От Рустем Ответить на сообщение
К C.КАРА-МУРЗА Ответить по почте
Дата 02.12.2002 07:40:53 Найти в дереве
Рубрики Практикум; Версия для печати

Возвращаясь к проблемам Чечни и левого движения...

Хотелось бы предложить вниманию коллег статью Бориса Караглицкого. Он ясно излагает то , что пыталсся и я озвучить на форуме. Однако тема развития не получила. Часть товарщий просто утопила дискуссию в шивнистических выкриках, призывах мочить и так далее. Интеллекуталы форума тоже недалеко ушли . Моя позиция была окарикатурена до абсурда, мол, мне не всё равно какой в Кремле флаг, бараевский или ельцинский . ( Как будто Кремлю действительно грозит захват отрядами чеченцев.)

Зазвучали разговоры о некоем благостном "русском государстве" , лишённом социально-классовго содержания которое грозят порушить бусурмане. ( Раздвоение сознания? Не этот ли послеоктябрсикий ельицинский монстр недавно проклинали? Для меня , например очевидно, что без крови октября 93 года не было бы чеченской войны). А теперь вдруг оказвается, что все завистки и бомбёжки во имя самих же чеченцев.
Ну, и гже здесь хоть что-то от левой традции или советского подхода?
Впрочем, предоставляю слово левому публицисту Борису Кагарликому. Умри, лучше не скажешь:
http://2002.novayagazeta.ru/nomer/2002/88n/n88n-s01.shtml
БУДУЩЕЕ ОППОЗИЦИИ В РОССИИ НЕОТДЕЛИМО ОТ АНТИВОЕННОГО ДВИЖЕНИЯ
Все остальное — торговля за власть

Российские элиты могут чувствовать себя в полной безопасности, зная, что в нашей стране социальный протест отдельно, а политика — отдельно. Идеология же по большому счету не имеет отношения ни к тому, ни к другому.
Для власть имущих опасно лишь соединение разных форм протеста. Перемены начинаются тогда, когда противники системы не просто объединяются, но и фокусируют свой протест на конкретных институтах власти, на ключевых элементах системы. В России, где власть становится все более авторитарной, речь идет не просто о защите демократических свобод, а о том, что социальный и антивоенный протест является единственно эффективной формой защиты гражданских прав.
Российскую оппозицию с 1993 года парализовал страх. Она готова бороться против власти лишь в той форме, какую разрешает сама власть, и лишь по тем вопросам, которые сама власть им поручит. На протяжении почти десяти лет левые дружно критиковали Компартию РФ и ее лидера Геннадия Зюганова, напоминая, что за ее ритуальной риторикой скрывается пошлое соглашательство. Но насколько радикальнее и смелее оказываются те, кто предлагает себя на замену Зюганову? Партии и группы, предлагающие себя в качестве альтернативы КПРФ, повторяют недостатки зюгановской организации, с той только разницей, что они меньше, слабее. Они бегают в администрацию президента, выпрашивая у нее разрешения стать альтернативой — не власти, а все тому же Зюганову.
Будущее левой оппозиции в России неотделимо от перспектив антивоенного движения. И не только потому, что происходящее в Чечне противоречит любым международным конвенциям по правам человека и российскому же законодательству. События последних недель показали, что «антитеррористическая» война стала формой существования Российского государства. Она превратилась в организационный принцип, в своеобразный институт, теснейшим образом связанный с другими элементами системы. Война в Чечне необходима для того, чтобы поддерживать стабильность олигархического капитализма, наращивать репрессивные структуры, которые могут быть использованы в любое время и в любом другом месте.
Путин и его окружение по-своему совершенно правы, связывая события в Чечне с американским наступлением на Ирак, доказывая, что чеченский погром является просто еще одним фронтом той же войны, которую Соединенные Штаты ведут в Азии. Причем чем более неприлично ведет себя российская власть по отношению к собственным гражданам, тем более она нуждается в поддержке и одобрении Запада и тем более сама превращается в инструмент международной политики Вашингтона.
В таких условиях отказ от антивоенной борьбы в России равнозначен предательству. Как по отношению к трудящимся собственной страны, так и по отношению к западным левым. Война цементирует систему внутри страны и на международном уровне. Не бороться против войны означает поддерживать систему, примириться с российской моделью капитализма.
Разумеется, у большинства российских крупных и мелких политиков всегда есть наготове удобная отговорка. Чеченские боевики им не нравятся. И в самом деле, как могут нравиться нам люди, которые берут в заложники мирных жителей? И которые, находясь в 1996—1999 годах у власти в республике, превратили ее в «черную дыру», где пропадали люди. Нет никаких причин романтизировать чеченское сопротивление. Но разве вызывает симпатию Саддам Хусейн, систематически истреблявший в Ираке левую оппозицию, терроризировавший курдов и шиитов? Злодеяния Хусейна не могут быть основанием для того, чтобы оправдать то, что делает американская сверхдержава с народом Ирака. Точно так же в 1914 году и большевик Ленин, и меньшевик Мартов выступили против участия России в мировой войне вовсе не потому, что испытывали симпатию к германскому кайзеру Вильгельму.
Нынешнее чеченское сопротивление мало похоже на классическое национально-освободительное движение. Но это не основание, чтобы поддерживать Путина и его генералов. Война ведется в первую очередь не против боевиков, а против мирного населения. И, как показал опыт последнего кризиса, не только чеченского. Нет ни моральных, ни политических причин, которые могли бы заставить левых на принципиальной основе поддерживать подобную войну. За оговорками политиков и интеллектуалов скрывается либо страх перед властью (в лучшем случае), либо элементарный расизм. А чаще — сочетание того и другого.
Политические условия, в которых действуют российские политики, весьма специфичны. Они делают лишь то, что им позволяют. И они таковы, какова породившая их среда, полная мещанских предрассудков и бюрократических страхов.
Тема чеченской войны отдана на откуп либеральной оппозиции, которая, в свою очередь, устраивает власть по двум причинам. Во-первых, эта оппозиция, критикуя президента за антидемократические меры, поддерживает его во всем остальном. А во-вторых, она принципиально неэффективна. Она одобряет систему, критикуя ее конкретные проявления. Критиковать Путина за нежелание заключить мир бессмысленно, ибо для него мир невозможен. Требование прекратить войну и одновременно сохранить господствующий в России экономический и социальный порядок равнозначно требованию к волку, чтобы тот стал вегетарианцем.
Левое движение в России будет востребовано только тогда, когда докажет, что способно объединить социальные требования с демократическими и антивоенными. В ином случае оно не будет ни левым, ни движением. И перспективы демократического развития для страны останутся мрачными. Ибо демократии без левых и без оппозиции не бывает.

Борис КАГАРЛИЦКИЙ, 28.11.2002