Re: Чуть- чуть в сторону от темы, но только чуть-чуть.
Давайте немного пофилософствуем.
На днях имел радость вспомнить историю. А именно, цеховую организацию средневековых городов, городов из которых, в соответствии с теорией, выросли и капитализм, и гражданское общество. Вот сегодня мне представляется, что здесь все не настолько однозначно.
Прошу сразу сделать снисхождение. Данное эссе пишет не профессиональный историк. Но все-таки человек, живо интересовавшийся историей, дни проводивший около экспонатов одного из сильнейших на территории СССР Львовского исторического музея, т.е. музея города, в истории которого был очень значительный период средневекового бюргерства, очень похожего на то, что было и в классической Западной Европе: в Нидерландах, Германии, в Богемии. Период, когда внутри феодальных королевств, герцогств, ВЕКАМИ существовали ГОРОДА МАСТЕРОВ.
Это и были города мастеров. В котором мирно уживались множество частных производителей, корпевших на кухнях харчевен, лепивших и обжигавших глиняную кухонную утварь, налаживавших первые печатные станки, делавшие морские секстаны. Повторяю. В тесных городских стенах жили тысячи горожан, делавших тысячу разнообразных дел. И в этот период не существовало понятий ПЕРЕПРОИЗВОДСТВО, БЕЗРАБОТИЦА. Скудно в городах жили. Немеханизированный труд давал слишком мало ДОБАВОЧНОГО продукта. И город не мог позволить себе роскошь перепроизводства чего бы то ни было. Но он не мог себе позволить и роскошь смерти мастера по ткацким станкам. С его уходом из жизни могла остановиться работа множества мастеров. Город мог себе позволить только смерть СТАРОГО МАСТЕРА, дело которого немедленно подхватывалось молодым мастером. А жизнь шла своим чередом. И рождавшиеся дети требовали места под солнцем. Они запросто могли освоить профессию отца-сапожника. И в условиях товарного производства, хватали бы каждого прохожего за рукава: закажи мол сапоги у меня, дешевле сделаю. Если бы город такое позволил, все сапожники с голоду бы и издохли. Нет. Образовались цеховые структуры, цеховые правила. И по цеховым правилам существовала целая система СОСЛОВНЫХ правил, регулировавших жизнь цехов, и обучение подмастерьев, и регулирование цен, и разделение труда. Но рядом-то были другие цеха: пирожников, колбасников, печников и трубочистов, золотых дел мастеров и золотарей(ассенизаторов). Как они находили общий язык? Рыночным регулированием цен?
Вот тут начинается область малоизвестного. Не слишком хорошо описанного. В городах был магистрат, ратуша. В ратуше работали представители всех цехов и сословий. И что же они делали? Только суд и расправу? – Это было немаловажной частью их трудов. Во Львовском историческом музее представлен меч городского палача. Его лезвие от многократных заточек основательно истерто – как у повидавшего виды кухонного. Речь идет о столетиях! Но в дни нашествий именно городские ратуши возглавляли оборону. С чего бы это? – Не с того ли, что в те же самые столетия городские ратуши управляли всем? Состыковкой производства и потребления в городах, в городах, расположенных вблизи водных путей – закупкой сырья для городских нужд в(есть такое понятие в химии) стехиометрических соотношениях – для разных отраслей. И действительно, зачем покупать железа или кож больше, чем удастся потребить в городе с учетом продаж заезжим купцам. Это догадка. Не более того. А вот то, что ратуша управляла подготовкой кадров, направляя детей ремесленников на обучение либо к одним мастерам, либо к другим, тем самым регулируя производственные возможности цехов – это описанный в христоматиях по истории средних веков факт. То, что ратуша принимала решения о приглашении мастеров в город, о выделении им участков земли под дом и мастерскую – это факт. И то, что занималось регулированием градостроительства – тоже факт. Во Львове на древней центральной площади Рынок сплошь стоят дома с тремя окнами на каждом этаже фасада. Больше – облагалось безумным налогом. И только один дом – с семью окнами,- нашелся тот единственный, который посчитал возможным платить этот налог – чтоб знали, какой он богатый и удачливый купец. Но это лирика. Кстати, и оборона города, само существование и сменная, повседневная работа городской стражи – тоже была на кошт города и организовывалась городом. Город заботился и о вооружении и расстановке мастеровых на городских стенах в войну. А в мирное время накапливал оружие в ГОРОДСКОМ арсенале. Таковой тоже есть в древнем Львове. А недалеко – королевский арсенал. У короля Речи Посполитой – свое, а у города – свое. Извини, подвинься.
Очень примечательно, что история европейских городов ДО КАПИТАЛИЗМА насчитывала столетия. Столетия совместного проживания, взаимного обслуживания без сколько-нибудь серьезных кризисов. Не было их. По сути, бюргерство в период ДО ЭКСПАНСИИ европейской цивилизации выработало схему прекрасного сосуществования частного характера деловой инициативы с потребностями всей городской общины. Извините, но практически с плановым хозяйством. Хозяйством, в котором не было серьезного дефицита ни одной из жизненно важных потребностей города. Кто-то строил, кто-то кормил, кто-то чистил печные трубы, а кто-то вывозил мусор. Город жил, производя необходимый продукт и плавно развивался, рос, используя небольшой добавочный, изымавшийся в виде налога, тратившийся на войны, на восстановление после пожаров и стихийных бедствий. Но была это самодостаточная, предельно притертая внутри себя община производителей. Необходимость длительного, из поколения в поколение общежития развивала законопослушание, взаимное уважение, знаменитое «немецкое» трудолюбие и тщательность. Как же? – твой продукт потребляет твой же сосед, да ты на все будущие поколения потеряешь доверие горожан, соседей, ты потеряешь право на свое ремесло! – Не правда ли поразительное сходство с психологией русской деревни: «А что скажет сосед?»
Совсем, совсем другую картину представляли собой города приморские, торговые. Торговля давала огромную массу добавочного продукта. Как здесь, на форуме правильно отмечено, этот прибавочный продукт можно было использовать на строительство корабля, который утонет, а ты останешься жив, глядишь, построишь новый, более удачливый, который принесет тебе прибыль, позволяющую построить уже не один, а три корабля. Именно в этих городах формируется та самая психология предпринимательского риска, которая считается основой американского характера. Она же психология пиратства, безудержной экспансии. Психология индивидуализма, лихорадившая купеческие города переворотами во власти. Был такой город на Руси – Новгород. Нет у нас исторических свидетельств размеренной, планомерной, бескризисной жизни Новгорода. Нормального ганзейского города! Именно Новгород выплевывал из себя лишних для города покорителей земель Севера европейской части России, прародителей поморов, и ватаги ушкуйников, промышлявших на торговой Волге на специфически новгородских судах – ушкуях. Ничем эти города не отличались от городов финикийских, греческих, от Генуи и Венеции. Разве что в Генуе и Венеции добавочный продукт был гораздо больше – за счет баснословно выгодной торговли с Ближним Востоком. Соответственно, политическая и военная устойчивость выше, дворцы богаче, были средства и на международную интригу(сколько мне помнится, на Куликовом поле наши предки, кроме татар, рубились еще и с 8 тысячами генуэзской, закованной в броню пехоты).
Много добавочного продукта было в городах купеческих, а посему и не было нужды в создании плотно пригнанных друг к другу производственных общин. Были великолепные достижения науки и техники. Было венецианское стекло. Итальянские пушечных дел мастера обучили всю Европу огненному бою. Карты и глобусы Колумб заказывал в Италии. Но не было хозяйственного симбиоза. Торговать было выгоднее, чем корпеть над кусочком металла ради ужина из сосисок с капустой и пива. Все недостающее легко покупалось у корпевших. Упомянутый в предыдущем абзаце семиоконный дом во Львове(с итальянским двориком, кстати) – был собственностью венецианского купца. Не немецкого, не львовского, а добравшегося до Львова венецианского купца. Он единственный выделился – смотрите, мелочь пузатая, какие мы богатые!
Третий тип городов Европы – столичные,- наполненные деньгами от налогов и военной добычи, обслуживавшие нужды двора и военной аристократии, - тоже никогда не представляли из себя производственных симбиозов. Все недостающее привозили купцы. Это Париж, это Лондон, это Мадрид, это Варшава, это Вена. Бюргерская психология здесь была только наносной, неместной. Местными были дворянское самомнение, психология интриги, борьбы всех против всех, но «Да здравствует король!», который платит, который организует приносящие добычу войны.
**********
А теперь посмотрим, а как же все-таки эти три городских течения дали сплав, который был назван гражданским обществом?
Эпоху великих географических открытий начали португальцы. Но более существенной оказалась роль Испании. Как только потек золотой ручей из Вест-Индии, первое, что потребовалось испанской короне – снаряжать очередные экспедиции. Строить и снаряжать корабли, экипировать экспедиции. КТО ЭТО ДЕЛАЛ? – Бюргеры Нижнерейнских городов – принадлежавших испанской короне Нидерландов. Собственно, нидерландские бюргеры составляли неотъемлемую часть испанского народа, ринувшегося в Вест-Индию. Но часть, которая УМЕЛА ВСЕ. Часть, которая имела подготовленные трудовые кадры для строительства судов, шитья одежды, изготовления всего, что было необходимо для колонизации. Золотой ручеек с испанских галионов растекался на мелкие струйки, которые в конечном итоге снова соединялись в трудовых Нидерландах. Средневековые города мастеров, жившие настолько бедно, что в середине 16 столетия испанский король со спокойной совестью назвал даже нидерландскую знать нищими, «гёзами»,- в кои-то веки стали кроме необходимого продукта получать огромную массу продукта добавочного. На заказах для нужд освоения Америки. Галионы испанской короны везли в Америку солдат, лошадей, оружие, обратно – золото. Шли хорошо оснащенными, хорошо вооруженными караванами – эскадрами. Одинокие торговые корабли нидерландцев, обслуживавших освоение Америки, шли, неинтересные пиратам, с лошадиной сбруей, маслом, порохом, лопатами и плугами. Обратно везли колониальные товары. Тоже в конечном итоге золотой ручеек. Сделавший Нидерланды экономически равными сюзерену – самой мощной в военном отношении державе Европы - Испании. Можно было и восстать. А повод найдется!
Самое примечательное, что родственные в языковом отношении испанцам итальянцы из Генуи и Венеции странным образом оказались вместе со своими верфями и мастерскими не у дел. Не потому ли, что не сумели обеспечить необходимую трудовую мобилизацию – ввиду неполноты хозяйственной схемы, - в отличие от Нидерландов? Мне представляется, что именно по этой причине. Но изучить этот вопрос было бы небесполезно.
Вид деятельности, доставшийся по наследству от Испанского периода – торговое и промышленное обслуживание освоения Америки, - не мог исчезнуть и после освобождения. Ружье, которое висит на сцене, обязательно выстрелит. Флоты и верфи, возникшие до 1556 года – не могли более не работать на морскую торговлю. Города мастеров выплевывали на поверхность самых предприимчивых, становившихся морскими купцами, будущих основателей Ост-Индской и Вест-Индской торговых компаний. Тех, кто через сравнительно небольшое время купит у индейцев за бусы остров Манхэттен. Ни о каком гражданском обществе речи еще не было. Голландское купечество несло на себе печать бюргерской тщательности, расчета, трудолюбия, навыки самоорганизации. Указанные компании голландских купцов выросли естественно, исходя из устоявшихся навыков городского самоуправления. Ничего подобного не было за плечами английских купцов, выросших на пиратских доходах. Риск, погоня за максимумом прибыли. В Ост-Индскую английскую компанию должностные лица королевы Елизаветы загоняли этих купцов-пиратов из-под палки. Но эти две купеческие струи слились, взаимно пересеклись. Взаимно дополнились. Риск купцов, базирующийся на прочной и надежной производственной базе бюргерского города, уже доросшего до мануфактуры(а иначе как обеспечить возросший спрос). Риск купцов, которыми с удовольствием стали в числе прочих и массово - дворяне Англии, Франции, обогатившиеся первоначально на примитивном пиратстве. Именно дворянская фронда, дворянское «Я», обеспеченное увесистым добавочным продуктом от баснословно выгодной межконтинентальной торговли, послужило основой теории и практики гражданского общества, пиратская психология, когда сборище бандитов, не доверяющих друг другу при дележе добычи, - послужило тому же. А то, что в число достоинств гражданского общества, западной психологии, попало пуританское трудолюбие, тщательность, аккуратность – историческая несправедливость. Просто вместе с идеологами гражданского общества колонизировали земли и голландские бюргеры. С традициями и способностями к самоорганизации средневекового западноевропейского города. Но в обнимку(союзники в борьбе с Испанией на море, а в акватории Индийского океана – и с португальцами) с английскими дворяно-пирато-купцами. Вместе и строили американские колонии, в которых и реализовалось в наиболее отчетливом, рафинированном виде гражданское общество.
Общество, базирующееся на высоком проценте добавочного продукта, в котором бюргерские ценности, родственные по природе ценностям крестьянства, теряются. И теряются очень быстро. Это показала всему миру Германия, только что вышедшая из эпохи позднесредневековых городов, и моментально, практически только за счет соединения машинных технологий с бюргерской организацией, обогнавшая в конце 19 - начале 20 в. традиционные капиталистические государства Англию и Францию.
Представляется, что соединение пуританской(протестантской) бюргерской трудовой этики, включающей в себя привычку к сожительству с соседями, к самоорганизации, - с идеологией индивидуализма, войны всех против всех, - является самым больным местом западной идеологии. В США оно поддерживается в мирном сожительстве за счет постоянного притока носителей общинных ценностей из всех возможных стран, носителей общинных ценностей и крестьянского, и бюргерского происхождения. Поддерживается за счет высокого процента добавочного продукта, имеющегося в американском обществе. Кризис добавочного продукта, наблюдаемый в настоящее время, несомненно вызовет принципиальные разногласия между двумя, считающимися родственными, но исторически противоположными, ветвями единой идеологии.
Различение бюргерской общинной, являющейся развитием крестьянской общинной и индивидуалистической составляющих американской государственной идеологии, - может быть использовано в качестве инструмента идеологического воздействия на американское общество с целью его разложения и последующего удаления с мировой политической арены как сильной целостности.
В частности, ввиду важности обоих составляющих мировоззрения рядового американца, возникает возможность манипулирования – путем расщепления сознания, противопоставления бюргерских и индивидуалистических ценностей. В том числе – с использованием так или иначе представленных исторических иллюстраций.
****************
А теперь немного лирики:
- Мефистофель, это Вы?
- Ми…
