Мы приступаем к разработке одной из наиболее острых тем в интеллектуальной
жизни постсоветской России - темы советского наследия и советского урока. На
наш взгляд, окончательный ответ на те вопросы, которые с этой темой связаны,
до сих пор никем не дан. Точнее, не дан в том виде, который устроил бы нас.
В принципе, из прошлых номеров наша позиция читателям, скорее всего,
более-менее ясна. Но нам хотелось бы, по возможности, расставить все
необходимые точки над всеми i.
В связи с этим мы должны сделать ряд важных замечаний, без учета которых наш
подход будет просто непонятен.
Прежде всего, мы не считаем наш сегодняшний номер исчерпывающим. Скорее
всего, советская тема будет нами продолжена, поэтому все, что здесь сказано,
еще получит свое развитие.
Далее, мы рассматриваем крах СССР и коммунистической идеи как метафизическое
событие, как, вероятно, важнейший исторический факт всего второго
тысячелетия нашей эры. Его смысл, пожалуй, вполне ясен: креационизм одержал
полную и окончательную победу над манифестационизмом (о смысле этих терминов
см. статью А.Дугина "Крестовый поход Солнца" во втором номере журнала "Милый
Ангел"). История, в смысле противостояния этих двух идей, прекратила течение
свое...
Другое дело, что манифестационистская советская доктрина повержена руками
еще худшего (из-за своей примитивности) течения - либерализма. И этот "калиф
на час" еще должен быть низвергнут. В сущности, весь смысл либеральной
идеологии сейчас состоит в том, чтобы отмахнуться от советского краха, как
от чего-то исторически незначительного, и продолжать жить, как будто ничего
не было. Так сейчас и живет сбрендивший европейский мир.
Однако сказавший А скажет и Б, поэтому с либерализмом будет покончено. Те,
кто под демократическими лозунгами шел сокрушать коммунизм, скоро осознают,
что оказались во власти сил, которые намного мощнее какого-то там
"либерализма", и которые, в конце концов, вернут все на круги своя...
Таков исторический процесс. Истина берет последний реванш.
Коммунизм уничтожен. Либерализм обречен. Жалкие попытки этих свиней
противостоять "кроту истории" безнадежны.
Перед нами же, перед теми, кто осознает будущее мира вне идиотских терминов
"эпохи Возрождения", открываются совершенно практические задачи.
Прежде всего, мы должны осознать, что, при всем нашем отвращении к
советскому опыту, перед нами было великое историческое явление. Мы его
победили и забили в его гроб последние гвозди. Но великого и достойного
врага надо уважать.
Поэтому мы должны воздать погибшему чудовищу последние почести.
Мы сделаем это следующим образом. Во-первых, идеология, лежавшая в основе СССР, должна быть как можно
быстрее максимально дискредитирована. В принципе, у нее уже сейчас нет
перспектив, но рецидивы возможны. Чем сильнее мы испачкаем ее грязью, тем
лучше. Здесь допустимы любые перегибы и любые поклепы (они тоже никогда не
были благородны по отношению к нам - ответим же им стократно). На поле
очернения империи дьявола нравственно все. Необходимо упражняться в
ненависти к коммунизму, открывая все новые и новые закоулки зла.
Во-вторых, весь положительный опыт "советского проекта" (а он, несомненно,
был) должен быть нами максимально быстро приватизирован и превращен в свой.
Он должен быть очищен от коммунистических наслоений и взят на вооружение без
всяких сантиментов и ссылок на "изобретателей". То, что оставил дохлый
монстр, может принадлежать только нам, как единственным его наследникам -
его победителям. Это наша и только наша добыча.
Вот, собственно, и все. Мы не из тех людей, которые склонны прощать обиды.
Само существование СССР в его коммунистической версии было для нас (и для
меня лично) ежеминутным оскорблением. Поэтому у нас нет никакого морального
обязательства плакать на советской могиле. Наоборот, могила должна быть
стерта с лица земли, а оставшееся имущество присвоено и использовано на
благо новой, грядущей России.
Если бы вожди СССР вели себя по-другому, вероятно, сегодня с их наследием и
обращались бы более гуманно. Но врагов надо уничтожать вплоть до седьмого
колена и не прощать им ничего и никогда. Ибо действие рождает
противодействие... У Советов были шансы не пережить краха, они их не
использовали. Бог карает отступников и возвращает на праведные пути.
При этом мы оставляем за собой право не трогать и не критиковать те периоды
советского строя, когда эта модель максимально приближалась к образам
несостоявшейся великой России - 1934-1953 и 1967-1977 гг. Это то, что нас в
советском опыте почти полностью устраивает. И здесь нет никакого
противоречия, впрочем, думаем, для нащих постоянных читателей это уже
ясно...
Случай мертвого СССР - как раз та ситуация, в которой мясо легко отделяется
от костей, и использовать советские естественные "наросты" хотя бы для
изготовления банального мыла просто необходимо.
Мы уверены, что настанет день - и никто не вспомнит о "советском наследии".
Оно просто будет органично нашим, и все тут... И других путей просто нет.
А либерализмом мы всерьез займемся немножко попозже... Впрочем, с его
будущим тоже все ясно.
"Ностальгия по СССР" в последние два-три года стала общим местом нашей
публицистики. Плач о "потерянной империи" слышен отовсюду. Было бы вполне
понятно, если бы этот плач раздавался лишь из коммунистического лагеря.
Однако сегодня по родине слонов и царству гордых покорителей космоса
ностальгируют все, кому не лень, и, как ни странно, даже совсем неплохо
пристроившиеся в новой посткоммунистической жизни "сынки" бывшей советской
элиты. Лично у меня это настроение вызывало и вызывает болезненное
неприятие. Но, уж коли ностальгия существует, то, видимо, следует ее понять
и объяснить. Для этого нужно разобраться в том, как вообще развивался
Советский Союз и что это такое, собственно говоря, было. Думаю, после этого
читатель лучше поймет, как воспринимать "советскую ностальгию".
Предпосылки: куда шла Россия?
Коммунисты, которые некогда очень любили сравнивать все на свете с уровнем
1913 г. (что позволяло беззастенчиво хвастаться небывалыми советскими
успехами), все же страдали неким тайным комплексом неполноценности по поводу
собственного октябрьского переворота. В идеологических брошюрах то тут, то
там встречалась фраза о том, что прежний строй царской России к 1917 г.
прогнил окончательно, и революция была неизбежна. Страна готовилась к этой
революции, выстрадала ее. Страна якобы требовала модернизации по западному,
но еще более прогрессивному, социалистическому типу. И большевики с Лениным
гениальным образом эту модернизацию осуществили.
Казалось бы, большевики совершенно правы. Стоит взять любую мало-мальски
оппозиционную газету периода между 1905 и 1914 гг., как это настроение
бросается в глаза: "Царь - позорное пятно на теле России". "Мы живем в
стране взяточников и рабов". "Чиновники не умеют управлять". "Придворная
камарилья сосет кровь народа". Чего только не встретишь на газетных
страницах. С другой стороны - было и постоянное недовольство общества всем и
вся, уже подспудное, тихое, таинственное, замкнутое в рамки приличий. Любой
чиновник был умеренным, а то и радикальным оппозиционером.
Понятно, что в такой стране обязательно должно было что-то произойти.
Так что же, большевики правы? Революция и последующие события были
неизбежны?
Отчасти да. В смысле констатации общественного напряжения - большевики
правы. Но, если говорить честно, во всем остальном большевики ошибаются.
Потому как 1907-1914 гг. были именно что временем постепенного затухания
общественных страстей. Революция 1905-1907 гг. решила практически все
насущные русские вопросы. Практически были ликвидированы все прежние тормоза
и препятствия на пути развития России. Экономика страны росла довольно
быстрыми темпами. Жизненные условия основной массы населения медленно, но
неуклонно улучшались. Постепенно начинала вымирать та, прежняя,
интеллигенция - бесплодно критиканствующая, революционно настроенная,
предельно русофобская. Перспективы страны становились все более ясными.
Главной задачей России теперь было постепенное изменение системы
государственного управления, отказ от многих архаичных форм,
"демократизация" бюрократического аппарата, прилив в него свежих сил. Речь
вовсе не шла о свержении монархии - думаю, получи страна пресловутые 20
мирных лет, "престарелое самодержавие" обрело бы новое дыхание, и
образовался бы совершенно новый тип государства, - снизу доверху пронизанный
структурами национального самоуправления, модернизированный, прагматический
национальный режим. Никаких революций в прямом смысле этого слова не
предвиделось.
На мой взгляд, Россия, преодолевая петровское "западническое" наследие, шла
к истинно национальному русскому государству, мощной державе, которая вполне
могла бы владеть половиной мира. Посмотрим в те же довоенные газеты - ведь
основная часть нации была недовольна именно тем, что "не победили японцев",
что "русские товары не завоевали пока весь свет" и что "чиновники берут
взятки", а "государство неэффективно". То есть большинство населения хотело
не гибели России, а улучшения жизненных условий и повышения роли страны в
мире. Александр Янов, несомненно, сказал бы, что предреволюционное русское
общество страдало великодержавным имперским шовинизмом.
Но все было перечеркнуто 1 августа 1914 г. Началась война, предельно
ослабившая страну и поставившая ее в зависимость от западных держав. Самым
печальным было то, что патриотически настроенная интеллигенция гибла в
окопах, а те, кто желал России немедленной смерти, постепенно все шире
рассаживались в прессе и в парламенте.
Однако даже и в начале 1917 г. никому не казалось, что революция близка.
Всем известны "Письма издалека" Ленина, в которых он жаловался на то, что
никогда не увидит битв грядущей революции. Эта жалоба, по иронии судьбы,
прозвучала буквально за несколько дней до начала февральского балагана.
"Демократическая революция" февраля 1917 г. была, по сути, верхушечным
переворотом, происходящим на фоне народных волнений в Петрограде. Но именно
она спровоцировала "выкидыш" - нация неожиданно решила, что "время пришло",
и вместо нормального государства, к которому двигалась на всех парах Россия,
получилась "советская цивилизация". Как говорил один публицист: русская
тройка опрокинулась на крутом повороте истории.
Стихийный поток
Еще М.Агурский в знаменитой книге "Идеология национал-большевизма" обращал
внимание на идейную неоднозначность русской революции 1917 г. В ней обычно
видели только торжество ленинской версии марксизма. Но ни одна революция не
смогла бы победить, опираясь на такой дремучий и бессмысленный "марксизм". К
триумфу ее привели совершенно другие идеи, в частности, глухой крестьянский
социальный протест, отчасти даже черносотенные лозунги, а также
национал-прагматизм (настроение тогдашней технической интеллигенции).
Кстати, большевики активно заимствовали и лозунги эсеров, а ведь "власть -
Советам" и "земля - крестьянам" были изначально чисто эсеровскими призывами.
И партия социалистов-революционеров в значительно большей степени выражала
настроения русского общества, чем большевики (которых даже в начале 1917 г.
царская полиция не воспринимала всерьез). Именно эсеры получили большинство
на выборах в Учредительное собрание.
Итак, стихийный национальный поток, во главе которого стояла, прежде всего,
партия эсеров, был узурпирован большевиками. На этой волне они пришли к
власти. В общем-то, ничего удивительного в победе партии Ленина-Троцкого не
было. Общество было настроено на модернизацию и не желало продолжения войны.
Большевики были убеждены в своей правоте, обещали резкий скачок в развитии,
а также мировую революцию, которая должна была положить конец вообще всей
"эксплуататорской" истории. Большевики ссылались на "научность" своей
идеологии, а авторитет науки был тогда весьма высок.
В октябрьских событиях 1917 г. сливаются два потока - псевдонаучное
доктринерство большевиков с обещаниями радикальных перемен и общенародное
стремление к модернизации страны. В какой-то момент векторы совпали.
Случилось то, что случилось. Национальное выступление было спровоцировано
преждевременно, и "низы" революции оказались к ней не готовы. Во главе
национального потока оказались большевики с их совершенно вздорной
идеологией строительства "воздушных замков".
Советская конспирология
Вся последующая история РСФСР-СССР определялась подспудной борьбой
"национального потока" с "догматическим интернационализмом".
Уже к началу 20-х гг. стало ясно, что большевистский проект не только не
решает дореволюционых проблем, а даже отбрасывает страну назад на целые
столетия (имеется в виду, прежде всего, организация управления
государством). Однако военная сила была в руках ленинской гвардии,
признавать свое поражение они не желали и властью делиться не собирались.
Победив русскую нацию в гражданской войне, большевики достаточно окрепли,
чтобы не бояться вооруженных выступлений населения. А само население
удовлетворилось некоторой стабилизацией, начавшейся в стране примерно с 1922
г., и перешло к пассивному прагматическому сопротивлению. Теперь с властью
приходилось "сотрудничать", проводя в жизнь хотя бы часть жизнеспособных
проектов. Это была тяжелая и сложная игра.
Выигрывали в ней, как правило, "догматики", но время от времени русское
общество отвоевывало у большевизма отдельные плацдармы. "Национальный поток"
вел дело к восстановлению пространства единой империи и заново создал ее -
большевики смирились с этим нарушением принципа "права наций на
самоопределение", но в ответ поделили страну на национальные республики,
заложив мину под собственное здание. "Национальный поток" требовал допустить
ограниченную частную инициативу - большевики временно сдались и пошли на
"нэп", но потом, испугавшись за свою власть, вновь вернулись к стопроцентно
национализированной экономике. "Национальный поток" требовал усиления роли
Советов - большевики, на словах восхваляя "народовластие", подчинили их
власти компартии. Вообще, противостояние "людей из народа" и "большевистской
аристократии" стало главным конфликтом всей советской империи.
Сталин, в отличие от своих предшественников, умудрился занять
бонапартистскую позицию и все время качался между "пламенными
революционерами" и "бонзами военно-промышленного комплекса", представлявшими
как раз "национальный поток" (почитайте мемуары полководцев времен Великой
Отечественной - в них и не пахнет "марксизмом"; восхваления Сталина и
партии - да, но марксистский революционный дух отсутствует напрочь).
Марксистская догма, которую свято охраняли разнообразные спецслужбы,
неизменно оказывалась сильнее и губила все здоровые начинания, возникавшие в
СССР.
Итак, в СССР не было партий, традиционной демократии, институций "западного
мира". Это было общество, чем-то неуловимо напоминавшее Византийскую
империю, только очень извращенную. Борьба кланов и торговля интересами
велись через стихийно сложившиеся органы - партию, советы, общественные
организации. Все это переплеталось, создавая сложнейшую нервную систему,
которая эволюционировала, развивалась и к началу 50-х гг. уже позволяла, в
общем, относительно эффективно управлять государством. К сожалению, именно
"мозг", центральная часть системы - КПСС - была поражена параличом
догматического социализма и создавала препятствия в развитии страны.
Поэтому СССР вовсе не был никакой "империей" или "великой державой". Это был
слабый, делающий первые шаги, недоношенный русский проект, к тому же
пораженный врожденной болезнью коммунистической идеологии, этаким
подростком, страдающим ДЦП.
Не хочу сказать, что советские властные структуры были идеальны (отнюдь
нет), но они более соответствовали национальному менталитету, чем нынешние
"демократические институты", и благодаря им любой человек потенциально был
ближе к успешному влиянию на режим, чем сейчас. Если бы коммунистические
догмы удалось аккуратно изъять из "мозга" советской системы, допустить,
пусть и ограниченную, свободу частной инициативы, постепенно отказаться от
подавления инакомыслия, думаю, история СССР пошла бы иным путем.
Таким образом, СССР удивительным образом соединял "национальные интересы"
(диктуемые обществом) с тупым коммунистическим догматизмом. Иногда эта смесь
давала положительный эффект, но чаще коммунисты просто уничтожали ростки
нормальности. Такова советская конспирология, постоянная борьба двух начал в
этой системе.
Поэтому, изучая советский опыт, было бы разумно отделять институции
коммунистического догматизма и их влияния от "национального потока" и его
воздействий на режим. Естественно, для нас полезным может быть исключительно
второе направление, второе начало.
Уроки "перестройки"
К концу 1950-х гг. общество и коммунистическая верхушка вроде бы достигли
определенного "консенсуса". Выросло первое поколение "истинно советских
людей", т.е. тех, кто был от начала и до конца воспитан в советском духе.
СССР набрал темп и довольно успешно развивался - особенно это касается
военно-промышленных отраслей, с чем связан и выход в космос, которым так
привыкли бахвалиться коммунисты. Но уже к началу 1970-х этот темп сошел на
нет, импульс был исчерпан, Советский Союз начал отставать от остальных
развитых стран почти по всем параметрам. Общество уже не могло
удовлетвориться той системой хозяйства, которая сложилась в стране. Страна,
в которой покупка качественного лезвия для бритья или туалетной бумаги
превращалась в неразрешимую проблему, не могла вызывать слишком уж сильных
патриотических чувств. Общество было настроено на серьезные перемены.
Однако каких на самом деле перемен оно хотело? Это стало ясно в начале
1980-х гг., когда общественное мнение поддержало Андропова. История
повторилась - как и в 1917 г., обыватель был в массе своей настроен
шовинистически и прагматически. Ему была нужна победоносная война,
укрепление дисциплины, некоторое повышение качества жизни, частичная
демократизация политических институтов. И не более того. Если бы в тот
момент партийному руководству хватило ума прислушаться к мнению
патриотической части инакомыслящих, хоть бы и того же Солженицына, достичь
компромисса с обществом, уверен, что СССР продолжал бы существовать и
сегодня, а мировая история шла бы совершенно по другому пути.
Но коммунистическая верхушка решила все "разрулить" сама и начала с
возрождения мертвящих марксистско-ленинских догм, попыталась завернуть гайки
в соответствии со старыми помоечными рецептами. Естественно, ржавые гайки
сорвались, и КПСС, как мне кажется, уже в 1987 г. потеряла какой-либо
контроль за общественными процессами. Власть развивалась сама по себе,
социум - сам по себе.
Поняв, что власть уходит из рук, часть коммунистической верхушки сделала
"финт" - объявила себя "либералами" и возглавила общественное движение за
реформы. В результате "национальный поток" был дискредитирован,
патриотически настроенная часть интеллигенции изгнана из рядов тогдашнего
"демократического движения", коммунисты-либералы взяли курс на тупое
подражание западным моделям (лично им это было выгодно).
Фактически, почти полностью повторилась ситуация 1917 г. "Национальный
поток" оттеснили от власти, захватив ее, люди, обещавшие стремительную
модернизацию. Уже через полтора года стало ясно, что никакой модернизации
"ельцинисты" осуществить не смогут - наоборот, страна опять проваливается на
десятилетия назад. Общество попыталось протестовать, но октябрь 1993 г.
положил конец надеждам. Самое печальное, что в 1993 г. по обе стороны
баррикад были коммунисты: с одной стороны те, кто проявил твердолобость и
все проиграл, с другой - те, кто "перекрасился" и фактически предал страну.
Именно поэтому общественная поддержка октябрьского выступления была столь
слабой. Народ, особенно в провинции, видел в этом лишь "разборки
начальников".
Как обычно, общество выбрало привычный путь пассивно-прагматического
сопротивления, начало сотрудничать с властью и пытаться постепенно изменить
режим. В общем, нормальность начала побеждать. В этом смысле симптоматичны и
победа Путина на президентских выборах, и постепенная маргинализация
либеральных сил, и некоторый культурный подъем в стране, и многие другие
вещи.
Как правило, история никого ничему не учит. Однако, вспоминая уроки ХХ в.,
мы должны, наконец, понять, что "национальному потоку" требуется свое
политическое выражение, свои институты, партии, клубы, пресса, иначе в самый
последний момент власть вновь будет перехвачена краснобаями, обещающими все
и сразу. Это единственный урок, который русское общество так и не усвоило.
Ему требуется сегодня преодолеть раздробленность и врожденный индивидуализм,
быть более рационально-консервативным, действовать настойчиво и прагматично,
но без "ррреволюционных" вывертов. Если национальная элита сможет этому
научиться, у нее появятся шансы, наконец, когда-нибудь победить.
========================= http://udod.traditio.ru:8101/krysa.htm
КАК ДОХЛАЯ КРЫСА ПОБЕДИЛА СССР
В последнее время плач по "великому Советскому Союзу" стал общим местом,
причем вовсе не среди простых людей, которым это как бы положено по статусу,
а промеж самых разнообразных интеллектуалов. Многие из них, что называется,
выросли внутри Садового кольца, с реальной советской жизнью отродясь не
сталкивались, и поэтому СССР был для них чем-то совершенно великолепным,
почти неземным: он воплощался в образе няни-гувернантки, английской школы,
лагеря "Артек", дефицитных товаров, привезенных номенклатурным папой, а
также чего-то прекрасного и далекого - покорения космоса и неосвоенных
пространств Сибири, победоносных войн в Африке и тому подобных романтических
вещей.
Оказавшись в совершенно новом мире, эти люди, как и следовало ожидать,
начали страдать по утерянному советскому детству. СССР сейчас быстро
превращается в миф. В Советском Союзе, согласно сказкам "новых
коммунистических интеллектуалов", было все, включая реки птичьего молока в
кисельных берегах. Не удивлюсь, если скоро напишут книжку о том, что
последние коммунисты в 1991 г. улетели на Сатурн.
Как же мыслят эти люди? Да очень просто - путем непродуманного высказывания
эмоций и комплексов, возводя затем на них какие-то будто бы разумные
конструкции. Приведу один интересный пример.
Году этак в 1996-м в "Нашем современнике" появился ряд интересных статей
С.Г.Кара-Мурзы. Несмотря на его ярко выраженные просоветские симпатии, мне
он показался человеком вполне разумным. То есть он не повторял дурацкие
лозунги про "оккупационный режим" и "близкий взрыв всенародного гнева", а
просто пытался здраво и объективно анализировать ситуацию, часто делая
совершенно правильные выводы.
Но в конце концов и Кара-Мурза увлекся "советским мифом". А это такая
болезненная штука, которая, вообще-то, здорово бьет по логическим
способностям и по мозгам как таковым. Наш автор начал печь одну за другой
книжки в стиле "Как злые враги убили великий могучий Советский Союз".
Честно говоря, я попросту "купился" на название книги "Антисоветский проект"
и все-таки ее прочитал (было время, когда я сам себя ощущал частью
некоторого, так сказать, русского антикоммунистического проекта - хотя я не
считаю употребление такого понятия всерьез возможным). Поразило меня то,
что, вроде бы, достаточно здоровый и неглупый публицист вдруг оказался в
плену примитивной эмоциональной "мифологии счастливого детства" и даже
"мифологии внутриутробной жизни". Мало того, что приписывание советскому
периоду каких-то "проектов" (делая это за или против советизма, неважно), на
мой взгляд - бесперспективное занятие. Так дело обстоит еще хуже - в
результате своего мифического увлечения Кара-Мурза вообще разучился мыслить
логически.
Я думаю, что один интересный пример из книги "Антисоветский проект" на
многое откроет глаза (и прежде всего, в том отношении, как мыслят
приверженцы советского мифа). Заранее прошу у читателей прощения за длинную
цитату.
Вот что пишет Кара-Мурза:
"Молекулярное" воздействие мелких антисоветских утверждений: слухов, шуток,
анекдотов - было исключительно интенсивным. Мы эти воздействия просто
перестали замечать и воспринимали как шум, без всякого критического анализа.
Каждый мог бы вспомнить множество эпизодов из личной жизни. Приведу и я один
такой эпизод, о котором задумался только сейчас, когда пишу эту книгу.
Дело было весной 1985 г., когда ничто еще не предвещало крутого поворота
1988 г. Я был заместителем директора одного из институтов АН СССР. Сидели мы
в дирекции, и мой коллега, тоже замдиректора, долгое время до этого
работавший в ЦК КПСС, рассказал такую историю, которая якобы произошла на
днях. В детском саду на кухне утонула в кастрюле молока крыса. Повариха ее
вытащила и выбросила, а молоко пожалела, разлила по стаканам и дала детям. А
крыса-то до этого отравилась крысиным ядом. И вот, 22 ребенка умерли, выпив
этого молока. Мы все, услышав такое печальное известие, помолчали,
пробормотав что-то вроде "вот так все у нас". Мол, "у-у, проклятая система".
Примечательно, что никто не усомнился в этом сообщении, хотя директор был
биологом по образованию, а я - биохимик-экспериментатор с большим опытом. Мы
не усомнились, хотя нам-то должно было быть очевидно, что вся эта история -
выдумка. Сейчас я ее вспоминаю, и меня бросает в жар. Как стыдно! Столько
учился, сам работал с похожими вещами - что же вдруг так заблокировало твои
знания и твой опыт? Почему тебя вдруг превратила в идиота эта примитивная
"утка"?
Посудите сами. Крыса, животное весом около 200 г, съела смертельную дозу
крысиного яда. Яд этот, конечно, вреден для всех млекопитающих, но все же
особенно он действует на грызунов, на их специфическое слабое место -
кровоточивость слизистой оболочки желудка. Как яд используется
антикоагулянт - вещество, затрудняющее сворачивание крови. Для людей он
гораздо менее ядовит, чем для крыс. Иными словами, человек весом 200 г,
проглотив весь яд, который был в крысе, скорее всего не умер бы, а лишь
переболел. Но даже такой маленький человек никак не мог получить всего того
яда, что проглотила крыса. Он выпил бы свою долю молока - 1/22 (если все
молоко до капли выпили "умершие дети"). Значит, он мог получить максимум 4%
того яда, что содержался в кастрюле молока. Это исходя из предположения, что
весь яд перешел в молоко. Но яд не перешел в молоко, это абсолютно
невозможно. Яд находился в желудке и в тканях крысы. В молоко могла перейти
лишь очень небольшая часть этого яда. Скажем, 1% (но даже если 10% - это
дела не меняет). Таким образом, ребенок весом 200 г получил бы около 1/2200
смертельной для крысы дозы яда. Но детей весом 200 г не бывает даже в
проклятых советских детских садах. Дети наши в то время весили по 10-15 кг.
Совокупная масса тела 22 детей составляла по меньшей мере 220 кг - в тысячу
раз больше, чем у нашего гипотетического ребенка размером с крысу.
Следовательно, количество принятого с молоком яда составляло порядка одной
миллионной части смертельной дозы.
Предположим даже невероятное - что крыса съела десять смертельных доз!
Значит, ребенок в среднем получил не одну миллионную часть, а одну
стотысячную часть смертельной дозы, одну десятитысячную, наконец,- все равно
слишком мало. Не только о поголовной смерти воспитанников детсада не могло
идти речи, но и вообще о каком-то недомогании. Говорят, что дело могло быть
не в яде, а в тех болезнетворных микробах, которые попали с грязной крысы в
молоко. Но это была бы совсем другая история. Ну, заболел кто-то из детей,
кого-то пронесло - это совсем не то. В любом случае, мало-мальски
образованный в данной области человек сразу должен был бы УСОМНИТЬСЯ. Мы же
выслушали - и не усомнились, в этом корень проблемы. Эта история была явно
"лабораторным" продуктом. Раз в нее сразу поверили, значит, к этому уже была
предрасположенность. Недавно я рассказал об этом на одном узком семинаре.
Поразительно, что слово в слово история о крысе и гибели детей в тот год
рассказывалась и в других местах. Ее слышал один из участников семинара,
тогда моряк-подводник. То же молоко, те же 22 ребенка. В Интернете я
попросил компетентных людей оценить обоснованность моих приблизительных
расчетов. В общем, согласились на том, что смерть детей от яда, который был
в крысе, невероятна. Заболевание от инфекции - возможно, но тогда бы не было
быстрой и поголовной смерти. По общему мнению, эта история была
сфабрикована, и предрасположенность к восприятию таких историй в обществе
тоже была. Один собеседник написал: "Да, была такая история, еще там один
ребенок молока не пил и потому выжил, а повариха повесилась. Вплоть до того,
что я встречал очевидца, видевшего "детские гробики в овраге на Хованском
кладбище". Ну, понятно, что и гробики не могут валяться, и оврага там нет,
но - "своими глазами".
Многие помнят, что вообще черный "фольклор" о детсадах был тогда популярен.
Все слышали сказку о том, как нянечки сажают малышей голенькими на горшки -
и открывают форточки, чтобы их простудить ради облегчения своей работы.
Этому тоже охотно верили. Когда мы в Интернете обсуждали и эту версию черной
легенды, один участник семинара, живущий в США, прислал оттуда такую
реплику: "Забавно, что во-первых, в садики здесь ходят не меньше, чем в
Союзе, а во-вторых, болеют дети гораздо чаще. А почему? А потому, что
больничных у родителей практически нет и больной ребенок, напичканный
тайленолом, отправляется в садик заражать остальных детей. И не нужно злой
тети. Система работает сама". Но тогда, в 80-е годы, людей приучили к мысли,
что советская система - самая страшная. "
Вот так. Самое смешное, что я прекрасно помню это время. Более того, я даже
помню именно эту историю. Будучи уже тогда противником - нет, совсем не
советской системы, как вы подумали, а лишь исключительно коммунистической
идеологии - я в реальности сказки про крысу сильно усомнился. Мне ее
рассказали в школе, а я воспринял это, как привычную советскую сплетню,
глупую и не имеющую отношения к действительности.
Рассуждал я примерно так же, как Кара-Мурза. Я где-то до того читал, что
Гитлер отравился совершенно колоссальной дозой крысиного яда. Технический
аспект отравления 22 детей из-за какой-то несчастной крысы, попавшей в
молоко, у меня вызывал большие сомнения (ведь крыса специально яд не
выделяет, он гуляет по ее внутренним органам, так что в молоке окажется, в
самом худшем случае, 20%). Однако это было не главное. Я просто очень
скептически относился к такого рода "черным легендам". Но дело-то в том, что
в СССР они встречались на каждом шагу.
Поэтому я расскажу свою историю. Она взята из реальной жизни. К сожалению, я
не могу точно определиться со временем, но более-менее примерно датировать
ее могу. Ее должны хорошо помнить среднего возраста жители города
Орехово-Зуево.
На рубеже 70-80-х гг. (кажется, все же в 1980 г.) в этом городе пропал без
вести мальчик лет 10. Его звали, как сейчас помню, Вова Шведов. Милицейское
объявление о его пропаже несколько лет (!) висело на городском вокзале,
шокируя многочисленных приезжих.
Мальчика искали днем с огнем, но найти не могли. Время шло. Успехов в
розыске не наблюдалось. И тогда наш народ-мифотворец начал сочинять версии
одну другой краше.
Я почти ежемесячно ездил в Орехово-Зуево к родственникам, и каждый раз там
меня радовали очередной историей чудесного обнаружения тела пропавшего
мальчика. Дошло до того, что я начал эти истории коллекционировать и
классифицировать.
В основном, лидировали по количеству сюжеты околомедицинского характера.
Мол, в Москве есть целая ассоциация хирургов-убийц, которые похищают людей,
в особенности детей, на "запчасти" для детей богатых больных (например, для
дочки директора Елисеевского магазина, у которой якобы отказывали почки, и
вот ради ее спасения были похищены СОТНИ детей!). В той или иной форме
истории такого рода мне встречались не менее двух десятков раз. Самая
красочная сводилась к тому, как сотрудники КГБ выслеживают одного
московского врача, подозревая его в том, будто он спекулирует валютой. Этот
врач в один прекрасный день сдает в камеру хранения одного из вокзалов
большой чемодан. Чекисты уверены, что в чемодане - доллары или золото,
которые предназначены для передачи нелегальному покупателю. Естественно,
чемодан изымают. В нем оказываются аккуратно упакованные внутренние органы
исчезнувшего мальчика.
Самое смешное, что технический аспект "чемоданной истории" (как и всей
сюжетной линии "врачи-убийцы") тоже не выдерживал вообще никакой критики.
Тогда же, практически одновременно, все СМИ бубнили о том, как литовской
девочке Расе пришили отрезанные ноги и, в частности, что все было проведено
очень быстро - ведь чтобы операция прошла успешно, нужно успеть в 2-3 часа
доставить части тела в клинику, иначе ткани отомрут, и операция по
восстановлению уже не понадобится. А "чемоданная версия" предполагала, что
кто-то ужасный (его, естественно, потом тоже поймали чекисты) должен был
забрать страшное содержимое из камеры только ЧЕРЕЗ СУТКИ.
Однако этот откровенный бред слушали, верили и ужасались ("страшно жить в
нашей стране!"). Без тени сомнения!
Были несколько менее бредовые истории, но тоже с сюжетом расчленения - про
изуверские секты (почему-то такими изуверами считали в первую очередь
баптистов - я думаю, тут сыграл свою роль довольно мрачный советский
пропагандистский фильм "Тучи над Борском"). Типа, мальчика принесли в жертву
(был даже вариант - съели).
Встречался, хотя и редко, сюжет тайной педофилии - про разветвленную сеть
торговцев детьми-рабами для богатых развратников.
Не обошлось также без сумасшедших ученых из КГБ, похитивших ребенка для
опытов. И, естественно, без инопланетян - в СССР вообще без них ничего не
обходилось, да и сейчас не обходится.
Но году этак в 1984-м все неожиданно разъяснилось. Правда оказалась
банальной и, на мой взгляд, намного более ужасной. У нее был отвратный,
глубоко советский провинциальный привкус. То есть, конечно, такие вещи
происходят всюду и везде (в Южной Америке, думаю, вообще ежедневно сотнями).
Но тогда считалось, что в нашей стране такого "как бы" НЕТ и БЫТЬ НЕ МОЖЕТ.
Привожу то, что мне запомнилось. Подробности, возможно, я за давностью лет
совсем точно уже не воспроизведу, но в общем и целом случилось вот что.
А именно - несчастный Вова Шведов пришел из школы и отправился погулять.
Погулять же он вздумал по какому-то карьеру, где нарвался на двух подростков
лет 13-14. Те потребовали у него денег или еще чего-то (типичный
провинциальный сюжет в нашей великой зажиточной и сытой империи). Шведов
отказался. Тогда два эти дебила просто взяли железные прутья, которые там
валялись, и забили мальчика насмерть. В общем, убивать они не хотели -
только побить. Но переборщили:
Испугавшись содеянного, они спихнули труп в какую-то яму и забросали землей.
Через несколько часов яму засыпал экскаватор.
Прошло года три, трубу, которую закопал экскаватор, прорвало, ее стали
чинить и нашли в яме труп, точнее, его остатки. Не помню, каким образом
милиции удалось найти убийц (не исключаю, что на них просто "повесили"
дело), но, так или иначе, дело было в конце концов закрыто.
Оно имело совершенно рациональные, банальные причины и выглядело
обыкновенно. Но сколько всего было вокруг него наворочено!
Однако на этом народное мифотворчество не прекратилось. Естественно,
коллективный мозг сказочников отверг простое и рациональное объяснение. В
ход была пущена идея, что, мол, историю с пацанами-убийцами придумали для
отвода глаз, чтобы не пугать людей, а на самом-то деле: И тут "караван
историй" двинулся по второму кругу. Не исключаю, что где-то он еще
продолжает свое кружение.
Тогда-то я, будучи простым школьником, и обратил внимание на тот мифический,
сказочный мир, в котором живет средний советский человек. Нас на каждом шагу
окружали такие истории. К примеру, я слышал сказку об американском
диверсанте, который у себя на пасеке в ульях разводил колорадских жуков, а
потом разносил их по картофельным полям. Про маньяка, который набивал
взрывчаткой банки из-под кофе (страшно дефицитного товара в 80-е гг.), а
потом оставлял их на видном месте.
Советский быт пронизывали мифы такого типа, и фабула у них всегда была одна:
нечто ужасное и иррациональное вторглось в наш светлый спокойный мир,
нанесло ущерб, но потом было побеждено "силами добра" и вычеркнуто из
истории. Главной моралью любой такой истории-страшилки было: но вам никогда
об этом не расскажут.
И в самом деле, кто мог это рассказать? Пресса рапортовала о трудовых вахтах
и битве за урожай. Любой негатив был исключен. Редкие случаи рассказов об
"ужасном" производили фурор. Помню, статья о том, как домашний тигр из
бакинской семьи Берберовых съел ребенка, была предметом оживленного
обсуждения года два или три.
Я, не будучи ни особо умным, ни особо прозорливым, тогда все же понял, что
мы имеем дело с каким-то извращением, которое носит специфически религиозный
характер. То есть коммунизм привел к тому, что для легитимизации его
существования пришлось сочинить сложную конструкцию: зло есть, оно вовне,
оно вторгается в наш мир, совершает страшное, неизменно оказывается
побежденным, а затем - вычеркнутым из сознания людей. Люди же должны жить
так, как будто ни Зла, ни Смерти просто нет. Разговоры об этом - табу.
Помню, в одном советском фильме ("Птицы над городом") мальчик спрашивал
учительницу: "Если человек все равно умрет, зачем же жить?". Та ответила
ему: "Как - зачем?". И все - никаких объяснений, их и не было. Жизнь,
которая кончалась смертью, в советских координатах теряла всякий смысл. Как
только человек узнавал о существовании Смерти и Зла, он моментально
становился почти диссидентом. Советский мир все эти понятия вытеснил на
периферию, сделал достоянием разных бытовых легенд.
Такое сознание проникало всюду, делая из моих сограждан настоящих
психопатов. Я неоднократно встречал людей, у которых сама (кстати, редко к
ним приходившая) мысль о том, что они когда-нибудь умрут, вызывала нервную
дрожь, плач и заламывание рук. А особые эстеты, которые из школьного курса
астрономии знали, что через миллионы лет погаснет Солнце и прекратит
существование наша планета, падали на пол и бились в натуральной истерике (я
не шучу!). Помню, в школе нам рассказывали, что какой-то польский поэт в
юности назначал своей девушке свидания на виленском кладбище, и среди моих
одноклассников это вызвало фейерверк возмущений вроде "вот изверг!". Для
меня же в 10-м классе такой ход вещей казался совершенно естественным
(правда, я тогда промолчал). Я знал, что в "непрофанизированных" культурах
отношение к смерти совсем другое, и кладбище - просто такой "как бы"
маленький город, где покоятся тела предков. Ничего ужасного в этом нет,
потому как все мы там в конце концов будем. Более того, на кладбище тихо,
спокойно, там растут всякие красивые кустарники - где еще можно уединенно
посидеть, поговорить или просто помолчать? Одного французского
путешественника, в середине 19 в. посетившего Османскую империю, уже тогда
удивляли турецкие дети, спокойно игравшие на разбросанных надгробных камнях.
То есть он уже серьезно "обезбожился".
В СССР же кладбище было местом, о котором предпочитали не говорить. Так
сказать, "одно место", типа сортира. Хождение на кладбище было сродни
посещению церкви - устаревший, бессмысленный ритуал, достойный лишь
необразованных старушек. Люди же ведь никогда не умирают! Только в нашей
системе была возможна юмористическая (!) песенка "А на кладбище все
культурненько:" (ср. чье-то "ах, как люблю я спать на унитазе:").
Католик-поляк, немец-протестант удивились бы такому отношению - ну и что?
Культурненко... А как еще может быть на кладбище? Все это часть жизни. Люди
едят, спят, занимаются любовью, отправляют естественные надобности. Для
всего в жизни есть какие-то сферы, которые, в общем, открыты для доступа и
"окультурены". Должна быть информация о еде, сне, сексе, дефекации и прочих
вещах. Другое дело, в разных ситуациях доступ должен быть несколько
затруднен и дозирован (скажем, детям не стоит давать книжки про секс до
определенного возраста). Но сделать так, что какая-то естественная часть
бытия просто "вычеркивается" - большая ошибка.
Это и стало, мне кажется, главной причиной гибели СССР и советской культуры.
Началось ведь все с перестроечной чернухи, сначала слабой, дозированной
("разрешили!"). А теперь ее волны накрывают нас с головой. У советского
человека не было иммунитета против Смерти и Зла, поэтому он заразился ими и
болеет до сих пор.
По счастью, иммунитет вроде бы начинает постепенно вырабатываться. Но все
придет в норму не раньше, чем перестанет существовать целое поколение
журналистов, воспитанных в духе нагнетания ужасов.
Хотелось бы спросить у товарищей вроде Кара-Мурзы - где, в каком открытом
печатном органе СССР можно было получить информацию о таких вещах, как
смерть и зло (и не "в странах капитала", а здесь и сейчас)? Где эти темы
открыто обсуждались? Где была советская уголовная хроника? Почему о том, что
за ближайшей подворотней можно схлопотать по морде, мы узнавали только за
этой самой подворотней или из семейных преданий, а не из полицейских брошюр
"на темы безопасности в большом городе"?
Коммунисты, не решив проблему смерти, не добившись уничтожения социального
зла, обрекли себя на замалчивание всех этих вопросов. Результат не заставил
себя долго ждать - массовое сознание, всегда более сложное, чем
редуцированные идеологии, вырвалось "за флажки" и ушло в дикий загул.
Когда-то советский поэт Николай Тихонов так аллегорически писал о смерти
"старого мира":
Земле стало душно, и камням тесно,
С куполов и стен позолота сползла,
Серая крыса с хвостом железным
Из самого темного вышла угла.
И вспыхнуло все, и люди забыли,
Кто и за что их назвал людьми:
Каменные совы крылами глаза закрыли.
Никто не ушел, никто. Аминь.
Для уничтожения "передового и прогрессивного советского мира" оказалось
достаточно банальной дохлой крысы, упавшей в детсадовское молоко. Какая
ирония истории!
Я думаю, "советская мифология" в чем-то сродни родовой травме. Люди
неожиданно для себя оказались в мире, где рыскают Зло и Смерть, и их уже
ничто не защищает. Им хочется назад, в искусственную стерильную тотальность,
где все было так хорошо, так спокойно: Однако назад уже не вернешься, надо
идти вперед.
Если мы говорим о грядущей новой тотальности - что она в какой-то мере
грядет, что без нее человечеству не обойтись - то мы должны понимать: такая
форма тотального общества должна превосходить наше обычное существование.
Эта тотальность должна быть выше Зла и Смерти, включая их в свой мир и делая
ручными, понятными, домашними.
Я думаю, что для такой, истинной, запредельной, всеобщей тотальности даже
наш нынешний - достаточно сложный! - мир должен казаться жалким упрощением,
редукцией и стерильным музейным экспонатом.
