Целевые функции, параметры оптимизации и системы координат.
>Проблема вот в чем - чтобы распределить икру равномерно нужно затрать административный ресурс. Нанять персонал, обеспечить требуемой властью, контролировать правильность исполнения и тд.
Проблема в том что в случае равномерного распределения икра изменит смысл. Это все равно что распределить равномерно звездочки на погоны между военными, юбки между мужчинами и женщинами, бальные платья между выпускным вечером и копанием картошки и яркость свечения между тремя светами светофора. Звездочки превратятся в пуговицы, юбки и платя в шмотки, а светофор в лампу. Не то чтобы пуговицы, тряпки, и лампы совсем не имели смысла, но смысл у них иной. Вон отопление как раз технически проще и дешевле распределить на всех одинаково чем ставить счетчики, учитывать, проверять. Но ведь и его пытаются превратить из символа права на жизни в отличительный символ состоятельных коротышек. Одним из первых шагов реформ была приватизация общественных сортиров. По крайней мере одну ставку кассира на сортир ввели с единственной целью поделить людей на "цивилизованных", которым подойдет только сортир с розами и туалетной бумагой надушенной шанелью №5, и "диких" которые должны облегчаться в подъездах.
Грубо говоря, когда икра идет в театральный буфет и престарелому герою Советского Союза, а отопление подается всем - они символы государственной власти и права перераспределять. А когда они присваиваются в меру платежемпособности они символизируют платежеспособность. Отсюда и эпическая битва за икру, хотя сегодня она представляет лишь исторический интерес. Для платежеспособных гораздо актуальнее битва за яхты с самолетами, а для остальных за отопление. Но суть конфликта - битва между культурами, между системами смыслов за материальный субстрат используемый в качестве обозначающего. Чиновник выбивающий мазут для котельных своего города бьется не за тепло, а за его смысл как права на жизнь, и свою функцию гаранта этого права. А "экономисты" в министерстве и высшей школе экономики отстаивают иную систему координат. Ни чиновникам, ни экономистам сам физический мазут нафиг не нужен. И оптимизацию они видят по-разному потому что различны целевые функции, ограничения и параметры оптимизации. Для чиновника гибель населения - ограничение, а для "экономиста" - параметр оптимизации.
>И понятно, зачем меняется точка равновесия – для лучшего общественного развития.
>Но какой смысл затрачивать ресурсы на перераспределение икры?
Видите ли в чем дело, разные культуры по-разному представляют себе "общественное развитие":
"Первый коммерческий импульс туземных народов – не стать такими, как мы, а стать еще более такими, как они сами. Они ставят иностранные товары на службу своих собственных идей, для воплощения в жизнь своих собственных отношений и понятий о хорошей жизни. Втянутые в орбиту капиталистической мировой системы, этого глобального крестового похода экономической рациональности, горцы Новой Гвинеи быстро освоили секреты коммерции, которые они используют, чтобы устраивать самые экстравагантные «традиционные» церемонии в их истории. Съедается больше свиней и обменивается больше жемчужных раковин, чем в старые добрые дни, не говоря уже о свободном потреблении таких диковинок как баночное пиво и консервированный колбасный фарш. Пусть ворчат экономисты и неоколониальные бюрократы, но это не «пустой перевод ресурсов» и не «отсталость»: это именно развитие с точки зрения рассматриваемых народов – их собственная культура, но в гораздо больших масштабах и качественно и количественно. «Знаете, что мы называем развитием?» – говорит этнографу лидер народа Кева: «Мы называем так рост кланов, дом человека, забивание свиней. Именно это мы всегда и делали»" http://www.rus-crisis.ru/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=752
Мы, "старые русские" используем товары и технологии чтобы быть еще более русскими - бесплатные квартиры, здравоохранение, образование, отопление для всех, а их "новорусская" колониальная администрация и ее идеологи - марксистские проповедники хотят чтобы мы перестали быть русскими и стали как Запад:
"Американские миссионеры без конца жаловались, что проблема гавайцев в том, что у них недостаточно презрения к самим себе. Они слишком много едят, смеются и совокупляются и слишком мало работают. Островитяне просто не понимают, насколько они испорчены. Вся еврейско-христианская космология человеческого существования, человеческой природы, изначально испорченной грехом, жизни как наказания, – вся эта система ненависти к самому себе должна быть наложена и на них – «бешеная, карательная ненависть к жизни», как называл ее Ницше, «жизнь, ненавидящая саму себя». Только тогда, когда они станут достаточно противны самим себе, они будут готовы стать такими «цивилизованными», как мы." (там же)
Посмотрите на протестантского проповедника занимавшего при Горбачеве пост секретаря политбюро ЦК КПСС по идеологии А.Н. Яковлева
"Огромный (двухполосный) текст начинался панегириком достижений СССР и клятвами верности учению Маркса-Энгельса-Ленина. Дальше следовало длинное поношение всех, кто этому учению недостаточно предан. Главный удар обрушивался на тех, кто «ищет возвращения к истокам» — разумеется, русским. Особенную ненависть Яковлева заслужили «воспеватели русской деревни». Любое доброе слово о крестьянстве (в том числе и как о «питательной почве национальной культуры») расценивалось «любование патриархальным укладом жизни, домостроевскими нравами», то есть выступлением против Ленина и его оценок крестьянства. Особенную радость у Яковлева вызывало «раскулачивание». Всякие — даже самые осторожные — намёки на то, что уничтожение русского крестьянства было не совсем хорошим делом, вызывали у пламенного большевика настоящий гнев. Ссылки на Ленина в то время обладали термоядерной мощью, так что Яковлеву достаточно было указать: «Тот, кто не понимает этого, по существу, ведет спор с диалектикой ленинского взгляда на крестьянство, с социалистической практикой переустройства деревни», «в прямом противоречии с Лениным», «С кем же, в таком случае борются наши ревнители патриархальной деревни и куда они зовут?..» и т. д. В настоящую ярость приводила Яковлева любая попытка что-то возразить на русофобские высказывания «классиков». Приведя фразу из одной книги о том, что герой не согласен со словами Чернышевского о русских, как «нации рабов», А. Яковлев бил наотмашь: «Полемика идет не только с Чернышевским, но и с Лениным». Точно так же Яковлев расправился с любыми, даже самыми осторожными попытками сказать что-то хорошее о православии. «Во многих стихах мы встречаемся с воспеванием церквей и икон, а это уже вопрос далеко не поэтический». «Мы не забываем» — пишет Яковлев — «что под сводами храмов освящались штыки карателей, душивших первую русскую революцию... самая «демократическая» религия в конечном счете реакционная, представляет собой идеологию духовного рабства». Дальше шёл огромный, подробный список из множества фамилий «русопятствующих». Разумеется, не были забыты темы «квасного патриотизма», «шовинизма» и «антисемитизма»… Короче, статья была такой, что даже кроткий и скромный народ начал возмущаться. В «Литературку» пошли письма читателей. По слухам, даже нобелевский лауреат Михаил Шолохов из своей станицы отправил телеграмму в ЦК по поводу яковлевской публикации." http://www.rus-crisis.ru/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=1085
