>Но почему толковой экспертизы не провели?Если в 1943г. выкопали пули, то можно было и оружие установить довольно точно(на пулях, даже долго лежавших на стрельбище следы нарезов остаются).
В 1943 году перед немцами такой задачи не стояло, они не предвидели, что СССР будет так упорно отпираться.
В экспертизе боеприпасов они ограничились установлением типа патронов, выяснили производителя и получили справку из Управления вооружений через ОКХ о том, что такие патроны экспортировались из Германии в СССР и другие страны.
Примите во внимание, что все виды экспертиз 1943 года носили второстепнный характер, поскольку имелось много свидетелей из местных жителей, по показаниям которых события весны 1940 года вполне восстанавливались.Это потом, когда немцев погнали, все свидетели либо "испарились", либо отказались от прежних показаний, что не помешало обвинить их в сотрудничестве с немцами.
С учетом того, что первыми реальными шагами советской стороны было избавление от свидетелей (а работа комиссии Бурденко в Катыни в реальности довольно фиктивна), причем от свидетелей важнейших (бывший бургомистр Смоленска Меньшагин, на которого советские представители ссылались в Нюрнберге, был объявлен ушедшим с немцами и пропавшим без вести, в то время, как он сидел в Лефортово и по катынскому делу даже не был допрошен), показывает, в каком направлении реально велась работа советских органов по Катыни.
При всем при этом с советской стороны никогда не было названо реальных фамилий немцев, которые могли бы руководить расстрелами (максимум на что сподобились, это назвали фамилию командира полка связи, стоявшего в тех краях), никогда не был предъявлен ни один немецкий документ, не смогли даже назвать номера зондеркоманды или воинской части, которые могли бы произволить расстрел.
На фоне всего этого попытки докопаться до марки оружия выглядят малосущественной деталью.
