От Kosta Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 27.09.2011 14:31:56 Найти в дереве
Рубрики 11-19 век; Версия для печати

О преложении Кутузова не добивать Наполеона-2

«И не только трудно и опасно было, по мнению Кутузова, затевать новую войну с Наполеоном, но и вовсе это не нужно. Русский народ отстоял себя, победил непобедимого, добыл себе бессмертную славу. Зачем освобождать и усиливать этим англичан и немцев, соседей, а потому возможных опасных врагов в будущем?». Е.Тарле, «Нашествие Наполеона на Россию».

Откуда пошла эта легенда о нежелании Кутузова «затевать новую войну» и чуть ли не о готовности отдать «стоп-приказ» на границе? Основных источника два: представитель английской армии при главной квартире Вильсон и адмирал Шишкова. Упоминают еще сообщение Воейкова о том, как Кутузов ответил Беннигсену после Тарутинского сражения, когда тот уговаривал его действовать активнее: "Мы никогда, голубчик мой, с тобою не согласимся: ты думаешь только о пользе Англии, а по мне, если этот остров сегодня пойдёт на дно моря, я не охну". Но Воейкову это рассказал сам Беннигсен.

То есть получается, что Кутузов откровенничает со своими сугубыми недоброжелателями (Вильсон, Беннигсен), а вот с близкими соратниками эту тему не поднимает. Не странно ли?

Что касается «Разговора Шишкова с Кутузовым о походе 1813 года», то «при анализе этого текста становится ясно, что убежденным сторонником остановить дальнейшее продвижение русской армии в Европу был как раз Шишков, а главнокомандующий лишь вяло соглашался с его доводами» (Безотосный). Ну да, как опытный царедворец Кутузов прекрасно умел говорить или по крайней мере «вяло соглашаться» с тем, что от него хотел услышать собеседник, в данном случае член госсовета Шишков.

Когда же Кутузов имеет дело с более-менее «проверенными» собеседниками, то картина несколько другая. Вот в марте 1813 года он получает письмо от друга и родственника Л.И.Голенищева-Кутузова, сомневающегося, как и Шишков, в необходимости Заграничного похода. 28 марта Кутузов отвечает: «Я согласен, что отдаление от границ отдаляет нас от подкреплений наших, но ежели бы мы остались за Вислою, тогда бы должны были вести войну, какую вели в 1807 году. С Пруссиею бы союзу не было, вся немецкая земля служила бы неприятелю людьми и всеми способами, в том числе и Австрия».

Писем же и записок Кутузова императору с предложением «не затевать новую войну с Наполеоном» никто до сих пор почему то не представил. Да, были разногласия между Кутузовым и Александром по оперативным вопросам. В декабре 1812-го фельмаршал считает нужным сделать остановку главными силами на Немане дабы армию «привести в желаемое состояние и с лучшими успехами действовать потом на неприятеля». Царь же полагает, что «настало время действовать не стесняясь обыкновенными правилами искусств, дабы воспользоваться с быстротой совершенным превосходством, нами приобретенным». У позиции Александра есть свои резоны - критически важно сдвинуть с места нерешительного прусского короля. Но даже в ситуации вынужденного простоя в начале февраля Кутузов пишет Витгенштейну: «Чтобы не оставить неприятеля в покое, нужно назначить большое число малых партий, которые, перейдя Одер, наносили бы ему страх... до самой Эльбы».

Все это чуть ли не копия стандарных разногласий в отношениях между Ставкой и командованием фронтами в Великой Отечественной: делать оперативную паузу или наступать без продыха. Но никто ведь не пишет, что советские генералы имели виды остановиться на границе СССР.

При этом речь о том. чтобы добить Наполеона "до смерти" поначалу не посещала умы не только «истинно русских людей», но и куда более «безродных космополитов». Вот одна из записок, поданная на высочайшее имя: «Война, возникшая между нами и Францией, не может быть рассматриваема как предприятие, начатое нами с намерением освободить Европу... Верно понятые интересы России, очевидно, требуют мира прочного и крепкого, после того как успехи ее против французских армий упрочили ее жизнь ит независимость». Кто это? Шишков? Кутузов? Нет, это Нессельроде, то самое «немецкое проклятие российской внешней политики». По его прикидкам, вполне можно удовлетвориться ситуацией, когда Франция уйдет за Рейн и Шельду. Да вот беда - Наполеону, когда эти условия мира Наполеону вскоре будут предъявлены, он не подпишется. В итоге и пойдет война на добивание.

Сам Шишков признавал, что главным его мотивом его тогдашних сомнений было опасение, чтобы «Россия, жертвуя собою для других... не подверглась каким-либо новым злоключениям». Каковые опасения, признает адмирал, «последовавшие события опровергли». Действительно, после Вены-1815 в Европе рулил концерт держав, в котором Петербург имел очень солидный вес. Пожалуй, 1815-1852 гг. можно назвать пиком влияния императорской России в Европе. В срединной Европе её мнение вообще было решающим, (см. например, «Ольмюцкое унижение Пруссии»).

Неизвестно, сколько еще проработал бы отстроенный Александром механизм, но Николай Павлович его в последние пару лет своего царствования порушил собственными руками. А когда кинулись искать причину той ямы, в которой оказался пост-Крымская Россия, то среди прочего решили поревизовать итоги Заграничных походов. Ага, это не мы виноваты, это Александр не послушал Михайлу Илларионыча. А потом к вечно "гадящей англичанке" прибавилась угроза от некогда «освобожденной» Миттельейропы, и в юбилейном 1912 году великий князь Николай Михайлович в «Александре I» припечатал: «Будущее показало весьма скоро... что России последующие войны принесли мало пользы, а скорее даже вред».

Однако этого "весьма скоро" хватило на 40 лет - почти столько же, сколько СССР держал под собой Восточную Европу. Что ж, видимо, и Красную армию надо было останавливать на границе в 1944-м?