Обличители большевиков до сих пор заходятся в истошном визге, как только речь заходит о продразвёрстке. Дескать, надо было оставить «свободную торговлю», и всё было бы хорошо, все были бы сыты.
При этом самое забавное заключается в том, что пресловутая «свобода торговли» как раз и существовала в Российской Империи накануне революции. И вот что из этого вышло.
Далее цитируется книга: Лейберов И.П., Рудаченко С.Д. Революция и хлеб. М., 1990.
Самым тяжелым образом война отразилась на положении сельского хозяйства России. Началось повсеместное сокращение посевных площадей основных продовольственных культур. Наиболее значительно они сократились в районах торгового земледелия — Северном Причерноморье и Предкавказье. В ряде районов продолжался процесс вытеснения продовольственных культур кормовыми злаками. Одним из важных факторов, повлиявших на состояние сельского хозяйства в годы войны, был недостаток рабочих рук. По данным Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 г., работоспособное мужское население деревни сократилось примерно на 40%. За три года война вырвала из сельского хозяйства 15 млн. человек (Вестник сельского хозяйства. 1917. №7. С.7.).
В связи с войной резко сократилось внутреннее производство и ввоз сельскохозяйственных машин. В 1916 г. было произведено лишь 25% общего количества сельскохозяйственных машин и орудий, выпущенных промышленностью России в 1913 г., а ввоз из-за границы уменьшился наполовину. Во время войны почти полностью прекратился импорт минеральных удобрений, составлявший в 1913 г. 34 млн. пудов. Внутреннее производство удобрений, удовлетворявшее лишь 30% общей потребности, резко уменьшилось (Погребинский А.П. Сельское хозяйство и продовольственный вопрос в России в годы первой мировой войны // Исторические записки. Т.31. М., 1950. С.38).
На состоянии сельского хозяйства отразилась также мобилизация для нужд армии около 2 млн. лошадей. Массовые реквизиции скота привели к быстрому сокращению поголовья. В 1913 г. в России насчитывалось около 53 млн. голов рогатого скота, а годовое потребление составляло 9 млн. голов. Но уже в 1915 г., в связи с огромными потребностями армии, было забито около 18 млн. голов (Там же. С.39). Трудности, переживаемые сельским хозяйством России, привели в итоге к сокращению валового сбора зерна. Еще значительнее сократилась товарная часть хлеба. Снижение товарных ресурсов хлеба более всего влияло на сокращение норм потребления рабочего населения промышленных центров и деревенской бедноты. Сокращение товарных ресурсов хлеба было, безусловно, важнейшей, но не единственной причиной возникновения продовольственного кризиса в стране.
Несмотря на кризисное состояние сельского хозяйства, за 1914-1916 гг. было собрано 13,5 млрд. пудов продовольственных и кормовых культур. Этого количества было бы достаточно, чтобы обеспечить хлебом фронт и население тыла. Наличие хлеба в стране подтверждали данные и Всероссийской сельскохозяйственной переписи, обнародованные в ноябре 1916 г. Однако фактически на внутренний рынок поступала только часть товарного хлеба. Значительная часть зерна скрывалась в спекулятивных целях землевладельцами, банками, мукомолами. Саботаж владельцев хлебных запасов вызвал небывалую дороговизну и непрерывное сокращение потребления. Другой причиной сокращения выхода товарного хлеба явилось отсутствие заинтересованности крестьянства в его продаже. Потребительский рынок не мог предложить крестьянам — владельцам хлеба — эквивалентный обмен, так как не было промышленных товаров первой необходимости. В руках крестьян скопились огромные денежные суммы в обесцененной валюте, на которые они ничего не могли купить и поэтому старались придерживать хлеб.
В 1914-1916 гг. правительственными продовольственными органами было заготовлено 1,4 млрд. пудов, т.е. примерно половина общего количества товарного зерна в стране. Возможный избыток хлеба за четыре военных года исчислялся в объеме 1362,1 млн. пудов. Объем правительственных закупок уступал количеству избыточного хлеба. К середине 1916 г. хлебный запас страны составил 402,2 млн. пудов (Анфимов А.М. Российская деревня в годы первой мировой войны. М., 1962. С.306, 309).
Другой причиной, повлиявшей на продовольственное положение страны, было резкое увеличение спроса на хлеб со стороны неземледельческого населения, и прежде всего армии. К началу 1916 г. численность армии достигла 15 млн. человек. В течение только первого года войны для ее нужд было закуплено 300 млн. пудов хлеба и различных круп (Орлов Н.А. Продовольственное дело в России во время войны и революции. М., 1919. С.11). Потребление армией хлебных продуктов непрерывно возрастало: 1914 г. — 81,8 млн. пудов; 1915 г. — 297,6; 1916 г. — 563,5; 1917 г. — 449,4 млн. пудов (Попов П.И. Хлебофуражный баланс 1840-1924 гг. // Сельское хозяйство на путях восстановления. М., 1925. С.28).
На нужды фронта работали хлебородные губернии Юга и Черноземья, Степной край и Сибирь. Но основная тяжесть продовольственного снабжения войск выпала на долю прифронтовых областей. Трудовой ритм сельскохозяйственной жизни был полностью нарушен. Интендантские власти в этих районах постоянно проводили реквизицию рабочей силы, продовольствия и фуража. За 19 месяцев войны только Бессарабская, Екатеринославская, Таврическая и Херсонская губернии дали Юго-Западному фронту 130 млн. пудов хлеба и большое количество мучных продуктов (Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции: Док. и мат. Ч.3. М.; Л., 1967. С.38).
В конце 1916 г. рекламируемые военным ведомством заявления о годовом хлебном запасе оказались фикцией. Армейские запасы продовольствия исчислялись нормой продовольственного пайка всего на 12 дней. Царское правительство в экстренном порядке отправляет фронту 85 млн. пудов хлебных продуктов (Лаверычев В.Я. Продовольственная политика царизма и буржуазии в годы первой мировой войны (1914-1917 гг.) // Вестн. МГУ. Сер. История. Филология. 1956. №1. С.142). Но такая мера практически уже не могла спасти положение.
Трудности продовольственного снабжения армии и тыла усугублялись транспортными проблемами. Железные дороги страны с огромным трудом справлялись с мобилизационными перевозками и не в состоянии были обеспечить фронт регулярным подвозом продовольствия. И это несмотря на то, что армию обслуживало 2/3 подвижного состава, а с первого дня войны железные дороги были объявлены «на положении чрезвычайной охраны». Для снабжения армейских частей продовольствием и фуражом выделялось ежемесячно более 60 тыс. вагонов. Осенью 1916 г. на совещании армейских интендантов в Ставке выяснилось, что войскам требуется более 2 тыс. паровозов и 80 тыс. вагонов (Экономическое положение России ... Т.2. М.; Л., 1957. С.19). Неритмичная работа железных дорог, в том числе и таких стратегически важных, как юго-восточные и юго-западные, привела во второй половине 1916 г. к резкому снижению плановых поставок продовольствия действующей армии. Командующие фронтами сообщали в Ставку о сокращении солдатских пайков. Вот как обрисовал положение армии и настроение солдат в условиях надвигающегося голода командующий Северным фронтом генерал Н.В.Рузский в феврале 1917 г.: «Тяжелый кризис внутренней жизни страны, выражающийся в расстройстве продовольственной и транспортной части, — несомненно, главнейший фактор, который в будущем может отвлечь внимание армии от ее прямого дела и создать условия и течения, которые могут привести к ослаблению ... общего порыва к окончанию войны путем стремления к победе» (Красный архив. М.; Л., 1926. Т.4(17). С.50).
Транспортная разруха оказала прямое влияние на обострение продовольственного кризиса в стране. Большие запасы хлеба и масла, имевшиеся в Сибири, не подвозились вовремя в промышленные центры страны. Нарушились экономические связи различных районов страны. Даже грузопотоки стратегического назначения с огромным опозданием достигали намеченных пунктов. Разработанные в кабинетах ведомств проекты бесперебойного снабжения фронтов и населения тыла продовольствием не выполнялись. Только за первое полугодие 1916 г. план перевозок продовольствия был выполнен лишь на 48,1% (Китанина Т.М. Война, хлеб, революция: Продовольственный вопрос в России. 1914 — октябрь 1917 г. Л., 1985. С.15). К марту 1917 г. государственный хлебный запас упал до 20 млн. пудов, в то время как ежемесячная норма потребления всего населения страны превышала 90 млн. пудов (Волобуев П.В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962. С.21).
Расстройство транспорта усугублялось острой нехваткой топливных ресурсов. В 1916 г. потребление топлива промышленностью и транспортом сократилось на 6,02 млн. т, или на 11,2% по сравнению с довоенным временем. К 1917 г. добыча угля в целом по стране составила 86,9% от уровня 1913 г. Недостаток топлива промышленность пыталась компенсировать за счет усиленной эксплуатации нефтяных богатств страны. И хотя добыча нефти в 1916 г. несколько возросла, достигнув 9872 тыс. т (в 1913 г. — 9225 тыс. т), однако это не могло удовлетворить возросшие потребности. Система государственного регулирования распределения нефти, в основу которой легла политика твердых цен, сохранила в руках промышленников и нефтеносные земли, и производственные мощности. Попытка правительства осуществить в конце 1916 г. реквизицию минерального топлива также оказалась безрезультатной из-за упорного сопротивления предпринимателей (Китанина Т.М. Указ. соч. С.16-17).
...
Регулирующая политика царского правительства в продовольственной сфере носила крайне ограниченный, классовый характер и сводилась главным образом к трем важнейшим мероприятиям: централизованной закупке хлеба для армии; установлению ограничений в вывозе хлеба из одного района в другой и введению такс на продовольствие. Стремление правящих кругов преодолеть продовольственный кризис, не разрешив аграрного вопроса и не ущемляя классовых интересов помещика, торгово-промышленной и сельской буржуазии, неминуемо было обречено на провал.
В первую очередь продовольственный кризис охватил потребляющие губернии и крупные промышленные центры. Положение Петрограда оказалось особенно трудным. Дороговизна, а затем недостаток продовольствия получили здесь весьма острые формы и развивались стремительными темпами. Уже к концу 1914 г. в столице стала ощущаться нехватка продуктов и повышение цен. По данным продовольственной комиссии Петроградской городской думы, в конце 1914 г. по сравнению с довоенным периодом цены на важнейшие виды продовольствия поднялись: мука ржаная — на 18%, овес — на 24, крупа гречневая — на 51, масло сливочное — на 30, мясо (II сорта) — на 20, соль — на 57%. К марту 1915 г. (менее чем за 8 месяцев с начала войны) цены на рожь в Петрограде выросли на 69,9%, муку ржаную — на 68, гречневую крупу, ядрицу, — на 71, пшено и рис — на 40, крупу пшеничную — на 20% (Балабанов М. История рабочей кооперации в России. М., 1925. С.189).
Недостаток продовольствия в Петрограде остро ощущался уже осенью 1915 г. В январе 1916 г. потребность в важнейших продуктах питания населения Петрограда удовлетворялась в следующих размерах: мука ржаная — 11%, мука пшеничная — 9, пшено — 11, сахар — 11, соль — 9% и т.д. (Ковальский Л.М. Дороговизна жизни и борьба с ней. М., 1917. С.328) Торговые запасы продуктов в течение первого года войны постепенно истощились, доставка их в Петроград неуклонно сокращалась, а перебои в торговле возрастали. Настроение столичного населения приобрело на этой почве крайне тревожный характер.
Продовольственный кризис надвигался и на Москву. В первые месяцы 1915 г. в Москву прибывало ржаной муки в 3 раза и ржи в 4 раза меньше нормы. Дефицит хлебных продуктов вызвал резкий и скачкообразный рост цен. Организованная обществом им. А.И.Чупрова комиссия по изучению дороговизны отмечала в 1915 г., что «в начале календарной весны в таких крупных потребительских центрах, как Москва и Петроград», был зафиксирован «резкий скачок вверх цен почти на все продукты массового питания — подъем, не останавливающийся и захватывающий все большую и большую территорию страны» (Китанина Т.М. Указ. соч. С.235).
В первых числах сентября 1915 г. вопрос о назначении обязательных суточных норм подвоза продуктов питания в Петроград рассматривался Комиссией о мерах борьбы с дороговизной при Особом совещании по продовольственному делу. Петроград должен был ежедневно получать 405 вагонов продуктов, Петроградская губерния — 46. В Москву планировалось доставлять ежесуточно 480 вагонов. Однако Распорядительный комитет по железнодорожным перевозкам циркуляром от 26 декабря 1915 г. временно отменил эту обязательную суточную норму продовольственного снабжения столицы, заменив ее пониженной, подвижной нормой. Согласно месячным планам, Петроград должен был получить в феврале 1916 г. 315,5 вагона продовольствия в сутки, в марте — 306, в апреле — лишь 180. В среднем в первые месяцы 1916 г. Петроград получал 358 вагонов в сутки. Такое количество продовольствия не соответствовало потребностям города и приводило к быстрому сокращению имевшихся здесь запасов (Деятельность Особого совещания по продовольственному делу и его комиссий. Пг., 1916. С.23, 24, 26; Продовольственный вестник. 1917. 7 сент. №4. С.9). В декабре 1916 г. Москва получила только 32,6% нормы хлебных грузов (Сидоров А.Л. Указ. соч. С.488).
В первые два месяца 1917 г. снабжение продовольствием Петрограда и Москвы было осуществлено лишь на 25%. И это несмотря на почти регулярную «продуктовую» помощь, оказываемую Петрограду и Москве министерством земледелия за счет продовольствия, предназначенного фронту. Положение на фронтах настолько зависело от военной промышленности Петрограда и Москвы, что сами эти города рассматривались как важнейшие военные объекты.
К дороговизне и нехватке продуктов во второй половине 1916 г. в Петрограде добавилось и еще одно бедствие — очереди в продовольственные магазины и лавки. От «хвостов», ставших в это время привычным явлением городской жизни, более всего страдало пролетарское население, особенно женщины, подростки и дети.
Вот как описывает в своих воспоминаниях положение в Петрограде осенью 1916 г. В.Н.Каюров, один из активных членов Выборгской районной организации большевиков в годы войны, участник Февральской и Октябрьской революций: «Работая на заводе или фабрике, работница после 10-11-часового труда вынуждена была стоять столько же в очереди, чтобы получить кусок хлеба. Еще в первое полугодие 1916 года можно было, постояв в очереди, получить кусок хлеба, а уже во второй половине кризис настолько усилился, что хлеба не всегда хватало. О мясе и говорить не приходится. Сотни людей стояли в очереди за кониной, которая также к концу года исчезла. Так нарастал кризис, а вместе с ним росло озлобление против войны и правящего класса». Вот еще одно свидетельство рабочего-большевика Путиловского завода Ф.А.Лемешева: «Давала себя чувствовать нехватка продовольствия, за которым приходилось в очередях простаивать по нескольку часов. За мясом матери и жены приходили к лавочкам со своими стульями и скамейками и ждали часто всю ночь в очереди» (Крушение царизма: Воспоминания участников революционного движения в Петрограде (1907 г. — февраль 1917 г.) (далее: Крушение царизма ...). Л., 1986. С.151, 202). Недостаток продуктов питания, дороговизна и спекуляция расшатывали тыл. Карточная система позволяла равномерно распределять продовольствие и одновременно ограничивать его потребление. Переход к подобной системе давно назрел, однако всерьез эта проблема начала обсуждаться в Особом совещании по продовольствию только осенью 1916 г. Но практического результата не последовало. Так, градоначальник Петрограда князь А.Н.Оболенский счел «крайне затруднительной» строгую регламентацию потребления ввиду отсутствия технических средств и необходимого для этой меры месячного запаса продовольствия.
Еще в июле 1914 г. Петроградская городская дума избрала «Особый комитет для организации всех мероприятий, связанных с обстоятельствами военного времени», одним из которых было обеспечение населения продовольствием. Однако «Особый комитет» практически бездействовал и никаких мер для ослабления продовольственного кризиса не осуществил. Весной 1915 г. был создан Временный комитет по снабжению столицы предметами первой необходимости. На его первом заседании, состоявшемся 13 марта 1915 г., организовывается Особое совещание или Исполнительное бюро. В обязанности бюро входили оптовая закупка предметов первой необходимости, снабжение городских учреждений, кооперативов, обществ, организаций и частных лиц продуктами питания; обеспечение продовольственных запасов складами и холодильниками, а также принятие мер к обеспечению подвоза продуктов. Исполнительное бюро имело свой технический аппарат — отделы: скоропортящихся продуктов (мясо, рыба и т.д.), распределения и продажи, секретариата и счетной части. Спустя два месяца, 26 мая 1915 г., Исполнительное бюро было переименовано в Петроградский продовольственный комитет. В его состав вошли члены управы городской думы, которые именовались уполномоченными комитета. Окончательно продовольственная организация Петрограда оформилась к началу 1916 г. Продуктовые грузы направлялись по двум адресам: уполномоченному Особого совещания по продовольственному делу, градоначальнику князю А.Н.Оболенскому, при котором действовали совещания в составе представителей городского управления, ведомств, биржевой торговли, и Петроградскому городскому продовольственному комитету. 10 мая 1916 г. Продовольственный комитет был преобразован в порядке ст. 83 Положения об общественном самоуправлении Петрограда в Городскую исполнительную комиссию по продовольствию. Она должна была вести работу по установлению норм на продукты первой необходимости.
Преимущественное право составлять планы снабжения, учета прибывающих грузов, их запасов и распределения предоставлялось градоначальнику. Особые правила обеспечили контроль градоначальника за вывозом продовольствия в Финляндию. Городской продовольственный комитет и исполнительная комиссия при нем осуществляли закупочные операции и, согласно постановлению Особого совещания от 11 января 1916 г., разграничивали объекты снабжения между градоначальником и комитетом. Последний принял на себя обеспечение небольших промышленных и торговых предприятий, учебных заведений, лазаретов, продовольственных лавок (40 из них были открыты комитетом). Распределение продовольствия проводилось согласно нормам потребления, установленным для каждого предприятия. Свободная продажа хлеба населению через контрагентов не превышала 1300 пудов в день. При таком объеме закупок ни о каком серьезном влиянии на рыночные цены не могло быть и речи.
Розничная сеть управы Петроградской городской думы в распределении продуктов среди городского населения до 1 января 1916 г. занимала небольшой удельный вес: хлеба, например, продавалось 0,7% потребности городского населения, муки пшеничной — 1,7, круп разных — 4, сахара — около 5% потребности (Ленинградская кооперация за 10 лет. Л., 1927. С.164).
Снабжение оборонных заводов и ряда ведомственных управлений было передано интендантским службам. Вся торговля хлебом в Петрограде оказалась в руках мелких предпринимателей. Каждый из них имел одну-две булочные, состоявшие из магазина и пекарни. Снабжали булочников мукой владельцы мельниц как Петрограда, так и других городов, в первую очередь Самары.
К середине 1916 г. главная роль в области регулирования продовольственного дела в Петрограде перешла к полиции. Уполномоченным Особого совещания по продовольствию в столице был назначен градоначальник, а по районам города — полицмейстеры и приставы. Такой порядок организации продовольственного дела фактически сохранился до Февральской революции.
Возросшая политическая активность буржуазии в годы войны привела к расширению масштабов ее муниципальной деятельности. Наиболее выпукло процесс «муниципализации» продовольственного снабжения проявился в крупных промышленных центрах, особенно в Петрограде и Москве. Здесь появлялись распределительные органы, торговые точки (лавки, склады) муниципального подчинения. «Биржевые ведомости» и другие буржуазные газеты постоянно информировали обывателя о действиях городских и муниципальных органов. Одновременно газеты сообщали о деятельности пресловутого Общества для борьбы с дороговизной, созданного в противовес муниципальным органам министром внутренних дел А.Н.Хвостовым. В Петрограде такое общество возглавлял член союза Михаила-архангела Г.И.Кушнырь-Кушнырев (агент охранки). Общество, субсидируемое правительством, как полагал Хвостов, могло создать в рабочих кварталах столицы ряд потребительских лавок. Широкая сеть черносотенных продовольственных «точек» должна была служить противовесом активности городского самоуправления в области снабжения населения. Борьбу с дороговизной министр внутренних дел рассматривал как важнейшее средство «умиротворения», дабы «потушить самый законный бунт населения, когда нет хлеба». Полиции в связи с переживаемым моментом — взвинчиванием цен на продукты первой необходимости — предписывалось «усилить в этом отношении свою наблюдательную деятельность» (Падение царского режима. Т.VI. М.; Л., 1926. С.75).
Справиться с дороговизной не удалось. Крупные земельные собственники и кулаки были заинтересованы в свободных ценах, представители буржуазных кругов, выражавшие интересы городских обывателей, защищали умеренный уровень цен. Попытка осуществления регулирования потребления путем установления твердых цен на основные продукты питания и упорядочения такс в общегосударственном масштабе после обсуждения в течение почти года на различных совещаниях и заседаниях так и не осуществилась. Дискуссия о таксах завершилась в феврале 1916 г. принятием министром земледелия А.Н.Наумовым постановления «О некоторых мерах к урегулированию снабжения населения продовольствием и порядке выработки и издания такс на предметы продовольствия». Отразив классовую ограниченность регулирующих мер царского правительства, не желавшего ущемлять интересы помещиков и крупной торговой буржуазии, оно по существу осталось на бумаге.
Буржуазно-либеральные общественные организации вынашивали идею о создании в Петрограде сети обывательских комитетов с широким кругом полномочий в области регулирования продовольственного снабжения столицы (учет и контроль за распределением продовольствия, подвозом и пр.). Партия кадетов пыталась решить экономические вопросы силами самого «общества». Центральный комитет этой партии в октябре 1915 г. на объединенном заседании разработал стройную систему мероприятий по надзору за торговлей пищевыми продуктами, определив структуру, состав и основные задачи 24 обывательских комитетов. Таким образом кадеты стремились подчинить своему влиянию массовые организации, предупредить развитие стихийного протеста трудящихся и принять роль посредника между населением и правительством. Но контрмеры Хвостова подготовили отказ Петроградского присутствия по делам обществ и союзов в юридической регистрации обывательских комитетов (Дякин В.С. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны. 1914-1917. Л., 1967. С.153-154).
...
Особенно резко цены на продукты в Петрограде поднялись с лета-осени 1915 г., в период отступления армии из Польши и Прибалтики. Тяжелое положение страны и армии использовалось банками и оптовыми торговцами для бешеной наживы и спекуляции, Именно с этого момента, как отмечала петроградская охранка в своей записке от 27 января 1916 г., «...стремление нажиться как можно больше охватило все отрасли торговли и развило спекуляцию в небывалых до того времени размахах; хищнические инстинкты разгорелись и заставили торговцев повышать цены до невероятности» (ЦГАОР СССР, ф.ДП, IV д-во, 1916 г., д.61, лит.А, ч.2, т.1, л.50об.). Это красноречивое признание иллюстрируется данными сравнительных биржевых цен на продукты питания за октябрь 1913, 1914 и 1915 гг. и рыночными ценами за январь-февраль 1917 г. в Петрограде. Цены на продукты питания росли стремительно. Так, на муку ржаную и пшеничную они увеличились (в %) соответственно на 243 и 269, гречневую крупу — на 320, пшено — на 308, соль — на 500, масло — на 845, мясо — на 230, сахарный песок — на 457, обувь и одежду — на 400-500% (Красный архив. 1926. Т.4 (17). С.11).
Реальная зарплата к февралю 1917 г. снизилась не менее чем на одну треть, ибо цены на продукты питания, одежду и товары широкого потребления повысились в 3-4 и даже 5 раз, обогнав рост номинальной заработной платы почти в 2 раза. В этих условиях значительная часть питерских рабочих и их семей не могла свести концы с концами из-за огромного разрыва между низким уровнем реальной зарплаты и чрезмерно высоким уровнем стоимости жизни. Сами петроградские промышленники признавали в марте 1917 г., что прожить «на 3 рубля в день или на 75 рублей в месяц — является уже делом чрезвычайной изобретательности», и отмечали, что до войны рабочий якобы «умел справиться» при заработке 1 руб. — 1 руб. 10 коп. в день (Волобуев П.В. Указ. соч. С.90-91).
...
Поступление всех хлебных грузов в Петроградскую губернию сократилось с 65 млн. пудов в 1914 г. до 57 млн. пудов в 1916 г. и до 28,6 млн. пудов в 1917 г. (44% доставки 1914 г.) (Статистический сборник за 1913-1917 гг. Вып.1. М., 1921. С.110). Со столичных рынков исчезли пшеничная мука, мясо, сахар. Рабочее население испытывало серьезную нехватку в товарах широкого потребления (спички, мыло, свечи, керосин). В специальном обзоре «О дороговизне и связанных с нею рабочих волнениях», составленном столичным охранным отделением в декабре 1915 г., констатировалось: «Наблюдается ежедневное исчезновение с рынка все нового и нового ряда продуктов ... Почти ежедневно можно видеть на улицах жестикулирующие группы женщин, не знающих, куда бежать за хлебом, мясом и пр., так как поблизости закрылись все лавки. Дороговизна увеличивается с каждым днем, заслоняя в жизни обывателя все другие вопросы, заставляя даже равнодушно относиться к войне и судьбам России» (ЦГАОР СССР, ф.ДП, IV д-во, 1915 г., д.61, лит. А, л.29-29об.).
С ростом дороговизны и нехваткой продуктов резко ухудшилось и качество питания. Питание среднего пролетария характеризовалось «бесполезным излишком углеводов, жировым недоеданием и белковым голоданием» (Давидович М. Петербургский текстильный рабочий. М.; Л., 1919. С.68).
...
Если сравнить состояние запасов продовольствия в Петрограде на 15 января 1917 г. с серединой следующего месяца, то вырисовывается весьма угрожающая картина. Так, с 15 декабря 1916 по 15 января 1917 г. общее количество запасов зерновых (рожь, пшеница, овес, ячмень, горох) уменьшилось в городе с 733,8 тыс. пудов до 395,5 тыс. пудов — на 45,9%. Как сообщала газета «День» 23 февраля, в середине месяца запасы зерновых были исчерпаны, так как по железной дороге для столичного населения подвозилась только ржаная мука. Зерно предназначалось только для кавалерийских (казачьих, воинских, полицейских и жандармских) частей, дислоцировавшихся в городе, пригородах и в Финляндии. Часть зерна из городских запасов утекала в пригороды, где оно продавалось по спекулятивным ценам владельцам лошадей и скота. К 15 января 1917 г. сократились и запасы отрубей, кормовой муки, жмыха — с 1340,9 тыс. пудов до 998,2 тыс. (на 25,5%) (именно потому, что значительное количество отрубей и кормовой муки шло в качестве примесей к выпекавшемуся ржаному хлебу) (Падение царского режима. Т.1. Л., 1924. С.188; День. 1917. 9 февр.).
Уже в середине февраля в столице имелось всего 664 тыс. пудов ржаной и 50 тыс. пудов пшеничной муки. По данным Петроградской городской управы, этого количества муки хватило бы всего на 20 дней при условии расходования на человека одного фунта хлеба (Речь. 1917. 14 февр.; Коммерческий телеграф (Московская ежедневная торгово-промышленная газета). 1917. 25 февр.).
К 25 февраля мучные запасы уменьшились еще на 254 тыс. пудов (на 35,5%) и составляли всего 460 тыс. пудов на 2,5-миллионное население столицы и ее пригородов. Буржуазная «Речь» 14 февраля, характеризуя хлебную проблему, писала: «Впервые столица переживает масленую неделю не только без блинов, но и без достаточного количества хлеба ... у кого нет запаса пшеничной муки, тот и за большие деньги приобрести ее не может. У мелочных лавок и у булочных тысячи обывателей стоят в хвостах, несмотря на трескучие морозы, в надежде получить булку или черный хлеб. Во многих мелочных лавках больше одного-двух фунтов на человека не дают, и обывателям приходится или являться в лавки со своими домочадцами, или становиться по нескольку раз в очередь у разных лавок, чтобы получить нужное количество хлеба». Причем ржаной хлеб отпускался горожанам из недоброкачественной муки (с большим количеством примесей из отрубей и кормовой муки) и плохо выпеченный.
Не лучше обстояло дело и с запасами других продуктов питания. В феврале они резко сократились: с прилавка исчезла перловая и гречневая крупа, ощущалась острая нехватка риса и манки. В целях сохранения мизерных запасов мяса городская дума вынесла решение о прекращении его продажи на масленой неделе и на первой, четвертой, седьмой неделе поста. Мясо с городских складов отпускалось только лишь лазаретам. Запасы картофеля в начале февраля составляли всего лишь 100 тыс. пудов (Речь. 1917. 23 февр.; День. 1917. 4 февр.).
Из-за развала на железнодорожном транспорте огромные запасы муки, мяса и других видов продовольствия сконцентрировались во Владивостоке, Сибири, южный районах страны. На тысячекилометровых российских железнодорожных магистралях, на узловых станциях из-за снежных заносов и буранов образовались громадные пробки: на 1 февраля число задержанных товарных вагонов составляло 58 тыс., на 20-е — 40 тыс. (Речь. 1917. 22 февр.)
Петроградский железнодорожный узел работал неритмично, с перебоями. В течение февраля в столицу планировалось поступление 1077 товарных вагонов с продовольствием. По расчетам министерства земледелия, в среднем ежесуточно в город должно было поступать не менее 35 вагонов со ржаной мукой (с 17-18 февраля — 27-30 вагонов), а в действительности в февральские дни их посту
