|
|
От
|
Miguel
|
|
|
К
|
Ищущий
|
|
|
Дата
|
13.07.2006 16:51:03
|
|
|
Рубрики
|
Прочее; Россия-СССР;
|
|
А какая цель?
> Но тем не менее я вынужден отметить, что рациональная часть замечаний Мирона по Вашим рассуждениям мне близка. То, как я понимаю взгляды Мирона, имхо, лучше выразить словами СГКМ, касающихся оценки работ Гумилева. СГКМ сказал, что методология науки включает в себя такое явление, как научная идеология, допускающее одновременное существование противоположных научных теорий. Имхо, марксизм – именно научная идеология. Поэтому оценки ее на основе критериев оценки той или иной научной теории будут неадекватны.
Я обсуждаю правильность научных моделей Маркса. Тех, со ссылками на которые марксисты предлагают "отнять и поделить". Применять к этим моделям какие-то смягчённые критерии я не готов, потому что тогда читатели не увидят опасностей, которые несут практические рекомендации марксистов-шариковцев. Ведь именно на это всё и завязано – на практические рекомендации шарико-марксистов. А не на отвлечённые рассуждения о смысле истории, как у гумилёвцев.
> Но я вижу по-другому цель, для достижения которой Маркс взялся за Капитал – формализовать угнетение масс западного общества 19 века и преодолеть его через эту формализацию.
Вы путаете формализацию верного знания и наукообразное обоснование пьяного бреда, наскоро состряпанного двумя молодыми философами на заказ организаторов новой партии (это я про коммунистический манифест).
>Было ли угнетение? – безусловно было. Верно ли поставлена цель? – Имхо, верно.
Я не приёмлю этой безусловности, хотя бы потому, что не знаю, что такое угнетение.
> Интересна оценка Ленина научной новизны экономических рассуждений Маркса. Вот что, например, Ленин относит к заслугам Маркса: «В высшей степени важным и новым является у Маркса анализ накопления капитала, т. е. превращения части прибавочной стоимости в капитал, употребление ее не на личные нужды или причуды капиталиста, а на новое производство. Маркс показал ошибку всей прежней классической политической экономии (начиная с Адама Смита), которая полагала, что вся прибавочная стоимость, превращаемая в капитал, идет на переменный капитал. На самом же деле она распадается на средства производства плюс переменный капитал…
Я бы не рекомендовал формировать представления о классической политэкономии по трудам Ленина или, тем более, Мирона. Рассуждения Рикардо о росте капиталовооружённости действительно очень мутные и содержат много ошибок (как и вся вторая половина его книги), но такой глупости он сказать не мог. Конечно же, он говорил и об увеличении количества «постоянного капитала» (в терминологии Маркса), тех же машин. Скорее всего, Ленин неправильно проинтерпретировал рассуждения Рикардо о том, что сдвиг траты денег с переменного на постоянный капитал вызывает и отраслевые сдвиги в распределении рабочей силы между отраслями. А деньги, идущие на закупку машин, идут на содержание рабочих, занятых в производстве машин («переменный капитал»). Я сейчас не могу найти это место у Рикардо, но посмотрите две цитаты – из XX и XXI глав его труда, из которых видно, что, несмотря на особенную мутность изложения в первой цитате, всё он прекрасно понимал в накоплении не хуже Маркса:
«Из всего сказанного следует, что богатство страны может возрастать двояким путём: оно может быть увеличено путём употребления более значительной части дохода на содержание производительного труда, который увеличил бы не только количество, но и стоимость всей массы товаров, или же оно может быть увеличено без затраты дополнительного количества труда, если то же самое количество труда станет более производительным и увеличит только количество, а не стоимость товаров.
В первом случае увеличилось бы не только богатство страны - возросла бы также и стоимость этого богатства. Страна разбогатела бы путем бережливости - она уменьшила бы расходы на предметы роскоши и комфорта и употребила бы эти сбережения на воспроизводство.
Во втором случае не было бы ни уменьшения расходов на предметы роскоши и комфорта, ни увеличения количества затраченного производительного труда. То же самое количество труда производило бы больше продуктов: возросло бы богатство, но не стоимость. Из этих двух способов увеличения богатства следует предпочесть последний, так как он произведёт тот же самый эффект и в то же время не будет сопровождаться лишениями и уменьшением предметов комфорта, которые необходимо связаны с первым способом. Капитал представляет собой ту часть богатства страны, которая затрачивается в целях будущего производства и может быть увеличена тем же способом, что и богатство. Добавочный капитал будет столь же действителен при производстве будущего богатства, всё равно, получается ли он путём усовершенствования квалификации рабочего и машин или путём производительного употребления более значительной части дохода. Богатство ведь всегда зависит от количества произведённых товаров безотносительно к лёгкости, с какой могут быть произведены орудия, применяемые в производстве. Известное количество предметов одежды и пищевых продуктов будет содержать и давать занятие тому же числу человек для выполнения того же количества работы независимо от того, произведены ли эти предметы трудом 100 или 200 человек. Разница только в том, что они будут стоить вдвое больше, если на их производство затрачен был труд 200 человек».
«Когда я впервые обратил своё внимание на изучение вопросов политической экономии, я придерживался взгляда, что применение машин в какой-нибудь отрасли производства, поскольку оно сберегает труд, является благом для всех и сопровождается только теми неудобствами, которые в большинстве случаев вызываются передвижением капитала и труда из одной отрасли в другую. Мне казалось, что владельцы земли при условии, что они получают ту же самую денежную ренту, выиграли бы благодаря понижению цен некоторых товаров, на которые они расходуют свою ренту, а это понижение цен явилось бы неизбежным следствием применения машин. Капиталист, по моему мнению, также выиграл бы в конечном счете по тем же причинам. Правда, тот, кто изобрёл машину или впервые применил её, пользовался бы добавочной выгодой, так как в течение известного периода он получал бы большую прибыль. Но по мере того, как машина входила бы во всеобщее употребление, цена производимого с её помощью товара понизилась бы вследствие конкуренции до издержек его производства. Тогда капиталист получал бы такую же денежную прибыль, как и прежде, и участвовал бы в общих выгодах только как потребитель, так как при помощи того же денежного дохода он мог бы получать добавочное количество предметов комфорта и удовольствия. Класс рабочих, думал я тогда, также выиграл бы в одинаковой степени от введения машин, потому что при той же самой денежной заработной плате рабочие могли бы теперь покупать больше товаров. Я полагал при этом, что заработная плата не понизилась бы, так как капиталист мог бы предъявлять спрос и занять такое же количество труда, как и прежде, хотя он мог бы быть вынужден использовать этот труд для производства нового или по крайней мере видоизменённого товара. Если бы благодаря усовершенствованию машин можно было при том же количестве труда увеличить вчетверо количество чулок, тогда как спрос на чулки увеличился бы только вдвое, часть рабочих по необходимости должна была бы уйти из чулочной промышленности. Но ввиду того, что капитал, дававший им занятие, продолжал бы существовать и его владельцам было бы выгодно употребить его производительно, мне казалось, что он будет затрачен на производство какого-нибудь другого товара, полезного для общества, на который непременно существовал бы спрос. На меня произвело тогда, да и теперь ещё производит, глубокое впечатление верное замечание Адама Смита о том, что "стремление к пище ограничивается у каждого человека небольшой вместимостью человеческого желудка, но стремление к удобствам и украшению жилища, одежды, домашней обстановки и утвари не имеет, повидимому, предела или определённых границ" [Адам Смит, Исследование о природе и причинах богатства народов, т. I, стр. 148. - Прим. ред.]. А так как мне казалось, что спрос на труд останется неизменным и что заработная плата не понизится, то я думал, что трудящийся класс воспользуется в такой же степени, как и другие классы, выгодами всеобщего удешевления товаров, которое явилось бы следствием применения машин.
<…> [Далее Рикардо развивает ошибочную теорию о том, что рабочие не выигрывают от технологического прогресса, по меньшей мере, в продуктах питания, а выигрывают только капиталисты и землевладельцы. Ошибка обусловленная всё тем же «железным законом заработной платы», которого придерживаются и Паршев с Мироном.]
Я отметил уже прежде, что рост чистого дохода, измеряемого в товарах, всегда является следствием усовершенствования машин и влечёт за собой новые сбережения и накопления. Следует помнить, что эти сбережения имеют место ежегодно и что они должны скоро создать фонд более значительный, чем валовой доход, первоначально потерянный вследствие изобретения машин. Тогда спрос на труд будет так же велик, как и прежде, и положение народа будет и дальше улучшаться благодаря увеличению сбережений, которые позволит делать возросший чистый доход.
Введению машин нельзя безнаказанно чинить препятствия ни в одном государстве; если бы капиталу мешали получить наибольший чистый доход, который может доставить применение машин на родине, он переместился бы за границу, а это ослабило бы спрос на труд в более серьёзной степени, чем самое широкое применение машин. Пока капитал применяется внутри страны, он должен создавать спрос на некоторое количество труда. Машины не могут применяться без содействия людей и могут быть произведены только при помощи их труда. Вкладывая часть капитала в усовершенствованные машины, мы только задерживаем прогрессивное возрастание спроса на труд; вывозя капитал в другую страну, мы совершенно уничтожаем этот спрос.
Притом же цены товаров регулируются издержками их производства. Применяя усовершенствованные машины, вы уменьшаете издержки производства товаров, и вследствие этого вы можете продавать их на внешних рынках по более дешёвой цене. Но если бы вы отказались от применения машин, в то время как другие страны поощряли бы его, вы были бы вынуждены вывозить ваши деньги в обмен на иностранные товары до тех пор, пока вы не снизите естественные цены ваших товаров до уровня цен других стран. Вступая в обмен с этими странами, вы можете отдавать товар, стоящий здесь двух дней труда, за товар, стоящий за границей одного дня труда. Этот невыгодный обмен был бы следствием вашего собственного образа действия, ибо товар, вывозимый вами и стоящий вам двух дней труда, стоил бы вам не больше одного дня труда, если бы вы не отказались от применения машин, услугами которых благоразумно воспользовались ваши соседи».
>В высшей степени важным и новым является, далее, данный Марксом во II томе «Капитала» анализ воспроизведения общественного капитала, взятого в целом. И здесь Маркс берет не индивидуальное, а массовое явление, не дробную частичку экономии общества, а всю эту экономию в совокупности. Исправляя указанную выше ошибку классиков, Маркс делит все общественное производство на два больших отдела: I) производство средств производства и II) производство предметов потребления и детально рассматривает, на взятых им числовых примерах, обращение всего общественного капитала в целом, как при воспроизводстве в прежних размерах, так и при накоплении.
Не вижу в изложении Лениным результатов Маркса ничего нового по сравнению с Рикардо.
>В III томе «Капитала» разрешен вопрос об образовании средней нормы прибыли на основе закона стоимости. Великим шагом вперед экономической науки, в лице Маркса, является то, что анализ ведется с точки зрения массовых экономических явлений, всей совокупности общественного хозяйства, а не с точки зрения отдельных казусов или внешней поверхности конкуренции, чем ограничивается часто вульгарная политическая экономия или современная «теория предельной полезности»…
Это идиотизм с марксовыми усреднениями разобран ещё Бём-Баверком задолго до Ленина. Я уже приводил цитату Бём-Баверка и популярный пример про кряканья.
>Маркс вполне вскрыл (см. также «Теории прибавочной стоимости», где особого внимания заслуживает критика Родбертуса) ошибку Рикардо, будто диференциальная рента получается лишь при последовательном переходе от лучших земель к худшим. Напротив, бывают и обратные переходы, бывает превращение одного разряда земель в другие (в силу прогресса агрикультурной техники, роста городов и пр.),
Судя по всему, Ленин Рикардо не читал. Как раз у Рикардо написано, что при совершенствовании техники появляется возможность увеличить урожай с тех же земель и получать урожай, достаточный для пропитания рабочего, на таких плохих землях, которые ранее не использовались. Именно Рикардо упоминал о превращении одного разряда земель в другие и писал Рикардо. И насчёт несельскохозяйственной земельной ренты, обусловленной местоположением в связи, например, с ростом городов он тоже, кажется, писал. А Адам Смит даже разделял ренту на недвижимость на две составляющие – собственно земельную ренту, обусловленную местоположением, и «строительную» ренту, обусловленную инвестициями на этом участке.
>и глубокой ошибкой, взваливанием на природу недостатков, ограниченностей и противоречий капитализма является пресловутый «закон убывающего плодородия почвы»».
Так Ленин считал, что при коммунизме закона убывающей отдачи не будет?
Гагагага! :)
Мой Вам совет: не учите политэкономию по текстам Ленина и, тем более, Мирона. Неужели до сих пор не прояснился уровень последнего?
>Капитал создавался для формализации освобождения от угнетения трудом…Имхо.
Для оправдания хотенчиков отдельных личностей, то есть. Но теории создаются не для оправдания хотенчиков, а для указания пути, как достичь их удовлетворения. А ценности-хотенчики должны быть явно вынесены за пределы теории, они сказываются на постановке конечных целей, а не путей их достижения.
>Вы не рассмотрели вопрос, насколько адекватны сами цели, и пустились сразу с места – в карьер.
Про цели я высказался ближе к концу работы.