От Нумер Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 03.07.2018 11:12:53 Найти в дереве
Рубрики 1917-1939; Версия для печати

Глубокая тактика. Что думают по поводу моего текста?

Здравствуйте

Рождение “глубокой тактики”.

Первая Мировая Война поставила вопрос преодоления позиционного кризиса. Оказалось, что проблема не столько прорвать первую линию обороны, сколько в том, как прорыв развить. Пока пехота проходила “лунный пейзаж” передовой, сплетение окопов, проволоки и прочих препятствий, противник успел выстраивать оборону на тыловых позициях, не поражённых артиллерией, подводил резервы. При этом артиллерия наступающего вынуждена была меня позиции. Рвалась связь, боевые порядки расстраивались, а наступающая пехота просто уставала. Было придумано множество “фокусов”, чтобы решить этот вопрос: штурмовые группы, танки, упрощённые методы топопривязки, механизация артиллерии. Однако Наступления Людендорфа и 100-дневное наступление показали, что окончательно проблему решить не удалось. В 20-е годы теоретики активно размышляли над решением вопрсоа позиционного кризиса. К середине 20-х в СССР выкристализовалась теория последовательных наступательных операций. Выражена она была, например, в книге Триандафиллова. [125] Опять же, все расчёты выводились из опыта Первой Мировой, в которой бывший прапорщик 6 Финляндского полка принимал самое действенное участие. Вопрос скорости наступления предполагалось частично решить с помощью концентрации большого числа войск в ударной армии. При этом важным считалось наступать на достаточно широком фронте. Особая роль отводилась артиллерии. Предполагалось, что за счёт успешной работы артиллерии, численного превосходства, применения танков и авиации удастся наступать с темпом до 10 км/день. Конница и мотомехчасти должны были наступать, развивая успех. Танковые части предполагалось, в силу малой надёжности, менять раз в несколько дней, что, фактически, исключало их применение в глубоком прорыве. Следует отметить, что роль новых средств борьбы относительно не велика. Более того, даже моторизация понималась, в первую очередь, как моторизация тыла. Опять же, главной целью этой моторизации было даже не увеличение “дальнобойности” тыла в сравнении с гужевым транспортом для увеличения возможной глубины операции, а в экономии личного состава. Ведь замена автомобилем повозок с лошадками освобождало сразу несколько человек для передовых линий.
Так как решить крупные стратегические вопросы одной операцией глубиной, максимум, 300 км, было нереально, то предполагалось проводить последовательно несколько таких операций. Триандафиллов настаивал, что ударные армии должны что быть достаточно сильны, чтобы провести несколько операций тем же составом.
В сущности, эта теория весьма похожа на то, что можно было видеть в годы Великой Отечественной[126]. Заметным отличием было большая роль авиации и, особенно, танковых войск в наступательных операциях. Но и те и другие в 20-е годы были в зачаточном состоянии. При этом задачи танковых войск были сходны с теми, что ставились коннице и мотомехвойскам. Другое дело, что “удельный вес” их был куда больше. Идеи о том, что за счёт действия танковых войск можно развалить оборону и создать чистый прорыв раньше, чем противник сумеет создать оборону на новом рубеже, не фиксируется. Кроме того, важности действия подвижных войск, действия которых могут привести и к глубокому обходу противника и к окружению, реанимировать идею Канн, также в этой теории не просматривается. Наконец, в Великой Отечественной отказались от страха “гнусности сосредоточения” - фетиша начала 20-х годов для Свечина, Триандафиллова и многих других теоретиков. Обычными стали куда более узкие участки прорыва, а в Львовско-Сандомирской операции удалось протиснуть целых 2 танковые армии в “игольное ушко” шириной в ??? км.
На этом Триандафиллов не остановился. Наоборот, он заявил, что новые средства борьбы требуют новых форм операций. Главная идея - воздействовать сразу на всю глубину обороны. Танки теперь могли отрываться от пехоты. Танки дальнего действия должны были это делать, атакуя артиллерию в глубине обороны. Танки с десантом должны были прорваться вглубь обороны и высадить там пехоту. Кроме того, в глубину должны были высадиться воздушные десанты. Авиация - бить по резервам и транспортным узлам.
Глубокая тактика считалась “ноу-хау”, открытое издание брошюры Триандафиллова “Глубокая тактика” было запрещено. [127] Но среди комсостава она активно распространялась, отрабатывалась на учениях и даже была обнаружена в сейфе у Гамарника после его самоубийства при том, что более военной литературы там не было.[128]
Наступление советским теоретикам виделось следующим образом. Удар авиации как по фронту, так и по тылу, короткая арт.подготовка, в которой главными целями являются артиллерия и противотанковые средства противника. Вслед за этим в наступление переходят танки дальнего действия (ДД). Как указывал Триандафиллов, это должны были быть быстроходные, хорошо вооружённые и хорошо (насколько это понималось в первой половине 30-х годов) бронированные машины. [129] Реализацией этой концепции танка были Т-28. Их задача - атаковать штабы, артиллерию противника, пункты связи. Их удару могли предшествовать удары штурмовой и легкобомбардировочной авиации. За танками ДД должен был следовать ещё один эшелон танков - истребителей пулемётов, также называемый иногда танками дальней поддержки пехоты. Интересно, что в брошюре танки названы именно истребителями пехоты, но использована аббревиатура ДПП. В их задачу входило не только подавление станковых пулемётов, но и атака наблюдательных и командных пунктов. Лишь за ними должна была идти пехота, поддерживаемая танками непосредственной поддержки (НПП). Расстройство системы обороны должно было привести к быстрому продвижению этого эшелона в глубину и ширину. Проблему же быстрого затыкания прорыва резервами должны были помочь решить удары авиации по подходящим войскам обороняющегося.
Для развития успеха предполагалось использовать как парашютные десанты, так и танковые. Но под вторым понималось то, что ныне называли бы механизированной пехотой. Специальные танки (сейчас бы сказали “бронетранспортёры”) должны были пройти в тыл и высадить там десантников с большим количеством автоматического оружия, дабы те созданием пробок на путях отступления способствовали бы полному уничтожению противника.[130] Впрочем, глубина действия парашютистов полагалась удивительно малая, всего 6-8 км. [131] Предполагалось, что все рода войск будут активно использовать химическое оружие.
Авиацию предполагалось применять массированно, целыми авиабригадами.
Интересно, что такая тактика предполагалась в случае встречного сражения.
Триандафиллов утверждал, что при массировании новых технических средств мелкие подразделения более не смогут, как в Первую Мировую, эффективно воевать против наступающих войск. Контратаки мелкими подразделениями считались им “абсурдными”[131]. Так как оборона, по мнению автора брошюры, более не могла рассчитывать на сдерживание противника в глубине, то особая роль отводилась выбору и обороне передовой позиции. Её опорой должны были стать противотанковые районы, по возможности, расположенные в танконедоступной местности.
Особая роль уделялась вопросам связи, при этом надежд на проводную связь не возлагалось. Но даже в таком случае предполагалось, что куда большую роль, чем ранее, будет играть инициатива отдельных начальников. [132]
Триандафиллов признавал, что танки вовсе не являются неуязвимыми, появляются противотанковые орудия и пулемёты, что шансы обороны не столь уж и плохи. Но именно появление противотанковых орудия в больших количествах поставило уже на учениях много вопросов. Так по итогам Больших манёвров в БВО в 1936 году высказывались сомнения в том, насколько может быть успешна атака танков дальнего действия.[133] Действительно, эти танки должны были атаковать ещё не расстроенную систему обороны изолированно от остальных танков и без поддержки пехоты. Пока противотанковой артиллерии было мало, они могли относительно спокойно “раскатывать” по тылам в поисках артиллерии и штабов. Но в реальности нечто подобное получалось лишь в Испании и в Зимней войне. И даже в Зимней войне, при наличии стойкой пехоты у противника эффект от подобных действий был минимален, а потери большими. Закрепить же за собой достигнутый участок танки без пехоты не могли. На это указывал ещё один из создателей советских танковых войск - Калиновский, кстати, погибший в одном с Триандафилловым самолёте.
С распространением же противотанковой артиллерии в середине 30-х годов штаб БВО предлагал уже пускать в атаку танки ДД одновременно с атакой переднего края.
Реальность отвергла не только танки дальнего действия. В реальности оказалось, что контратаки даже малыми силами весьма эффективны. Контратаки силами роты-батальона стали обязательным элементами обороны Вермахта. При этом вопреки словам Триандафиллова, борьбой за передовую позицию оборонительная операция, как правило, только начиналась. В 1942 году под Ржевом Красная Армия столкнулась с теми же проблемами, что и армии в Первой Мировой. Оказалось, что наличие танков и авиации само по себе не способно решить проблему развития прорыва. [134]
Фактически, в “глубокой тактике” мы можем видеть сочетание верных предсказаний с совершенно ошибочными. Пожалуй, тактика, к которой пришла Красная Армия в ходе войны ближе не к идеям, главенствовавшим до “глубокой тактике”, чем к ней самой.

125.Триандафиллов В. К. Характер операций современных армий. — 3-е изд. — М.: Госвоениздат, 1936 http://militera.lib.ru/science/triandafillov1/index.html
126.Радзиевский А.И. Прорыв. М.: Воениздат, 1979
127.РГВА ф.4 оп.14 д.760 найти лист
128.РГВА ф.4 оп.14 д.???
129.РГВА ф.4 оп.14 д.760 л.9
130.Там же.
131.РГВА ф.4 оп.14 д.760 л.10
132.Там же
133.РГВА ф.31983 оп.3 д.215
134.Исаев А. В. Когда внезапности уже не было. История ВОВ, которую мы не знали. — М.: Яуза, Эксмо, 2006. http://militera.lib.ru/h/isaev_av6/index.html


АРБА, ВЕРБЛЮД и ИШАК НЕ УДОВЛЕТВОРЯЮТ ПОТРЕБНОСТЕЙ