В «беседе» С.Г. Кара-Мурзы есть сюжет, который должен быть предметом особого вни-мания для думающих людей. Наше российское (русское) сообщество впадает в тяжелые кризисы в силу того, что не имело в прошлом (предреволюционном) и не имеет завершен-ной для своего времени и адекватной формы самосознания, другими словами, не вырабо-тало мировоззрения, способного определить историческую траекторию на дальнюю пер-спективу. Действительно, активный процесс складывания рационального мировоззрения, способного выразить культурный тип России, приходится на начало 19 века. С.Г. прав в том, что это должен был быть модернизационный проект, т.е. проект, способный открыть перспективу интенсивного научно-технического (промышленного) развития. Без решения этой задачи страна скатывалась на обочину истории. Если взглянуть пристально на исто-рию мысли того (и предшествовавшего) периода, то, возможно, обнаружатся мысли, кото-рые могли стать основой национального проекта модернизации (он должен был соединить идею технического прогресса с традиционными ценностями, без этого нельзя). Между тем происходит следующее. С одной стороны, славянофилы, с которыми Н.Бердяев связывал пробуждение национального самосознания. С другой, модернизаторы, опирающие исклю-чительно на Запад. Интеллектуальное поле для последних готовилось еще в 18 веке, в так называем «российском просвещении». Эта работа была интенсивной, ее можно назвать интеллектуальной агрессией запада, внедрявшей просвещенческую парадигму в культур-ное поле России. Здесь работу вели как профессиональные функционеры (члены сакраль-ных обществ), так и искренние сторонники западного проекта (возможно, П.Я.Чаадаев совмещал в себе обе эти стороны). Важно, что просвещенская парадигма была уже подго-товлена западным сознанием и в плане рациональных аргументов была сильнее первых ростков славянофильского самосознания. Последние изначально оказались в обороне.
Ростки национального самосознания, способного к строительству мировоззрения модернизаторского проекта, могли бы дать более весомый результат в том случае, если бы они были поддержаны политической элитой. Этого не произошло и, как показала история, не могло произойти в царской России. Менее всего движению в названном направлении могла способствовать церковь. Быть может резко сказано, но либералы 19 века буквально затаптывали все, что могла дать национально ориентированная мысль. Последняя всегда в обороне и почти всегда сталкивается с отчаянным противодействием «либералов-западников» и какой-то странной мировоззренческой ограниченностью тех, кто чаще все-го называет себя патриотами (их понять можно, они просто реагируют на чужое, отторгая последнее). Неудивительно, что модернизация состоялась под «крышей» мировоззрения, также принятого с европейского плеча. Последовательное модернизаторы приняли его как идеологическую опору. Другой опоры не было и до сих пор нет. Но на дальнюю перспек-тиву марксизм «не дает света». Убрали экспорприаторов, провели модернизацию. Дальше что? Все во имя человека, все для блага человека?
Этот постулат был осмеян еще при Брежневе, а политическая элита не хотела заме-чать того, что он, мягко говоря, не адекватен. Действительно, что он несет в себе? Рост материального благосостояния как самоцель. Это установка протестантского сознания, которая должна дополняться идеей собственного превосходства, убеждением, что Бог их руками творит историю. Так появляется сакральная ценность, дающая фундамент уста-новке на процветание. Получается, что даже Запад не может жить хлебом единым. Тем более не может им жить русская культура. Мессианская установка есть и в русской куль-туре, хотя она не доминанта. Но русский мессианизм совсем другого типа, в нем нет идеи превосходства, в нем есть идея братсва.
В застойный период у ряда социальных групп мировоззренческий горизонт сузился до приобретения дефицита. Как-то в клинике в одной палате со мной оказался пенсионер-ветеран, до сих пор (в 1998 году) помнящий обиду, что райкомовский чиновник предло-жил ему талон на автомобиль «Москвич», а не на «Ниву», как того хотел этот участво-вавший в войне человек. Эта обида закрыла ему происходящее. Можно считать эту ситуа-цию победой тезиса «все во имя человека…», тезис победил, только всего, что хотелось этому человеку – не нашлось.
Состояние сознания общества – фундаментальный показатель его способности к жизни, к историческому самосохранению. Вырабатывать формулы этого самосознания никого персонально не назначают. Но, если с попытками его построения ведется непре-рывная борьба, то эта борьба рано или поздно даст свой результат. Кстати, в советский период эта борьба с приходом Хрущева стала, как мне представляется, более эффектив-ной, чем при тоталитаризме сталинского периода. Борьба с русским шовинизмом всегда прикрывала борьбу с поиском адекватных форм самосознания. Послевоенный поворот (после восстановительного периода) к новым формулам сознания, который был столь не-обходим, не состоялся. Желала ли этого поворота высшая политическая элита (хотя бы в сталинский период, о брежневском говорить не приходится) или хотя бы ее часть – это вопрос для исследователей историков.
К так называемой перестройке общество пришло с туманом в голове, отдельные субъекты с более или менее ясным сознанием не в счет. Здесь решало массовое движение, а не сопротивление индивидов.
Зачем этот пересказ одного из сюжетов «беседы»? Чтобы акцентировать на том, что задача выстраивания мировоззренческой парадигмы является для интеллектуалов (ин-теллигентов) первостепенной. Здесь нужно оставить споры по мелочам, отыскивая пра-вильные постановки задачи и те идеи, которые могут лечь в основание модернистского (постмодернистского) мировоззрения России. Просто вглядываясь в прошлое России или цепляясь за реликты прошлого (православие и марксизм), задачу решить нельзя. Нужно раздвигать горизонт, понимая, что ответ России нужен не только для нее самой. Западное Просвещение готовило свой проект по меньшей мере два столетия по преимуществу в сфере философии. Антропологическая модель атомарного индивида стала основанием этого проекта сугубо западного эгоистического проекта, глобальные негативные следст-вия которого сегодня слишком очевидны. У нас времени в историческом плане почти нет. Но схема должна быть принята и антропологическая версия, т.е. фундаментальная фило-софская версия сути человека, должна быть принята как основание. Вне всякого сомне-ния, это должна быть концепция солидарного индивида. Только такая антропология (ан-тропология солидаризма) может противостоять идеологическому напору запада, в кото-ром ищут индивидуальное спасение способные интеллектуалы России (речь не о полити-ческой элите сегодняшнего дня). Такое мировоззрение может стать привлекательным для мира, в котором непрерывно и искусственно сеется рознь. Христианство в свое время по-бедило именно как солидаристское мировоззрение. Сегодня нужна новая форма, без нее все варианты как дом, построенный без фундамента.
