Вы увидели у Никанорова мелкие просчеты. Хотя крайне жесткие методы решения «проблемы безбилетника» в военном СССР он отразил верно. Мне показалось важным другое. Вот эта его фраза: «Левые, конечно не извлекая уроков из краха СССР, считают, что виноват капитализм, который всегда вызывал кризисы перепроизводства, необходим всемирный социализм», она собственно о том, что СССР развалили бессубъектные объективные процессы. Шушарин пишет о том же – линейная форма себя исчерпала и стала работать на саморазрушение. Капитализм в его нынешней финансовой форме показывает похожую динамику. Институты которые ускоряли его развитие (хеджевые фонды) сейчас съедают капиталистическую экономику. Раньше они аккумулировали риски и позволяли создавать ликвидность буквально из воздуха. Сейчас они ее втягивают, как пылесос. С той же производительностью с которой они работали на общество, они работают против общества.
СССР нужно было переходить к следующей форме – постлинейной, сетевой. Не просто совершить очередной шаг в череде обобществлений (средства производства, технологии, знания и т.д.), а именно сменить форму общества. Это был бы уже не социализм. Пора забыть гайдаровскую дихотомию – иного не дано: социализм или капитализм.
То что было силовыми элементами, каркасом системы, превратилось в оковы сдерживающие развитие. Это все увидели. Того, что сдерживается уже не рост, а распад, не увидели. Уровень общественного сознания не позволил увидеть. (Пуденко говорит что развитие общественного сознания подчиняется объективным законам: «Идеальное – объективно». Я ему верю, хотя понимания нет.) Сняли скрепы – все развалилось.
Обе системы – капитализм и социализм – свое отжили. Рухнул бы раньше капитализм, распространился социализм на всю планету – тоже бы завалился, только позже, как сейчас валится капитализм. Дело не в соревновании двух систем, хотя оно свою негативную роль сыграло, а в объективной смене форм общества.
Мне тут существенным кажется то что новые формы появляются не из старых форм и не из старого содержания, а из нового содержания, которое выросло рядом со старым. Но это опять нужно возвращаться к вопросу о новых социальных формах.
