Не отдавайте манипуляторам слово "революция"! (Плюс комментарий к главе книги)
Думаю, манипуляторы сознательно называют «революциями» (да еще с «романтическими» определениями) «банановые» перевороты с заменой одних марионеток и политических фигляров на других (иногда уже изрядно "потасканных"). Слово революция действительно имеет прогрессивный, обнадеживающий смысл. Потому оно и идет в ход у манипуляторов, позволяя маскировать реальную сущность событий и происходящих в обществе изменений (или фактического отсутствия назревших перемен).
Далее следует комментарий к ряду высказанных положений. В ряде случаев позволю себе быть «адвокатом Маркса» (к счастью, все-таки не дьявола), поскольку именно о критике марксистской трактовки революции идет речь.
>«Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть первый, главный, основной признак революции как в строго-научном, так и в практически-политическом значении этого понятия» (Ленин В.И.).
Это важно. Если этого основного признака нет, то и революции нет. Иначе любой переворот в «банановой республике» можно назвать революцией. Сменили одну марионетку на другую (или нынешнего начальника на бывшего, ныне «опального») – и это называют «революцией»! Не надо дергаться на ниточках манипуляторов и называть «бананово-оранжевые» перевороты революциями.
>Тот факт, что в современных энциклопедиях понятие революции трактуется согласно теории пролетарской революции, разработанной Марксом в середине ХIХ века, сам по себе является замечательным.
Цитируется словарь 1991 г – написан еще, по сути, в СССР. Не факт, что это самый современный источник.
>Большинство образованных людей, следующих приведенному выше определению, не видит даже революций, которые готовятся и происходят у них прямо на глазах – они считают их не слишком существенными явлениями.
Что же это за революция, которой большинство «не видит»? Это не революция, а верхушечный переворот, в котором массам уготована роль статистов или зрителей в поставленном манипуляторами спектакле. Другое дело, что это не мешает «трещать чубам холопов». Тем не менее, «драка панов» – не революция. Это борьба внутри одного и того же класса.
>К этому добавляется еще одно отягчающее обстоятельство: за последние двести лет в мире не произошло революций, отвечающих приведенному выше определению. Ему соответствуют только буржуазные революции в Англии ХVII века и Франции конца ХVIII века.
Это так, но: (1) революции могут носить разный характер, не всегда явный и одномоментный – власть может переходить в руки буржуазии постепенно; (2) нельзя сбрасывать со счетов империализм, в результате которых огромное количество стран попали в зависимое положение, после чего их развитие стало определяться уже не внутренними факторами.
>В ХХ веке классовых революций не было, но зато прошла мировая волна революций в сословных обществах «крестьянских» стран, затем волна национально-освободительных революций, а в последние десятилетия – волна постмодернистских «бархатных» революций.
Все эти процессы имели место, но неясно, зачем их называть революциями. Согласно вышеприведенному определению, они, в основном, таковыми не являются. Или надо дать свое определение, оставив «Марксу Марксово». (Национально-освободительные революции в ряде случаев действительно были таковыми, ибо власть от колонизаторов и компрадоров переходила к национальной буржуазии).
>Американский этнограф К. Янг, посвятивший классификации конфликтов большую книгу (1976), говорил в Москве на конференции “Этничность и власть в полиэтнических государствах»: “Широкомасштабное насилие, имевшее место в последние десятилетия в рамках политических сообществ, в огромном большинстве случаев развивалось по линии культурных, а не классовых различий; в экстремальном случае геноцид является патологией проявления культурного плюрализма [то есть этничности], но никак не классовой борьбы”.
И что? Межплеменную резню никто ведь не считает революцией.
>В последние двадцать лет мы наблюдали исторического масштаба революционную трансформацию «обществ советского типа» в СССР и странах Восточной Европы. Организованным движением, которое наиболее последовательно готовило эту революцию, была польская «Солидарность». Однако мотивация этой внешне «буржуазной» революции была совершенно не классовой.
Здесь не надо забывать, что подпитывалась «Солидарность» извне, и ее система ценностей формировалась не Валенсой и не рабочими Гданьской судоверфи.
>Предпосылки институционального краха этой системы возникли после распада ее ценностной основы.
Интересно, почему распалась эта основа? Стоило бы упомянуть об этом.
>Однако этос «Солидарности», провозглашавшиеся ею идеалы были бесконечно далеки от социокультурной реальности общества либерально-демократического типа, от рыночной экономики, частной собственности, политического плюрализма, западной демократии.
Здесь требовалась более реакционная, архаичная идеология, для которой можно было найти социальную базу. Для либеральной идеологии в чистом виде такой базы в Восточной Европе тогда не было.
>«Солидарность» как тип культуры - несмотря на свою антикоммунистическую направленность - тяготела скорее к предшествующему периоду консервативной модернизации с ее неотрадиционалистским заключительным этапом, чем к сменившей его эпохе прагматизма».
Совершенно верно. См. выше.
>П.А.Сорокин пишет: «Гражданские войны возникали от быстрого и коренного изменения высших ценностей в одной части данного общества, тогда как другая либо не принимала перемены, либо двигалась в противоположном направлении. Фактически все гражданские войны в прошлом происходили от резкого несоответствия высших ценностей у революционеров и контр-революционеров. От гражданских войн Египта и Персии до недавних событий в России и Испании история подтверждает справедливость этого положения».
Но почему так резко и разнонаправленно менялись ценности жителей одной и той же страны? Если это не зависит от классового положения, то от чего?
>Не соответствовала марксистскому определению классов и структура общества социалистических стран Восточной Европы в период подготовки «бархатных» революций.
Так ведь не только внутри этих обществ эти «революции» готовились! Главные «выгодоприобретатели» находились за рубежом!
>Н.Коровицына пишет: «По наблюдениям польских социологов, именно образование служило детерминантой идеологического выбора в пользу либерализма в широком его понимании. Высокообразованные отличались от остального населения по своему мировоззрению. Можно даже сказать, что все восточноевропейское общество, пройдя путь соцмодернизации, состояло из двух «классов» – имевших высшее образование и не имевших его.
А много ли рабочих и крестьян с высшим образованием? В соц. странах не удалось преодолеть резкое различие между физическим и умственным трудом, и классовое положение людей с высшим образованием, по сути дела, менялось. Вначале как раз на уровне культурного восприятия и самоидентификации (плюс влияние западных буржуазных ценностей, в наибольшей мере охватывавшее этот слой).
>Частные собственники начального этапа рыночных преобразований не представляли из себя социокультурной общности, аналогичной интеллигенции. Более того, как свидетельствуют эмпирические данные, они даже не демонстрировали выраженного предпочтения либеральных ценностей».
Конечно, ибо классовое сознание возникает не сразу. А самоидентификация интеллигенции формировалась давно. Сегодня бывшая интеллигенция уже изрядно расслоилась; с другой стороны, доступ к образованию все более зависит от имущественного положения. Т.е. «образованных бедных» при таком раскладе не будет – все возвращается на «круги своя».
>Маркс объясняет так: «Это «отчуждение», говоря понятным для философов языком, может быть уничтожено, конечно, только при наличии двух практических предпосылок. Чтобы стать «невыносимой» силой, т.е. такой силой, против которой совершают революцию, необходимо, чтобы это отчуждение превратило основную массу человечества в совершенно «лишенных собственности» людей, противостоящих в то же время имеющемуся налицо миру богатства и образования,
«Богатства и образования» – вот истоки «неведомо откуда» взявшихся буржуазных ценностей интеллигенции. В целом, как социальная группа, она становиться в классовой борьбе на сторону капитала (отечественного или зарубежного, в зависимости от ситуации; в СССР и Восточной Европе – в основном зарубежного).
>Таким образом, следующее условие самой возможности пролетарской революции – ее всемирный характер, одновременное осуществление во всех капиталистических странах. Попытка в отдельной стране произвести «преждевременную» революцию, до того как буржуазия полностью исчерпает свой потенциал в развитии производительных сил, трактуется в марксизме как реакционная.
Скорее, заведомо безнадежная. Увы, опыт СССР скорее подтверждает эту мысль, чем опровергает.
>Эту мысль Энгельс с иронией поясняет таким образом: «У дикарей и полудикарей часто тоже нет никаких классовых различий, и через такое состояние прошел каждый народ. Восстанавливать его снова нам и в голову не может прийти» (Соч., т. 18, с. 537).
А разве кто-то мечтает вернуться к первобытному состоянию?
>Дело в том, что капиталисты были экспроприаторами вовсе не по отношению к пролетариям – у пролетариев они покупали их рабочую силу по ее стоимости, через эквивалентный обмен на рынке труда.
Экспроприировалась не стоимость рабочей силы, а прибавочный продукт, независимо от эквивалентности обмена.
>Жертвами капиталистической экспроприации были именно крестьяне и ремесленники, жившие и работавшие в докапиталистических хозяйственных укладах, где они вели натуральное хозяйство или мелкотоварное производство.
У человека, живущего натуральным хозяйством, экспроприировать ничего нельзя – можно только отнять силой (или ограбить), как поступали и феодалы, и завоеватели, и просто разбойники.
>Еще большие масштабы «экспроприация у широких народных масс земли» приобрела в зависимых от Запада странах – колониях. В.И.Ленин приводит данные, показывающие, что уже в ХIХ веке земельная собственность в Африке, Полинезии и Австралии была присвоена западными колониальными державами практически полностью, а в Азии – на 57%.
Т.е. в условиях империализма развитие этих стран внутренними причинами уже не определялось, а классовая борьба принимала характер национально-освободительный.
>Надо подчеркнуть, что обвинение капитализма в эксплуатации рабочих является нравственным и, в принципе, вообще не должно присутствовать в политэкономии, которая претендует быть наукой (то есть беспристрастным знанием, свободным от моральных ценностей). Но главное, если бы капитализм смог “исправиться” и преодолеть эти два дефекта, на которые указал Маркс, то и оснований для революции не было бы - приверженцы марксизма с полным правом одобрили бы продление капитализма еще на исторический срок, снова дали бы ему “кредит доверия”.
Если бы капиталист мог не быть капиталистом? А если бы волк мог есть траву, он мог бы не быть хищником. Имеют ли смысл такие утверждения? «Доверие» капитализму не нужно, ибо он рассматривается как объективное явление.
>В течение ХХ века именно это и смог совершить западный капитализм. Прежде всего, было отведено обвинение в эксплуатации - произошло становление так называемого “социального государства”.
Как понять «отведено»? Степень эксплуатации для отдельных категорий рабочих снижена – за счет возможности более жесткой эксплуатации других. Кроме того, фактор роста производительности сбрасывать со счетов не стоит. (Не в качестве аналогии, а для примера: Если вор часть украденного пожертвует на благотворительность, значит ли это, что от него «отведено» обвинение в воровстве? В лучшем случае, это смягчающее вину обстоятельство.)
>Показатели экономической эффективности как критерия развития производительных сил также оказались к концу ХХ века у капитализма очень высокими. Предсказанная теорией Маркса пролетарская революция не состоялась.
Вот это аргумент железобетонный. Но ведь и капитализм еще весь мир не охватил, «отговорятся» марксисты.
>Теория тех антикапиталистических революций, которые действительно произошли во многих странах, сложилась в России. Она именно сложилась исходя из анализа реальности, который вели в течение полувека большое число политиков и ученых. Политическую форму этой теории придал В.И.Ленин. Эта теория кардинально расходилась с марксистской, хотя это «обвинение» отвергалось исходя из политической целесообразности.
Но Ленину же принадлежало определение, данное в начале. Получается, от «лукавил»?
>Отвергая само право крестьянства на революционное сопротивление капитализму,
Энгельс создает ложное представление о русской поземельной общине (которая якобы «составляет естественную основу для восточного деспотизма»), а также о культуре крестьянства как сословия.
Не «право», а целесообразность и перспективность.
>Во введении к брошюре «О социальном вопросе в России» он пишет: «Масса русского народа, крестьяне, столетиями, поколение за поколением, тупо влачили свое существование в трясине какого-то внеисторического прозябания» (Соч., т. 18, с. 568).
Это ошибка, но единственное оправдание здесь в том, что «внеисторичность» у марксистов означает отсутствие заметного движения от одной формации к другой. Т.е. Россия «застряла» в феодализме.
>Попытка капиталистической модернизации, предпринятая Столыпиным, была разрушительной и вела к пауперизации большой части крестьянства.
Так ведь это же случилось и в Англии! Слово «пауперизация» - отнюдь не русское. Без этого и пролетариям для капиталистического производства взяться неоткуда.
>крестьянство и капитализм несовместимы, а капитал и труд пролетария - лишь конкуренты на рынке.
Первая часть фразы верна, а вторая вызывает недоумение. На каком «рынке» конкурируют труд и капитал?
>Напротив, А. Грамши писал в июле 1918 г. в статье “Утопия” об утверждениях, будто в России якобы буржуазия должна завершить необходимый этап буржуазной революции: Но факты пересилили идеологию. Факты вызвали взрыв, который разнес на куски те схемы, согласно которым история России должна была следовать канонам исторического материализма. Большевики отвергли Маркса. Они доказали делом, своими завоеваниями, что каноны исторического материализма не такие железные, как могло казаться и казалось”.
Это взгляд из 1918 г. А если из 2005 г.? Где теперь большевики, «отвергшие Маркса»? Удалось ли «плетью обух перешибить»? Это не готовый ответ, но вопрос так ставить вполне правомерно.
