От Исаев Алексей Ответить на сообщение
К А.Никольский Ответить по почте
Дата 13.05.2005 10:24:16 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Современность; Версия для печати

Исходник

Do not salute me. There are goddamned snipers all around this area...

Дороги, которые мы выбирали

Рассматривая отношения России и Польши в советский период истории XX века нельзя забывать о том, что база для них сформировалась задолго до прихода коммунистов к власти. Российская Империя участвовала во второй половине XVIII века в трех разделах Польши. Поэтому новая власть, несмотря на декларации об интернационализме и открытости в политике, получила в наследство целый ворох политических проблем, вызванных этими разделами.
Уже в первые месяцы после восстановления государственности Польши шовинистическое крыло правящей верхушки допускало высказывания о необходимости восстановления страны в границах Речи Посполитной. На этом фоне наступательные действия польской армии на территории Украины и Белоруссии были восприняты как агрессия, и даже далекий от идей пролетарской революции бывший царский генерал А.А.Брусилов выступил с призывом дать отпор Польше. Боевые действия 1920 г. надолго развели советское и польское государство по разные стороны политических баррикад.
В межвоенный период Польша рассматривалась как основной потенциальный военный противник СССР. Появление политической арене Гитлера не изменило отношения советского руководства к Польше. В записке Маршала Б.М.Шапошникова наркому обороны К.Е.Ворошилову о потенциальных противниках СССР от 24 марта 1938 г. позиция Польши охарактеризована более чем красноречиво: «находится в орбите фашистского блока, пытаясь сохранить видимую самостоятельность своей внешней политики». Далее Шапошников описывает возможные варианты действий «германопольских войск» и необходимые контрмеры.
Поэтому нет ничего удивительного, что зондаж почвы для политического соглашения по Польше, предпринятый Берлином в 1939 г. вызвал в конечном итоге благосклонную реакцию со стороны Москвы. Советское руководство уже получило отрицательный опыт взаимодействия с западными союзниками в ходе чехословацкого кризиса в 1938 г. Еще более негативную реакцию вызвало участие Польши в разделе Чехословакии. Фантом «германопольских войск» стал приобретать зримые очертания. Возможность заключением пакта с немцами убрать из этого словосочетания «польских» была использована, несмотря на очевидные минусы такого решения.
Советские войска вступили на территорию Польши 17 сентября 1939 г. когда польская армия уже практически прекратила свое существование как организованная вооруженная сила. Наступающие танковые бригады и стрелковые дивизии Красной Армии в основном занимались разоружением и пленением отброшенных немцами на восток армий. Отдельные стычки не меняли общей картины, точно также как и перестрелки с частями вермахта у Львова не помешали провести парад в Бресте.
В ходе «освободительного похода» было взято около 250 тыс. пленных. Большинство из них распустили по домам, часть передали Германии в порядке обмена. Офицеры, жандармы и чиновники были распределены по лагерям. Большая часть оставшихся в плену поляков была отправлена в трудовые лагеря. В отношении примерно 20 тыс. польских пленных было поспешно принято решение об их физическом уничтожении, что привело к катынской трагедии. Такие действия вполне укладывались в стилистику власти, жестко расправлявшейся с потенциальными и реальными политическими противниками среди собственных граждан. Могли быть расстреляны подобно польским офицерам и простые крестьяне, и попавшие в опалу высокие коммунистические сановники. К сожалению, для граждан поверженного государства, еще недавно считавшегося потенциальным противником, исключения сделано не было.
Недостаточно обоснованными также представляются обвинения советского руководства в сознательном отказе от помощи начавшемуся 1 августа 1944 г. Варшавскому восстанию. Версия о негативном отношении И.В.Сталина к факту организации восстания руководителями Армии Крайовой, а не прокоммунистическим Польским Комитетом Национального освобождения не подтверждается при рассмотрении хорошо известных историкам документов. На встрече И.В.Сталина и премьера польского правительства в изгнании Станислава Миколайчика в Москве 3 августа 1944 г. было обещано освободить Варшаву к 6 августа. Еще в конце июля К.К.Рокоссовский развернул от Люблина на Варшаву 2-ю танковую армию. Но немцы, подтянув свежие силы, перешли в контрнаступление, нанеся контрудар под Воломином (в 30 км к востоку от Варшавы). Начавшееся в июне в Белоруссии советское наступление к началу августа выдохлось под Варшавой. Пройти несколько десятков километров и помочь восставшим для измотанных боями советских войск было уже непосильной задачей. Вместе с тем отказа от помощи восставшим не наблюдается: советские войска перебрасывали в Варшаву самолетами оружие, боеприпасы и продовольствие.
Точно такая же ситуация сложилась со Словацким восстанием сентября 1944 г. Оно было организовано политически вполне приемлемыми для И.В.Сталина силами, но советские войска втянулись в кровопролитные бои за Дуклинский перевал и не смогли оказать помощь восставшим. Восстание было разгромлено, так же как и Варшавское. Лучше всего реальные возможности Красной Армии по овладению Варшавой в августе 1944 г. иллюстрирует тот факт, что освобождение города состоялось не после подавления восстания, а только 14 января 1945 г. в ходе Висло-Одерской операции.
Еще большим числом мифов, чем Варшавское восстание, обросла Ялтинская конференция 4 — 11 февраля 1945 г. И.В.Сталин, обсуждая будущность Польши с союзниками, говорил не о создании из Польши страны-сателлита СССР. Мы заинтересованы в том, утверждал он, чтобы в Польше правило дружественное по отношению к восточному соседу правительство, чтобы Польша в который раз не стала плацдармом или коридором для ударов по России. В соответствии с этими тезисами в Ялте была принята «Декларация об освобожденной Европе», где советской стороной давалось обещание о проведении свободных выборов в освобожденных странах. Формально это требование было выполнено.
Чаще всего почему-то забывают о том, что ялтинская конференция определила не только восточную, но и западную и северную границы Польши. В обмен на восточную границу по «линии Керзона» Польше обещали приобретения на севере и западе за счет Германии. Обеспечена эта акция была советской карательной машиной, осуществившей депортацию в Германию 6 миллионов немцев из районов, отходящих в Польше. В других условиях на карте современной Польши вряд ли присутствовали бы такие названия как Щецин, Вроцлав, Ополе и Ольштын. Когда некоторые «горячие головы» требуют денонсации ялтинских соглашений, неясно как они собираются рассматривать вопрос с этими городами.
Сегодня Россия и Польша вновь на распутье. Либо амбиции и старые обиды вновь отбросят взаимоотношения двух стран в XVIII век, либо вместе сражавшиеся против фашизма народы найдут общий язык в современном мире.


С уважением, Алексей Исаев