с 1936 по 1956 год.

Догматизм марксизма мешал понять социалистическую экономику. Не зная экономику государство загоняло проблему внутрь. По существу, они не только не знали общества, в котором жили, но, главное, запрещали изучать его независимыми методами. Марксисты–догматики не понимали, как соотносится накопление и потребление, не знали роли ренты, механизма прироста производительности труда. Им было невдомек, что если сокрашается рабочий день, то надо соотвественно увеличивать энерговооруженность. А не наоборот. Сначала снизим рабочий день, а потом начнем думать как завлечь лпдей работать асенизаторами. Марксисты–догматики не понимали особенностей геополитической ситуации в России и поэтому позволяли себе лозунги, подобные идее догнать и перегнать Америку в течение 20 лет.

Из за отсутствия альтернативных марксизму идей многие неверные модели действительности, созданные догматическим марксизмом, прочно засели в сознании даже экономически грамотных людей. Так например, большая часть экономистов России продолжает оперировать марксовым термином прибавочная стоимость. Таковы Е. Гайдар, А. Чубайс. Очень показателен такой пассаж из наиболее популярного отечественного учебника по экономической теории (Чепурин М.Н. и Киселева Е.А. 2002. Курс экономической теории. стр. 53. 2002): “Так, в бывшем Советском Союзе производилось в год такое количество обуви, которое превышало аналогичный показатель Англии, Франции и ФРГ, вместе взятых. Абсолютные размеры производства цемента, металлорежуших станков и др. также превосходили показатели развитых промышленных стран. Но было ли действительно создание всех этих вешей созданием БОГАТСТВА (выделено нами), если, например, отечественную обувь потребители покапали лишь тогда, когда не находили импортную?” Экономическая безграмотность авторов поражает. Да, это было именно создание богатства, а проблемы возникали из-за неправильного ценообразования на импортную продукцию без учета ее повышенной полезности. Стоило бы цену на импортную обувь привести в соотвествие с ее полезностью и спросом, как сразу бы народ стал валить в магазины за отечественной обувью.

Вместо перехода на формализацию обшественных наук, что давало огромный шанс в понимании советского обшества, догматическая маркситская идеология застыла в виде неоконфуцианства. Если бы нашелся человек, который нивелировал роль идеологии как Дэн Сяо Пин, то возможно было решить многие насушные проблемы советского обшества.

После всего изложенного становится понятной та титаническая борьба, которую вели Ленин (против меньшевиков) и Сталин (против троцкистов) против догматического марксизма. При этом им приходилось мимикрировать под марксистов, чтобы окружаюшие их марксисты зараженные этим опасным идеологическим вирусом их не скинули. Более того, в обстановке 20-х и 30-х годов отказаться от марксизма как официальной идеологии без потрясений было нельзя, и в то же время интересы России требовали отказа от тезисов Маркса о всемирной революции и отмирании государства. Сталин избрал самый безболезненный (и уважительный к памяти Маркса!) путь объяснения широкой публике такого несоответствия: не отказываясь, на словах, от марксизма, объявить, что социализм должен сначала победить в одной стране, а государство станет отмирать через своё усиление. Для миллионов вполне убедительно.

По нашему мнению, опыт Советского Союза свидетельствует о том, что само по себе устройство государственной власти в индустриальном государстве, где подавляюшая часть граждан имеет среднее и высшее образование, не должно быть идеократическим (хотя страна и её лидеры вполне могут использовать ту или иную идеологию) и быть основанным на релкигиозном сознании. Государственные органы управления должны обеспечить стабильное функционирование государственности независимо от господствующих и меняющихся идеологических доктрин. Может и должна быть государственная идеология, основанная на том, что единство России обсуждению подлежать не должно и сепаратисты должны немедленно наказываться, но ни в коем случае эта идеология не должна вторгаться в сферу науки.