Очерчивать проблемное поле мы начнем с самых общих установок. Прежде всего, это установка на генерализацию теории Маркса, причем последняя понимается как единственный на сегодняшний день образец последовательно научной социологической теории, и «императив Ильенкова»- «теория Маркса это “Капитал” и только “Капитал”», остальные же 52 тома это философско-методологические проблематизации и политическая публицистика. Иными словами строение всего марксова наследия можно представить следующей схемой: проблематизация→теория→практика
Соответственно любую социальную теорию, революционную идеологию и вообще рефлексию бифуркационного состояния общества можно разложить по этой же схеме, и уж тем более эта схема применима к генерируемой теории, отталкивающейся от марксизма, как от образца. Центр тяжести полилогии покоится именно на теории, и это правильно – нормативных проблематизаций с описанием падшести настоящего и рая грядущего было предостаточно, ну а без практики и вовсе обойтись немыслимо, а вот научная рефлексия происходящих в обществе процессов появилась только у Маркса. Поэтому главное - это тело теории – конкретное содержание «Капитала» или «Полилогии». Но означает ли это что все предыдущие 22 тома проблематизаций не нужны и их можно отбросить? Не совсем, и чтобы в этом убедиться, посмотрим чуть конкретнее на содержание этих проблематизаций. Ведь в вышеуказанные 22 тома входят такие работы как «Немецкая идеология», «Святое семейство» и др., не говоря уж о рукописном наследстве. Формально это критика Гегеля, Фейербаха и младогегельянцев, а по методологическому содержанию это новая парадигма всех гуманитарных наук – материалистическое понимание истории – гипотеза об особой форме субстанции – человеческой деятельности по производству и воспроизводству действительной жизни как социальной материи causa sui. Гипотеза эта, по сути философско-методологическая, была верифицирована построением на её основе конкретной социологической теории – «Капитала», и революционной практикой рефлексируемой через эту теорию. Таким образом, материалистическое понимание истории это своеобразные «строительные леса» для здания «Капитала», однако это не означает, что после завершения строительства они должны быть отброшены – позже, в 20-м веке, в тех же самых «лесах» были возведены здания психологии, связанной с ней педагогики, эстетики, истории, гносеологии, теории изобретательства, организационно-управленческих и прочих человкоразмерных дисциплин. Да и само здание «Полилогии» как обновленной социологической теории возведено в тех же «лесах» с тем лишь изменением, что классические атрибуты субстанции вроде жесткого лапласовского детерминизма, устойчивости, аналитичности, гладкости и т.д. более не считаются обязательными и центр внимания как раз перенесен на отрицание этих атрибутов. Иными словами полилогия делает в социологии то же что синергетика в физике (ведь всяка революция в науке всегда содержит в себе отказ от неких априорных представлений о исследуемой субстанции), являя собой корректную трансляцию методологических достижений естественных наук в иную предметную сферу. Заметим кстати, в отличие от ныне расплодившихся синергетиков от гуманитарных наук, в худшем случае занимающихся и вовсе словоблудием, а в лучшем случае подменяющих содержание гуманитарных дисциплин механических переносом физических моделей, что хоть и более плодотворно (в силу большего богатства модели) чем предшествующая форма механицизма – кибернетика, тщившаяся представить все общественные процессы в виде набора алгоритмов, но все же является механицизмом. Но нас в этом пункте интересует не сколько методологический аспект учений Маркса и Шушарина, сколько те животрепещущие проблемы общества, ощущаемые каждым человеком, от которых нельзя не отмахнуться и размышления над которыми и вызвали к жизни соответствующую методологию, а затем и теорию. Для Маркса это, прежде всего, проблема человека, проблема утраты человеком его собственной сущности, отрефлексированная Марксом в категориях отчуждения и самоотчуждения – господства опредмеченной человеческой деятельности над людьми, реализуемое посредством специфических отношений между людьми. Именно с формулировки этой почти метафизической проблемы и начинается материалистическое понимание истории, понимание того что «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений.», а значит, путь решения любой объективной человеческой проблемы лежит через изменение общественных отношений и потому исследование общественных отношений и условий их изменения есть главная задача революционной социологической теории. Но эту задачу мы обсудим ниже, здесь же я хочу обратить внимание вот на какой аспект – объективная социологическая теория всегда партийна, она рефлексирует определенный тренд действительности, является интеллектуальным орудием мыследеятельности людей этот тренд осуществляющей, и выбор этого тренда отражен именно что в исходной проблематизации. Отсюда возникает вопрос – преемственна ли партийность Шушарина партийности Маркса? Последняя как мы понимаем задается установкой на преодоление отчуждения и самоотчуждения, конкретным теоретическим исследованием форм этого отчуждения и особенно высшей его формы – капиталистической, и наконец практикой снятия этой формы отчуждения, осуществленной на основе теории Маркса его последователями. С партийностью Шушарина же непосредственно разобраться не получится, поскольку он оставил нам теорию и только теорию, которая, однако, и есть самое главное. Однако прежде чем переходить к конкретике проблемного поля самой теории, надо бы разобраться каким целям она служит и как её можно инструментально использовать. В нашем контексте это означает необходимость разобраться с выводами, следующими из полилогии об эволюции атрибута отчуждения субстанции общественных отношений. Этим мы и займемся в следующих двух пунктах.
