>С.Г.Кара-Мурза.
>Вызвала интерес тема крестьян. Считаю важным и добавляю доводов
>Мы обсуждаем не психологические качества разных крестьян, а культурно-исторический тип, сложившийся в конкретных условиях. По делам их надо оценивать – как общности. Без чтения надежных источников не обойтись.
>Тут ссылались на опыт Гарина-Михайловского – помещика, который внедрял прогресс: «Мужики с недоверием и ропотом встречали все нововведения доброго помещика, и ему постоянно приходилось преодолевать сопротивление инертной массы, а с местными кулаками он вступил в открытый конфликт, результатом которого стала серия поджогов. Сперва Михайловский лишился мельницы и молотилки, а затем и всего урожая. Почти разорившись, он решил оставить деревню и вернуться к инженерной деятельности. Имение было поручено жёсткому управляющему». Не вышло, он порвал с народниками, стал легальным марксистом, таких у нас было много.
>В биографии сказано: «Увлекшись народничеством, в начале 80-х гг. поселился в своём имении в Самарской губернии. Пытаясь доказать жизненность “общинного быта”, занялся социальным реформаторством, которое, однако, закончилось неудачей».
>Но есть и комментарий: «Это совершенно не так. Гарин-Михайловский был сознательным противником общины. Уехав в деревню, он насильно разрушил общинные отношения и попытался образовать крестьян в аграрном, техническом и хозяйственном отношении, так сказать, превратить их в фермеров американского образца» [ http://www.peoples.ru/technics/engineer/garin-mihaylovskiy/].
>По мне, он был прекрасным инженером и писателем. За это спасибо, но принимать его переживания доброго помещика нельзя принимать, как научный анализ.
Но переживания Энгельгардта можно. Двойные стандарты "научности"?
>Вот краткие выдержки из моего обзора:
>Если считать крестьян, составлявших в начала ХХ века 85% населения России, разумно мыслящими людьми, то надо признать как факт: раз они сопротивлялись реформе Столыпина, значит, «развитие капитализма в России» противоречило их фундаментальным интересам. При этом всем было очевидно, что вести хозяйство на крупных участках выгоднее: трудозатраты на десятину составляли в хозяйствах до 5 дес. 22,5 дней, а в хозяйствах свыше 25 дес. — 6,1 день. Значит, переход к капиталистическим фермам нес крестьянам такие потери, которые перекрывали эту огромную выгоду.
>Общинное право запрещало продавать и даже закладывать землю — это, конечно, стеснение. Почему же крестьяне его поддерживали? Потому что знали, что в их тяжелой жизни чуть ли не каждый попадет в положение, когда отдать землю за долги или пропить ее будет казаться наилучшим выходом. И потерянное не вернешь. Не вполне распоряжаться своим урожаем, а сдавать в общину часть его для создания неприкосновенного запаса на случай недорода — стеснение. Но в каждой крестьянской семье была жива память о голодном годе, когда этот запас спасал жизнь (хотя бы память о страшном голоде 1891 г.). И это тоталитарное общинное правило, гарантирующее выживание, ценилось крестьянами выше глотка свободы. Как говорили сами крестьяне: «Если нарушить общину, нам и милостыню не у кого попросить будет».
Императив развития страны - выживание культурно-исторического типа "тунеядец-алкоголик". Блестяще.
Несложно заметить, что с такими императивами мы бы могли и сейчас "выживать" с сохой и лаптями.
Кстати, неприкосновенный запас на случай урожая создавали земства. У общины была другая функция. Она бдила, чтобы выкупные платежи и налоги на душу раскладывались поровну.
>В середине 70-х годов XIX в., средний доход крестьян с десятины в европейской части России составлял 163 коп., а все платежи и налоги с этой десятины — 164,1 коп. Тяжелейшей нагрузкой были выкупные платежи крестьян за свою же общинную землю. В 1902 г. они составили 90 млн. рублей — более трети тех денег, что крестьянство получало от экспорта хлеба. Этот фактор «удушения монетаризмом» капиталистический фермер выдержать не мог, а крестьянин мог, ему была нужна не прибыль, а выживание.
>Община с ее круговой порукой была страховкой для каждого бедняка и середняка – их хозяйство было в «зоне риска».
Есть проблемы с арифметикой. 163 < 164,1. Кто покрывал отрицательную дельту -1,1? Похоже, общинное хозяйство было экономическим чудом вроде вечного двигателя в механике - оставалось прибыльным имея расход больше дохода. Или же чем-то вроде мощного насоса, отсасывая из национального дохода на покрытие своих дефицитов? Некрасиво.
И что это за цифра 16,3 руб. с десятины? Это в год? Это какой же "капиталистический фермер" мог бы "похвастаться" такой производительностью?
>Община была нужна и для развития капитализма. Россия в конце XIX и начале ХХ века была страной периферийного капитализма. А внутри нее крестьянство было как бы «внутренней колонией» — периферийной сферой собственных капиталистических укладов. Его необходимо было удержать в натуральном хозяйстве, чтобы оно, «самообеспечиваясь» при очень низком уровне потребления, добывало зерно и деньги, на которые можно было бы финансировать, например, строительство необходимых для капитализма железных дорог. Крестьяне были для капитализма той «природой», силы которой ничего не стоят для капиталиста.
Такая виттевская схема налетела на кризис 1899 года. Идея Столыпинской реформы была в том числе в том, что бы сделать сельское хозяйство локомотивом внутреннего спроса, без чего быстрое развитие было невозможно. В современной экономике это называется "точкой Льюиса" - переход аграрной экономики дешёвой рабочей силы на внутренний спрос как двигатель роста. Китайцы отрапортовали, что прошли её в 2011-м. Германия, наверное, в 1840-х.
Капиталисту нужен спрос, который генерирует внутренне разделение труда между экономически эффективными (имеющими прибыль от хозяйственной деятельности) агенты. То, что описывает С. Кара-Мурза это, по Кейнсу, "экономический ноль". Или вообще (163<164,1) экономически отрицательная величина, которая высасывает капитал.
Судя по экономическому подъёму 1909-1916 гг. Столыпину многое удалось.
>Именно там в России, где сильнее всего чувствовался пресс вестернизации и модернизации, особенно усиливались традиционалистские взгляды и настроения. В 1870-1900 гг. как раз в центральных губерниях России, где относительно быстро развивались товарно-денежные отношения и отходные промыслы. крестьянство стремилось к укреплению общины и усилению в ней уравнительного начала. За эти годы в Московской губернии число уравнительных передельных (по едокам) общин увеличилось в 3 раза (до 77%), во Владимирской губ. в 5 раз (до 94%), в Саратовской в 41 раз (до 41%).
Увеличение количества общин на той же площади - это процесс дробления? Они бы в конце-концов доделились до атомов и вцепились друг другу в глотки.
Реально в годы СР % общинного землепользования снизился с изначальных 100% на 27,6% в Центрально-Чернозёмном районе и на 21,7% в Поволжье. (В Украине на 48,6% Правобережье, 42,7% Юг, в Белоруссии на 33,8%).
>Вообще, спор о земледельческой общине можно считать законченным после двух исторических экспериментов: реформы Столыпина и Октябрьской революции 1917 г. Получив землю, крестьяне повсеместно и по своей инициативе восстановили общину. В 1927 г. в РСФСР 91¬% крестьянских земель находился в общинном землепользовании. Как только история дала русским крестьянам короткую передышку, они определенно выбрали общинный тип жизнеустройства.
Восстановили не без помощи родной партии, комбедов и политики "ущемления кулака".
Кстати, налоговая практика 1990-х очень сильно смахивает на то, что было в 1920-е.
>Об «объективном» почвенно-климатическом факторе на Западе у фермеров и у крестьян в России стоит почитать Броделя и Милова – наглядно и доступно. А главное, надо читать Чаянова: Крестьянское хозяйство. М.: Экономика. 1989.
>Вопреки нашим поверхностным представлениям, крестьянин в России использовал землю гораздо бережнее и рачительнее, нежели частный собственник — потому что для крестьянина земля означала жизнь, а для собственника лишь прибыль. А.В.Чаянов пишет: «Очевидно, что для капиталистического хозяйства являются совершенно неосуществимыми мелиорации, дающие прирост ренты ниже обычного капиталистического дохода на требуемый для мелиорации капитал, и столь же очевидно, что все эти соображения неприменимы в отношении мелиораций трудового крестьянского хозяйства уже по одному тому, что оно не знает категории капиталистической ренты... В условиях относительного малоземелья семья, нуждающаяся в расширении объема своей хозяйственной деятельности, будет производить многие мелиорации, невыгодные и недоступные капиталистическому хозяйству, точно так же, как она уплачивает за землю и ее аренду цены, значительно превышающие капиталистическую ренту этих земель».
>А.В. Чаянов пишет на основании строгих исследований: «В России в период начиная с освобождения крестьян (1861 г.) и до революции 1917 г. в аграрном секторе существовало рядом с крупным капиталистическим крестьянское семейное хозяйство, что и привело к разрушению первого, ибо малоземельные крестьяне платили за землю больше, чем давала рента капиталистического сельского хозяйства, что неизбежно вело к распродаже крупной земельной собственности крестьянам... Арендные цены, уплачиваемые крестьянами за снимаемую у владельцев пашню, значительно выше той чистой прибыли, которую с этих земель можно получить при капиталистической их эксплуатации».
>И это — не аномалия, а общий в России случай. А.В. Чаянов в книге «Теория крестьянского хозяйства» (1923) пишет: «Многочисленные исследования русских аренд и цен на землю установили теоретически выясненный нами случай в огромном количестве районов и с несомненной ясностью показали, что русский крестьянин перенаселенных губерний платил до войны аренду выше всего чистого дохода земледельческого предприятия».
>Расхождения между доходом от хозяйства и арендной платой у крестьян были очень велики. А.В.Чаянов приводит данные для 1904 г. по Воронежской губернии. В среднем по всей губернии арендная плата за десятину озимого клина составляла 16,8 руб., а чистая доходность одной десятины озимого при экономичном посеве была 5,3 руб. В некоторых уездах разница была еще больше. Так, в Коротоякском уезде средняя арендная плата была 19,4 руб., а чистая доходность десятины 2,7 руб. Разница колоссальна — 16,6 руб. с десятины, в семь (!) раз больше чистого дохода. Таким образом, даже в рамках понятий политэкономии, то есть используя чисто монетарное измерение, следует признать крестьянское хозяйство в условиях России более эффективным, нежели фермерское капиталистическое. Это и выявила реформа Столыпина.
Арендная плата и чистая доходность это разные вещи. Чистая доходность - это прибыль? Или выручка за вычетом налогов?
Выше были цифры, что крестьянин (арендатор?) получал 1,63 руб. чистой доходности. Против 5,3 руб. (здесь) при "экономическом посеве". Т.е. за вычетом всех расходов (куда у крестьянина входит арендная плата) у него осталось 1,63 руб. с дес., у "экономиста" 5,3 руб. с дес. Чему радоваться?
Экономист заплатил налоги и понёс к оплате за промышленные товары 5,3 руб., а крестьянину 1,63 руб. не хватило чтобы расплатиться по налогам и он вместо того, чтобы с (5,3 - 1,63) 3,67 руб. идти в лавку, "где-то" изыскивает ещё 1,1 коп. Вот уж земству, госбюджету и промышленнику "радоваться".
>Экзаменом стала Первая мировая война. К концу 1916 г. в армию было мобилизовано 14 млн. человек, село в разных местах потеряло от трети до половины рабочей силы. Как ответило на эти трудности хозяйство крестьянское и буржуазное? По всей России к 1915 г. посевная площадь крестьян под хлеба выросла на 20%, а в частновладельческих хозяйствах уменьшилась на 50%. В 1916 г. у частников вообще осталась лишь четверть тех посевов, что были до войны. В трудных условиях крестьянское хозяйство оказалось несравненно более жизнеспособным.
В трудных условиях войны с Германией и Турцией обломились все экспортные рынки. И производство сократилось на эти объёмы. Эти площади сдали в аренду крестьянам, которые и "нарастили".
Когда потом Ленин захотел "взять хлебушек", оказалось, что у крестьян товарного хлеба "маловато", а крупных производителей "экспроприировали". Посмотрите, кому интересно, Ленина - он там весь 1918-й год рыдает, что нет крупных хозяйств с крупными объёмами.
Сталин от этой "жизнеспособной" благодати вообще пошёл на кровавую коллективизацию. Разумеется, на кровь народную Сталину было глубоко наплевать, но риски... Могло обернуться общенародным восстанием. В итоге обернулось 1941-м годом, когда счастливый 1930-ми гг. народ в армии проголосовал ногами в немецкий плен. И тем не менее Сталин рисковал. А что ему было делать? Тут или прибыль в плюсе и есть ресурс, или 163<164,1 и дело крутится у грани выживания.
>А вот раздел «Сельское хозяйство» справочника «Народное хозяйство в 1916 г.»: «Во всей продовольственной вакханалии за военный период всего больше вытерпел крестьянин. Он сдавал по твердым ценам. Кулак еще умел обходить твердые цены. Землевладельцы же неуклонно выдерживали до хороших вольных цен. Вольные же цены в 3 раза превышали твердые в 1916 г. осенью».
>Таким образом, общинный крестьянин, трудом стариков и женщин увеличив посевы хлеба для России, еще и сдавал хлеб втрое дешевле, чем буржуазия.
Re: О, это... - Скептик03.05.2016 03:34:22 (47, 254 b)
