>>Но почему толковой экспертизы не провели? Если в 1943г. выкопали пули, то можно было и оружие установить довольно точно(на пулях, даже долго лежавших на стрельбище следы нарезов остаются).
>
>В 1943 году перед немцами такой задачи не стояло, они не предвидели, что СССР будет так упорно отпираться.
>В экспертизе боеприпасов они ограничились установлением типа патронов, выяснили производителя и получили справку из Управления вооружений через ОКХ о том, что такие патроны экспортировались из Германии в СССР и другие страны.
Здравствуйте.
По-моему, ЦГАОР - это теперь ГАРФ называется? Там находится документ, ссылка на которого в бытность свою значилась так: ЦГАОР, ф.7021, оп.114, д.38, л.1.
Телеграмма № 6 Отправитель: Варшава, 3 мая 1943, 17.20,
Отдел внутренней администрации Варшавы
Получатель: Управление генерал-губернаторства,
Главный отдел внутреннего управления, Главному административному советнику Вайраух—Краков.
ВЕСЬМА ВАЖНО НЕМЕДЛЕННО
Секретно: Часть польского Красного Креста вчера из Катыни возвратилась. Служащие польского Красного Креста привезли гильзы патронов, которыми были расстреляны жертвы Катыни. Оказалось, что это немецкие боеприпасы калибра 7,65 фирмы Геко.
Письмо следует Хайнрих
Передано: из Варшавы. Фидлер.
Принял: Сидов
Перевел капитан (Гришаев)
Весь этот пренеприятный пассаж с обнаружением пуль от немецких патронов, выходит, произошел неожиданно. Доказательство, указывающее на немцев, как исполнителей массового убийства, было решено не считать доказательством вообще только после того, как на него наткнулись поляки. И последовало объяснение, что массовый экспорт таких боеприпасов осуществлялся в 30-е годы. Зачем, для каких-таких пистолетов? Причем «массово». Это уже объяснять было лишним. Задачу они, панимаш, перед собой такую не ставили. А то узнаешь, какой пистолет, и ври дальше про «массовый экспорт» или чемодан пистолетов, поставленный в рамках «соглашения НКВД и Гестапо».
>Примите во внимание, что все виды экспертиз 1943 года носили второстепнный характер, поскольку имелось много свидетелей из местных жителей, по показаниям которых события весны 1940 года вполне восстанавливались.Это потом, когда немцев погнали, все свидетели либо "испарились", либо отказались от прежних показаний, что не помешало обвинить их в сотрудничестве с немцами.
>С учетом того, что первыми реальными шагами советской стороны было избавление от свидетелей (а работа комиссии Бурденко в Катыни в реальности довольно фиктивна), причем от свидетелей важнейших (бывший бургомистр Смоленска Меньшагин, на которого советские представители ссылались в Нюрнберге, был объявлен ушедшим с немцами и пропавшим без вести, в то время, как он сидел в Лефортово и по катынскому делу даже не был допрошен), показывает, в каком направлении реально велась работа советских органов по Катыни.
Я не сомневаюсь в способности НКВД свидетелей забить и запугать, а также выставить поддельных свидетелей. Почти сотню человек. Пусть никого не смущают масштабы. Между прочим, и в способностях специалистов из СД я тоже не сомневаюсь. Кстати, случай с Меньшагиным как раз говорит в пользу НКВД. Прохвосту виселица грозила, уж его-то могли «подготовить» как надо, все бы подтвердил как миленький, а на его болтовню и запись в ежедневнике по поводу поляков всего лишь «сослались».
А немцы свидетелей искали таким вот образом.
Или «приглашали». Вот так.
"Предлагается Вам явиться в стражу г.Смоленска..."
>При всем при этом с советской стороны никогда не было названо реальных фамилий немцев, которые могли бы руководить расстрелами (максимум на что сподобились, это назвали фамилию командира полка связи, стоявшего в тех краях), никогда не был предъявлен ни один немецкий документ, не смогли даже назвать номера зондеркоманды или воинской части, которые могли бы производить расстрел.
Странные требования к советской стороне, по меньшей мере. Деятелей, которые с комфортом располагались в доме отдыха УНКВД (на «даче») и каждый вечер, возвращаясь после тяжелой службы, баловались шнапсом и парились в баньке, тетеньки из обслуги следователям назвали пофамильно. Оказалось, что они служили в полку связи. Помнится, в документах Нюрнбергского процесса были показания одного картографа из летной части, который лично расстрелял где-то 1200 человек «партизан» в Белоруссии. Служил он в тылу, а тоже хотелось боевых наград. Эти тоже, видать, были из любителей, которые и начинали катынские расстрелы (заканчивали их уже сугубые профессионалы).
>На фоне всего этого попытки докопаться до марки оружия выглядят малосущественной деталью.
Несоответствие предварительно заявленного числа предъявленному при эксгумации полякам фактическому количеству трупов, а также немецкие пули и гильзы в захоронениях считаются двумя наиболее «слабыми местами» в геббельсовско-горбачевско-волкогоновской версии.
