От Игорь Ответить на сообщение
К Дм. Ниткин Ответить по почте
Дата 28.09.2004 16:54:23 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

Re: Кто тебя,...

>> Зачем тогда понадобилось врать в перестройку, преувеличивая цифры в десятки раз и называть всех, кто сидел при Сталине или строил каналы политическими заключенными?
>
>Игорь, расскажите, кто Вам наврал в перестройку? Кто преувеличил цифры в десятки раз?

Все выходящие тогда массовыми изданиями газеты и журналы. Например журнал "Новый мир".

>Не ошибался в оценках - а сознательно врал?

У них не было никаких оценок. Они ссылались друг на друга, да на "авторитетов", вроде Солженицына. Это я и называю - сознательно врать, не имея достоверных сведений. Представляю себе, как я в своей лаборатории, не имея экспериментального материала, вдруг начну писать статьи и приводить высосанные из пальца ( пускай и кажущиеся правдоподобными или даже разумными) данные. Кто я после этого буду? - Разумеется сознательный враль. Кроме того мне точно известно, что статьи людей, имеющих другие представления о жизни в СССР и цифры тогда сознательно не пропускались в печать- это при гласности-то. Об этом пишет Кара-Мурза.

>Кто назвал политическими заключенными всех, кто при Сталине строил каналы?

Посмотрите сегодняшние документальные фильмы. Там все, кто что-то рыл и строил при Сталине - исключительно политзэки. Даже о вольнонаемных речи не идет. Так же представдляли дело и в перестройку.

>Обычно любят Солженицына называть, как главного враля. Он в чем Вам наврал? Процитировать можете?

Он наврал и о количестве расстрелянных, и о количестве погибших в войну одних солдат ( 44 миллиона) и о количестве переселенных в Сибирь "крепких мужиков", коих он оценил в 15 миллионов человек.

>Или еще кто-нибудь?

>Откуда, в конце концов, такая уверенность, что Вам врали именно тогда, а не врут сейчас?

Потому, что тогда вранье было массовым и курировалось именно теми подонками, которые сейчас уничтожают мою страну. Именно эти подонки сейчас доктору наук платят 100 долларов в месяц, имея валютных запасов почти на 100 млрд. долларов. Именно это обстоятельство и вселяет в меня уверенность.

>Предлагаю отрывок из моего отзыва на опус одного "разоблачителя лжи о репрессиях".

>"Тезис об «отсутствии массовых репрессий» автор сделал просто «фишкой» своей серии статей. Сотни тысяч репрессированных, расстрелянных, замученных в лагерях, и потом реабилитированных советской судебно-правовой системой – это ему не свидетельство. Массовые захоронения убиенных – то ли есть, то ли нету. Письменные воспоминания сотен уцелевших в карательной машине – брехня. Память живых – не стоит внимания, свидетели «заказные». Данные историков – эксперты для автора «ни за что не отвечающие». Память народа о тех годах, устная история, страх перед государством, сидящий прямо-таки в подсознании живших при Сталине советских людей, страх, который изживался десятилетиями и не изжит до конца до сих пор – это вообще не существующее для автора понятие. Так, была склока на самых верхах и борьба с вредителями – внизу. И разумеется, все шло строго по закону.

> С уходом живых свидетелей История становится мифом. И всякому мифу может быть противопоставлен контрмиф. Но настоящий мифотворец, чтобы быть успешным, должен шокировать. Он не создаст мифа, если будет дотошно копаться в деталях. Он должен ошарашивать читателя, бить с размаха, как обухом по голове: тысячелетней истории Средневековья не было, все свидетельства – подделка! В Киевской Руси говорили на тюркском языке! В ходе Второй мировой войны Гитлер нанес по СССР оправданный упреждающий удар! Нацисты не осуществляли геноцида евреев! Не было сталинских массовых репрессий!

> Старинный рецепт Геббельса действует безотказно: по-настоящему поверить могут только Большой Лжи. Да, есть те, кто не поверит, кто брезгливо отбросит в сторону «творения» такого рода, покрутит пальцем у виска и займется своим делом. Но авторы, подобные Фоменко, Аджиеву, Резуну и Краснову, работают совсем на другую аудиторию. На ту, которая историю учила не по учебникам. А попросту говоря, вообще не учила. На тех, кто по лености и малограмотности предпочитает телеэкран и беллетристику. Эти – схавают. На них легко воздействовать: достаточно привести пару фактов, противоречащих отложившимся в сознании лубочным картинкам, плодам чьего-то художественного вымысла. И читатель готов: он идет за Правдой. Дальше можно наворачивать любую ложь, клиент уже повелся.

> Автор не устает повторять: все, что было сказано и написано о политических репрессиях – ложь! А что, собственно, ложь? Не было «троек», трибуналов, постановочных «открытых процессов», расстрелов, ГУЛАГа, депортаций? Нет, вроде все-таки были, отрицать этого наглости пока еще не хватает. А ложь, оказывается, в том, что расстреляны и замучены в тюрьмах и лагерях оказались «всего лишь» полтора миллиона человек, а не гораздо большее число, как это представляется массовому сознанию.
> Ложь якобы содержится в оценках А.И.Солженицына, изначально завышенных, провокационных. Но каждый, кто читал «Архипелаг ГУЛАГ» помнит: автор просто криком кричит, просит, чтобы его опровергли, чтобы назвали истинную цифру. Молчание и ложь были ему ответом. Молчание по существу вопроса и ложь о нем самом и об его книге. Может быть, лживы цифры, озвученные членом Комиссии партийного контроля, членом партии с дореволюционных времен О.Шатуновской со ссылкой на виденные ею секретные документы: 7 миллионов расстрелянных, 19 840 000 арестованных? Но зачем, собственно, старому человеку лгать? Да, сейчас практически все исследователи считают эти цифры недостоверными, опираясь на данные первичного учета карательных органов. Но мне представляется, что списывать их на плод больного воображения одного человека было бы преждевременно. В конце концов, мы не знаем, на какого масштаба фальсификации документов были способны органы госбезопасности 1960-ых годов, когда готовилась политическая реабилитация Сталина. Например, то, что планомерно уничтожались документы, свидетельствующие о неблаговидной, мягко говоря, роли Хрущева и его приближенных в политических репрессиях – вообще ни для кого не секрет.

> А что может противопоставить этой «лжи» персонаж под псевдонимом «...»? Архивные данные Земскова? Хорошо, приняли, учтем. Очередные списки евреев – членов руководства НКВД? Так тенденциозности выбора момента составления этих списков и сам автор не отрицает, и вообще, с этим, пожалуйста, в соседнюю палату… Утверждения о неизбежности деградации партийной элиты без повседневного контроля НКВД? А почему, собственно, эта деградация является неизбежной, и почему руководство самого НКВД не может быть подвергнуто той же деградации? Почему надо полагать, что деградация затронула именно репрессированных, а не репрессирующих? Они были правы, потому что выхватывали пистолеты быстрее? У автора нет даже попыток ответа на эти вопросы. Есть только голые декларации, а к ним пришиты примеры, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что шиты они белыми нитками. Сначала автор разоряется о «явном предателе» В.К.Блюхере, а потом, после напоминания элементарных фактов о его «деле» заявляет, что все написанное следует впредь рассматривать не более чем как гипотезу. Потом демонстрирует другую пару предателей, Каменева и Зиновьева, но не может объяснить, когда и как именно была доказана их измена делу социализма. В результате главным «аргументом» ... остаются недогрызенные мышами протоколы открытых «судебных процессов» с образцами актерско-прокурорского красноречия незабвенного Андрея Ягуарьевича Вышинского. Решениям послесталинской советской судебно-правовой системы о реабилитации обвиняемых в этих процессах автор не доверяет. Ну что же, не хочет человек верить тому, что очевидно любому непредвзятому взгляду, что подтверждается показаниями очевидцев и сохранившимися документами – пусть не верит. Но почему тогда надо слепо верить судебным решениям ТОЙ ЖЕ правовой системы, принятым в условиях куда большей зависимости судей от распорядителей из партийных комитетов?

> Вернемся однако, к вопросу о Правде.
> Правда о массовых политических репрессиях, даже «причесанная», пропущенная через фильтры партийной цензуры, зияющая белыми пятнами, была для коммунистического режима слишком страшна. Оставалось слишком много живых свидетелей и слишком много живых палачей. Открытие архивов, публикация данных, оглашение имен – все это могло иметь слишком далеко идущие политические последствия. Вскрытие механизмов фабрикации судебных дел партийных оппозиционеров: Бухарина, Рыкова, Каменева, Зиновьева и других, неизбежно вызвало бы не только возрождение интереса к их взглядам, но и постановку вопроса о допустимости легальной оппозиции власти. Описание механизмов работы карательных органов повлекло бы за собой требование общественного контроля за их деятельностью, с целью недопущения ничего подобного в будущем. Оглашение имен вызвало бы необходимость судебных процессов, на которых зажившимся палачам типа Молотова и Кагановича явно светила «вышка». Признание в ошибках, порожденных не злой волей одного Сталина, а всей коммунистической политикой, неизбежно породило бы глубокие сомнения в «единственно верном» пути, по которому ведет страну КПСС. Фактически, КПСС пришлось бы отказаться от своей роли непогрешимого вождя и судьи – а следовательно, лишиться монополии на власть.

> Все это и произошло позднее, в «перестройку». Автор прав, когда говорит, что КПСС боялась правды о сталинском режиме, боялась ответственности перед народом – но впустую упражняется в софистике, выдавая черное за белое, утверждая, что правда о репрессиях оправдала бы сталинский режим в глазах народа. Что могла бы тогда власть противопоставить тысячам и миллионам живых свидетелей обвинения? Жалкий лепет, что мы вас убили всего лишь полтора миллиона человек, не стоит расстраиваться? Такое может подействовать только на предвзятых недоумков.

> Пока КПСС еще удавалось держать общество под контролем, партией была взята линия на умолчание. Преступления режима не отрицались и не подтверждались – они замалчивались, официальная версия истории репрессий обходилась пятью дежурными фразами о «культе личности» и десятком фамилий репрессированных. Одновременно подавлялось любое стремление к гласному обсуждению вопроса, любые действия, направленные на самостоятельный поиск информации.

> Попытка политической реабилитации Сталина, задуманная некоторыми деятелями в послехрущевском руководстве КПСС, закончилась провалом еще на стадии подготовки. Внутри ЦК против выступал ни кто иной, как М.А.Суслов, человек, отнюдь не замеченный в потакании либерально-демократическим взглядам. У него хватало ума понять, насколько опасен для режима неизбежный новый виток обсуждений «проклятого вопроса».
> В преддверии очередного партсъезда писатель и публицист, бывший советский разведчик Семен Николаевич Ростовский (Эрнст Генри) составил осторожный, но убедительный текст "Открытого письма ХХIII съезду КПСС" с протестом против возможной реабилитации Сталина. Письмо подписали 25 выдающихся деятелей науки и культуры, среди которых были Л.Арцимович, П.Капица, А.Сахаров, И.Тамм, М.Леонтович, В.Катаев, К.Паустовский, К.Чуковский, О.Ефремов, И.Смоктуновский, Г.Товстоногов, М.Ромм и другие. Когда письмо было уже отправлено в ЦК КПСС, некоторые из крупных деятелей интеллигенции выразили желание к нему присоединиться. Возник второй, короткий текст о солидарности, под которым также начали ставить свои подписи многие из самых известных деятелей советской науки и культуры. Среди них были Владимира Дудинцев, Илья Эренбург, академика и генерал-химик Иван Кнунянц, кинорежиссер Григорий Чухрай. Писатель Константин Симонов не присоединился к обращению, но сам написал 23 марта 1966 года большое письмо в ЦК КПСС на имя Л.И.Брежнева с осторожным, но вполне определенным протестом против реабилитации Сталина. "В своем отношении к Сталину, — писал в этом письме Симонов, — я многие годы был тем, кого называют сейчас "сталинистами", и как писатель-коммунист несу за это свою долю ответственности. Но тем большую ответственность несу я теперь за то, чтобы о Сталине и его культе непогрешимости, к созданию которого мы сами были причастны, говорилась полная историческая правда". "Главной темой письма Симонова была "прямая ответственность Сталина" за тяжелые поражения в начале войны, за лишние жертвы и за репрессии среди военных кадров в 1937-1940 гг. "Вступив в войну после такого разгрома армейских кадров, — продолжал Симонов, — погибла бы любая страна. И то, что наша страна после этого не погибла, — чудо, которое совершили народ и партия, а не Сталин".
> Даже интересно, куда автор отнесет писателя-коммуниста Константина Симонова: к предателям, к либеральным недоумкам, или к «агентам влияния»?
> Против прямой и официальной реабилитации Сталина возражали и руководители некоторых зарубежных компартий, которые только что с трудом разъяснили своим коммунистам весь вред его политической линии. Можно только гадать, какую роль сыграли все эти обращения, но, как бы то ни было, восторжествовала линия Суслова: молчать и ждать, пока «само рассосется». Не рассосалось. Так т.Сталин руками своих поклонников нанес по коммунистической идеологии в СССР последний удар – удар из могилы. Коммунизм окончательно срастил себя со сталинщиной, после чего оба движения оказались на свалке истории.
> Осталось, разве что, добавить последний штрих: о стремлении партийных чиновников сохранить теплые места и избежать отчета перед народом. Да, такое стремление было, и в полной мере оно проявилось именно тогда, когда снимали со всех постов Н.С.Хрущева. Ему простили бы любые ошибки и любое самодурство, но была одна вещь, которую партийное чиновничество ему простить не могло: он провозгласил и начал проводить принцип ротации кадров, сменяемости руководства. Новым руководством этот принцип был незамедлительно отменен, и опять-таки, отнюдь не по настоянию каких-нибудь «прорабов перестройки». Принцип «бережного отношения к кадрам» был утвержден теми же людьми, что хотели снова втащить Сталина на пьедестал. Сталин для них был символом незыблемости ИХ власти. Это был ИХ вождь – вождь партийной олигархии, захватившей власть."

В этом отзыве никаких опровержений нынешних оценок нет, с чем Вас и поздравляю. А эмоции - это конечно душу греет. Особенно впечатляет опус про массовый страх перед государством, засевший де в народной душе. Совершенно ответственно заявляю, не было такого страха ни в моей семье, ни среди всех моих родственников.

Дело не в том, миллионы расстрелянных это много, а сотни тысяч это мало. Дело в том, что люди, пришедшие сейчас к власти и тогда и сейчас сознательно врали и до сих пор, пользуясь монополией на власть, не желают заявлять публично или предоставлять слово историкам, что цифры, приведенные в перестрпойку были многократно и недобросовестно преувеличены. Им важно, чтобы в массовом сознании репрессии были связаны чуть ли не с половиной населения, замученного при Сталине. Я уж не говорю о том, что им важно сохранить представление в массовом сознании , что де во время репрессий были жертвы и были палачи, и упаси боже не дать народу даже подумать о том, что значительная часть "жертв" либо сама до этого ходила в "палачах" либо с этими "палачами" во всем соглашалась, пока дело не касалось их лично или их родных. Также важно не дать народу подумать, что многих казнили тогда совершенно заслуженно.