Статья содержит, по крайней мере, одну верную мысль: «К концу 70-х на арену вышел социокультурный тип, фундаментально отличный от предыдущих поколений.» Общественное сознание в позднесоветский период качественно отличалось от общественного сознания «послеоктябрьского» периода – мысль банальнейшая, но, как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Правда, эта мысль перечеркивает добрую половину «Советской цивилизации» - а именно, ту часть книги, где разводится демагогия о «традиционном обществе», якобы существовавшем в СССР. История СССР – это история модернизации общества, проходившей в весьма специфической форме. Итогом модернизации, безотносительно к способу ее проведения, всегда является уничтожение «традиционного общества». Да, впрочем, не таким уж «традиционным» оно было и в начале XX века. Следовательно, позднесоветское общество не может рассматриваться, как традиционное, ни под каким соусом.
Несмотря на существенную роль утопически-общинных идеалов в мотивации участников революции, в целом нельзя не заметить: русский крестьянин хату покинул и пошел воевать не для того, чтобы отдать землю крестьянам в Гренаде, а для того, чтобы забрать ее себе. Себе лично. Попытки большевиков лишить крестьян права личное хозяйство и на продукт, произведенный в этом хозяйстве, встретили в ходе Гражданской войны жесточайший отпор крестьянства, что вынудило их перейти от «военного коммунизма» к НЭПу.
Русский народ, действительно, в ходе революции и в последующие годы сумел выдвинуть из себя организованное, позитивно мотивированное, стремящееся к общественному благу ядро. С этим ядром России удалось провести модернизацию общества – это правда. Но нельзя не видеть: вся духовная энергия этого ядра общества была направлена ни на что иное, как на разрушение идеалов «общинного крестьянского коммунизма». Коллективизация превратила крестьянина в наемного работника. Индустриализация вырвала его из деревенского уклада. Культурная революция превратила его в самостоятельно мыслящую личность.
Это колоссальное по масштабам и предельно жесткое по используемым средствам общественное преобразование не было отвергнуто народом, потому что он получил огромную компенсацию: социальную мобильность. Дети крестьян получили возможность выйти «в люди» не через должности прислуги и мальчиков на побегушках, а через школы, училища и университеты. Но из училищ и университетов выходили уже не крестьяне, а рабочие, инженеры, ученые. И им уже не нужен был мир, построенный по проектам 30-х годов.
>Если бы советский проект исходил из рациональной и реалистичной антропологической модели, то за 50–60-е годы вполне можно было бы подтянуть сознание к бытию.
О какой «подтяжке сознания» речь? Кто кому должен был подтягивать сознание? К тому времени общество в существенной части уже обошло в культурном развитии своих «вождей», так и оставшихся на образовательном уровне «ЦПШ+ВПШ». С разрушением патриархально-утопических идеалов общественное сознание становилось все более адекватным. Не сознание надо было подтягивать к бытию, а бытие – к сознанию. От технологий общественного выживания надо было переходить к технологиям индивидуальной жизни. Появились предпосылки для восстановления форм индивидуальной и групповой экономической деятельности – на качественно новом технологическом уровне. Общественная мысль не могла дальше довольствоваться идеологической жвачкой «Краткого курса истории ВКП(б)» Требовались новые идеи, альтернативные теории, альтернативные практики.
Эту потребность правящий слой не сумел даже осознать. Непродолжительная «оттепель» осталась без последствий для господствующего уклада жизни. Он законсервировался на долгие годы, пока раздрай между индивидуалистическим сознанием подавляющей части общества и псевдоколлективисткими формами общественной организации не достиг критической точки. Тогда система рухнула.
>Мы оказались в положении цивилизации, которая подрезала свои собственные корни, но не может сосуществовать с несущими конструкциями иных цивилизаций.
А нельзя ли было обойтись без «мы»? Автор, может быть, и оказался в такой ситуации. Но далеко не все могут сказать о себе такое. Я, например, могу сосуществовать с несущими конструкциями иных цивилизаций. Не всех, но многих. Больше того, я не считаю, что существую в рамках какой-то очень уж особенной цивилизации. Вполне нормальное европейское общество с христианскими корнями, только с несколько необычной историей. Так, если вдуматься, история у каждого народа весьма своеобразна. И с «корнями» у меня проблем нет. Я вполне осознаю свою преемственность от российской истории. В том числе и от моих дедов – убежденных коммунистов.
>Будет, конечно, учреждён бантустан с названием «Россия», населённый общностью людей, называющих себя русскими, но это другая история. Те, кто переживёт этот «переходный период», по необходимости должны будут стать врагами исторической России и её культуры – врагами Пушкина и Толстого, Менделеева и Гагарина.
Обычное кликушество. Что такое «историческая Россия»? Кому мешают Пушкин и Толстой?
>Наших радикальных западников в нём нельзя винить строго – они искренне ненавидели «империю зла», как ненавидели её в монархическом облике кадеты-либералы Февраля 1917-го. Пусть их позитивный проект превратить Россию в «Запад второго сорта» оказался утопическим, это не так важно. Ими двигала мессианская идея уничтожения «совка».
Очевидно, что автору никак не понять мотивацию определенных слоев населения. И все, что ему непонятно, он относит на плоды «мессианских идей». Хорошо, что хотя бы не на плоды жидо-масонского заговора.
Дальше у автора что ни слово – то перл.
>Ну а мы, наследники советского строя, ещё поборемся.
Это о ком?
>Период шока от культурной травмы поражения проходит – постсоветская молодёжь этой травмы не испытала и может мыслить рационально.
У кого поражение? Очередная разруха в головах? У кого-то, может быть, она и была, и не прошла до сих пор. Но способность к рациональному мышлению в целом у людей никуда не исчезала.
>Персонал массивной организованной системы (государственного аппарата) тоже настроен жить
Да, этого настроения у него не отнимешь… Только надо бы добавить – за чей счет он настроен жить.
>а единственное место на земле, где он может заработать на жизнь, – это Россия.
Вот это точно. Улицы мести они непригодны, а для другой работы – и подавно. Вот и остается единственное: паразитировать на российском нефтяном бюджете.
>Значит, есть контингент, обладающий необходимыми качествами и мотивами для того, чтобы страну спасти и вытащить из кризиса.
Значит, что не значит. Желания жрать побольше еще недостаточно, чтобы спасти страну.
>Путём перебора альтернатив этот контингент разумных и дееспособных людей неизбежно придёт к выводу, что единственный способ осуществить это – восстановить главные системы советского строя.
Главная система советского строя – это Слава КПСС и КГБ при нем. Давайте уж прямо говорить. Основной претендент на вакантное место Славы КПСС сегодня – это «Единая Россия». Значит, все на поддержку «Единой России»?
>Какие при этом будут навешаны на него идеологические побрякушки, не так уж важно. Тут есть большие возможности для союзов и компромиссов.
Что у многих есть большие возможности для союзов и компромиссов с совестью – тут сомнений нет. Что для чиновников любая идеология – побрякушки, это верно замечено. Но какой многообразие идей у автора! То он носился с тезисом о том, что СССР был идеократическим обществом. То утверждает, что основные системы советского строя можно восстановить, навесив на них любые идеологические побрякушки. Пипл схавает. Ему все равно, что красная звезда, что свастика – лишь бы вождя любили. Так, что ли?
>Так что если русская молодёжь и чиновничество хотят выжить как этническая общность
Чиновничество, как этническая общность – это сильно!
>они должны преодолеть своё внушённое им отвращение к «совку» и хладнокровно рассмотреть все варианты будущего.
И опять про «внушенное отвращение»…
Автор ничего не забыл и ничему не научился.
Re: За что - Scavenger21.10.2007 15:02:51 (79, 10226 b)
