Переношу сюда свой свежий текст с православного форума Андрея Кураева.
__________
>>author=Михаил Заумный link=topic=201658.msg3020885#msg3020885 date=1239866336]
Но вы же не пояснили концепцию "православного атеизма". Вот я и предался домыслам и фантазии. А чем "православный атеизм" отличается от "атеистического православия"?
>>Вы то сами не чувствуете кощунства в самом словосочетании "православный атеизм"? Атеизм как неверие во что бы то ни было сверхъестественное отрицает в этом смысле православие. Православие как вера в бога отрицает в этом смысле атеизм. Вместе то и другое предоставляют человеку право выбора - быть ему православным или атеистом?
>>И вдруг ему предлагают нечто неопределённое под названием "православный атеизм". Т.е. хочешь быть атеистом - будь, ведь теперь есть "православный атеизм", т.е. можешь быть крещённым и особо не верить в Бога.
_____________________
Абсолютно законное требование.
Правда, опасаюсь, что модераторы отнесутся к рассмотрению данного вопроса как к оффтопику.
Все-таки попробую вкратце изложить проблему православного атеизма.
В 19 веке западные ученые с удивлением вынуждены были отметить, что в русском народе обыденно, в быту, в повседневности в масштабе целого народа преимущественно соблюдаются все основные нормы поведения и мотивации поведения, которые на Западе только силой уставов или длительного воспитания прививают монахам.
Понятно, что речь не о целибате, а о других нормах.
Неприязненное отношение к гордыне, стяжательству, нечестности, жестокости, властолюбию, лености, суетливости, разврату, рисовке и т.д.
Наоборот, уважение к мудрости, трудолюбию, мастерству, доброте, скромности, честности, подвижничеству, способности постоять за правду и т.д.
Причем соответствующие установки соблюдаются не только на людях, но и тогда, когда осудить, поощрить, оценить поведение некому. когда человек предоставлен самому себе. Продолжением этих норм является нравственное поведение не только в отношении к людям, но и в отношении природы. Хороший пример дед Мазай с зайцами.
Важный элемент народной этической традиции - требовательность к ближнему. - В отличие от толерантности, допускающей все, что не запрещено законом. Будь человеком, совесть имей и т.п. - это сугубо русский подход.
Побывавший в советском плену немец пишет в своих воспоминаниях, что столкнулся с совершенно другой цивилизацией. Голодные русские дети делятся хлебом с собакой. У нас бы, говорит, эту собаку сами съели.
Такая народная традиция не может быть результатом поверхностного обучения, она может быть только глубинной, впитываемой с молоком матери. Но это же суть православные христианские моральные и этические нормы.
Возникает догадка, что эти нормы первичнее зафиксировавшей их христианской православной религии.
Догадки, на самом деле, идут дальше. Вплоть до того, что само христианство родилось не в Палестине, а на нашем отечественном субстрате. Что сам институт русской церкви есть форма организации русского народа в государственность. Действующую не на основании закона или силы, а на основании всенародного понимания Правды - организационной и нравственной. Само предназначение русской государственности при этом не во властвовании или управлении, а защите и поддержании праведного порядка жизни.
Впрочем, эта традиция не сугубо русская, а в значительной мере общее цивилизационное наследство русской, угро-финской и тюркской составлящих нашей цивилизации. Достоинство русских в том, что им удалось создать на этой основе могучую государственность, общую опять-таки для русского, угро-финского и тюркского субстрата. Государственность не в форме надстройки над управляемым народом, а государственность, пронизывающую и соединяющую народы страны в подобие организма. В котором дорог каждый элемент, если только он не выродился в злокачественное образование. А каждому элементу дорог организм в целом, потому что без человека существование желудка бессмысленно и в естественных условиях невозможно.
Русская государственность, поддерживающая режим праведного существования, - общая ценность всех соприкасающихся с ней и входящих в нее народов. А сама праведность, как суть православности - ядро этой государственности.
Очень показательно в этом смысле татаро-монгольское завоевание. Занимаясь вопросами истории(с точки зрения ее ревизии) я обратил внимание вот на какую хитрую мелочь. В 1165 году(по летописям) возникло самостоятельное Муромское княжество. Оно сразу попало в обстановку непрерывных усобиц. Муромская дружина воюет повсеместно. И повсеместно только на стороне великого князя. В период Батыева нашествия жесточайше уничтожаются города Черниговского княжества - главного закоперщика усобиц. Само Черниговское княжение исчезает и разделяется на 4 самостоятельных княжения(Брянское, Воротынское, Мценское, четвертое запамятовал). Ряд городов захватывается, сжигается, но тут же отсраивается и начинается период их хозяйственного расцвета(Коломна, Москва, Рязань). Муром не трогают. Но что самое интересное, муромский князь сохраняет власть. Его не за что наказывать. Он в период усобиц занимал правильную позицию - боролся за сохранение великокняжеской власти. Как единственно праведной. Хан Орды не имеет претензий к такому князю.
Батый немедленно восстанавливает порядок, прекращает усобицы. Делит враждовавшую Русь на несколько великих княжений. Сохраняя за ними общую целостность под названием Русский улус. Причем над этим улусом нет единого князя, зато есть единая для всего улуса, соединяющая его под своим началом Русская церковь. Ну а главный епископат этой Русской церкви - Сарский - при хане Орды. Русская церковь, осуществляющая духовное руководство Русью, одновременно становится и важнейшим институтом ордынской государственности.
Оно, кстати, отражено в выбивающейся из общего тела повествования Марко Поло легенды о попе Иване и "золотом царе".
Этот вопрос историками практически не раскрывается. А вопрос-то чрезвычайно интересный. Одним из важнейших институтов Орды стала ямская почта. Но на Руси ямские пути соединяли... монастыри. На монастырях начинались, на монастырях и заканчивались. Владимирский тракт - суть ямской путь, исходивший из Андроникова монастыря. Санкт-Петербург Петр поставил в конце ямского тракта, упиравшегося в стоявший приблизительно около устья Охты Спасский монастырь, а начинавшегося с монастыря в районе нынешних Ямских-Тверских улиц в Москве.
Но самое поразительное, что когда Россия шагнула за Урал, оказалось необходимым срочно присылать русских крестьян. Ибо местное население совершенно неспособно к несению ямской повинности. За пределами Руси ямской службы не было. А на самой Руси сплошная сеть ямской связи опиралась на монастыри.
Собственно княжеская светская власть опиралась опять-таки на монастыри. Родовой монастырь московских правителей - Спасский. В Кремле это Спасо-Преображенский монастырь, в котором некрополь князей и царей вплоть до Петра и его детей. Родовой монастырь Романовых - из той же системы Спасских - Новоспасский. Приобретая города под свою власть князья назначали духовными владыками этим городам - выходцев из монастырей своей родовой системы.
Интересно событие времен Смуты. Ополчение Минина и Пожарского, конечно, собиралось на народные деньги. Но существенную долю этих народных денег составляли деньги, переправленные из отстоявшего их в боях с польскими отрядами Кирилло-Белозерского монастыря, выступавшего как бы хранителем царских средств - стабилизационного фонда русской государственности.
А после 1613 года русские монастыри год за годом на соборах обкладывали себя добровольными дополнительными налогами, раходовавшимися на возрождение русской государственности.
Собственно в период Смуты дальний Соловецкий монастырь был организатором обороны Севера от шведских притязаний, а сам вступал в переговоря со шведами от лица государства. Не царя, которого в сущности не было. А от лица страны, ее государственности. И шведы на такие переговоры шли. Признавали правомерность такого представительства.
Теперь понятно, к чему я веду?
Русское православие, как бы его ни называли в словарях и энциклопедиях, - далеко выходит за рамки просто религии. Оно первичнее собственно религиозной составляющей. Русское православие - суть и глубоко народная этика, распространяющаяся на ряд неправославных этносов России, и ядро русского государственного сознания.
Русская церковь исторически выступала в качестве важнейшего организационного, хозяйственного, идеологического института построения специфической русской государственности - как государственности Правды, всеобщего подчинения этой Правде и отстаивания этой Правды на огромных территориях, в том числе за пределами распространения русского этноса.
Еще один очень интересный момент истории. От ослабленного Смутой Русского государства откалывается Большая Ногайская орда. БНО - огромное образование, включавшее кочевья от Кавказа и Крыма - до Башкирии включительно. Откалывается в 1612 году, а в 1613 году по ней наносят удар перекочевавшие от китайских границ калмыки. И самодеятельно громят эту БНО. Раскалывают ее, отрывают от нее башкирцев, собственно ногайцев отгоняют к Крыму. А сами стремятся к установлению дипломатических отношений с Москвой. Москва не понимает, зачем ей нужны калмыки и монголы. Но калмыки свою линию продолжают. Наносят удары по всевозможным татарским, дагестанским княжествам и ханствам, не трогая собственно русских центров. В конечном итоге 1650-ых возникают формальные отношения между калмыками и Москвой. Калмыки дают свои войска для войн русскому царю. Это очень ценные войска, столкновения с которыми не выдерживают ни татары, ни турки, ни поляки.
А собственная роль калмыкского народа-войска по отношению к России выглядит так. Они приводят народы в двойное подданство. Себе - дань, а политическую власть и власть над территориями - Москве.
Калмыки в этом смысле очень интересны. Калмыцкая письменность - практически монгольская. А в калмыцком буддизме русский автор начала 19 века усматривает откровенно несторианскую обрядовость. Так и пишет - обряды как в "несторианской ереси". Короче, калмыки в 17 веке сохранили историческую память о своей цивилизационной подчиненности Русской духовной метрополии. И, не щадя себя, боролись против племен и государств, враждебных этой, забывшей своих духовных сыновей метрополии.
Понятно, что нынешняя формальная православность и нанешняя Русская православная церковь далеки от осознания такого места православности и церкви в стране. С другой стороны люди, не верящие в сверхестественное, не посещающие церковь, не крестящие лоб, но сознающие высшую ценность служения собственному исторически православному народу и исторически православной России, сознающие собственную принадлежность русской православной цивилизации, ее нравственным основаниям, более первичным, чем религия православного христианства, более полным, чем современная официальная вера, - как их обозвать? Просто русские. Неправильно. Потому что русских по рождению много, но много среди них тех, кто враги своему народу и своей государственности. А тем более Правде, дорогой не только русским, но и народам России и бывшего СССР, независимо от религиозности как таковой.
Я ставлю вопрос о возвращении к исконному расширительному цивилизационному пониманию православности. К такому пониманию, которое не разобщает верующих и тех, кто просто уже не в силах признавать существование сверхестественного, но соединяет их через общее осознание существования надчеловеческой праведности, буквально природной, соединяющей человека со Вселенной, с природой, с объективной истиной. Делающей человека действительным подобием Бога, считай его реальностью, либо считай его абстрактным понятием, заключающем в себе идеал средоточения всего того, что правильно и праведно.
Я ставлю вопрос о необходимости корректировки осознания собственно церковью своего места в нашей русской цивилизации народа-богоносца. Т.е. народа, который в собственной народной морали несет божественную истинность и праведность - ровно в том смысле, который я только что назвал. Не богом "избранный"(в отличие от евреев), но наоборот, несущий в себе на бытовом повседневном уровне те моральные нормы, которые религия соотносит с Богом, как первоисточником. Несущий в себе понимание своей единственности как защитника этих ценностей, Бога - от грязных рук. В библейском смысле - от антихриста.
Тогда защита и сохранение русской государственности, русской цивилизационной культуры, русской морали - превращается не просто в битву народов за место под солнцем по Дарвину. А превращается в битву за Правду, за Бога, становым хребтом которых на Земле есть Россия.
Именно по этой причине я ввожу кажущийся первоначально парадоксальным термин [b]православный атеизм[/b].
Моя постановка вопроса о православном атеизме - суть обращение как к верующим, так и к неверующим, к русским, татарам, чеченам и т.д. - с призывом типа: "Коммунисты вперед!"
Введением этого понятия я отбираю у РПЦ монополию на распоряжение категорией "православие". Православность - общее достояние не только прихожан РПЦ, но и староверов, и атеистов, не только этнических русских, но и других народов России, бывшего СССР, сопредельных и даже удаленных(типа вьетнамского) народов, чувствующих нераздельность собственной судьбы с православной праведностью русской государственности и цивилизации.
Введением этого понятия(с соответствующим иторическим и логическим обоснованием) я ставлю вопрос перед РПЦ - о ее месте в жизни и судьбе русского и связанных с ним народов. Напомнить ей, что она, как институт, создана русским народом не для того, чтобы поклоны отбивать. И не для помощи верующим обрести индивидуальное спасение на небе. А для огромной будничной организационной, хозяйственной, идеологической, если надо - государственной - работы, для мирской деятельности, посвященной защите и укреплению форпоста Бога на земле - России.
Если этот форпост лишают науки, РПЦ должна вставать на защиту науки. - Науки, как основы обороноспособности и конкурентоспособности России. Встать на защиту науки даже тогда, когда именно наука выступает главным оппонентом церкви. Ее задача выше спора, есть Бог или его нет. Церковь обязана бороться за жизнеспособность народа-богоносца и его священной государственности. Бороться вместе со всеми, для кого Россия - святое, независимо, веруют эти люди или нет. Если Россия - святое, - веруют. Причем покруче многих посетителей храмов. Веруют в главное, а не в те предметы, познания и правила, которые Церковь использует для донесения этого главного до очередных поколений.
