От Пуденко Сергей
К Михайлов А.
Дата 08.01.2009 13:10:17
Рубрики Экономика & финансы; Управление & методология;

Re: рамка прицела-1...Ханин-12-2008 о хорошо забытом старом

>>Глазьев о чертах нового уклада
>> http://www.glazev.ru/econom_polit/2477
>
>>я вообще говоря Сергея Юрьевича могу в пух и прах раздолбать. Это кромешный ужас, экономизм по Шушарину натюрель, с моей ТЗ. Но это чуть не единственная постановка
>>ЧТО НАДО ДЕЛАТЬ по части производства и что такое уклад
>
>>ГДЕ,повторяю,где еще хоть что-то хоть как-то предлагается по сути.
>

во! нашлось
http://grachev62.narod.ru/Kurginyan/index.htm
"Постперестройка" целиком есть в сети
У Г я работал

йех! см.ниже

а разговор будет долгий, только начинаем. Моя реплика с ходу

>>но почему С.Ю. так все нарисовал и поделил,это тайна из пещер. Ядернокосмическая отрасль,основа и фунд и приклад науки по самому крупному счету, хребет СССРа 1950х етс им в упор не виден. И она стал быть отмиращий уклад,гыгыгы. "на смену совковым Союзам пришли японския Шаттлы!!"
>
>>Где лазерное станкостроение. Где транспорт,где много еще чего в его схеме 6 уклада.
>
>> Где иной чем отраслевой(линейная форма)принцип орагнизациии СПО наконец
>
>>И наконец где реальные ПО, о которых пекутся никаноровцы
>
>А тут не один монологизм, а целых два. То что описывает тов. Глазьев это элементарный процесс линейной формы, только описывает он его преимущественно в экономических, а не в технологических категориях.
> Вот только поток технологий это и есть отрасль, а каждый новый физический принцип применим во многих отраслях, чему препятствуют межотралевые перегородки. Пока НТП умеренно быстр планомерность обеспечивает одновременное внедрение вновь открытых физических принципов во все отрасли, но дальнейшее ускорение НТП связано с построение когнитивных машин, осваивающих всё новый физические принципы.

меня счас из теории пока очень интересует "знаниевая" подложка, смычка по всей цепи от науки и знаний до структуры произв.процессов и ПО. И схемы, как вообще "все это" 1 Замысливалось.2 Планировалось.3 Программировалось. 4Замыкалось в воспроизводство

кейс трех К, давно замыленный и обсосанный журналистами. Что за ним содеражтельно

насчет ядернокосмической подосновы напоминаю мысли Б.Г.Кузнецова из его брошюры 1966г, к сожалению они есть уменя четко только в бум виде, а ниже только часть

http://situation.ru/app/aut_t_251.htm
http://situation.ru/app/j_art_550.htm
Брошюра"Физика и экономика"( 80стр,7 глав)
Физика и народнохозяйственные прогнозы в классическую эпоху и сейчас Кузнецов Б.Г. сен 2004
В 20-30-е годы в СССР происходил процесс организованного и планомерного практического освоения результатов классической физики-прежде всего классической электродинамики и классической термодинамики. В 30-е годы я участвовал в составлении перспективных планов электрификации, которая и была освоением результатов классической физики в интересах производства.

-------
с др стороны весь этот фронт синтезирующий крупн.отрасли в СССР начинаясь со знаниевой подосновы раскрытой БГК (ядерная физика, космос-ракеты и компьютеры у него были единым ядром, как бы подсистемами единого поля научных и пркладных знаний). Он уже планируемо достраивался релевантной системой ("прикладная наука") - НИИ и их генконструкторов -контур всей пром.инфраструктуры уклада, ее гегемонистской частью, освещающей прочую "слойку" ПО по Шушарину.
Это моя критика с эпистемической тЗ на (знаньевый тип)ядра уклада и Глазьева

Короче, Келдыш, олицетворяя госплан АН, задавал совершенно четкие прикладные НТ _задачи_ в едином контуре ракетно-ядерного вызова,стоящего перед СПО и страной. Под них формировались структуры исследований и работ связанных институтов,НИИ и далее КБ (они формировались и почковались уже далее). конкретные предметные темы в единстве институционно оформлялись под _всю структуру_ "науки-прикладной науки-производства". Институты были _спрограммированы- ( в методолгическом сысле) под эту Сверхзадачу. И так все и пахало, и по сю опру хребет "науки для пороизвлдства" там где остался так и выглядит. Хотя уже в общем вхолостую эта сов.система НТП 1950-60 " имени Келдыша-Королева-Курчатова"порой висит


приложэниэ о плане уклада
Накануне возможной новой «перестройки» полезно обратиться к дискуссиям предыдущей. Они до сих пор почти не изучены и тем более не поняты. Хочется верить, что их осмысление позволит избежать ошибок и провала предыдущей «перестройки».
http://econom.nsc.ru/ECO/arhiv/ReadStatiy/2008_12/Hanin1208.htm#u45
Экономические дискуссии конца перестройки

Г. И. Ханин
....

Быть может, самым выдающимся произведением общественной мысли того времени явилась относительно небольшая по размеру книга «Постперестройка»[45]. Как и предыдущая книга, она была практически проигнорирована советской печатью того периода. Несколько особенностей отличает эту книгу. Во-первых, очень высокий интеллектуальный и литературный уровень. Во-вторых, широчайший круг охватываемых проблем. В-третьих, малоизвестность раннее авторов сборника, относящихся если не к диссидентской, то определенно к оппозиционной к власти части интеллигенции. Тем более впечатляло страстное отстаивание ими в книге коммунистической идеи.

Исходной общественной позицией авторов книги являлись: 1) рассмотрение коммунизма как гуманистического ответа на проблемы современной цивилизации и наследника идей основных религий; 2) отделение коммунизма от его служителей, ответственных за искажения коммунистической идеи («каждая великая идея имеет не только своих мучеников и героев, но и своих политиканов, проходимцев, бандитов, отпетых негодяев» [46]); 3) рассмотрение советского общества как разновидности традиционалистского общества вследствие чего и терпели неудачи неоднократные попытки в советский период его либерализовать. «Либерализовать традиционное общество “малой кровью" нельзя, можно лишь спровоцировать его этой либерализацией на консервативную судорогу» [47]. Последнее утверждение говорило о глубоком понимании авторами характера советского общества, что отличало его не только от советских либералов, но и от многих коммунистических фундаменталистов.

Отстаивание авторами коммунистической идеи не означало оправдания ими конкретных действий коммунистической партии, особенно в 1960-1980-е годы. Ключевым событием в процессе деградации советского общества авторы считают 1968 г. – первый в после сталинский период год начала массовых репрессий против политической оппозиции. «Мы считали и считаем политическим самоубийством тот страшный 1968 г., когда нанесли сокрушительный удар по прогрессистам, а заодно и всем прочим инакомыслящим, по сути репрессировав все будущее страны, лишив ее информационной свободы» [48]. В результате «партийно-бюрократическая структура все более вырождалась, теряла лицо, предавала интересы народа, становилась рассадником теневой идеологии и, главное, цинизма, приобретшего в середине 1970-х годов характер повального бедствия» [49].

Жесткой критике подвергается экономическая политика периода перестройки. Они считали, что ответом на падение мировых цен на нефть в середине 1980-х годов должно было стать «повышение цен, падение жизненного уровня. Но эта мера требовала решимости, жесткости, государственного мужества. Их не было» [50]. Без этих мер открывалась дорога теневому криминальному бизнесу, паразитирующему на дефиците, и происходил «криминальный взрыв – невиданный по масштабам альянс бюрократии с криминалитетом» [51]. Как раз показ огромной опасности организованной преступности для будущего советского общества является одной из самых сильных и ярких страниц книги. Ни в одном из произведений этого периода общественная опасность криминалитета не была показана с такой силой.

Обращаясь непосредственно к проблемам экономики, надо отметить редкую для того времени квалифицированность авторов книги в отношении последствий форсированного перехода к рыночным отношениям. «Трансплантировать в нашу социальную ткань, не разрушая ее, десятки тысяч социальных, экономических и хозяйственных институтов, обеспечивающих эффективность современного рынка, невозможно. При “пересадке" уже второго или третьего элемента существующая экономика рухнет. Мы не сумеем осуществить в том виде, в каком существуем сегодня, даже нормального контроля над доходами физических и юридических лиц, необходимого для адекватного налогообложения. Тем более утопично построение сколько-нибудь эквивалентного западному рынка с фондовой биржей, ценными бумагами, регулированием финансовой деятельности, эффективным антимонопольным законодательством и пр… Мы приобретем в итоге лишь перекрашенные идеологические фасады, понижение уровня жизни и новых, еще более жестоких хозяев, теперь уже не сдерживаемых даже страхом потерять место в высокой страте»[52].

Авторы противопоставили этой перспективе свой, по необходимости, краткий проект модернизации экономики. В определенном смысле он напоминал изначальный для перестройки план ускорения, но был намного более изобретательным и поэтому и реалистичным. Основную и даже единственную задачу советского общества они формулируют следующим образом: «преодолеть в исторически кратчайший срок отставание производительных сил нашего общества от производительных сил наиболее развитых стран Запада и Востока – стран-лидеров»[53]. Эту задачу неоднократно ставило ВКП(б) и КПСС, но в обстановке пораженческой психологии 1990 г. и упадка экономики и общества она могла показаться фантастической, если не издевательской. Именно в решении этой задачи они видели возможность преодолеть отставание СССР в различных областях общественной жизни.

Как же они представляли себе решение задачи, которую ранее не раз ставили и, начиная с 1960-х годов, блистательно проваливали? «Чем сложнее наше положение, тем напряженнее должен быть труд, для того чтобы “избыть беду"... Страна должна выбирать между прорывом, форсированным развитием и распадом, деградацией, хаосом»[54]. Это уже скорее общественная философия 1930-х годов в СССР: или мы догоним развитые капиталистические страны или нас сомнут. С тревогой говорят авторы (кажется, первыми) о том, что вместо необходимости напряженного труда в обществе наблюдается «симптомы “трудового паралича", апатии»[55], «эрозия трудовой деятельности». «Это не просто падение трудовой дисциплины, что само по себе не может не вызвать беспокойство, это – мотивационная катастрофа, сознательная переориентация с созидание на добывание, потеря активности, “вовнутренней" дисциплины, своего трудового “Я", умения одержимо работать» [56]. Поистине, они шагали не в ногу с ротой духовных и политических капитулянтов.

Необходимость нового экономического рывка они обосновывали растущей опасностью необратимого экономического упадка. Их примерные расчеты и сейчас поражают своей дальновидностью, при том, что среди авторов не было профессиональных экономистов и поэтому конкретные цифры могут быть подвергнуты сомнению в своей абсолютной точности. «Основной проблемой страны, основной болезнью ее экономики мы считаем колоссально изношенный машинный парк, наследие хрущевского и брежневского периодов, в совокупности с ничтожной восстановительной способностью нашего машиностроения. Так, за чертой износа находится сегодня: основных фондов – более чем на 400 млрд руб., а производительность машиностроения (восстановительная способность), регенерационный потенциал экономики не превышает 5 млрд руб. Таким образом, используя возможности нашего машиностроения, мы 80 лет должны были бы восстанавливать наш промышленный потенциал при среднем времени обновления машинного парка развитой страны, равного десяти годам!» [57].

По расчетам авторов, в 2005 г. должно было остаться лишь 10% машинного парка [58]. И хотя данный расчет преувеличивал размер выбытия парка оборудования, он верно отражал тенденцию его быстрого сокращения. Единственной серьезной методологической неточностью здесь является сравнение износа основных фондов с восстановительной способностью одного машиностроения, а не всего инвестиционного комплекса плюс чистый импорт этого комплекса.

Исходя из проанализированных экономических угроз и задач экономического развития, авторы книги определили в тезисной форме, как они оговариваются, стратегию экономического развития СССР: «мы видим выход в форсированной модернизации промышленности»[59].

Значительное место среди средств финансирования такой модернизации они видели в мобилизации излишних запасов и экономии сырья и материалов с помощью преимущественно средств налоговой политики и системы материального поощрения этой экономии. Однако предполагалась и более непосредственное административное вмешательство в этот процесс – «создание специальных предприятий, которые в чрезвычайном государственном режиме проводят извлечение омертвленных ценностей и запасов с выводом их на внешний рынок, специальные административные санкции к тем, кто противодействует выполнению государственной программы, централизация и жесточайшее программирование использования средств, полученных от продажи мертвой части нашего национального богатства» [60]. Создается впечатление, что авторы плохо верят в действенность предлагаемых ими экономических рычагов и основную надежду возлагают на административные методы чрезвычайного характера .

При определении источников финансирования модернизации обнаруживается слабость в экономической подготовки авторов сборника в отличие от их экономической интуиции. Они не смогли произвести расчет средств, необходимых для модернизации экономики и источников их финансирования. Преувеличены были их надежды на ликвидацию неликвидов. Совсем не упомянуто необходимость сокращения военных расходов и снижения личных доходов населения (хотя о необходимости жертв населения в других местах книги говорится). Столь же наивный характер имеют и их представления о будущем хозяйственном механизме: «мы считаем необходимы сделать все возможное для того, чтобы ситуации жесткого командования не стали необходимыми... гораздо более эффективной является четкая налоговая система с тремя основными налогами: на территорию, численность работающих и потребляемые ресурсы, а также с протекционизмом во всем, что связано с системой приоритетов определенной программы развития страны» [61]. Экономический смысл этих экзотических налогов (особенно изумляет налог на территорию) остается неясным. В одном месте книги говорится о неизбежных издержках, связанных с технологическим прорывом[62].

Наиболее содержательной является выработанная ими стратегия технологического прорыва или стратегия ускоренного развития – центральный пункт их экономической программы. Предоставлю им слово, чтобы максимально сохранить смысл их стратегии. «Мы считаем ключом к ускоренному экономическому развитию возможность опереться на лидирующую группу населения во всех сферах жизнедеятельности от науки, культуры и техники до производства, торговли, сельского хозяйства и сферы услуг, используя духовные и материальные стимулы. Расчеты показывают, что такая группа в нашей стране составляет около 3 млн чел. то есть порядка 1% населения. Поскольку качество трудовых ресурсов в лидирующей группе, по международным оценкам, не ниже, чем в США и Японии, а по ряду параметров даже несколько выше, мы можем рассчитывать на ту эффективность, тот уровень отдачи, который возможен в лидирующих структурах мира. Расчеты показывают, что реальная годовая отдача от полумиллионного лидирующего коллектива, такого, например, как компания «Дженерал Моторс», составляют величину порядка 25-30 млрд дол. Таким образом, мы вправе оценить потенциальную эффективность нашей лидирующей группы в целом около 150-200 млрд руб. Речь идет, таким образом, о том, что мы вправе лишь за счет разворачивания на полную мощь ударной группы населения производить еще один национальный доход – ежегодно. Расчеты показывают, что те ресурсные инъекции, которые необходимы для превращения потенциальной энергии лидирующей группы в реальную, кинетическую составляют менее 50 млрд руб. и могут быть осуществлены в течение полутора лет в режиме реализации централизованной государственной программы высшего приоритета… Вслед за первым этапом инъецирования (так в тексте – Ханин) локального развития может начаться второй период, частично вовлекающий в точки прорыва уже десятки миллионов людей… Этот процесс потребует вполне ограниченного (до трех лет) времени для своей реализации. И, наконец, мы считаем, что вслед локальным и частичным может идти уже и всеобщий процесс, поднимающий творческий и трудовой потенциал всего населения»[63].

Новаторским является ориентация авторов на лидирующую группу населения в обеспечении технологического прорыва. Здесь, очевидно, авторы ориентировались на исключительно успешные советские проекты, в которых была задействована действительно лидирующая группа населения – атомный и ракетный проекты после войны. Обращает на себя внимание малая численность лидирующей группы – 3 млн чел. Авторов никак не отнесешь к людям, которые не «знают общества, в котором они живут». От этой группы ожидали «сверхнапряжения лидирующей группы, действия ее на пределе своих сил и возможностей»[64] (как и было с названными выше проектами).

Вместе с тем слабость макроэкономической подготовки сказывается в определении возможного эффекта от деятельности лидирующей группы: 150-200 млрд руб. в год никак не соответствовали национальном доходу СССР в это время: он равнялся 700 млрд руб., что при ППС равном, скажем рублю за доллар (были и более высокие оценки) дает 700 млрд дол. (а авторы оценивали доллар даже в 7-8 руб.) Совсем не ясно, как предполагалось осуществить эффективный переход ко второму и третьему этапам с гораздо более низким качеством трудовых и производственных ресурсов. Очевидно, что переход к ним требует гораздо большего времени, и на два порядка больших ресурсов. Требуется техническое перевооружение уже на втором этапе, в 7-8 раз большего количества людей и переобучение их в течение длительного времени. Для этого требуются колоссальные ресурсы, которые можно взять либо за счет кардинального сокращения военных расходов, либо снижения уровня личных доходов населения.

Новаторским было не только выделение лидирующей группы, но и алгоритм обеспечения ее эффективной деятельности. В этом алгоритме, состоящем из 10 элементов, можно было более полно выявить экономические взгляды авторов.

1. Выделение лидирующих предприятий и прорывных технологий.
2. Построение крупных и сверхкрупных государственных компаний по типу транснациональных корпораций в количестве не более 50 и численностью от 50 до 500 тыс. работающих. Такие крупные и сверхкрупные предприятия представляют собой скелет любой современной экономики, вокруг которого формируется мускульная ткань средних и нервная ткань мелких предприятий.
3. Предоставление этим компаниям высшего кредитно-финансового, ресурсного, правового, налогового приоритета.
4. Предоставление руководителям компаний чрезвычайных прав, фактической бесконтрольности в оплате труда работников, чрезвычайных полномочий по зачислению и увольнению работающих.
5. Ориентация этих компаний только на внешний рынок в режиме экономической войны на международном рынке с жесткими обязательствами руководителей компаний перед президентом страны за результаты своей деятельности.
6. Ориентация на кооперационное производство, закупка недостающих заводов и фабрик на территориях стран «первого» и «третьего» мира, наем рабочей силы за рубежом или направление ее за рубеж в контрактном режиме.
7. Опущу седьмой пункт, связанный со свободой выезда за рубеж работников группы.
8. Обязательное обеспечение условий для «полного цикла», предполагающего сведение воедино научно-культурных комплексов, экспертно-оценочных групп, финансистов и менеджеров нового типа, проектантов, конструкторов, разработчиков опытно-производственных систем самого лидирующего производства, маркетинга, сбыта продукции на международном рынке. Все, что в этом плане отсутствует в стране, должно закупаться за рубежом – от технологий и акций западных предприятий до специалистов необходимого профиля.
9. Создание креатополисов, интеллектуально-творческих зон, которые с учетом опыта академических центров должны функционировать в режиме, затрудняющем возникновения застойных процессов (контрактная система, особые режимы согласования культурно-средовых и технократических факторов, особый режим в сфере образования, статус особых зон и т. д.).
10. Новое качество образовательных систем, формирование конструктивных молодежных стилей и субкультур, высокая приоритетность новых методов развития творческих возможностей человека и коллектива, включение потенциала гуманистической психологии и психосоцилогии на новом уровне в соответствии с лидирующими разработками в СССР и мировым опытом.

Насколько поверхностными являются макроэкономические расчеты авторов (это явно их слабое место, впрочем относительно легко устранимое), настолько вызывает восхищение их микроэкономический план. В сущности, на примере лидирующей группы авторы предлагают программу коренного преобразования технико-гуманитарного облика общества.

Очевидно, что авторы намерены опираться в своем плане на государственный сектор экономики. Приватизацией в любом виде здесь и не пахнет. Но его функционирование должно радикально измениться. Уже на первом этапе их программы речь идет о коммерциализации этого сектора. Создаются мощные административно и коммерчески независимые крупные компании. Здесь авторы используют идеи ряда советских экономистов еще 1960-х годов (например, С. М. Меньшикова) о корпоратизации советской экономики. Остаются в тени важнейшие вопросы о том, как обеспечить удачный подбор руководителей этих компаний, системе внутреннего управления ими, их взаимоотношения с государством. Обращает на себя внимание, что деятельность этих компаний предполагается ориентировать исключительно на внешний рынок. В этом проявляется глубокое понимание авторами того обстоятельства, что только на внешнем рынке можно установить реальную эффективность этих компаний и в процессе внешней конкуренции (экономической войны) заставить их повышать свою конкурентоспособность.

Вместе с тем возникает вопрос о том, как скажется на внутренней экономике полное выпадение из нее самых эффективных предприятий. Здесь авторы явно не додумали. Обращает на себя внимание понимание авторами важности комплексного решения вопросов развития этих корпораций, включая изменении образовательной системы и новых методов развития творческой способности. Это означает, что авторы отдают себе отчет в слабости этих звеньев экономической деятельности.

Авторы полностью отдают себе отчет в степени отставания даже лидирующей группы не только в организационном, но и в техническом, технологическом и кадровом отношении. Решение очень многих вопросов они связывают с использование иностранного технического, управленческого и кадрового опыта. Из предлагаемого ими перечня предпосылок формирования этой группы очевидно, что от начала ее формирования до получения экономического эффекта пройдет никак не полтора года, а в лучшем случае 4-5 лет.

Если обобщить проведенный анализ позиции экономистов коммунистической направленности, то можно сделать следующие выводы. Во-первых, наиболее интересные предложения шли из второго, если не третьего эшелона этой части коммунистической интеллигенции, даже полудиссидентов. Первый эшелон оказался интеллектуально бесплоден. Во-вторых, эти авторы проделали блестящий анализ недостатков существующей модели экономики и опасностей радикальной экономической реформы. Тем самым, они продемонстрировали высокий профессионализм. В-третьих, позитивные предложения авторов были значительно слабее, они зачастую носили достаточно сырой характер. Требовалось время, чтобы их доработать до работоспособного вида. Но многие из них допускал и такую доработку с привлечением компетентных специалистов. Многие из авторов недооценивали глубину разложения государственного и партийного аппарата в этот период. Только в силу этого обстоятельства данные предложения выглядели сомнительно. Как решить эти проблемы, подавляющее большинство из них не знало.
.......



Ханин в свежем ЭКО
От Михайлов А.
К Пуденко Сергей (08.01.2009 13:10:17)
Дата 10.01.2009 04:39:27

Re: Рефлексия над прогнозами 20-летней давности.

Вообще поражаешься насколько неадекватными были тогдашние представления. Да конечно, к чести Кургиняна, Громыко и др. можно сказать что в 90-м отождествить коммунизм с гуманизмом было смелым поступком, да и предсказания криминального развала сбылись в точности. Но всё равно, при всей методологической оснащенности что Громыко, что Чернышева с Криворотовым (а «После коммунизма» - одна из самых ярких работ эпохи перестройки, вот и Шушарин её ценил) все они поддались «обаянию рынка». Ведь если бы все эти проекты мегакорпораций были бы реализованы, они всё равно бы провалились, в силу концептуального изъяна — технологическую эффективность предполагалось заменить эффективностью не знаниевой, а экономической. В итоге бы получилась «техно-гуманитарная трансформация» в никуда. Собственно перестройка и была «техно-гуманитарной трансформацией» в никуда. Но почему понимания так и не возникло? Да первый собственный кризис линейной формы. Да экономический монологизм. Да ограниченная технократическая методология «системного анализа» годная для разработки технических систем, но откровенно пробуксовывавшая на обществе. Но почему это всё вовремя не было преодолено пр наличии мощнейшего методологического задела? Ведь это важнейший вопрос для коммунистического общества — предвидеть и проектировать собственные революционные изменения и осуществлять их не рассыпаясь в пыль. Это и значит полностью овладеть социальной материей, «вернуться к самому себе».
От Михайлов А.
К Пуденко Сергей (08.01.2009 13:10:17)
Дата 10.01.2009 04:28:25

Re: 3К

Кстати, насчет 3К комментарий случайно родился в другой ветке:
>Любой космический мегапроект должен быть включен в систему воспроизводства. т.е. на текущем этапе иметь вполне «земные» приложения. Прежде всего как источник прорывных технологий — космос, ВПК, наука предъявляют экстремальные требования к вещам и это вынуждает осваивать новые типы процессов. Наука здесь наиболее эффективна, поскольку выступает в роли и производителя и потребителя. Так что сейчас самый перспективный проект это приборный комплекс для внеатмосферной астрономии, в самом широком диапазон излучений и прежде всего инфракрасном ( высокоэнергетические процессы в ранней вселенной) и в детектировании гравитационных волн. Но это уже «конгнитвность», а не «линейность». https://vif2ne.org/vstrecha/forum/5/co/13339.htm

Вообще видимо переход доминирования от «линейности» к «когнитивности» связан с тем что знаний, т.е. физических принципов функционирования процессов вырабатывается больше, чем имеется функций.
От Михайлов А.
К Пуденко Сергей (08.01.2009 13:10:17)
Дата 10.01.2009 04:27:36

Тезисы о «знаниевом».

Что такое знание не только чисто эпистемологически, но и как форма социального взаимодействия. Тезисно соображения по этому вопросу:
1.Основное противоречие знания как предмета деятельности - двоякая природа знания - знание как отражение объективной действительности, знание как коммуникация.
2.Развертывание указанного противоречия не приводит к построению замкнутой теории — любая теория сама была бы лишь знанием — элементарной ценностью общества, построенного на господстве знания. Мы целиком знаем капитализм и почти целиком линейную форму, но знание о знании от нас ускользает — оно может быть получено только в практике. Я попытался описать общие черты форм это практики — https://vif2ne.org/vstrecha/forum/5/co/12849.htm Но надо понимать что в условиях незамкнутой теории любой прогноз, это уже не прогноз, а проект. Проект в свою очередь это инструмент получения нового знания. Именно так я понимаю смысл статьи Б.Г. Кузнецова о научно-техническом прогнозировании. В данном случае знание не только научно-техническое, а прежде всего научно-социальное. Процесс знание(прогноз) — проект - знание(неожиданное по Б.Г.Кузнецову)это один из процессов накопления знаниевой формы - накопления знания о знании и знания о социальном.
3.Вообще то очень трудно говорить о знании о знании на его собственном языке. Если предшествующим пункт посвящен тому что знаниевый монологизм еще не может быть преодолен, то этот — тому что он еще толком и не возник. Нет еще онтологии адекватной когнитивному социализму. О знании мы (в широком смысле, я не только себя имею в виду, но и того же Ю.В.Громыко) говорим на языке оргдеятельностном. А оргдеятельностная онтология это базовая онтология линейной формы. Именно планомерность расшифровывает процессуальность материи и организует субъекта деятельности по синхронизации этих процессов. Точно также ранее была почти непробиваема субъект-объектная онтология капитализма — просвещенный буржуа и буржуазный ученый видят мир структурой объектов — таковы все старые эпистемологии от Канта до Поппера и они еще менее пригодны.