От Мак
К All
Дата 13.09.2013 15:45:31
Рубрики Россия-СССР; Компромисс; Культура; Война и мир;

С.Кара-Мурза. Отобрать элементы академии наук, чтобы сохранить их любой ценой.

Свободная пресса
http://problemanalysis.ru/about/news/news_931.html


Чиновники полагают, что наука — это «курица, которая несет золотые яйца», — Сергей Кара-Мурза для «СП» 12.09.2013

Борьба за будущее российской науки вступает в решающую стадию. В ходе начавшейся осенней сессии депутатам Госдумы предстоит завершить рассмотрение отложенного законопроекта о реформе РАН. Во вторник сотни людей вышли на Суворовскую площадь в центре Москвы, чтобы еще раз выразить свой протест по поводу планов властей ликвидировать Российскую академию наук в ее нынешнем виде. Прошедшее на днях общее собрание РАН проходило в обстановке оживленной полемики, которая едва не закончилась расколом среди присутствующих. Условно говоря, «партию компромисса» возглавил лично президент РАН Владимир Фортов. Он призвал своих коллег «не сжигать мосты» в диалоге с властью и отказаться от требования полностью отозвать одиозный документ, как заведомо непроходной.

Ситуацию «Свободной прессе» прокомментировал Сергей Кара-Мурза. По его мнению, компромиссная позиция Владимира Фортова вполне разумна. Было бы излишне самонадеянно идти в лобовую атаку на власть, когда у тебя нет высоких шансов победить. К тому же трудно отрицать, что определенная реформа РАН все-таки необходима.

«СП»: — В чем она должна состоять?

— Это отдельный разговор. Но то, что предлагает Ливанов, никак не связано с повышением эффективности научного процесса в академии. Это все штампы, которые призваны, скорее, скрывать, чем прояснять истинную мотивацию реформаторов. РАН это «генетический аппарат» российской науки. Если в процессе грубого реформирования мы его сломаем, то получим провал. Неизвестно, сколько времени он продлится. А новой науки у нас так и не возникнет. Вот, что нужно объяснять власти. Причем в лице высших чинов, а не министра образования. Наука, как особый тип деятельности, организации и мышления изучена плохо. Чиновники полагают, что наука — это «курица, которая несет золотые яйца». А если она «неожиданно» перестала это делать, то ее нужно зарезать.

«СП»: — А если не хвататься сразу за нож, то, как можно повысить ее «продуктивность»?

— Следует отобрать те элементы академии наук, которые нужно сохранить любой ценой. Причем, критерий «давайте спасать тех, кто конкурентоспособен на мировом рынке» не работает. В-первую очередь, нужно спасать тех, кто не требует много ресурсов («живучих»). Такие отрасли знания будут со временем «разрастаться» (по мере появления ресурсов). Восстанавливая все необходимые элементы отечественной системы научного знания. У немецкой, французской, англосаксонской науки, у каждой свой стиль, свои культурные и мировоззренческие особенности. Русская наука также создала свой стиль. Без него общемировая наука многое потеряет. Соответственно, ее сохранение - цель не менее важная, чем содействие производству конкурентоспособной продукции. Во-вторых, нужно добавить ресурсов тем направлениям, которые способны эффективно работать и сохранять контакт с мировой наукой. Престиж отечественной науки — важный капитал. Поскольку сокровища мировой науки передаются «бесплатно», если только ты сам вносишь определенный вклад в нее.
От Мак
К Мак (13.09.2013 15:45:31)
Дата 08.09.2014 18:54:37

Вместо Ольги Голодец курировать науку поставили Аркадия Дворковича.

http://lenta.ru/news/2014/09/04/rasnn/

Реформирование науки привело к оттоку ученых из нижегородских институтов

Нижегородские ученые считают, что реформы в сфере академической науки, которые проводятся сейчас, уже имеют негативные последствия. В частности, затронуты интересы простых научных сотрудников. В связи с этим наблюдается отток кадров, прежде всего молодежи, из институтов РАН.

В Нижнем Новгороде состоялось расширенное заседание областного комитета профсоюза работников РАН, в котором также участвовало большое количество сотрудников регионального научного центра Академии. Поводом для собрания стал визит в Нижний Новгород председателя профсоюза работников РАН Виктора Калинушкина.

Сотрудники нижегородских научных институтов, подведомственных Федеральному агентству научных организаций (ФАНО России), считают, что ситуация с реформой Академии наук продолжает развиваться в угрожающем направлении. «Если до последнего времени можно было говорить, что реформы не затрагивали интересов простого научного сотрудника, то теперь уже прозвучал ряд звонков, свидетельствующих об окончании этого этапа и необходимости научной общественности вновь сплотить свои усилия, чтобы громко заявить о своем отношении к новым инициативам властей», — говорится в документе нижегородского комитета профсоюза работников РАН, поступившем в редакцию «Ленты.ру».

Ученые недовольны остановкой программы обеспечения научной молодежи РАН жильем. Если данная программа «худо-бедно шла в Академии, то в ФАНО застопорилась окончательно», — отмечают участники заседания. Обеспокоенность сотрудников вызывает ситуация с отраслевой системой оплаты труда в подведомственных ФАНО учреждениях: официально было заявлено об отмене надбавок за ученые степени, также не ожидается традиционной пятипроцентной индексации окладов. «Есть большие сомнения в части реализации Указа Президента о достижении 200-процентного уровня зарплат ученых к 2018 году», — считают нижегородские ученые.

Отмечаются сложности в социальной сфере. Научные сотрудники высказывают опасения по поводу проведения «кампании по внесению поправки в трудовой кодекс, которая введет возрастной ценз для руководителей институтов». В частности, существует возможность распространения ценза не только на директоров, но и на заместителей, заведующих отделами и лабораториями. «Такой подход приведет к радикальному разрушению управляемости и традиций российской науки», — говорят нижегородские ученые.

Неясна ситуация с разделением научных институтов на четыре категории. Наконец, был поднят вопрос о персональной ответственности за ведущуюся с лета прошлого года реформу академического сектора науки: во время начала структурных изменений академической науки заместитель председателя правительства Ольга Голодец заявляла, что будет лично отвечать за последствия данных изменений. Однако недавно ее освободили от обязанности курировать науку и переложили эту сферу ответственности на другого зампреда — Аркадия Дворковича.
От Мак
К Мак (13.09.2013 15:45:31)
Дата 02.09.2014 18:14:40

Диссертации и научные статьи за деньги, плюс - вымогательство ссылок

http://litrossia.ru/2014/33-34/09024.html

Литературная Россия Свежий номер : №33-34. 29.08.2014

ТАК НАУКА НЕ ДЕЛАЕТСЯ

Читающий мир уже второй год обсуждает качество защищённых в последнее время диссертаций. Очень много говорится, в частности, о плагиате. На этом попался даже нынешний министр культуры России г-н Мединский. Но на этом тема не исчерпана.

Наши авторы бьют в набат, считая, что не менее важен вопрос о так называемых «ваковских» журналах. С аспирантов, докторантов и соискателей ВАК требует определённое количество публикаций в отобранных им изданиях. Но огромная часть этих журналов открыто требует с авторов деньги, занимаясь вымогательством. Вот до чего мы дожили. Кроме того, отдельные издания, не имеющие никакого научного авторитета, но попавшие в заветный «ваковский» список, пошли ещё дальше: заставляют авторов платных статей ещё и делать ссылки на их никчёмные журналы.

И кому такая наука нужна?

Что скажет председатель ВАК г-н Филиппов?

Министерство неоправдавшихся надежд (подпись под фото здания Минобрнауки России)


ДИССЕРТАЦИИ И НАУЧНЫЕ СТАТЬИ ЗА ДЕНЬГИ

Уважаемая редакция.

Только сейчас случайно увидела в вашей газете под рубрикой «Резонанс» собственное письмо по поводу стоимости на диссертации и научные публикации. Ей-богу, я не прячусь в кусты, просто я не знала, что вы вообще это опубликовали. А Вы даже заголовок подобрали – «Циничное время». Оно действительно циничное. Верно сказано.

Ну вот вам хотя бы некоторые примеры – мне эти деловые «предложения» периодически присылают на электронную почту, адрес, видимо, гуляет в каких-то базах данных, и периодически попадает в рассылку. Высылаю некоторые варианты, те, что из последних «предложений».

С уважением,

Анна ГРАНАТОВА

P.S. К сожалению, самое яркое деловое предложение – предложение опубликоваться в «крутых» базах за 700 евро я потёрла сразу же. Не знала, что дойдёт дело до этой публикации в «Лит.России». Внимательно отсмотрела почту – нет, видно, уничтожила сразу же как спам. Теперь жалею. Когда ещё такой подарок пришлют. Всё, что привожу ниже, выглядит в сравнении с тем вариантом, увы, мелковато.


***

Добрый день. Напоминаем, что с 25 июня (среда) начинается тренинг «Как написать отличную диссертацию за лето, выделяя всего 1–3 часа в день». Расскажем: как правильно начать; где взять всю литературу не выходя из дома; как определить новизну, как и что писать в диссертации. Через 3 месяца у Вас будет уникальная диссертация. Подробности здесь: www.kniga-dissertatsia.com/1/


Также ещё раз подниму тему мошенничества с публикацией научных статей и участием на конференциях (и получение сборника конференции). Все знают, что мошенничество на просторах бывшего Советского союза очень распространено. Но, хочу вас заверить, что обманом живут люди не только в нашей стране, но и за рубежом. В подтверждение тому написаны очень интересные книги, например «Крупнейшие мировые аферы» и «Аферы ХХ века». Быстрое развитие сети Интернет способствует распространению обмана, так как достаточно минимальных затрат (до 100 дол.), чтобы сделать видимость организации. В то же время, клиент не хочет утруждать себя детальным изучением партнёра или не знает, как правильно оценить реальность существования организации. Именно этим и пользуются мошенники (обманщики) на рынке предоставления услуг научному миру. Я приведу письмо, которое мы получили на прошлой неделе:

«Здравствуйте. В Вашем письме «Виды мошенничества при публикации научных статей и участии в заочных конференциях» описаны «заочные конференции, которые предлагаются в Интернете, не проводятся – их попросту не существует. С авторов собираются деньги, все материалы оформляются в виде сборника конференции, сборник печатается и отправляется автору. Но, на самом деле, это просто пачка бумаги. Этой конференции не существует. А выглядит всё очень красиво.» Я являюсь преподавателем кафедры «Локомотивы» в ДВГУПС. Преподавателям кафедры периодически приходят письма от… (вырезали список отправителей). Никакой адекватной информации по поводу предлагаемых в письме услуг никто не имеет. Никто не знает, являются ли данные организаторы мошенниками или нет. На сайтах некоторых университетов также я нашёл объявления такого типа, например: … Однако на некоторых ресурсах говорится, что это мошенничество. Подскажите, пожалуйста, являются ли описанные в письмах мероприятия реальными или это лжеконференции? Спасибо за внимание. С уважением, Александр…»

Наш ответ: «…мошенники. Они и нас пытались втянуть. Определить очень просто. Научная конференция должна проходить в рамках ВУЗа. И информация о конференции должна быть на сайте ВУЗа. Сайт ВУЗа подделать нельзя. Там очень много фактов. И звонить нужно в ВУЗ, а не по телефону на стороннем сайте, чтобы узнать – проводит ВУЗ такую конференцию или нет.»

Мы тоже недавно попали в ловушку. Журнал, который входил в СКОПУС, был исключён за нарушение правил. А мы оплатили ему публикацию. Пришлось переставлять в другой журнал и оплачивать повторно (за свой счёт). Зато теперь по каждому журналу-партнёру на момент оплаты запрашиваем у баз СКОПУС и Томсон актуальную информацию. Каждый раз без исключений.

А теперь простой и действенный совет. Всегда смотрите подтверждение любой информации на официальных ресурсах. Всегда ищите отзывы в Интернете о той организации, с которой хотите работать. Всегда смотрите на масштаб работы организации. Кроме сайта в интернете, должен быть адрес, телефоны, живые люди, проведённые мероприятия. Всего этого должно быть много и везде. Если сумма сделки существенная, попросите отправить ксероксы регистрационных документов организации. Дальше введите фамилию имя отчество того, кто указан на этих документах. Посмотрите и почитайте, существует ли такой человек. Не идите в первую попавшуюся организацию или к частному лицу. Сравните несколько, убедитесь в надёжности и хорошей репутации. С уважением, Волощук Андрей Николаевич.

Если Вам нужна консультация или есть вопросы, на которые никто не может ответить, пишите нам, мы дадим разъяснение. Спасибо за то, что выбрали нас. С уважением, Международная редакция www.journal-vak.ru.



***


Здравствуйте, уважаемые коллеги!

НОУ СПб ИПМ (www.spbipm.ru) приглашает всех, кому необходима публикация научных статей, принять участие в заочных научно-практических конференциях по всем направлениям современной науки.

РИНЦ, ISBN, СЕРТИФИКАТЫ, СБОРНИК СТАТЕЙ, PDF-файл сборника,

Август-сентябрь Специальное предложение

Количество статей автора (авторов) не ограничено

Для наших авторов предусмотрены скидки:

– 5% для авторов, участвующих в Конференции во второй раз;

– 10% для авторов, участвующих в Конференции в третий раз;

– 10% для участников Конференции (соавторство с профессорами):

предоставляется студентам, магистрантам, аспирантам и соискателям, участвующим в Конференции совместно с научными руководителями (профессорами).

– поступление более 2-х статей (Ваша и Ваших коллег в рамках текущей конференции) – 10% всем авторам

Просим присылать скан (фото) платёжного документа или одновременно со статьёй или после нашего подтверждения принятия материалов к публикации. Спасибо.

С уважением и пожеланием сотрудничества,

Ваш модератор – Ирина Яковлевна itulina@mail.ru


***


Приглашаем Вас опубликовать свою научную статью в российском научном журнале «Современный научный вестник» (свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ФС77-21429 выданное Федеральной Службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия РФ).

Требования к подаваемым статьям:

Материалы принимаются по электронной почте: belgorod@rusnauka.com в виде компьютерного файла только с расширением doc или rtf, набранного в редакторе Word.

1. Объём статьи от 6 страниц формата А4.

2. Материалы предоставляются на русском или английском языках.

3. Текст набирается 14 кеглем, шрифт Arial, межстрочный интервал 1.5, все поля по 2 см.

4. Материалы должны иметь заверенную рецензию доктора наук, если среди авторов нет докторов наук по профилю статьи.

5. Рецензию необходимо выслать по электронной почте одновременно со статьёй.

6. Рецензия может быть на русском, английском или украинском языке.

7. На первой странице статьи должны быть указаны авторы и место работы или учёбы.

Статья должна содержать в себе логически взаимосвязанные разделы.

Все разделы должны начинаться указанным заголовком (включая нумерацию римскими цифрами), выделенными полужирным начертанием.

Аннотация на языке статьи объёмом до 100 слов.

Ключевые слова на языке статьи (3–10 слов)

I. Введение (постановка проблемы в общем виде и её связь с последними исследованиями и публикациями с обязательными ссылками в тексте на используемую литературу.

II. Постановка задачи (формулировка целей и методов исследования рассматриваемой темы).

III. Результаты (изложение основного материала исследования с обоснование полученных научных результатов).

IV. Выводы (научная новизна, теоретическое значение исследования, а также перспективы дальнейших научных разработок в данном направлении).

Литература (список используемой литературы).

Стоимость публикации 1 страницы статьи составляет 120 руб

Почтовая доставка одного журнала в пределах Украины – 120 руб

Журнал не публикует статьи на политическую тематику.

После получения статьи редакция в течении 1–2 дней её рассматривает и принимает решение о публикации или не публикации. Если статья будет принята к публикации, обратным письмом высылается счёт для оплаты.

Реквизиты для оплаты есть на сайте www.rusnauka.com

Справки по телефонам:

+38(056)370-13-13 , (0562) 34-29-61

www.rusnauka.com



ЖУРНАЛ «НАУЧНОЕ ОБОЗРЕНИЕ» ИЩЕТ ЛОХОВ



В конце июля на электронную почту нашей газеты пришло странное письмо.

Уважаемые коллеги!

1. Предлагаем опубликование научных статей в июльском номере ежемесячного журнала «Научное обозрение» (входит в Перечень ВАК) по экономическим наукам, а также ряду технических и естественнонаучных направлений. Приём статей в № 8, 2014 – до 10 августа 2014 г.

2. Возможно срочное опубликование статей в ближайших номерах журналов «Научное обозрение: гуманитарные исследования» (срок опубликования 1 месяц), «Научная жизнь» (по с/х наукам, срок опубликования 1 месяц), «Научное обозрение: теория и практика» (экономика с/х, срок опубликования 1 месяц). Приём статей до 10 августа 2014 г.

3. Издательский дом «Наука образования» предоставляет на безвозмездной основе возможность повышения личного индекса цитируемости авторам научных журналов издательства.




8 августа редакция по указанному в почте адресу отправила запрос: на платной основе печатаются статьи в «Научном обозрении» или безвозмездно? Ответ поступил 15 августа.

Здравствуйте!

На данный момент ведётся набор статей для опубликования в восьмом номере, в случае не получения материала редакцией до 20.08.2014 статья будет рассмотрена для публикации в девятом номере журнала.

Также сроки могут быть продлены по решению редколлегии.

Для справки:

В журнале «Научное обозрение» (входит в перечень ВАК) публикуются статьи по экономическим, техническим и естественным направлениям.

Вместе со статьёй и сведениями об авторах на нашу эл.почту направляется скан рецензии (написанная доктором наук и заверенная подписью и печатью).

Статья должна быть оформлена:

На русском языке, в статье должны присутствовать – УДК, аннотация, ключевые слова и список литературы;

Шрифт: Times New Roman;

Размер шрифта: 14 пт;

Междустрочный интервал: 1,5;

Размеры полей: верхнее и нижнее – 2 см, левое – 3 см., правое – 1,5 см.

Минимальное количество страниц статьи – 4 стр.

Максимальное – желательно не превышать 15 стр.

Публикация статьи в журнале «Научное обозрение» в плановом порядке осуществляется бесплатно в течение года – от 8 до 12 месяцев.

При необходимости аспиранту(-ам) (без соавторов в статье с учёной степенью) срочной публикации (в течение месяца) за срочные издательские услуги по опубликованию статьи необходимо перевести 4000 (четыре тысячи) рублей и уведомить об оплате редакцию (ФИО плательщика, решение об опубликовании, сумма и дата перевода).

Для всех остальных стоимость срочных издательских услуг рассчитывается следующим образом: статья объёмом до 5 стр. – 3500 руб., пятая и каждая следующая стр. – 850 руб., срок опубликования – в среднем 1 месяц.

Авторский (или дополнительный) экземпляр печатной версии журнала – 310 руб., стоимость пересылки заказной бандеролью по России – бесплатно, в страны ближнего зарубежья – 250 руб.

Электронная версия журнала для авторов – бесплатно.

Для приоритетного рассмотрения статьи и получения скидки, после принятия статьи к опубликованию, в размере 10–15% от общей стоимости за издательские услуги просим поместить в списке литературы 2–3 ссылки на статьи из нашего журнала «Научное обозрение».


От Мак
К Мак (13.09.2013 15:45:31)
Дата 29.08.2014 17:46:09

Вместо схемы "аристократов и нищих" нужна схема "аристократы и смерды"

На форуме Бытие российской науки (интересные сообщения оттуда я периодически здесь выкладываю) как ответвление другой, возникла дискуссия на давно интересующую меня тему: что лучше: концентрировать средства на приоритетных направлениях или, как говорили всегда реформаторы науки, "размазывать по тарелке", т.е. давать всем по-немногу.
Хорошие образы подобрал Василий Афонюшкин: вместо "аристократов и нищих" нужна схема "аристократы и смерды". Смерды (крестьяне) и себя кормят, и на аристократов пашут.

Какие будут мнения?

http://www.scientific.ru/dforum/scilife/1409287627
Василий Афонюшкин () - 29.08.2014 08:47
Re: помниться общался с одним большим Новосибирским дяденькой
› › › в ответ на: Опять Академгородок подвел Чубайса – Inf : Академгородок снабжает идеями http://file-rf.ru/analitics/630
:
суть была в том что когда-то нам дали 70 тыщ рублей и это позволило нам потратить на реактивы в 5 раз болше чем мы тогда тратили за пять лет и мы изучили парочку инфекционных болезней кур, разобрались и на фундаментальном уровне (механизмы перезаражения пастереллезом кур) и на прикладном (как же с ним бороться)

и я просил этого муниципального дяденьку хотя-бы иногда давать деньги на науку не толко в академ-городок. пусть меньше в 100 раз. Я предложил идею средневековой экономики с разделением на "элиту" и нищих крестьян которые тем не менее имеют достаточно средств чтобы реализовывать свои задачи в т.ч. и по обеспечению "аристократов" хлебом.
Дяденька оскорбился такой постановкой вопроса, заявил что 70-100 тыщ это не деньги и о них не стоит разговаривать и в качестве примера "правильной" поддержки науки привел пример инвестирования в этот самый завод...
Что интересно, птицеводство (пока американцы не перекрыли нам закупку племенной птицы за рубежом) в РФ и в Новосибирской области бурно развивалось (в том числе благодаря и тем 70 тысячам рублей от новосибирской администрации)
а завод куда вбухали намного больше денег.... в том числе под вопли что наука только в академгородке и только в РАН...

помню нам еще тогда (в 2007 году) 3 тыщщи дали бизнесмены и сегодня мы имеем новое направление лабораторной диагностики в птицеводстве которое обеспечило предотвращение ущерба в отрасли на много сотен миллионов рублей...

может стоит вернуться к вопросу о средневековой науке. пока у нас деление на "аристократов" и нищих но так средневековая экономика выжить не может, думаю и наука тоже. Давайте уже наконец превратим нищих в смердов. Может быть и заводы останавливаться перестанут. В новосибирске, в частности, немало и чисто инженерных институтов, может быть если бы в строительстве завода было задействовано чуть больше хороших инженеров все было бы иначе?

От Мак
К Мак (13.09.2013 15:45:31)
Дата 28.08.2014 14:27:46

Зам.рук. ФАНО Алексей Медведев: в научных структурах происходит атомизация...

http://www.fano.gov.ru/ru/official/interview/index.php?id_4=22372

Интервью Алексея Медведева газете «Поиск» в рамках Летней школы «Сколково»

“Сформулируйте глобальную цель своей жизни и расскажите, как будете ее достигать. На изложение - минута”. Такую задачу в один из дней летней школы “Наука vs жизнь” поставили участникам организаторы мероприятия - Открытый университет Сколково (ОтУС) и Федеральное агентство научных организаций (ФАНО России). Точнее - нескольким группам участников школы, потому что, во-первых, каждого по отдельности из 60 человек даже по минуте утомишься слушать. А кто в минуту уложится? Во-вторых, цель школы: научить молодых людей слушать спикеров и друг друга, быстро осмысливать полученную информацию, принимать или оспаривать ее, отстаивать свою точку зрения...
Вроде бы - что нового-то? Тысячи научных семинаров учили именно этому начинающих ученых и пять, и десять, и сорок лет назад, и сто сорок тоже. Другой разговор, что сколковцы весьма поднаторели в методике ведения подобных обсуждений. Точно телеведущие, они легко перебивают, бойко подают реплики, внося неожиданные акценты, порой обнажая шаткость позиции выступающего, а порой направляя его размышления в другую сторону. И тем добиваются довольно живой, непосредственной и даже веселой реакции зала.
Хотя с чего веселиться-то? “Наука vs жизнь” - это не “Наука и жизнь”, как по привычке видит наш глаз. Это скорее “наука в противопоставлении обычной жизни” или, как объяснили мне сколковские “школьники”, всерьез занимаясь наукой, придется забыть о лени комфортного существования...
Ну, поняли, приняли идею и хорошо: цель достигнута. Для того организаторы и ломали головы, чтобы произвести впечатление на молодых, втянуть их в интеллектуальную игру управления жизнью. Приглашали-то учиться не абы кого, а самых активных и молодых, работающих в ведущих исследовательских институтах по всей территории РФ. Отбирали по умению излагать свои мысли. Согласно условиям конкурсного отбора, желающим приехать поучиться в летнюю школу ОтУС нужно было написать небольшое эссе на предложенную тему об управлении наукой, инновациями, защите интеллектуальной собственности и т.п. Приславших заметные работы пригласили в Москву, и они неделю провели в Сколково, где разные спикеры рассказывали им, как действует система управления наукой и инновациями в России и за рубежом, с помощью каких современных инструментов администрирования ведется сейчас реформа академической науки, как может в структуре высшей школы и исследовательских лабораториях применяться государственно-частное партнерство... Но главное - все время в разговор пытались втянуть самих ребят, чтобы подвигнуть стать активными участниками управления наукой в России.
Насколько это получилось? Судя по восторженным отзывам сколковских школяров - очень даже, а вот надолго ли удалось зарядить этих ребят активностью - время покажет.
Мне довелось побывать в школе как раз в тот вечер, когда туда пришли заместитель руководителя ФАНО России Алексей Медведев и старший вице-президент Фонда “Сколково” по инновациям Василий Белов. Их пригласили поучаствовать в Дискуссионном клубе, где как раз и пытались определить глобальные цели, а также взаимоотношения ученых с властью и с институтами развития, в том числе, как понимаете, и со “Сколково”. Сразу скажу - до второй и третьей тем не дошли. Времени не хватило. С глобальными целями долго разбирались, хотя участники, разделившись предварительно на восемь групп, и до того их долго обсуждали.
Сказать честно - запомнились глобальные цели не всех групп. Хотя энтузиазм спикера первой группы, настаивавшей на создании самодостаточной отечественной науки, впечатлил. Актуально, когда у всех на слуху слово “санкции”.
- Нечего уповать на импорт, надо развивать собственную отечественную науку, не зависеть от других стран, - уверенно вещал молодой человек.
- Как в Северной Корее или как в Соединенных Штатах? Есть два варианта - либо потребности сократить, либо возможности развить... - сбил градус пафоса Василий Белов на правах модератора дискуссии. - Если, не отказываясь от закупки зарубежных технологий, самим те же создавать, чтобы добиться импортозамещения, легко влететь в двойные расходы.
- А мы сбалансированно, - не сдавался юноша. - Нам надо идти к самодостаточности.
- Да? - взвился парень из первого ряда - А вот я - морской биолог. В российских границах океанов нет. Мне что тогда - уезжать?
Лица ребят мгновенно посерьезнели. Оказывается, одно дело призывать, а другое - просчитывать цену реализации лозунгов.
Группа “Раздвигая горизонты” предложила собрать силы для создания Университета будущего.
- А чем он будет отличаться от Университета небудущего? - опять вставил шпильку Белов и попросил расшифровать идеи. С этим уже ясности не получилось. Одни расплывчатые контуры.
Дальше пошел разговор о глобальной свободной вневузовской науке, о коллаборации с зарубежными коллегами, о необходимости увеличивать размеры грантов для молодежи, об ограничениях, которые сковывают полет.
Микрофон переходил из рук в руки, а песнь лилась одна и та же - о давлении директоров институтов, которые свои интересы лелеют, а не научные лаборатории; об отсутствии позиций для молодых ученых, аспирантов, которые защитились и утыкаются в стеклянный потолок. О том, что очень сложно талантливым молодым ученым возглавить свою лабораторию, нет обновления состава академии. Зачастую это более всего мешает заниматься своим делом, реализовать себя в российской науке. Нужно снижать регулирование научной деятельности, то есть не государство, не вышестоящие должны планировать работу ученого, а профессора университетов, институтов, надо меньше заставлять отчитываться перед бухгалтерией, и чтобы группа сама оценивала, что получилось. Остальные от темы далеки...
Но стоило Алексею Медведеву поинтересоваться, а как же отчитываться за получаемое бюджетное финансирование, коего отнюдь не копейки на науку дают, затихли. Только одна девушка объяснила: “Ну, нам же за свет надо платить”.
И вдруг... команда “Modern science”, ставя цель - выход на международный уровень за счет профессионализма молодых ученых, заявила: “У нас лет пять максимум, чтобы избежать беды. Старое поколение 65-70-летних уйдет, а методической базы у молодежи не хватает. Нужны гранты методические и стажировки. Идей у молодежи много, а методического уровня нет. Нужны соответствующие курсы, вебинары, стажировки по общему представлению своего продукта, работы, чтобы человек получил конкретные навыки, которые помогли бы ему поднять эффективность. Всегда придет следующее поколение и попросит дать ему больше миллионов. Поэтому предлагаем переформатировать подходы - поднять то, чего не хватает, - именно методический уровень. А дальше - пусть борются за финансы и у нас, и за рубежом”.
Восьмая группа сказала, что у них “все просто и ясно: увеличение вклада науки в улучшение качества жизни населения. То есть увеличение продолжительности жизни, снижение уровня заболеваний, увеличение доли наукоемкого производства в общей доле ВВП страны, импортозамещение и, как следствие, повышение статуса ученого”. Честно говоря, их идеи, как обывателю, мне понравились очень. Но и они, едва В.Белов и А.Медведев копнули предложенный проект глубже, недолго его защищали. То ли навыка, то ли времени не хватило продумать.
Но все равно полезны подобные мероприятия. Дискуссионный клуб Летней школы поработал не зря. Задумались, встрепенулись, на какое-то мгновение, может, даже впервые ощутили себя ответственными не просто за свою судьбу, но за судьбы товарищей, страны.
В перерыве я подошла к Алексею Медведеву. Уж коли “временно доступен” один из руководителей ФАНО, грех не обратиться с вопросами.
- Алексей Михайлович, что нового ФАНО, в сравнении с практикой поддержки молодежи в РАН, намерено сделать для молодых ученых?
- В РАН уделяли большое внимание работе с молодежью. Причем с годами роль Совета молодых ученых выросла в академической, да и в вузовской, среде настолько, что отдельные решения в стране принимались с учетом мнения молодежи. Поэтому, естественно, мы опираемся на опыт РАН в продвижении молодых в науку и рассматриваем нашу деятельность в этом направлении исключительно как попытку расширения, развития системы, которая досталась нам в рамках работы с институтами.
- Чем займетесь в первую очередь?
- Надо обеспечить более тесное взаимодействие между собой институтских ячеек молодых ученых, чтобы они выстроились в единую сеть, где ребята могли бы координировать свои идеи и доносить их до руководства институтов, ФАНО. В отдельных случаях ФАНО даже, думаю, готово будет делегировать право принятия решений по каким-то вопросам Советам молодых ученых. В качестве пилотного проекта я бы доверил им определение тематики исследований, которыми они хотели бы заниматься. Критерии отбора - отдельный вопрос, его надо обсуждать. В качестве развития идеи - создать исключительно молодежные лаборатории, чтобы в таких лабораториях сама молодежь разработала тематику, назвала состав групп исследователей.
- В ФАНО придумали или М.Котюков услышал предложение, пока знакомился с институтами в регионах?
- Он рассказывал, что, когда общался с молодыми учеными на Урале, попытался выяснить, кто ставит им задачу. Оказалось, что в разных институтах по-разному. Дискуссия развернулась, стали думать, как сделать процесс эффективным и продуктивным. В Новосибирске возникла идея, что сами молодые ученые должны ставить перед научным сообществом задачи, требующие решения.
- Кто бы от этого отказался?
- В ряде институтов утверждают, что молодые не всегда способны правильно сформулировать задачу, которую вознамерились решать. Вопрос - в масштабе задачи. Потому, размышляя о молодежных школах, молодежных лабораториях, мы намерены собрать достаточно большое количество отзывов от структур, организующих предложения по тематикам... Надо понять уровень, на который можно ориентироваться. Не зря ведь говорят: “Если бы юность знала, если бы старость могла”.
- По поводу знаний. Слышала, что в 2015-2016 годах обещано запустить пилотный проект по организации магистерских программ в научных организациях. И вроде не отменяя уже существующие программы ординатуры и аспирантуры...
- Это правда. Нам кажется, что важно на базе академических институтов развернуть подготовку кадров магистров. Сейчас это прерогатива исключительно вузов. А если бы удалось достроить платформу академических институтов магистратурами, это было бы перспективно и для молодежи, и для научных структур, и для страны.
- Кто будет финансировать эту работу?
- Министерство образования и науки. В рамках конкурсного распределения они предлагают участвовать разным институтам. Им надо разработать образовательную программу в соответствии с Федеральными государственными образовательными стандартами подготовки специалистов магистратуры, аккредитовать ее и после этого участвовать в конкурсе. Есть формальные критерии, соответствуйте им - и вам достанется набор мест, которые государство оплачивает.
- Это пожелание, чтобы так было, или работа уже идет?
- Идет, с этой инициативой вышли академические институты...
- Какие именно?
- Институты лесоведения и ряд других. Многие поддерживают начинание, считают интересной идеей. Поэтому если бы в течение 2015 года нам удалось не только отработать программы, но и аккредитовать и поучаствовать в конкурсе на 2016 год, это был бы прорыв. Такая задача стоит.
- А молодежь-то пойдет в магистратуру исследовательских институтов? Побывав на Летней сессии, вы увидели их готовность? Выяснили, что более всего занимает умы научной молодежи сегодня? Вот мне стало грустно: хорошие лица, красиво говорят, но фактически излагают старый набор требований. Жалуются, что денег мало, просятся в Европу, хотят, чтобы обеспечили законодательно преференции молодежи, прикрепили к “Лукойлу”, защитили от власти директора...
- Да, этот набор стереотипов присутствует у молодежи. Вот в таких условиях надо принимать решения. Нетривиальная задача - поменять мышление. Это, по сути, вызов поколению нынешних управленцев... Но ответ на этот вызов можно найти через постановку больших научных задач.
- Государственных?
- Прежде всего, научных. Конечно, из числа приоритетных для государства. Но вообще-то, говорят, у настоящей науки нет границ. И ради серьезных задач, государственных или межгосударственных, люди объединяются. Но пока мы видим разобщенность. Каждый ищет свой грант, защищает свой маленький проект. А необходима крупная задача, возможно, отраслевая или государственная, которая сплотила бы несколько лабораторий, институтов. Когда появится серьезная цель, ради нее можно будет и недосыпать, и уж точно не уезжать за тридевять земель... Но пока такой задачи не поставлено, в научных структурах происходит некая атомизация... Каждый бьется за себя. При удивительной плотности горизонтальных личных связей между учеными мы натыкаемся на предельно жесткую и закрытую от посторонних систему работы в рамках лабораторий институтов. Шахтная выработка научной темы. Между собой общаются, получают консультации, советы, но признают, что работа, в которой участвовали бы несколько лабораторий нескольких институтов, не популярна. Я уверен, что необходимо эту практику менять. Капсульное существование контрпродуктивно для работы научных коллективов. И молодежь как раз и может начать менять систему.
- Ну, первая группа замахнулась же на глобальную цель - импортозамещение, там потребуется сопряжение усилий. Но дальше-то в основном формулировки были типа “мы это хотим, а вы нам дайте”...
- Не так уж все плохо. Мы слышали много идей, в том числе и о том, как наука должна работать во имя повышения качества жизни населения. В любом случае, я считаю, что такая площадка, на которой молодежь может высказаться, дает отличный опыт. Всем трудно начинать, трудно научиться правильно формулировать свои мысли. Здесь, на Летней школе, как раз и учат ребят размышлять, обретать свой голос, а не только исполнять распоряжение наставника, начальника, пусть и научного.
- Прошел слух, что ФАНО даст старт программам поддержки школ молодых ученых. Молодежные лаборатории и школы задуманы для проведения в одиночку ФАНО или совместно с какими-то научными фондами и т.д.?
- Это наша инициатива, но мы выходим на Российский научный фонд, чтобы сформулировать условия, которые позволяли бы аккумулировать идеи для реализации таких проектов. Мы определим вектор и суммируем ресурсы. Когда станет ясным направление расходования средств, то объявим конкурс.
- Денег вложите 50 на 50?
- Говорить о том, как распределятся доли, пока рано. Но участие будет совместное. У ФАНО самый большой бюджет, но и самый жесткий с точки зрения того, куда могут быть потрачены средства помимо тех тем, которые предусмотрены направлениями госзаданий и научно-исследовательских работ.
- А тяга молодежи к перемене мест? Если ее не возглавить, то она принесет стране только потери - лучшие будут стремиться в лучшие лаборатории мира и уже оттуда вряд ли вернутся. Может, не стоит мобильность молодых ученых пускать на самотек?
- Обеспечить мобильность молодых ученых - одна из целей ФАНО. Но осуществляется она через систему прозаических вещей - нужны общежития, временное жилье, деньги на транспортные расходы, подъемные, капиталовложения на развитие дошкольных и школьных учреждений для детей ученых, нужно обеспечить работой жен... Чтобы все это сделать реальностью, надо устранить некоторые ограничения, которые лежат в области проживания, оплаты в период временного пребывания вне научного учреждения, откуда командируется сотрудник... Эти вопросы осмысливаются, у них нет простого решения. Вроде у АН есть общежития, гостиницы, но их состояние, загруженность и т.д. - сплошная головная боль.
- А не хотите дать проработать им же, молодым, эти идеи? Чтобы задумались, а не только требовали обеспечить.
- Вот мы и приглядываемся к ним, смотрим, что уже можно доверить. Ведь большинство из них через несколько лет станут основой нашей науки. Уже от них начнут требовать преференций для молодежи. Готовы ли они будут занять места своих научных руководителей не только в штатном расписании, но и по сути? От института к институту ситуация сильно разнится. Есть институты, где директора тащат молодежь в руководство, а есть и такие, где все наоборот. И хочется или не очень, трудно или легко, а решать проблему придется. Значит, и привлекать к проработке насущных вопросов молодежь будем, но принимать окончательные решения нужно только в диалоге с разными поколениями ученых внутри институтов и всего научного сообщества.

Елизавета Понарина
Дата публикации: 28.07.2014
От Мак
К Мак (13.09.2013 15:45:31)
Дата 19.08.2014 14:02:33

Предложения ФАНО по структуризации сети подведомственных научных организаций

http://www.saveras.ru/news и http://www.scientific.ru/dforum/scilife/1408101338

В соответствии с поручением заместителя председателя Правительства Российской Федерации О.Ю. Голодец от 18.06.2014 г. № ОГ-П8-4506 об обеспечении выполнения указания Президента Российской Федерации В.В. Путина от 08.06.2014 № Пр-1362 и представления в Правительство Российской Федерации проекта доклада Президенту Российской Федерации В.В. Путину ФАНО России представляет предложения....
научные институты предлагается структурировать в следующие организационные платформы:
Федеральные исследовательские центры (ФИЦ), Национальные исследовательские институты (НИИ), Федеральные научные центры (ФНЦ), Региональные научные центры (РНЦ).

- до конца 2014 года могли быть сформированы контуры потенциально возможных ФИЦ, ФНЦ, НИИ и РНЦ, определены отдельные пилотные интеграционные проекты (сформированы колаборации, подготовлены программы развития центров и институтов, проработаны правовые, финансовые и кадровые вопросы объединения) в приоритетных областях развития науки и технологии (медицина, LifeScience, энергетика, агротехнологии и продукты питания);

- в течение 2015 — 2016 годов проведены основные структурные преобразования сети научных организаций, подведомственных ФАНО России;

- до конца 2017 года процесс преобразований должен быть завершен.

..предлагается уточнить Государственную программу «Развитие науки и технологий» (ГПРНТ) с учетом логики предлагаемых структурных изменений, предусмотрев в ней следующие подпрограммы: (7 штук)

Проведение структурных преобразований сети научных организаций должно проводиться постепенно, несколькими этапами. Предлагаемая модель должна получить обсуждение в рамках НКС ФАНО России, Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию, относительно нее принципиально достигнуть согласия с отдельными группами (колоборациями) потенциальных участников интеграционных проектов.

Полный текст ниже
http://www.saveras.ru/archives/10154

ФАНО: Предложения по структуризации сети научных организаций, подведомственных ФАНО России
14.08.2014
Институты РАН, Новости, Реорганизация РАН
Котюков, ФАНО

В соответствии с поручением заместителя председателя Правительства Российской Федерации О.Ю. Голодец от 18.06.2014 г. № ОГ-П8-4506 об обеспечении выполнения указания Президента Российской Федерации В.В. Путина от 08.06.2014 № Пр-1362 и представления в Правительство Российской Федерации проекта доклада Президенту Российской Федерации В.В. Путину ФАНО России представляет предложения в части касающейся в проект доклада.

Предложения по структуризации сети научных организаций, подведомственных ФАНО России, исходят из необходимости максимально эффективного решения базовых задач, стоящих перед наукой:

- достижение прорывных результатов в сферах знания, которые бы обеспечивали достижение или сохранение конкурентных позиций в стратегически важных для государства областях, обеспечивающих его долгосрочное присутствие в системе принятия глобальных решений;

- разработка технологий, подготовка технических решений, которые критически важны для проведения технологической модернизации экономики страны, вооруженных сил, социальной и инженерной инфраструктуры, всех составляющих обеспечивающих возможность независимого от влияния внешних факторов развития страны;

- научное обеспечение комплексного развитие отдельных территорий или отраслей народного хозяйства, имеющих выраженную географическую локализацию, в целях обеспечения сбалансированного развития страны, эффективного использования конкурентных преимуществ отдельных регионов.

Основой для решения всего комплекса утилитарно ориентированных задач, которые поставлены со стороны государства перед наукой, является наличие достаточного задела в новых фундаментальных знаниях. В этом смысле, проведение фундаментальных научных исследований, являясь базовой функцией научного комплекса страны, должно ввестись в объемах и на уровне необходимых для формирования достаточного задела практических разработок в среднесрочной и долгосрочной перспективе, а также обеспечивать достойное признание результатов российских исследований в мировой науке.

В этой связи, в зависимости от того, насколько эффективно любая научная организация может принять участие в решении базовых задач науки, все подведомственные ФАНО России научные институты предлагается структурировать в следующие организационные платформы:

Федеральные исследовательские центры (ФИЦ). Институты, интегрированные в ФИЦ, призваны обеспечить проведение прорывных исследований и практических разработок в областях, являющихся стратегически важными для страны (приоритетные направления в научно-технической сфере). Эти работы должны определять не только формирование новых актуальных для страны секторов постиндустриальных технологических укладов, но и peшать задачи, обеспечивающие закрепление долгосрочной глобальной конкурентоспособности базовых секторов развития российской экономики, научного и технологического обеспечения ускоренного развития территорий, определяющих глобальные преимущества России, обеспечивать основу долгосрочной продовольственной независимости страны. ФИЦ являются организациями, на которые возлагается ответственность за достижение конкретных результатов в реализации приоритетных направлений развития науки и технологий.

Основу центра должны составить научные академические организации, являющиеся мировыми лидерами в установленных приоритетных областях, имеющих признанные научным сообществом научные школы. Помимо академических институтов в структуру ФИЦ должны быть интегрированы организации, обладающие мощностями для проведения экспериментальных и опытно-внедренческих работ. С учетом того, что решения задач, отнесенных к ответственности ФИЦ, имеют мульти-, меж- и трансдисциплинарный характер, сопряжение и координация соответствующих научно-внедренческих проектов должно вестись в рамках единой исследовательской программы ФИЦ. В отдельных случаях федеральные исследовательские центры могут быть преобразованы в Национальные исследовательские центры.

Национальные исследовательские институты (НИИ). Выполнение фундаментальных научных исследований является целевой функцией национальных исследовательских институтов. Ключевая задача НИИ получение необходимого задела новых фундаментальных знаний в науке. Результат работы НИИ выражается в накоплении данных, гипотез, теорий, которые создают новые представления об организации мира, жизни человека, открывающие новые возможности для реализации прикладных исследований и опытно-конструкторских работ в перспективе. НИИ формируются на базе действующих академических институтов, являющихся мировыми и российскими лидерами в отдельных дисциплинах знаний, имеющих признанные научным сообществом научные школы.

Федеральные научные центры (ФНЦ). Федеральный научный центр рассматривается в качестве научно-инновационного ядра, технологической платформы. Разработка и научное сопровождение при внедрении новых критически важных технологий, прорывных технических решений является базовой задачей, которая должна быть поставлена перед ФНЦ. Перечень критически важных технологий должен быть увязан с технологическими платформами. В этой связи ФНЦ выступает инновационным центром генерации решений, направленных на технологическую модернизацию производств, которые составляют технологическую платформу. Ответственность ФНЦ выражается в подготовке к установленному сроку новых технологий и технических решений, имеющих высокую готовность к запуску в серийное производство.

В структуре федерального научного центра подразделения ответственные за проведение прикладных научных исследований, опытно-конструкторских работ должны занимать центральное место. Возможность разработки не только опытных образцов, но и выпуск экспериментальных партий, организация инновационного мелкосерийного производства является определяющим для конструирования этого типа организационной платформы. ФНЦ в рамках реализации поставленной задачи находятся в тесном взаимодействии с центрами внедрения (ГНЦ, госкомпании, казенные и унитарные предприятия), должен получить широкий доступ к развернутой инновационной инфраструктуре (инновационные, технологические и индустриальные парки, технико-внедренческие зоны). ФНЦ должны быть сориентированы на организацию и массовый запуск start-up для коммерциализации собственных разработок.

Региональные научные центры (РНЦ). В ходе развития советской науки организация научных институтов на периферии была направленна на решение задач, которые имели географическую локализацию. Развитие производительных сил предусматривала не только размещение в регионах производственных мощностей, нацеленных на максимально эффективное использование их территориальных особенностей (доступ к ресурсам, эффективное транспортное плечо, иное), но и обеспечение проведения научных исследований, обеспечивающих развитие представленных в регионе отраслей и секторов народного хозяйства.

Именно решение указанного типа задач, является основой для интеграции отдельных научных организаций на территориях в региональные научные центры. Структуру РНЦ должны составить территориально локализованные академически институты, которые не могут быть отнесены ни к одной из трех ранее определённых организационных платформ. Исторически образованные в целях научного обеспечения развития отдельных регионов или секторов народного хозяйства указанные институты должны быть интегрированы в одну организацию. В таком формате, РНЦ становится соразмерным участником территориальных инновационных систем наряду с организациями высшего образования, и прежде всего федеральными университетами, развернутой региональными органами власти инновационной инфраструктуре. Наряду с ВУЗами, предприятиями в регионах и органами власти в субъектах РФ региональные научные центры становятся ответственными за развитие человеческого потенциала в регионе, решении задач, по комплексному развитию территорий.

Проведение структурных преобразований сети научных организаций должно проводиться постепенно, несколькими этапами. Предлагаемая модель должна получить обсуждение в рамках НКС ФАНО России, Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию, относительно нее принципиально достигнуть согласия с отдельными группами (колоборациями) потенциальных участников интеграционных проектов. В основе каждого проекта должна лежать программа развития центра или института. Важно сформировать систему поддержки интеграционных программ.

При проведении структурных преобразований:

- до конца 2014 года могли быть сформированы контуры потенциально возможных ФИЦ, ФНЦ, НИИ и РНЦ, определены отдельные пилотные интеграционные проекты (сформированы колаборации, подготовлены программы развития центров и институтов, проработаны правовые, финансовые и кадровые вопросы объединения) в приоритетных областях развития науки и технологии (медицина, LifeScience, энергетика, агротехнологии и продукты питания);

- в течение 2015 — 2016 годов проведены основные структурные преобразования сети научных организаций, подведомственных ФАНО России;

- до конца 2017 года процесс преобразований должен быть завершен. Проведение структурных преобразований потребует уточнение
действующей редакции Государственной программы «Развитие науки и технологий» (далее — ГПРНТ), Новая редакция программы могла бы зафиксировать базовые принципы структурных преобразований сети научных организаций, которые выражаются:

- в более четком определении объекта управления в науке, переходе к проектному управлению;

- в четком обеспечении ресурсами целей, определенных Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации в сфере развития науки и технологий;

- в распределении ограниченных ресурсов на исследования с учетом приоритетов определённых государством в науке. Когда, принятия решений о выделение дополнительных средств, прекращение финансирования, открытия нового направления или перераспределения средств должно будет осуществляться с учетом полной стоимости и конечных сроков разработки законченного результата в науке или технологическом перевооружении;

- в сопряжении проводимых фундаментальных, прикладных и опьггно-конструкторских разработок;

- в учете региональной проблематики в организации проводимых исследований, в части задач, стоящих перед федеральными органами власти и органами власти субъектов Российской Федерации по реализации скоординированной политики развития отдельных территорией.

В этой связи, предлагается уточнить ГПРНТ с учетом логики предлагаемых структурных изменений, предусмотрев в ней следующие подпрограммы:

Подпрограмма 1. «Выполнение фундаментальных научных исследований». Основу подпрограммы должны составить мероприятия, предусматривающие проведение фундаментальных научных исследований, которые обеспечивают формирование задела новых знаний в основных областях научного поиска. Мероприятиями данной подпрограммы являются программа фундаментальных исследований, программы исследований, которые поддерживаются научными фондами (РНФ, РФФИ, РФГИ, ФПИ).

Подпрограмма 2. «Национальные приоритеты исследований и разработок». Основу подпрограммы должны составить мероприятия -исследовательские программы в приоритетных областях развития науки и техноло1жи (программа НИЦ «Курчатовский институт», медицина и LifeScience, энергетика, Арктика, агротехнологии и продукты питания, иные). В программе должны быть предусмотрены объемы дополнительного финансирования приоритетных проектов.

Подпрограмма 3. «Проведение научных исследований, направленных на разработку критических технологий и развитие технологических платформ». Основу подпрограммы должны составить мероприятия -укрупненные проекты по разработке, групп критических технологий в рамках отдельных технологических платформ (биотехнологии, информационные технологии, нанотехнологии, технологии в энергетике, транспортные технологии, экотехнологии, технологии двойного назначения, технологии создания новых материалов, медицинские технологии), В программе должны быть предусмотрены объемы дополнительного финансирования разработки отдельных критических технологий.

Подпрограмма 4. «Реализация научно-исследовательских программ развития территорий»». Основу подпрограммы должны составить мероприятия — научно-исследовательские программы, направленные на решение региональных и межрегиональных задач в технологическом перевооружении отдельных географически локализованных хозяйственных комплексов. Такие исследовательские программы могли бы быть сформированы в разрезе отдельных географических макрорегионов (Дальний Восток и Забайкалье; Сибирь; Урал; Центральный регион и Поволжье; Северо-Запад; Южный регион; Крым и г. Севастополь, поддержка наукоградов).

Подпрограмма 5. «Институциональное развитие научно-технологического комплекса». Мероприятия данной подпрограммы должны предусматривать поддержку развития научной кооперации образовательных организаций, научных организаций с предприятиями высокотехнологичных секторов экономики, повышение оплаты труда научных работников, подготовку научных кадров, поддержку инициатив молодых ученых, мероприятий, направленных на развитие академической мобильности, мер по обеспечению высокой публикационной активности.

Подпрограмма 6. «Международное сотрудничество в сфере науки» должна предусмотреть развитие программ, предусматривающих участие российских научных групп в глобальных исследовательских проектах.

Подпрограмма 7. «Обеспечение реализации Государственной программы» помимо действующих мероприятий должна предусмотреть мероприятия по развитию системы государственного прогнозирования развития науки, мониторинга глобальных трендов научно-технологического развития и анализа потенциала российского участия в них, системы независимой научно-технической экспертизы и оценки влияния научно-технической сферы на социально-экономическое развитие.

М.М. Котюков

Источник: Профсоюз работников РАН, 14 августа 2014 г.
От Мак
К Мак (19.08.2014 14:02:33)
Дата 02.09.2014 18:40:35

Как конкретно ФАНО взаимодействет с астрофизиками

http://www.poisknews.ru/theme/ran/11464/

Между небом и землей. Астрофизиков тревожит судьба знаменитой обсерватории.

РЕФОРМА РАН

ПОИСК № 33-34(2014) 22.08.2014
- Не лучшая ночь для наблюдений, - заметил заместитель директора Специальной астрофизической обсерватории (САО) РАН Валерий Власюк, подтверждая мои мысли. Мы стояли перед главным корпусом обсерватории, задрав головы, а над нами, почти задевая вершины окружающих гор, ползли темные облака, периодически закрывая звезды.
- Последние годы природа вносит в нашу работу коррективы, - продолжил Валерий Власюк. - Если раньше июль был безоблачным месяцем, то нынче максимум ясных ночей передвинулся на конец лета. Зато и в ноябре, и в декабре мы теперь порой ведем более интенсивные наблюдения, чем раньше...
Коррективы в деятельность САО и ее крупнейших телескопов - оптического Большого телескопа азимутального (БТА) и радиотелескопа РАТАН-600 - вносит не только природа, но и вполне земные процессы, например реформа РАН. Работа в новых условиях и стала предметом нашей беседы.

- Оказалась ли реформа для вас болезненной?
- Теперь нам нужно доказывать свою надобность, искать средства, бороться за бюджетное финансирование... Это трудно, непривычно. К примеру, в разы возрос бумажный поток, некогда остановиться, задуматься о глобальных вещах, перспективе. Однако я не могу сказать, что переход в новое структурное состояние идет скачкообразно. Часть людей, работавших в РАН, перешла в ФАНО, в том числе из нашего Отделения физических наук. Просматривается некое подобие преемственности. Это лучше, чем действовать в науке по принципу: мы все разрушим, а потом... Потом может не наступить. РАН давно отладила взаимоотношения со своими подразделениями. В ней знали, образно говоря, где что лежит и откуда что берется. Но вот появилась новая организация. Естественно, что она хочет понять, какое ей досталось наследство. ФАНО пока больше выглядит “комиссией по инвентаризации”, что объяснимо.
Нарекания на работу академии, особенно в последние годы, были серьезными. На мой взгляд, РАН действительно вяло реагировала на происходящие изменения. Эта структура явно запаздывала в собственном реформировании, которое назрело. С другой стороны, я ощущаю сегодня определенный дискомфорт: в академии нами руководили те, кто сам вышел из науки, кто понимал ее проблемы и задачи. К примеру, в 1994 году, когда в обсерватории следили за кометой Шумейкеров - Леви, падающей на Юпитер, с нами был и нынешний президент РАН академик Владимир Фортов...
У ФАНО, мы это уже почувствовали, более жесткий, административный стиль. Кадры, пришедшие туда, - новой генерации, заточенные на достижение результата, поставленного руководством. Людей от науки в ФАНО мало. Оттого иной раз слышишь: “А как вот вы там сидите в телескопе и наблюдаете?” Впрочем, размытое представление о том, чем мы вообще занимаемся, существует во многих ведомствах, с которыми приходится иметь дело. К сожалению, и в основополагающих документах, принятых за последнее время в области науки, фундаментальная составляющая просматривается слабо. Трудно доводить наши аргументы в пользу ее необходимости до Министерства образования и науки, ФАНО. Особенно в случае с нашей организацией, ориентированной, в первую очередь, на решение фундаментальных задач. Чтобы понять всю сложность астрофизических исследований, то, что прикладная наука опирается на фундаментальную, руководителям, ведущим сотрудникам ФАНО надо чаще бывать у нас. Между тем САО могла бы стать одним из катализаторов для развития целого ряда отраслей промышленности. Ведь у нас самые жесткие требования к изделиям радиоэлектроники, оптики, которые наша страна, в принципе, могла бы производить.

- Иными словами, зависимость САО от импортного оборудования сегодня очень высока?
- Нет, и в советское время, и сегодня закупки такого оборудования носят разовый, эпизодический характер. Многое мы продолжаем делать на своей экспериментальной базе (специалисты у нас очень высокой квалификации), что-то - в кооперации с другими академическими институтами, некоторые приборы изготавливает отечественная промышленность. Зарубежная аппаратура, принадлежащая нашим партнерам, завозится сюда под конкретные наблюдения, максимум - на пару месяцев, потом она возвращается в свои страны вместе с учеными. Аппаратуру, созданную нашими силами, мы также передаем для наблюдений своим зарубежным коллегам.

- Значит, экономические санкции против России, которые постоянно ужесточаются и расширяются, не смогут серьезно осложнить жизнь ученых САО?
- В рамках проведения текущих наблюдений - однозначно нет. Проблемы могут возникнуть с развитием нашей инструментальной базы. Запад и раньше строго следил за распространением современного высокотехнологичного оборудования. Мне неоднократно приходилось заполнять так называемые лицензии конечного пользователя. В них прописаны жесткие ограничения на его использование. Каждый раз за рубежом спрашивают: “Для чего вам нужно это оборудование?”. Мы отвечаем: “Изучать звезды, галактики, проводить фундаментальные научные исследования. - “Ага, ну ладно”. Вполне возможно, что в новых условиях кому-то придет в голову поставить для нас еще более жесткие ограничения.

- САО всегда имела огромный круг зарубежных связей и партнеров. Появились ли признаки сворачивания кооперации в связи ухудшением общей политической ситуации?
- Постоянно общаясь с зарубежными коллегами, я понял такую вещь: проблема не в самих ученых, а в правительствах отдельных стран, которые “не рекомендуют” им приезжать к нам, сотрудничать с нами. Такие моменты появились. Так, у нас один раз в три года, обычно в конце августа, проходит большая конференция по изучению магнитных полей звезд. Подготовка к предстоящей встрече уже идет. И вот от канадских коллег я услышал такое: “Наше правительство не рекомендует нам ехать к вам в связи с событиями на Украине и в Крыму. Давайте проведем онлайн-конференцию. Мы все же хотим выступить и послушать”. Другие ученые прямо заявляют: все равно приедем.
Да, ощущается определенное влияние известных событий на научную деятельность. Однако в массе своей все хотят сотрудничать. Потому заявки на наблюдения сегодня продолжают поступать из Китая, Индии, Франции, Италии, США и даже с Украины. Cо стороны украинских коллег нет даже намека на то, что мы теперь вроде как по разные стороны баррикад. Вот сейчас у меня на рецензии статья ученого из Харькова. И мы с ним интенсивно обсуждаем перспективы совместных наблюдений...

- Вернемся к взаимоотношениям САО с ФАНО. Вы сказали, что сейчас приходится упорно бороться за бюджетное финансирование. И каковы успехи?
- В конце декабря прошлого года мы, вместе со всеми институтами РАН, подписали с ФАНО соглашение о финансировании на 2014 год, а в январе уже началось поступление средств. Так что тут все нормально. Другое дело, что его объем на текущий год утвержден в объеме прошлого года, причем без учета инфляции. В результате первое полугодие мы закрыли в цифрах ФАНО “тютелька в тютельку”, ничего серьезного не покупая, то есть не развиваясь.

- Но без развития не будет новых знаний, новых наблюдений, новых открытий!
- Что мы и пытаемся доказать руководству ФАНО. Работаем с новым Российским научным фондом. Правда, пока не очень успешно. В ходе двух конкурсов среди научных групп и лабораторий наши сотрудники получили только один грант. На наш взгляд, у РНФ пока нет внятной политики, либо она есть, но основывается на наукометрических критериях. К примеру, один из главных - индекс цитирования. На этом фоне в выигрышном положении оказываются ученые-теоретики. Экспериментаторам выиграть грант значительно труднее. Обратите внимание: среди победителей конкурса РНФ очень мало экспериментальных работ. Это настораживает.
Зато как положительный факт могу отметить во много раз “потяжелевшие” суммы, выделяемые Минобрнауки России на поддержку уникальных научных установок. Если раньше по таким конкурсам можно было получить на БТА в год 2-3 миллиона рублей, то ныне - до 60 миллионов. Правда, еще надо победить. Но если мы выиграем конкурс, эти средства как раз и пойдут на развитие телескопа: новое оборудование, новые методики, новые наблюдения. И на зарплату тем, кто добывает новые знания.

- И как в новых условиях видится развитие БТА? Его научная и инструментальная составляющие?
- Есть государственная программа развития астрономии до 2025 года. Есть наша программа развития САО до 2020 года, которую мы представляли в РАН, сейчас подали в ФАНО. В ней отражено видение основных направлений развития обсерватории. Сам БТА кардинально уже не изменить, зато можно расширить его предельные возможности. Это, например, касается спектрального диапазона - то, в чем мы отстаем от Запада. Например, можно создать аппаратуру для работы в инфракрасном диапазоне спектра, что изначально на БТА не планировалось. Наши попытки купить на Западе камеру для этого диапазона успехом не увенчались: как существовал жесткий контроль получения Россией передовых технологий, так он и остался. К сожалению, современная отечественная промышленность изготавливать подобное оборудование не может, хотя до начала 2000-х на наших телескопах стояли светоприемники, изготовленные в САО на отечественных чипах из Санкт-Петербурга. Последние 15 лет мы, как все ведущие производители астрономических камер, перешли на использование английских чипов. Это что касается видимого диапазона. А своих хороших приборов для инфракрасного диапазона у нас не было никогда. Хотя потребность в них есть и у фундаментальной науки, и у прикладной: тот же ближний космос с его проблемой астероидно-кометной опасности или задачи борьбы с космическим мусором на околоземных орбитах.
Коллеги предлагают: давайте будем осваивать на БТА субмиллиметровый диапазон, поскольку в стране субмиллиметровых радиотелескопов нет. Это перспективное направление, и мы планируем создать и задействовать на БТА аппаратуру для диапазона, близкого к тому, на каком, например, работает РАТАН-600, но там, где он уже не справляется. Экспериментальные приборы для этого отечественные конструкторы делать умеют.
Другое направление - работы, связанные с повышением временного разрешения благодаря использованию быстрых приемников излучения. Если сейчас время считывания отдельного кадра для большинства камер составляет десятки секунд, то можно перейти на кадры с длительностью в сотые доли секунды и даже на регистрацию времени прихода каждого фотона. И это очень интересно, поскольку в астрофизике есть переменные процессы, которые нуждаются именно в таком временном разрешении. Подобная аппаратура у нас уже есть, и мы планируем ее совершенствовать.
Еще один путь - расширение рабочего поля телескопа. Конструкторами БТА был заложен предел в 10-15 угловых минут (примерно половина видимого диска Луны). Сегодня в астрофизике необходимы поля в десятки угловых градусов. Это нужно для изучения, например, нашумевших в свое время гамма-всплесков. Как увидеть в оптическом диапазоне за доли секунды то, что вызвало этот всплеск? Стоит смотреть туда, где произошло явление, синхронно с космическим гамма-телескопом. Наши ученые совместно с коллегами из Казанского (Приволжского) федерального университета создали систему, состоящую из девяти телескопов малого размера, которые работают независимо от БТА и регистрируют все происходящее в поле со скоростью порядка 10 кадров в секунду.
Что касается повышения углового разрешения, то атмосфера мешает нам наблюдать с качеством, доступным космическим телескопам. Однако благодаря внедрению скоростных приемников света и сложных методов обработки данных мы в состоянии в несколько раз превзойти способности космического телескопа Хаббла по угловому разрешению. Это и делает директор САО РАН Юрий Балега со своими коллегами на БТА. Да, наши наблюдения длительны, а обработка данных занимает массу времени, но полученные результаты того стоят. Здесь планы развития предусматривают переход от оптического к инфракрасному диапазону.

- Юрий Балега давно и настойчиво доказывает на всех уровнях необходимость подключения России к международным астрофизическим объединениям. В частности, говорит о вхождении в Европейскую южную обсерваторию (ЕSO). Как обстоят дела сегодня? В связи с санкциями нам туда вообще закрыли дверь?
- Нет, дверь не закрыли, но, откровенно говоря, интерес к нам со стороны зарубежных коллег сильно угас. Виноваты мы сами. От этой организации поступало немало предложений к России о присоединении. Неоднократно к нам приезжал действующий директор ЕSO, выступал на различных астрономических форумах и в РАН. Правда, встречу с руководством нашей науки провести ему не удалось. Европейцам мы интересны не только как ученые, но и как коллеги по созданию нового крупного европейского оптического телескопа с 39-метровым зеркалом. В свое время они рассчитывали на возможности нашей промышленности по изготовлению зеркал для больших телескопов. Лыткаринский завод оптического стекла изготовил много хороших зеркал для мировой астрономии, и они это знают. Но оборудование ESO заказывает только у стран, являющихся ее членами. Мы очень хорошо вписались бы в этот проект. В научной сфере взаимоотношения остались хорошие.

- Так надо ли вступать России в эту организацию?
- Безусловно. Во-первых, это “мостик” к тем технологиям, которых нет у нас в стране. Во-вторых, это отличная возможность для наших ученых, особенно молодых, проводить исследования на самых современных инструментах, в международных коллективах. Это учеба, профессиональный рост, достижение результатов международного уровня. Однако со стороны России положительного ответа так и нет. Более того, в марте нынешнего года на обсуждениях в Минобрнауки высказывались уж совсем странные и непродуманные предложения о строительстве только своими силами нового большого телескопа с диаметром зеркала 60 метров. Мы с коллегами сначала посмеялись, а потом узнали, что кое-кто обсуждает эту идею на полном серьезе. При этом нашего мнения - людей, которые десятилетия эксплуатируют единственный большой телескоп страны, - не спрашивают. Я же могу заявить со всей ответственностью: в России нет сегодня технологий, позволяющих создать с нуля подобный телескоп. Без кооперации мы ничего не сделаем.

- Последний вопрос о судьбе многострадального 6-метрового зеркала БТА. Оно по-прежнему в Лыткарино?
- Да. Хронология такова. В 2004 году руководством РАН было принято решение полировать его в России. До 2008-го все шло нормально: мы у себя начали подготовительные работы, отремонтировали основной 100-тонный кран, создали охлаждающие установки для подкупольного пространства. В 2007-м зеркало отвезли на завод, но тут наступил кризис, деньги закончились. Незначительное финансирование работ прошло в 2010 и 2011 годах. Сегодня планы таковы: все завершить в 2015 году. Надеемся, что теперь успеют вовремя.
От Афордов
К Мак (13.09.2013 15:45:31)
Дата 04.08.2014 20:36:55

Нельзя допускать, чтобы какие-то сектора науки были утеряны — Владимир Захаров

Нельзя допускать, чтобы какие-то сектора науки были утеряны — Владимир Захаров
http://eureka-info.ru/2014/07/31/zaharov2/

July, 31, 2014 Dubynin

Академик Владимир Захаров, известный специалист в области математической физики, один из наиболее цитируемых ученых России, поэт, выпускник НГУ, обратился с открытым письмом к руководителю ФАНО Михаилу Котюкову.

Глубокоуважаемый Михаил Михайлович,

Я обращаюсь к Вам как человек, посвятивший свою жизнь науке. Первую научную статью я опубликовал в 1962 году, будучи еще совсем молодым человеком, с тех пор написал более трехсот статей и по сей день продолжаю интенсивную и напряженную научную работу. Я руковожу небольшой, но очень активной группой весьма компетентных ученых, успехи которой признаны мировым научным сообществом. В 2010 году я получил мегагрант на создание лаборатории в новосибирском Академгородке, а на днях мой коллектив в трудном конкурсе выиграл грант из числа объявленных Федеральным Научным Фондом.

У меня были первоклассные научные учителя, и они преподали мне урок как работать с научной молодежью. И за долгую жизнь в науке я воспитал немало учеников, а они воспитали уже собственных, – так возникло то, что в научном сообществе называют «школой Захарова». К сожалению, многие члены этой школы теперь рассеяны по целому свету, от Австралии до Ирландии, не говоря уж о Соединенных Штатах. Занимаясь, в основном, научными исследованиями, я не сторонился и научно-организационной деятельности: был директором одного из лучших научных институтов страны – Института теоретической физики им. Ландау, руководил и руковожу Научным советом по нелинейной динамике при РАН. В прошлом году мы провели юбилейную двадцатую сессию. Моя деятельность в науке отмечена многими наградами, индекс цитирования и индекс Хирша одни из самых высоких в стране.

Я привожу этот послужной список с единственной целью – убедить Вас, что имею моральное право говорить от лица российской науки и позволить себе высказать свои соображения о путях ее развития.

1. Ученые имеют самые разные специализации. Более того, не так легко найти двух подлинно крупных ученых, области научного поиска которых совершенно совпадают. Каждый сколько-нибудь яркий ученый имеет свою научную индивидуальность. Тем не менее, ученые разных специальностей – от филологов и историков до экспертов по ракетным двигателям – отлично понимают друг друга. После короткого контакта с новым знакомым очень быстро заключаешь, принадлежит он к цеху настоящих ученых или нет. Ученые, как правило, живо интересуются тем, что происходит в других областях науки, вовсе не обязательно смежных, а привычка к рациональному мышлению позволяет безошибочно распознавать имитацию науки. В нашей Комиссии общественного контроля в сфере науки активную роль играют настоящие ученые – историки, филологи, математики, физики, специалисты по кибернетике. И мы все отлично понимаем друг друга.

2. Наука интернациональна. Ученые, живущие в разных странах, часто занимаются близкими проблемами и при встрече легко находят общий язык и легко становятся друзьями. Когда-то языком общения была латынь, сегодня им является английский. Все сколько-нибудь компетентные ученые во всем мире понимают английский язык в степени, достаточной для коммуникации. Если человек называет себя ученым, но не владеет английским языком в степени, позволяющей ему говорить о предмете своих научных исследований, то слушать советы такого человека по делам науки просто не следует.

Особенного внимания заслуживает вопрос о научных журналах, издаваемых на русском языке. Их обязательно нужно переводить на английский язык и выкладывать в интернет, иначе опубликованные в этих журналах статьи для мировой науки просто пропадут. Это, может быть, неприятно слышать людям, необоснованно называющим себя патриотами, но это так. Нужно ясно понимать, что никакой «чисто русской» науки, отделенной от науки мировой, не существует и существовать не может. Гитлер попытался создать «чисто арийскую» науку, не зараженную «тлетворным еврейским духом». Это привело к деградации некогда великой немецкой науки.

В продолжение этого тезиса. Нужно всячески развивать и поддерживать международное научное сотрудничество, как можно шире участвовать в международных научных проектах – по созданию новых ускорителей и новых телескопов, по проведению совместных археологических и палеонтологических исследований. Даже в худшие времена холодной войны это сотрудничество было довольно активным, оно было частью дипломатической активности вообще. Ведь ученые – самые естественные дипломаты. А что касается журналов, то в годы самой горячей Отечественной войны ведущие научные журналы на иностранных языках исправно выписывались. А сейчас библиотеки многих ведущих научных институтов не имеют средств даже на электронные подписки необходимых научных журналов.

3. Нельзя делить науку на «полезную» и «бесполезную». То, что сегодня кажется не имеющим практического применения, завтра может оказаться на острие востребованности. Тут можно привести множество примеров, один из ярких –ядерная физика. Перед Второй мировой войной эта область казалась бесконечно академической, далекой от всякой практики. Советские ученые, занимавшиеся ею, едва уцелели от репрессий, которым подверглись в то же время генетики. Однако, вскоре в США началась работа над атомным проектом, и немногочисленная, но очень сильная группа физиков-ядерщиков, взращенная в школе А.Ф. Иоффе, оказалась очень кстати. Не будь ее, Советский Союз не смог бы, несмотря на самую успешную разведку, создать атомную бомбу. И вся история планеты оказалось бы другой. Можно привести и менее известные примеры. Теория чисел была и остается одной из самых утонченных областей математики, и долгое время полагали, что она, в принципе, не может иметь никаких практических применений. Однако в наши дни теория чисел является основой современной криптографии, и специалисты, работающие в этой области, получают солидные дотации и от оборонных ведомств, и от финансовых структур.

Еще о криптографии. Во время Второй мировой войны американцы додумались использовать в качестве кода редкие экзотические языки – индейцев навахо и апачи. В самих Штатах специалистов по этим языкам было немного, и казалось невероятным предполагать, что противник расколет этот код. С японцами это сработало, а с немцами – нет. В Германии издавна была прекрасная и очень сильная лингвистическая школа. Немецкое командование разыскало уцелевших полуголодных профессоров-лингвистов, и секрет кода перестал существовать.

Развитие науки непредсказуемо. Совершенно неизвестно, какие ее области, сегодня кажущиеся бесполезными, окажутся крайне востребованными завтра. Поэтому нельзя допускать, чтобы какие-то сектора науки были утеряны. Совершенно необходимо, чтобы в стране были специалисты, способные понимать, что написано абсолютно во всех западных научных журналах. Наука есть единый организм. Он сформировался давно и развивается по своим собственным законам, и произвольно удалять из него ученых некоторых специальностей – это то же самое, что препарировать живое тело. Все ученые, в том числе не вовлеченные в престижные на сегодняшний день области науки, должны иметь нормальные условия для работы и достойную базовую зарплату.

Необходимость поддержки всей науки в целом отнюдь не исключает грантовую систему. Грантовая поддержка совершенно необходима, особенно это касается тех областей, где в силу исторических обстоятельств российская наука отстает от мировой. Прежде всего это относится к микроэлектронике. Несмотря на все разговоры о нанотехнологиях, мы в этом направлении продвинулись мало и микрочипов для современных компьютеров производить так и не научились.

4. Перейдем теперь к самому болезненному и важному вопросу – реформе РАН, приведшей к кардинальному изменению всей системы управления наукой. Для такой реформы не было серьезных причин. Одним из распространенных аргументов был тезис о том, что Академия наук, в том виде, в каком она досталась нам в момент «перестройки», была продуктом советской эпохи и по этой причине должна быть уничтожена. Этот аргумент не может рассматриваться как серьезный. Другой аргумент звучит на первый взгляд более убедительно. Форма организации науки, в которой основная научная деятельность сосредоточена в институтах Академии наук, а не в университетах, не принят нигде в мире и потому нуждается в коренном изменении. Но это не так. Академическая система организации науки принята не только в России, но и в Китае, например. И там она прекрасно работает. Что-то напоминающее западный кампус у нас было создано лишь в новосибирском Академгородке: большой университет и на пешеходном расстоянии – множество научно-исследовательских институтов.

Оригинальность организации вовсе не причина для ее реконструкции. На земле сосуществует и процветает множество форм жизни. Все дело в том, насколько эффективно данная система работает. Академическая организация науки, которая перенесла и двадцатикратное уменьшение финансирования в начале 90-х годов, и невиданную массовую эмиграцию ученых, доказала свою жизнеспособность. Казалось бы, академическая наука должна была умереть, но она, странным образом, выжила. Более того, в академические институты, особенно в последние годы, пришла научная молодежь. Последствия перестройки обнаруживаются в сегодняшних институтах в форме наличия в них «демографической дыры» – дефицита научных сотрудников в возрасте 40-60 лет. А это для ученых возраст еще очень большой научной активности. Этот факт и делает таким трудным проводить в настоящее время замену директоров институтов по возрастному цензу.

Это одна из проблем, с которыми Академия пришла к выборам нового президента и президиума в 2013 году. Было, конечно, много и других проблем, прежде всего, проблем «внешних». Низкая зарплата ученых, трудности с жильем для молодых ученых, нехватка средств на покупку приборов и химикатов, недостаток средств на экспедиции, бедность библиотек. Эти проблемы Академия сама разрешить не могла, они должны были решаться на самом высоком государственном уровне.

Были, однако, и внутренние проблемы. Прежде всего, проблема замены руководства РАН. Предыдущий президент Ю.С. Осипов имел несомненные заслуги, в 1991 году ему с группой ведущих ученых удалось Академию сохранить. Но Осипов и его президиум руководили Академией слишком долго – двадцать три года. За эти годы они утратили связь и контакты с основной массой научных сотрудников, в результате этого потеряли научный и моральный авторитет. Раньше я очень резко критиковал прежний президиум, активно выступал против переизбрания Ю.С. Осипова на новый срок, но сейчас продолжать эту тему считаю излишней. У нас есть новый президиум, к сожалению, практически полностью лишенный полномочий.

Вторая проблема, которой предполагал заняться новый президиум – проблема «санации» институтов, серьезная и объективная оценка научных сотрудников, работающих в институтах РАН. Сейчас этим занимается ФАНО, и я хотел бы высказать по этому поводу некоторые соображения.

Оценка мастерства и продуктивности научного работника – очень деликатное дело, требующее весьма квалифицированного подхода. Нельзя использовать чисто формализованный подход, например, число печатающихся автором статей. Я знал людей, которые писали по статье в неделю, но уважением среди коллег не пользовались. А другие годами работают над трудной проблемой, публикуются редко, но их результаты оказываются потом очень важными. Индексы цитирования, в особенности индекс Хирша, имеют значение, но они не совершенны. Некоторые попадают соавторами в значительные работы, в которые их вклад более чем скромен. Некоторые работают в столь узкой области знания, что ожидать на их статьи множество ссылок никак нельзя.

Наукометрию можно принимать во внимание, но нельзя абсолютизировать. Намного важнее оценка квалифицированного эксперта, а лучше – нескольких независимых экспертов. Но как найти сотни признанных ученых, имеющих безусловный международный рейтинг и готовых быстро осуществить аудит академических институтов? Мне пришлось написать немало отзывов на проекты и рецензий на статьи. Каждый раз – это работа. Возможно, удастся привлечь многочисленную российскую научную диаспору.

Все сказанное показывает, какая огромная ответственность лежит на будущих действиях возглавляемой Вами ФАНО. Между тем состав Межведомственной комиссии по оценке результативности научных организаций, спущенный приказом Минобрнауки от 27 июня, мне кажется странным. Ученых высокого уровня там немного, в основном – администраторы от науки или просто администраторы. Начавшая свою деятельность рабочая группа ФАНО по разработке положения об Научно-координационном совете, целью которого станет согласование взаимодействия между Агентством, подведомственными ему научными организациями и РАН, безусловно, выгодно отличается от этой Комиссии.

В процессе оценки академических институтов должен выполняться главный принцип медицины – «не навреди!». Главное сегодня – это сохранить имеющуюся у нас науку, причем сохранить абсолютно все, что имеет ценность. Дать возможность этой науке активно развиваться, обеспечить приток в нее молодежи. Если мы хотим быть цивилизованной страной, мы обязаны это сделать.

С глубоким уважением, В.Е. Захаров
От Мак
К Афордов (04.08.2014 20:36:55)
Дата 07.08.2014 18:03:49

Академик Валерий Тишков тоже написал Котюкову, но о гуманитариях

http://ras.ru/news/shownews.aspx?id=7ab4c0e8-8431-4ed2-9950-dee9082f381a&print=1
© 2014 Российская академия наук
Письмо академика В.А.Тишкова руководителю Федерального агентства научных организаций М.М.Котюкову
05.08.2014



Руководителю Федерального агентства научных организаций М.М.Котюкову

от Академика-секретаря Отделения историко-филологических наук В.А.Тишкова



Уважаемый Михаил Михайлович!

Поскольку академик В.Е.Захаров обратился к форме открытого письма для общения с Вами, я позволю себе этот же формат, тем более что до сих пор у нас не было с Вами каких-либо деловых встреч и разговоров. Такой формат продиктован также моей глубокой заинтересованностью в тех вопросах, которые обсуждаются в упомянутом письме. Академик Захаров ведет речь о всех науках, упоминая историю и филологию, и излагает свое видение ситуации и свое отношение к процессу реформирования российской науки. Соглашаясь с ним по ряду вопросов, позволю высказать некоторые уточнения и коррективы к позиции Захарова в той части затронутых им сюжетов, где чувствую себя не менее компетентным, чем уважаемый коллега.

Итак, сначала несколько слов о себе, чтобы выдержать предложенный жанр такого обращения. Я занимаюсь научным трудом ровно полвека, если считать с момента первой публикации, и список моих трудов превышает 400 названий, из которых около 20 научных монографий и около 40 коллективных трудов, подготовленных под моей редакцией. Мой индекс научного цитирования и международный индекс Хирша (26) – самые высокие среди российских гуманитариев, а три монографии переведены на китайский язык и две изданы на английском языке в престижных западных издательствах. И опыт научно-организационной работы у меня более чем значительный: 25 лет директор Института этнологии и антропологии РАН, 10 лет – заместитель Академика-секретаря и руководитель Секции истории, а в настоящее время – Академик-секретарь Отделения историко-филологических наук РАН. Не буду судить о прошлой работе Академии, ее Президиума и о причинах реформы. Не могу оценить и компетенцию создаваемых ФАНО высшего научного совета и комиссии по оценке эффективности научных учреждений, ибо не вхожу в их составы. Но вот по двум вопросам, затронутым в письме академика Захарова, которые касаются гуманитарных наук, скажу следующее.

Первое. Да, есть единая мировая наука и нет никакой отдельной российской математики или физики, как считает академик Захаров. Но и есть российская наука, вполне суверенная, самодостаточная, абсолютно затребованная российским обществом и признанная в мире. Речь идет о таких гуманитарных дисциплинах, как история, археология и этнология, а также филология, которая состоит из лингвистики, литературоведения и фольклористики. В той части, где речь идет об отечественной тематике, язык этой науки – русский, а не английский или какой-то еще другой. В этом огромном домене научного знания работают несколько тысяч специалистов, которые пишут на русском и могут даже не знать иностранных языков, но при этом имеют выдающиеся результаты и обладают мировой известностью. Однажды ныне покойный Клод Леви-Стросс признался мне, что прибегал к частной переводчице, чтобы прочитать труды В.Я.Проппа и М.М.Бахтина на русском и без этих текстов у него бы не получилось создать структурную антропологию.

Многие, если не большинство, западных «русистов» предпочитают читать наши труды на русском языке, а не на суррогате английского. На английском можно и, возможно, нужно писать и публиковаться, в том числе и гуманитариям, но труды по истории русского летописания, документальные архивные публикации, история России и ее народов, фольклорные и языковые штудии могут и должны быть только на русском. Или на языках народов России (например, бурятском, татарском или якутском), но с необходимым русскоязычным вариантом, чтобы обрести общенациональную и мировую доступность. Именно мировую доступность, ибо, например, русский язык наряду с английским будет рабочим языком приближающегося Международного конгресса по Восточной и Центральной Европе, который пройдет в Токио.

Наконец, я не говорю об огромной и многолетней академической работе по изучению и публикации исторических источников, собраний сочинений отечественных писателей, словарей и энциклопедий и т.д. Без них не только нация не может обладать культурной памятью и идентичностью, но даже статьи в «Википедии» не могут появиться. Хотя некоторые нынешние управленцы думают, что нет нужды в гуманитариях, когда есть в Интернете «Википедия».

По этой причине среди показателей эффективности научного труда ученых Отделения историко-филологических наук (думаю, что со мною согласятся и многие представители социальных наук из двух других отделений РАН) должны быть работы, написанные на русском языке, а их переводы или оригинальные англоязычные публикации должны рассматривать как дополнительные индикаторы в системе оценок. Иначе начнется безумная гонка изготовления суррогатов зарубежных публикаций (уже есть платные фирмы для этой услуги!), и этим в ущербной позиции окажутся ученые, которые пишут только на русском.

Второе. Это о том, как в гуманитарной науке соотносятся журнальная статья и книга, будь это монография, сборник статей или другой коллективный труд. Здесь фундаментальное различие с математикой или с физикой состоит в том, что у гуманитария текст не снимается выводом! Сам нарратив, т.е само изложение хода событий, описание артефактов, этнографическое описание, изложение фольклорного текста и т.д., имеют самодовлеющее, самостоятельное научное значение. Иначе бы вся историография свелась к хронологическим таблицам. В гуманитарной науке не может быть ситуации, чтобы единственная статья автора или одна формула стали открытием или переворотом в науке. 50 лет ведутся раскопки в Новгороде, изданы сотни книг и только по этой причине мы имеем картину средневековой Новгородской земли и Руси в целом. Чтобы изложить историю даже важнейших событий Великой Отечественной войны, необходимо написать 10-томный труд. Чтобы изучить на современном полевом и архивном материале историю и этнографию народов бывшего СССР, мне как руководителю проекта пришлось привлечь не менее двух десятков НИИ и несколько сот специалистов и за 20 лет написать сообща 25 томов.

Замечу, что для написания больших коллективных трудов требуется создание монографий и в большом количестве. Только руководимый мною институт ежегодно издает не менее 50 монографий! Может быть, кто-то считает, что это изжившая себя форма научного труда, а при нынешних возможностях с изданием нет ничего проще написать и опубликовать книгу. Это ошибочное мнение. Чтобы выполнить монографическое исследование, необходимы более высокая квалификация и гораздо больше интелектуальных усилий, не говоря уже о времени, которое измеряется не месяцами, а годами.

Монографии всегда были и остаются сегодня главной формой реализации научного труда ученого-гуманитария. Это общая картина по всему миру. В США по антропологии и этнологии каждые 60 минут публикуется новая монография. Во всех солидных зарубежных научных журналах по гуманитарной тематике номера журналов содержат 3-5 статей и 20-30 рецензий на опубликованные новые научные монографии. В лучших университетах профессора учат студентов не по учебникам, а по монографиям, предписывая им каждые две недели готовить рефераты по прочитанным книгам.

Что касается многотомных коллективных трудов, то это также не отрыжка советского идеологического опыта. Многотомные истории России писали Карамзин и Соловьев, были созданы в СССР и сейчас создаются многотомные всемирные истории, есть многотомные американские, британские и французские публикации. Наше Отделение начинает крупный проект по созданию академической 20-томной истории России. Ну, и как это будет отвечать сочиняемым ныне показателям эффективности? Вопрос более чем серьезный.

По этой причине в перечне оценок эффективности труда ученого и научных коллективов гуманитарного профиля на первом месте должно стоять создание ученым монографических исследований и участие в коллективных трудах. В первых вариантах нормативных документов ФАНО этого показателя не было вообще!

Кажется, 31 июля был последний день подачи предложений по созданию системы измерения эффективности научного труда и научных коллективов. С опозданием на 28 минут отправляю Вам это письмо. Ученый и его труд не всегда укладываются в строгие рамки как времени, так и показателей.

0:28 01.08.14

Искренне, академик Валерий Тишков
От Alesandro
К Мак (07.08.2014 18:03:49)
Дата 07.08.2014 19:51:03

Очень хорошо, что вы это выложили

Приятно и познавательно было прочитать!!!
От Petka
К Alesandro (07.08.2014 19:51:03)
Дата 08.08.2014 10:55:08

Re: Очень хорошо,...

>Приятно и познавательно было прочитать!!!
Как говорила еще 200 лет назад мадам Простакова из бессмертного "Недоросля" Фонвизина: "Зачем нужна география, когда есть извозчики? Скажите, куда вам надо, они вас и отвезут!"
От Афордов
К Мак (13.09.2013 15:45:31)
Дата 30.07.2014 11:47:00

Прошел конкурс РНФ по поддержке существующих научных лабораторий (кафедр)


http://www.poisknews.ru/theme/science-politic/11167/

В РЯДУ НЕРЯДОВЫХ.

РНФ ПОДВЕЛ ИТОГИ КОНКУРСА ДЛЯ СУЩЕСТВУЮЩИХ НАУЧНЫХ ЛАБОРАТОРИЙ И КАФЕДР. НАУЧНАЯ ПОЛИТИКА № 29-30(2014)

Понарина Елизавета 25.07.2014

На днях стал известен 161 победитель конкурса РНФ по поддержке существующих научных лабораторий (кафедр). Попавшие в этот список наверняка почувствовали себя, что называется, опорой и надеждой отечественной фундаментальной науки. Но как шел отбор, чем он отличался от того, что проводился в ходе первого конкурса РНФ по поддержке отдельных научных групп? Сегодня по просьбе редакции на эти и другие вопросы отвечает председатель Экспертного совета РНФ член-корреспондент РАН Александр КЛИМЕНКО.

- Александр Викторович, чему научил Экспертный совет первый конкурс? Что из этого опыта вы учли при проведении конкурса поддержки существующих лабораторий?- Первый конкурс заставил нас подготовить невероятное количество экспертиз (более 33 000), так как поступила лавина заявок (более 11 000). Естественно, мы сделали вывод - и при объявлении второго конкурса заметно повысили вступительный порог: если в конкурсе по поддержке отдельных научных групп (ОНГ) руководитель должен был иметь три (в основном) публикации, представленные в WoS или Scopus за последние пять лет, то во втором конкурсе ему полагалось иметь от 11 до 16 (в зависимости от области знаний), поднялся и порог для гуманитариев: если в первом конкурсе мы просили не менее 3 статей в WoS, Scopus или РИНЦ, то во втором - уже не менее 3 статей в WoS или Scopus и 6 в РИНЦ. Однако это не остудило сообщество. Заявок пришло 12 на 1 грант, как говорится, “выше крыши”. Или точнее, 1855 заявок на 150 запланированных мест. - Представители каких наук были наиболее активны? Опять гуманитарии, как в первом конкурсе?- В первом конкурсе ОНГ действительно они превалировали: 3,5 тысячи заявок от гуманитариев из общей массы - 11 700 поступивших заявок. Сейчас фонд установил более высокий барьер для гуманитариев по числу публикаций, и распределение претендентов на поддержку по областям знаний оказалось более равномерным. Инженерные науки - 17%, физика - 16%, гуманитарные науки и химия - по 12%, медицина -10%, математика - 9% и т.д. Всего допущено к экспертизе 1502 заявки. - А куда делись триста с лишним?- Отсеяны из-за небрежности заявителей. Статистика по четырем конкурсам, где заявки уже собраны, обескураживает. По первому конкурсу ОНГ таковых 5,3% заявителей, по второму (существующие лаборатории) - 15,5%, по новым лабораториям отсеяно 9,2%, по международным конкурсам - 26,2%! - Причины - вранье, расхлябанность, неумение?- У меня тот же вопрос возник, но первая мысль -заумно написали документацию, и народ не понимает, что от него требуют? Нет, анализ показал, что вина - в банальной неорганизованности заявителей: печать не поставили, не подписали бумаги, проигнорировали требование о количестве определенных публикаций или поставили цифры ниже порогового значения... Так что грешить на тяжесть восприятия документации не приходится. Я не поленился, позвонил Андрею Петрову, возглавляющему Дирекцию научно-технических программ Минобр-науки, поинтересовался, сколько у них слетает заявок по формальным показателям. “До 20%”, - был ответ. Удручающая безответственность. - Я слышала, что вы увеличили число экспертиз для каждой заявки. Так?- В этот раз мы провели экспертизу в две стадии: поначалу заявку рассматривали два эксперта, далее, по их оценкам, весь массив делили на две группы: откровенно слабые, получившие очень мало баллов, и те, по поводу которых стоит дискутировать дальше. Их, из расчета три заявки на одно плановое место “под солнцем”, передавали на вторую стадию экспертизы. Каждую заявку из этой группы снова смотрели два эксперта, уже, естественно, другие. В результате на финальной стадии такие заявки имели четыре экспертных заключения. В первом конкурсе их было три. Двойное сито позволило не тратить много времени на откровенно слабые предложения. - А когда первые два эксперта не сходились во мнении, как вы решали, годится заявка для дальнейшего рассмотрения или нет?- Очень просто. Перед тем как провести разделительную линию, кому - на выход, кому - еще помучиться, мы попросили координаторов всех секций посмотреть “отсеиваемые” заявки вместе со своими коллегами и вынести, если необходимо, дополнительное суждение. Секция порой настаивала, что заявка, несмотря на то что у нее одна оценка низкая, должна пройти на вторую стадию рассмотрения. Набралось с десяток таких заявок... Новая “двухстадийная” схема Экспертному совету понравилась, и она будет использоваться в конкурсах на создание новых лабораторий и поддержку исследований международных научных групп. Однако с учетом полученного опыта в этих конкурсах на первой стадии у нас будет три экспертных заключения, что поможет избежать черно-белых ситуаций. - Это вы после обращений граждан организовали? В научном сообществе неоднозначно реагируют на экспертизу в РНФ... - Ну и зря. На 33 тысячи экспертиз по первому конкурсу мы получили около 70 официальных “неудовольствий”. И это после того, как всем руководителям заявок была предоставлена возможность познакомиться с итоговыми оценками экспертов. Согласитесь, это немного. Подавляющее большинство обращений связано с возражениями против оценки конкретного эксперта. В соответствии с правилами, фонд не вступает в дискуссию с заявителями, но это не означает, что обращения остаются без внимания. По каждой такой жалобе обязательно проходит разбор, анализ. По результатам будет принято решение о целесообразности привлечения эксперта к дальнейшему сотрудничеству с фондом. Подчеркну, что чистка рядов экспертов и до этого велась, а сейчас фонд получил информацию, на кого надо обратить внимание - низкая квалификация, предвзятость. Особенно когда по результатам деятельности одного эксперта собираются две-три претензии... - Может, это просто “строгий учитель”... - Может быть, а может, и нет. По крайней мере, привлечение тех экспертов, к которым есть претензии, пока приостановлено. Речь не только о “жестких” экспертах, но и о “добрых”, о тех, кто выставляет всем заявкам максимально высокие оценки. Это тоже вызывает законное недоумение. Мы прекрасно понимаем, что именно квалификация экспертов, их порядочность определяют качество конкурсного отбора, и будем работать над тем, чтобы звание “эксперт РНФ” воспринималось как высокая оценка профессиональных и человеческих качеств специалиста. - А по второму конкурсу экспертные заключения тоже будут доступны для заявителей?- Да, в течение месяца с момента публикации итогов все экспертные заключения будут доступны в ИАС РНФ. - И будете ждать “наездов”?- Конечно. Куда от них деваться?- А зарубежных экспертов вы планируете привлекать?- Планировали делать это со второго, третьего и особенно - с четвертого конкурса. Но, к сожалению, переговоры и процедуры по “наведению мостов” затянулись. По многим причинам. Поэтому обходимся сейчас исключительно соотечественниками, компетенции их в принципе хватает, но, безусловно, было бы полезно выйти из собственной кухни на улицу и посмотреть, что там делается. - А чтобы сравнить себя с другими, дать зарубежным ученым возможность оценить наши заявки, вам надо бумаги перевести на иностранный язык?- Заявки третьего и четвертого конкурсов (новые лаборатории и международные научные группы) уже имели английский вариант. У этих конкурсов экспертиза на первой стадии предполагалась чисто российская, а на второй - с привлечением зарубежных ученых.

- Вряд ли западные ученые согласятся трудиться в таком цейтноте, как ваши эксперты сегодня. - Почему? Второй конкурс проходил уже в приемлемом режиме, так как определенный опыт был наработан и уроки пройдены. Есть некое удовлетворение, как эта работа выполнена. Лучшие заявки лабораторий и кафедр - всего 161 проект -получат достойную поддержку. - Через этот конкурс видно картину науки страны?Совпадают ваши представления с данными “Карты науки”, что сделала зарубежная фирма для Минобрнауки? РАН, судя по вашим данным, действительно так плоха, как об этом пишут?- Итоги наших конкурсов - повод для серьезного социологического исследования, исключительно интересный материал для науковедов. Руки до него пока не доходят. Вот то, что лежит на поверхности: в обоих первых конкурсах более всего заявок поступило из высшей школы. - Там народ активнее, приучен биться за каждый рубль?- Ну, прежде всего, народу там больше. Высшая школа в конкурсе на поддержку существующих лабораторий дала 49% заявок, учреждения трех бывших академий наук - 42%, прочие научные учреждения (другие министерства, ОАО и т.п.) - 9%. В первом конкурсе было примерно то же самое. А вот коэффициент прохождения заявок демонстрирует другой расклад сил: 58% победителей - люди из институтов ФАНО, то бишь академических структур, 34% - из высшей школы и 8% - прочие. По числу поддержанных заявок - от структур ФАНО 94 единицы, от Минобрнауки - 31, плюс 14 от МГУ, от Санкт-Петербургского госуниверситета - 3. Организации Минздрава - 10 побед... - Так в среднем коэффициент прохождения заявок от ФАНО выше?- Выше, но это - средняя температура по больнице. Если посмотреть топ-25 организаций, которые получили наибольшее количество грантов по первому конкурсу, то половина из них - вузы. Это МГУ, СПбГУ, федеральные и исследовательские университеты. В этом смысле высшая школа не слабее академического сословия. Я бы поостерегся оперировать средними показателями в том смысле, что ученые одного ведомства на голову выше ученых другого. Не так. И высшая школа, и академические институты имеют достойных представителей среди победителей. - А географически как распределились претенденты и победители?- Все, как обычно: на Центральный федеральный округ приходится 55% выигранных заявок (было подано 46%). Обычно в конкурсах РФФИ, РГНФ, Минобрнауки доля победителей из Центра доходит до 60% от общего числа, тут сильные кадры и их много. Северо-Западный - 16% (15% поступило), Дальневосточный - 1% (2%), Сибирский - 18% (17%), Уральский - 2% (4%), Приволжский - 5% (13%), Южный - 3% (при 2% поданных). Если по областям, краям, то по числу победивших заявок список выглядит так: Москва - 78 заявок выиграно, Санкт-Петербург - 23, Новосибирская область - 17, Московская область - 7, Томская - 6, Красноярская -4, по 3 - Пермский край, Нижегородская, Ростовская и Свердловская области, по 2 - Татарстан, Волгоградская, Ленинградская области, а еще 8 регионов - по одной заявке. В первом конкурсе, по сути, та же картина. - Признайтесь, губернаторы лоббировали интересы своих регионов?- Ну как без этого? И не только губернаторы, но и другие уважаемые люди. Письма официальные присылали. Одно скажу, Экспертный совет эти письма не учитывал. И не будет делать этого впредь. Возвращаясь к географии - интенсивность подачи заявок и успешность их прохождения характеризуют распределение научного потенциала по территории страны. Если будете смотреть, где сколько кандидатов, докторов наук, получите совершенно четкую корреляцию с результатами наших конкурсов. Кстати, картина идентична тому, что дают конкурсы РФФИ, грантов президента... - Похоже, ваша команда может сама участвовать в конкурсах Минобрнауки и вместо зарубежных фирм делать “Карту науки РФ” на живом материале. - Неплохая идея, только времени пока нет. Но любопытствующий может увидеть на нашем сайте, что в первом конкурсе приняло участие более 100 с лишним тысяч человек. Заявок более 11 тысяч, участников на заявку 10-12. Перемножайте. Второй конкурс тоже показателен. Заявок всего 1855, средняя численность лабораторий примерно 20 человек. И вспомните про высокий входной барьер - к публикациям руководителя предъявлялись высокие требования. Уровень этих требований не испугал более 1800 человек. - Откуда же слух о низкой результативности отечественной науки?- Все недовольства от того, что хотелось бы большего. Мы же не можем сказать, что сегодня российская наука - самая передовая в мире. Надо больше и лучше. Слава Богу, не перевелись у нас ученые, не уехали, не все ушли в бизнес, другие сферы деятельности. Но возрастная беда налицо: руководителей лабораторий более всего в возрасте 67 лет, тьма - шестидесятилетних, а есть (и дай Бог им здоровья и творческой активности!) те, кому за 80. Но мало, единицы тех, кому меньше 50. По пальцам легко перечесть сорокалетних. Согласитесь, что отмахиваться от этой проблемы никак нельзя. И исправить ее в один день не удастся даже большими деньгами. - Что удивило вас в конкурсах?- Весь фонд, экспертное сообщество с большим волнением ожидали даты, когда был открыт доступ заявителям к результатам экспертных оценок - ведь это обратная связь. По первому конкурсу были вывешены три резюме экспертных заключений по каждой заявке. Без указания личности эксперта. И были вывешены те баллы, которые по этому экспертному заключению заявка получила. Как только народ смог ознакомиться с этими данными, реакция последовала. Цифры, отражающие эту реакцию, я называл и считаю, что эти результаты могут быть предметом гордости фонда. - Не утомляют ли вас коллеги-ученые утверждениями, что все организовано не так?- Да, на бюро совета все время ставятся вопросы по улучшению нашей работы. Разве что-то бывает безупречным? Но должен признаться, что, отродясь, не встречал такого пристального внимания научного сообщества в целом и отдельных личностей к результатам конкурсов. От корки до корки читают аннотации, проверяют в WoS и Scopus наличие статей, их содержание изучают, отслеживают, кто из представителей директорского корпуса победил, насколько это оправдано... По нескольку часов тратят у компьютера на эти исследования. Поначалу это недоверие немного задевало, а потом, когда выяснилось, что ни в чем серьезном нас не заподозрили, стало легче дышать. - Я вам даже покажу пару писем - это моя особая гордость, - чуть помолчав, сказал Александр Викторович и достал распечатку двух e-mail. - Я их собираюсь в рамочках на стенку повесить. В фонде. Я много участвовал в проведении различных конкурсов, но ни разу не видел писем с благодарностью за то, что поддержали чью-то заявку. Это всегда воспринимается как само собой разумеющееся - собственная-то заявка по определению лучшая! Что касается проигравших, то они, разумеется, недовольны и рассчитывать на получение от них благодарности за проделанную работу не приходится. Но, оказывается, бывает и по-другому! Вот два проигравших конкурс человека из разных областей пишут, что оценку их заявок считают “всесторонней, глубокой и объективной, что она поможет им в дальнейшем”. Вот профессор из Новгорода говорит об оценке, данной его проекту, как о “на 90 процентов справедливой, основанной на хорошем понимании экспертами сути как самого проекта, так и затрагиваемой им научно-практической области”. Приятно получать такие отзывы. Не могу не отметить роль аппарата фонда, который формировался, что называется, на ходу. Фонду всего полгода! Когда у нас 15 мая шло заседание по итогам первого конкурса, я попросил ребят, представляющих аппарат фонда, подойти к президиуму. Я показал их членам Экспертного совета и сказал, что это те, без кого конкурс не состоялся бы, тем более в такие сжатые сроки. Сказал, что я - человек зрелого возраста - склонен, как все люди моих лет, брюзжать, что молодежь не так образована, не так работает... Так вот, признался я прямо при них, молодые люди нашего фонда заставили меня несколько скорректировать свою оценку, потому что это удивительные ребята. Могу дать каждому блестящую характеристику. Их брали на работу в фонд по конкурсу, не по знакомству. Я был свидетелем собеседований. Часть из них прошла школу РФФИ, РГНФ. В штате фонда около 40 человек, но они обеспечивают все экспертные процедуры, подготовку соглашений с победителями и многое, многое другое. Только за два первых конкурса выполнен колоссальный объем работы, распределено 7 миллиардов рублей. Немалая нагрузка. - Ну, захвалили своих. А на самом-то деле претензии есть. Вон в Интернете какие рассуждения об одном из членов вашего Экспертного совета, “организовавшем грант своему заместителю, еле проходящему по формальным критериям и то за счет мемориальных материалов”... - Чего только в Интернете не прочтешь. Так вот про мемориальные материалы. Действительно, при приеме заявки были учтены две статьи, которые посвящены 100-летнему юбилею М.В.Келдыша. Насколько они мемориальные, мы попросили разобраться специалистов. Их мнение однозначно: они написаны человеком, не только прекрасно разбирающимся в предмете, но и умеющим определить роль и место ученого в науке... Это достойная аналитика, вклад в оценку научного наследия выдающегося ученого. С этой историей специально разбиралось бюро Экспертного совета. Бюро было единодушно: никаких отступлений от требований конкурсной документации допущено не было. Другое дело - впредь для подобных конкурсов требования к публикациям мы будем дополнительно уточнять. - Тем не менее вы же не будете отрицать, что член Экспертного совета может повлиять на результат оценки заявки... Одно его имя как заявителя... - Нет. Мы предусмотрели процедуры, которые не допускают такого рода конфликтов. Что касается координаторов секций, то они в принципе не имеют права участвовать в качестве руководителей заявок в РНФ, это исключено. Если координатор получает заявку коллектива, который с ним связан, или от соавтора по прежним своим работам, то немедленно ставит меня в известность, и экспертов по этим заявкам подбирают председатель или ответственный секретарь Экспертного совета. Членам Экспертного совета не запрещено участвовать в конкурсах, но они не принимают участие в рассмотрении своих заявок и голосовании по ним. При этом подчеркну, что на Экспертном совете голосование по таким заявкам тайное. Упреки не исчезнут еще долго, будут периодически звучать, но могу ответственно утверждать, что у нас не было случая, когда заявка члена Экспертного совета получила невысокие оценки экспертов, но потом, на заседании секции, вдруг появилось другое мнение и заявку протаскивали. - Если в совете действующие ученые, то такого рода эпизоды могут случаться. Иначе надо напрочь запрещать им участвовать. Но правильно ли это для науки?- В нынешнем конкурсе 13 руководителей победивших заявок являются членами нашего Экспертного совета. Если вы мне скажете, что это много, то я вам напомню, что в совете - звезды первой величины, совет формировался из действующих ученых с высокими показателями публикационной активности. Их коллективы лишить права получать поддержку фонда? Сомневаюсь, что это правильно. Другое дело - исключить возможное лоббирование. Что для этого делается, я уже рассказал. А выводы - насколько на пользу науке мы сработали - будем делать тогда, когда обладатели грантов сделают работу, принесут отчеты - и мы удостоверимся, что показатели, которые были обещаны в заявках, достигнуты. Вот тогда станет понятно, насколько правильно сработала экспертиза. На снимке: Ф.Федосов, С.Ни-кифоров, И.Нуждин и Д.Лисов, сотрудники Отдела ядерной планетологии Института космических исследований РАН (победители конкурса существующих научных лабораторий), обсуждают вопросы калибровки запасного образца российского нейтронного телескопа ЛЕНД, летный образец которого работает сейчас на окололунной орбите.

Елизавета ПОНАРИНА
От Афордов
К Афордов (30.07.2014 11:47:00)
Дата 04.08.2014 20:12:57

Покаянное (заметки об экспертизе проектов в РНФ)



http://trv-science.ru/2014/06/17/pokayannoe-zametki-ob-ehkspertize-proektov-v-rnf/

17.06.2014


Галина Александровна Ц


Покаянное
(заметки об экспертизе проектов в РНФ)


ТрВ-Наука продолжает публиковать развернутые мнения ученых о первом конкурсе Российского научного фонда по проведению фундаментальных и поисковых исследований отдельными научными группами.


Получилось совершенно как всегда, по крайней мере в части химии и наук о материалах. Среди поддержанных есть достойные руководители проектов, но их не сразу заметишь на фоне привычного химического политбюро. Наиболее одиозные личности видны по названиям проектов в стиле «Создание <разра­ ботка> научных <физико-химических> основ…». Не столь явно одиозные, а также директорско-академические приближенные заметны по более тонким признакам. Особенно впечатляют ИОНХ и ИФХЭ. Как будто звонили директорам и спрашивали —кого изволите поддержать? А может, интуитивно угадали, или просто дурная привычка. Эти нюансы, впрочем, не существенны в разговоре об экспертизе, решающей две задачи: чтобы ни один недостойный проект не оказался поддержан, а ни один достойный не был отвергнут. Иное есть нарушение профессиональной морали и нецелевое расходование госсредств.

Мне ужасно стыдно. Я лично вино­ вата в том, что получилось в результате первого конкурса РНФ, и столь же лично виноваты все эксперты и члены экспертного совета. Никто ведь не завопил своевременно о том, что уже в первых конкурсах РНФ допущено грубейшее нарушение зафик­ сированного в документах порядка экспертизы. Или, может быть, кто-то вопил шепотом.

…Какими мы были наивными…

Надо было, черт возьми, до послед­ него слова читать все бумаги —какими бы бюрократическими они ни были. Если бы я с самого начала, несмотря на свалившуюся гору проектов и срок в 2 недели, внимательно читала документ «Порядок проведения экспертизы научных, научно-технических программ и проектов, представлен­ ных на конкурс российского науч­ ного фонда» [1] … Там в п.12 напи­ сано «…В оценках экспертов Фонда используется балльная система». А в экспертных анкетах не было никаких баллов —лишь предоставлялась возможность выбрать тот или иной заранее фиксированный вариант ответа. Довольно часто ни один из предла­ гаемых вариантов не соответствовал ситуации, и приходилось в текстовых окнах писать комментарий. И откуда в моем возрасте такая наивность? —думала, что раз просят написать про каждый пункт «до 1 страницы», то написанное как-то учтут… Об эквивалентности выбранных пунктов тому или иному числу баллов и об учете в балльной оценке комментариев (часто вынужденных) я спросила только в конце мая, направив на безликие адреса @rscf.ru довольно обширное письмо с разбором недостатков ан­ кет двух первых конкурсов.

Даже получение этого письма до сих пор не подтвердили, несмотря на повторную его отправку. Зато прислали на экспертизу проект третьего конкурса —пришлось от него отказаться и воспользоваться окошком для объяснения причин отказа, чтобы в очередной раз попросить ответить на вопросы…

Кто бы ни ставил баллы за экспертов — человек или автомат, — нарушение совершенно очевидно, и все мы его прошляпили.

Коды есть — а координаторов-то нет

С экспертами взаимодействует какой-то коллективный разум, явно не развившийся еще до уровня ответов на нестандартные вопросы. Или просто автомат (технически, следует признать, сделанный очень прилично). И пытается назначать экспертов путем сопоставления кодов проектов и экспертов. А коды —из классификатора РНФ, каковой есть откровенная компиляция на основе далеко не современных источников. Степень дробности для разных разделов совершенно разная, ряд формулировок допускает двойное толкование.

В физической химии (03-400) обра­ зовались совершенно немыслимые сочетания «03-405 Наноструктуры и кластеры. Супрамолекулярная химия. Коллоидные системы» или «03-406 Химическая термодинамика. Физическая химия поверхности и межфазных границ. Адсорбция». При моторном способе подбора адекватные эксперты отказываются от многих предложенных им проектов из-за несовпадения специализации, а неадекватные эксперты лихо рецензируют какие угодно проекты в сжатые сроки.

Физической химии еще, пожалуй, повезло — пусть устройство ее не понято, но хоть право на существование признано. А вот, например, атомной физики в классификаторе вовсе нет- хотя в России она очень даже есть, и во всем мире является сейчас бурно развивающейся областью, с ре­ гулярными нобелевскими результа­ тами. Такие пенки получаются, если свой экспертный совет фонд собирает по статусным признакам, а не по очевидному принципу равномерной представительности специализаций. Но там же есть, среди статусных, вполне достойные профессионалы… что б им не пригласить профильных ко­ ординаторов для разбора завалов?

Google как инструмент научной экспертизы

Анкета эксперта включает подпун­ кты, выбор которых в принципе не­ возможен на основании сведений из заявки. Ответы требуют в буквальном смысле следственно-разыскной работы. Даже тщательный эксперт далеко не всегда может найти нужную информацию в открытых источниках. В то же время невозможно просто пропустить какой-либо пункт: чтобы завершить экспертизу, приходится выбирать вариант «…или информации недостаточно для оценки», который явно отвечает самому низкому (воз­ можно, нулевому) баллу. Вот, например, какая конструкция:

1.3. Наличие опыта руководства и выполнения научных проектов.

Руководитель за последние 5 лет имеет опыт успешного руководства:

несколькими значимыми научно- исследовательскими проектами, одним значимым научно-исследовательским проектом, не осуществлял научного руководства проектами, или достаточная для оценки информация отсутствует.

В соответствующих пунктах заявки перечисляются проекты, но не предусмотрено никаких сведений об их содержании и результативности («успешности»). Поэтому приходится искать Acknowledgements в статьях, отчеты на сайтах фондов и организаций, а также просто использовать Google. Приведу пример результатов такого розыска по одному из направ­ ленных мне проектов (цитата из экс­ пертного заключения):

«Легко убедиться, что указанным в заявке проектом МНТЦ руководил представитель (совсем другого) ин­ ститута N (сетевая ссылка). На веб­ странице, посвященной участию в проекте Института NN (сетевая ссылка), какие-либо конкретные сведения о роли этого соисполнителя отсутствуют (пустые поля). Фамилия руководителя рецензируемого проекта> нигде не упоминается. Руководителем проекта РФФИ № NNN является (другой человек), а не (руководитель рецензируемого проекта) (сетевая ссылка). Срав­ нивая содержание отчета по проекту

РФФИ № NNNN (сетевая ссылка) (руководителем которого действительно был руководитель рецензируемого проекта) со списком статей авторов заявки по Scopus,можно найти две пу­ бликации по результатам этого про­ екта РФФИ, на основании чего условно признать его успешным».

Не искать нельзя —уровень наших заявителей, увы, таков, что привирают нередко… К сожалению, даже Google не скажет, что такое тут «значимый» —имеется в виду объем, статус фонда, значимость результатов (о которой нет сведений) или?.. кроме того, варианты ответов предполагают почему-то только или успешное руководство —или отсутствие проектов. Казалось бы, куда важнее обоснованно определить, сколько было проектов, руко­ водство которыми не было успешным. Или они это вычитанием выясняют?

С оценкой реального вклада в об­ разование дело обстоит еще хуже. Варианты ответов с подсказками в п.1.4 анкеты совершенно не учиты­ вают специфики сопряжения научной и образовательной работы:

активно участвует в образовательной деятельности (руководит несколькими аспирантами, разрабатывает и читает новые образовательные курсы в российских и зарубежных вузах), участвует в образовательной деятельности (руководит одним-двумя аспирантами и читает новый обра­ зовательный курс в российских и зарубежных вузах), руководит несколькими аспирантами или читает новый образовательный курс, участвует в образовательной деятельности в незначительной степени, или достаточная для оценки информация отсутствует.

Первой формулировке фактически удовлетворяют только имитаторы-администраторы, часто приписанные сразу к нескольким вузам и кафедрам и осуществляющие «номинальное» руководство аспирантами. Научный работник обычно не может тянуть более одного курса, тем более ново­ го. И почему, кстати, речь идет только о новых курсах?
Традиционные фундаментальные курсы и спецкурсы в исполнении действующих ученых ничуть не менее важны. А ключевая функция руководства дипломными ра­ ботами, трудоемкое проведение семинаров и практикумов попадают в последний пункт вместе с «недостатком информации» (и, возможно, оцениваются нулевым баллом). Если фонду важно оценить вклад в образование, не проще ли сразу попросить указать открытые сетевые ресурсы? Вопреки распространенной российской практике полагаю, что в современном образовании отсутствие таких ресурсов просто сразу означает отрицательную оценку (хотя их наличие вовсе не гарантирует положительную).

На выходе имеем два крайних случая: несправедливое занижение оценки заявителей, которые могли бы предоставить нужную информа­ цию при наличии соответствующих требований в форме заявки, или несправедливое завышение оценки экспертами, не тратившими времени на проверку и руководствовавшимися просто числом указанных проектов или читаемых курсов.

Зато мы делаем ракеты

Не буду расходовать газетную пло­ щадь для подробного разбора разделов «Научная обоснованность проекта» и «Значимость результатов». Там есть проблемы разной степени тяжести. Наиболее бездарно, по моим наблюдениям, заявители излагают «Современное состояние исследований по тематике проекта», зато очень бодро заполняют анекдотический пункт заявки «Основные мировые научные конкуренты»… IBM, General Motors и BASF уже просто дрожат от числа российских конкурентов, можно дальше их не пугать, а пункты эти слить и переформулировать так, чтобы современное состояние дел отражалось со ссылками на ключевые работы и эксперт оценивал бы не болтовню, а кон­ кретику. Это помогло бы минимизировать стресс при переходе к пункту 3.1:

Запланированные результаты проекта:

имеют высокую значимость для мировой науки, имеют высокую значимость для российской науки, значимость для мировой науки ограничена, имеют ограниченную значимость для российской науки, не будут востребованы, или ин­ формации недостаточно для оценки.

Варианты ответов явно намекают на второсортность российской науки, а может, написаны и в расчете на поддержку спецтематики. Если речь идет о результатах, важных для региона, то это вопрос не о российской науке, а о региональной специфике объекта исследования. Классифицировать значимость можно по масштабу результата, по его возможному влиянию на дальнейшее развитие, но безусловно не по национальному признаку. Как-то выразив эти простые соображения в комментарии (до 1 страницы, которые потом, видимо, никто не читает), эксперт нарывается на пункт

3.2. Возможность практического использования запланированных результатов осуществления проекта в экономике и социальной сфере.

Этого нельзя учитывать при срав­ нительной оценке проектов! —поскольку в большой части проектов фундаментального характера никакого практического использования в ближней перспективе быть не может и не должно. Сама постановка вопроса провоцирует голословные заявле­ ния. В конце списка вариантов ответов (видимо, как негативная оценка):

востребованность российской экономикой или социальной сферой не очевидна.

Но ведь эта же формулировка стро­ го применима как раз к разработкам очень высокого уровня, которые в России не могут быть востребованы из-за низкого уровня технологического развития. Не поддерживать проекты, результаты которых переросли российский технологический стандарт —это самый безнадежный тупик. В анкете нет никаких вариантов ответов, позволяющих обозначить и позитивно оценить эту нередкую ситуацию.

Не комментирую подробно 3.3. Обя­ зательства по количеству и качеству публикаций —нелепость, глубоко проникшую в документы фонда. План по валу может быть выполнен многими коллективами, и с большой вероятностью —в ущерб качеству. Куда полезнее было бы попросить у авторов примерный тематический план публикаций, который действительно может быть объектом экспертной оценки —а иначе мы оцениваем шустрость, а не квалификацию. Валовые показатели предлагается оценивать и в разделе 3.4 Обязательства по привлечению к работе по проекту молодых исследователей, хотя ответ следует просто из анкетных данных в заявке, и его вполне могут получить клерки. И никаких вариантов ответа по существу —то есть о функциях молодежи в проекте. Есть ли для них хорошие задачи, разумный план работы, продумано ли руководство их работой, или они «вписаны» в проект и будут в лучшем случае привлекаться для лаборантских опе­ раций? —соображения по этому по­ воду опять попадают в коментарий…

Экспертная анкета РИФ пригодна для отсечения совсем безграмотных проектов. Однако она категорически не позволяет отличить сильный современный проект не только от среднего, но даже и от «ниже среднего» по уровню. Так возникает дыра, через которую без напряга пролезает привычное «как всегда».

Как латать дыру

Сомневаюсь что получится, но пытаться надо. Всё равно же РНФ не закроют.

Прежде всего, для сохранения хоть какой-то репутации фонда необходимо опубликовать не только аннотации и ожидаемые результаты всех поддержанных проектов (хорошо, что это наконец сделано,хотя и гораздо позже объявления результатов конкурса), но и списки исполнителей. Возможно, это увеличит уверен­ ность в том, что в ряде случаев работа действительно может быть сделана, несмотря на некомпетентность руководителя. Убедит нас в том, что проект составлен квалифицированными людьми, остающимися пока за кадром. К сожалению, даже выборочный просмотр аннотаций показывает, что не все «высокопоставленные» проекты составлены таким образом.

Одновременно нужно в срочном порядке скорректировать эксперт­ ную анкету и снабдить ее баллами, твердо сформулировав принцип использования этих баллов при принятии решения. И немедленно заменить классификатор.

Нужно также понять, кто эксперты, лучше всего просто опубликовать их полный список с указанием кодов. В письме, которое я получила в феврале, было написано «По рекомендации экспертного совета Российского научного фонда (далее —Фонд) приглашаем Вас к участию в экспертизе проектов…» Вероятно, экспертный совет видит очень ограниченный круг специалистов. Ведь весь май РНФ криком кричал, что экспертов не хватает, хотя огромное число авторитетных и высококвалифицированных ученых не удостоились приглашения. Принцип подбора, конечно, должен быть рекомендательным и/или основанным на экспертной истории, а раз он не сработал, зна­ чит, неверно выбраны рекомендатели. И это совершенно не повод объявлять, как сделано сейчас, «призыв экспертов-добровольцев» с планкой по числу статей - призыв нужно пре­ кратить, а то еще хуже будет.

Затем необходимо скорректировать сроки экспертизы (при предлагаемом сейчас одному эксперту количестве проектов две недели —бессмысленно короткий срок). Для заявок на крупные проекты необходима обратная связь с авторами и двухступенчатая экспертиза, то есть сроки конкурсов должны быть еще больше.

Очень надеюсь на то, что коллеги, проводившие экспертизу для РНФ, тоже сформулируют свои впечатле­ ния и сообщат о них как фонду, так и друг другу. При тиражировании перечисленных проблем в следующих конкурсах РНФ российская грантовая система обречена на имитацию экспертизы, и все мы уже вынужденно поспособствовали движению в этом направлении. Это наша общая вина, и не надо утешать себя поговоркой про первый блин —все последующие блины тоже будут комом, если мы сейчас продолжим обсуждать итоги конкурсов РНФ на форумах и в ЖЖ, а не там, где принимаются решения.

1. www.rscf.ru/fonddocs
От Афордов
К Афордов (04.08.2014 20:12:57)
Дата 06.08.2014 18:35:24

Исправление опечатки: автор - Г.А.Цирлина (-)
От Афордов
К Афордов (30.07.2014 11:47:00)
Дата 01.08.2014 14:31:01

Если покупаются степени, то почему бы впридачу не прикупить и экспертные оценки?

Мнения ученых:

http://www.scientific.ru/dforum/scilife/1406641878

sb ( ) - 29.07.2014 17:51

Если покупаются степени, то почему бы впридачу не прикупить и экспертные оценки?›

в ответ на: итоги конкурса РНФ по поддержке существующих научных лабораторий (кафедр), председатель ЭС РНФ член-корр РАН А.КЛИМЕНКО – ЕНП

> В ряду нерядовых. РНФ подвел итоги конкурса для существующих научных лабораторий и кафедр.

>Научная политика : "На днях стал известен 161 победитель конкурса РНФ по поддержке существующих научных лабораторий (кафедр). Попавшие в этот список наверняка почувствовали себя, что называется, опорой и надеждой отечественной фундаментальной науки. Но как шел отбор, чем он отличался от того, что проводился в ходе первого конкурса РНФ по поддержке отдельных научных групп? Сегодня по просьбе редакции на эти и другие вопросы отвечает председатель Экспертного совета РНФ член-корреспондент РАН Александр КЛИМЕНКО."

> http://www.poisknews.ru/theme/science-politic/11167/

Разбросы в квалифицированных мнениях будут происходить в соответствии с ценовой политикой.
От Мак
К Мак (13.09.2013 15:45:31)
Дата 18.07.2014 15:56:24

Трудовая норма учёного. Проект закона от Минобрнауки

http://strf.ru/material.aspx?CatalogId=221&d_no=80340

Трудовая норма учёного
06.06.14 | Организация науки: Наука и право • Наука и власть |

Σ Горбатова Анна


Правительство одобрило разработанный Минобрнауки проект закона «О внесении изменений в Трудовой кодекс Российской Федерации в части совершенствования механизмов регулирования труда научных работников, руководителей научных организаций и их заместителей». Теперь законопроекту предстоит пройти процедуру рассмотрения в Государственной Думе. STRF.ru попросил прокомментировать предлагаемые в нём нормы заместителя директора Департамента науки и технологий Минобрнауки России Сергея Матвеева.
Сергей Матвеев: «Если для профессорско-преподавательского состава высшей школы установлена норма проведения аттестации один раз в пять лет, то для научных работников предложен более гибкий подход – не чаще одного раза в год, но не реже, чем раз в три года»


Сергей Юрьевич, почему потребовалось ввести в Трудовой кодекс специальные нормы, регулирующие труд научных работников?

– До разработки этого проекта федерального закона труд научных работников регулировался нормами, установленными для научно-педагогических работников. Однако системные изменения сектора исследований и разработок, увеличение доли конкурсного финансирования научных организаций, развитие университетской науки привели к необходимости корректировки законодательства. Например, найм на работу специалистов в случае, если университет выиграл крупный грант на проведение исследований, вовсе не то же самое, что найм на работу профессорско-преподавательского состава (ППС). И сроки формирования коллектива жёстче, и критерии проведения конкурса совершенно иные. Да и планирование цикла работ отличается от планирования образовательной программы, где сроки, а следовательно и затраты непосредственно связаны с образовательными стандартами.

Однако Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» фиксирует концепцию единства научного и педагогического процессов в высшей школе. Министерство же предлагает в новом законопроекте раздельное регулирование труда научных работников и профессорско-преподавательского состава. Как при таком подходе будет обеспечиваться такое единство?

– Раздельное регулирование не означает, что научные работники могут быть только в научных организациях, а ППС – только в образовательных. В научных организациях, например, если они реализуют программы аспирантуры, могут быть подразделения, укомплектованные ППС. И, наоборот, в университетских научных центрах уже складывается успешная практика работы учёных, непосредственно не задействованных в чтении лекций.

Единство научного и педагогического процесса в высшей школе вовсе не предполагает, что каждый работник должен делать всё сразу – и «большую науку» развивать, и быть при этом блестящим педагогом. Напротив, попытка «сгрузить» решение этой задачи на каждого сотрудника не полезно ни для науки, ни для образования. Очевидно, что при большом объёме преподавательской нагрузки наукой заниматься некогда, да и при проведении серьёзных исследований вовсе не до работы в аудитории. Здесь нужно подходить разумно. Ведущий учёный может и должен вовлекаться в процесс подготовки в первую очередь кадров высшей квалификации, только формы такого вовлечения нужно выбирать подходящие. Возможно, он должен пригласить для участия в научном проекте нескольких магистров, аспирантов, и в ходе работы сформировать у них специальные знания и навыки, или провести серию мастер-классов. Возможно – определить нужные компетенции, содержание специальных курсов, поучаствовать в создании необходимых вузу учебно-методических комплексов.

То есть механизм, обеспечивающий единство науки и образования, должен быть построен администрацией вуза так, чтобы максимально эффективно использовать потенциал и преподавателей, и учёных через системную интеграцию образовательного и исследовательского процессов.

В чём суть синхронизации порядков замещения должностей научных работников и профессорско-преподавательского состава?

– Законопроект формирует схожие, я бы даже сказал одинаковые, процедуры регулирования труда научных работников и ППС. И в одном и в другом случае замещение должностей должно происходить на основе открытой конкурсной процедуры. И в том и в другом случае по результатам конкурса должен быть заключен срочный или бессрочный трудовой контракт. И в том и с другом случае для тех работников, которые заключили бессрочный контракт, вводится обязательная процедура аттестации. И по её результатам, при несоответствии работника занимаемой должности, он может быть уволен. Однако сроки проведения аттестации различны. Если для профессорско-преподавательского состава высшей школы установлена норма проведения аттестации один раз в пять лет, то для научных работников предложен более гибкий подход – не чаще одного раза в год, но не реже, чем раз в три года.

Конкретный срок сможет определить сама научная организация. Кстати,

обязательные, раз в пять лет, конкурсы для ППС законопроект исключает, сохраняя только предусмотренный законом об образовании инструмент аттестации. Это одна из важных новелл, упрощающих работу и высшей школы, и научных организаций.

Логика такого подхода связана с циклом получения результатов каждой категорией работников. Ведь аттестовать на соответствие занимаемой должности можно и нужно только по результатам труда. Для ППС основным результатом должна быть качественная и современная подготовка специалиста, поэтому сроки аттестации связаны со сроками реализации основных образовательных программ. В науке ситуация несколько иная: во многих отраслях прикладной науки цикл получения результата намного короче – от возникновения идеи и её фиксации в форме, например, ноу-хау до начала коммерциализации иногда года оказывается вполне достаточно. А для фундаментальных исследований, когда в качестве результата ожидается публикация в высокорейтинговом журнале, нужен существенно больший срок.

В любом случае аттестация должна быть проста по своей процедуре – порядок её проведения не должен быть обременительным ни для научного работника, ни для руководителей научных организаций.

Законопроект устанавливает жёсткие ограничения на предельный возраст занятия должности руководителей научных организаций и их заместителей – 65 лет с правом продления до 70-ти. Чем эти учёные могут заниматься после ухода с руководящей должности?

– Вопрос это крайне важный. Напомню, что соответствующая задача была поставлена главой государства по итогам заседания Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию, прошедшего в декабре 2013 года. Решение может быть подобным тому, что существует в высшей школе. Наряду с возрастным ограничением для ректоров вузов в законе об образовании есть норма, позволяющая ввести должность «президента». Конечно, проводить параллель между вузом и научной организацией не вполне корректно – различны социальная значимость, объём и виды решаемых каждой организацией задач. Тем не менее, в научных организациях будут введены должности «научный руководитель» и даже «руководитель научного направления», которые по представлению трудового коллектива смогут занимать руководители организаций после ухода с руководящей должности и, возможно, бывшие руководители крупных исследовательских подразделений, ведущие учёные, имеющие большой опыт организации научных исследований, формирования научных коллективов.

Такой инструмент вообще должен работать в науке – и ради омоложения руководящего состава, и ради обеспечения преемственности, плавной передачи функций и полномочий, и, конечно, ради сохранения возможностей использования колоссального накопленного опыта, носителем которого являются «возрастные» учёные.

Возможные трудовые функции научных руководителей, руководителей по научному направлению, в первую очередь организаторские, наставнические уже нашли отражение в проекте профессионального стандарта научных работников, а идеология назначения на такие должности – по представлению трудового коллектива, а не через какие-либо конкурсные процедуры – поддержана научным сообществом и профсоюзами научных организаций.
От Мак
К Мак (13.09.2013 15:45:31)
Дата 25.04.2014 16:37:40

Балацкий Е. В поисках академической ренты. (И как она была разрушена)

Интернет-издание «Капитал страны» 12.04.2014 http://kapital-rus.ru/articles/article/247529/#


В поисках академической ренты

Что такое академическая рента? Каковы ее материальные и нематериальные составляющие? Насколько сегодня разрушена традиционная академическая среда? Насколько перспективной является нынешняя политика по внедрению институциональных инноваций, направленных на сокращение академической ренты?

В настоящее время в России предпринимается очередное реформирование сферы науки и высшего образования. Причина этих централизованных усилий состоит в неэффективности и неудовлетворительности работы названных секторов экономики. При этом главная задача реформы состоит в правильном изменении институциональной основы научно-образовательной деятельности, что в свою очередь предполагает построение нового мотивационного механизма исследователей и преподавателей высшей школы. Пока можно констатировать, что эффективных институциональных изменений в научных организациях и вузах не проведено. В связи с этим можно задать три главных вопроса. Первый – почему современная система науки и образования работает плохо? Второй – почему регулятору не удается нормализовать ее работу? Третий – что необходимо сделать для выхода из кризисной ситуации?

В последующих разделах статьи попытаемся последовательно ответить на поставленные вопросы. При этом будем опираться на факты об изменении академической среды, накопленные в ходе многолетних интроспективных наблюдений. Основным поставщиком микроэкономических данных будет служить Государственный университет управления (ГУУ), который по всем признакам может считаться типовым вузом страны. Это позволяет делать вполне обоснованные обобщения проведенных наблюдений.
1. Академическая рента: понятие и структура

На практике сложность институциональных преобразований в вузах и научных организациях состоит в создании высокой внутренней мотивациии сотрудников. В литературе уже неоднократно отмечалась основополагающая роль данного качества университетских профессоров [2]. При этом ключевым элементом системы мотивации выступает эффективный механизм академической ренты. Рассмотрим это понятие более подробно.

В научной литературе данный термин иногда возникает, но его устоявшегося значения пока не выработано. В связи с этим попробуем обобщить разные агрегаты этого явления в рамках единой схемы.

В связи с тем, что научная карьера подразумевает длительное обучение, часто исходят из того, что вложения времени, сил и денег в академический опыт представляют собой вложения в человеческий капитал и равносильны обычным инвестициям, приносящим определенный доход – процент. По крайней мере, такое понимание идет еще с работ Г.Беккера [4]. Это означает, что усилия человека по приобретению академических навыков позволяют ему получать более высокую зарплату в будущем. Данный прирост заработков и обеспечивает искомый процент, который может трактоваться в качестве академической ренты. На самом деле, на практике вычисление подобной величины представляет собой самостоятельную и довольно сложную проблему. Однако ситуация осложняется еще и тем обстоятельством, что помимо чисто денежного эффекта часто рассматривается нематериальный эффект от академической деятельности. Иногда это явление называют академической рентой (АР), иногда – академическим вознаграждением [3]. На наш взгляд, во избежание терминологических неясностей имеет смысл ввести следующие понятия.

Под денежной академической рентой (ДАР) будем понимать тот прирост заработков человека, который он получает благодаря наличию академических знаков отличия – ученой степени, ученого звания, членства в профессиональных и экспертных сообществах и т.п. Например, в университетах и научных институтах люди с учеными степенями имеют более высокие должностные оклады; в государственные академии наук и научные фонды можно попасть в качестве члена или эксперта только при наличии ученой степени доктора наук и т.п. Иными словами, академические знаки отличия позволяют получить как прямое увеличение дохода (например, в форме надбавок за ученую степень), так и косвенное (например, за счет создания социального лифта при получении нужной должности). Для иллюстрации второго агрегата укажем, что сегодня в уставе некоторых российских вузов для лиц, претендующих на пост ректора, прописано требование наличия ученой степени доктора наук.

Под неденежной академической рентой (НАР) будем понимать тот положительный морально-психологический эффект, который человек получает от работы в академической сфере. Данный эффект является нематериальным по своей природе и внешне не наблюдаем. Тем не менее, он реально существует и его роль нельзя недооценивать. Я.Кузьминов и М.Юдкевич выделяют несколько составляющих НАР [3].

Первый элемент НАР – внутреннее удовлетворение от творческого труда. Считается, что труд профессора связан с активным самообучением и постоянным обогащением человека новыми знаниями и позитивным опытом; возможность получения классных научных результатов связана с сильными положительными переживаниями и «остаточными» эмоциями. Кроме того, труд исследователя во многих случаях не предполагает эффекта отчуждения результатов труда. Второй элемент – расширенное академическое признание. Речь идет о признании научных достижений человека его коллегами, цитировании его статей и книг, наличии благодарных учеников, последователей и научных школ. Такие «побочные» результаты работы приводят к ощущению собственной важности и нужности, осознании высокой интеграции человека в социальный контекст. Третий элемент – академическая свобода. Как правило, профессорская деятельность не связана с постоянным присутствием на рабочем месте; также имеется возможность свободного выбора тематики научных исследований, распределения своего времени между различными видами деятельности. Четвертый элемент – высокая репутация академического труда в обществе. До недавнего времени почти во всех странах мира работа профессора считалась одной из самых уважаемых и престижных в глазах широкой общественности. Хотя некоторые исследователи не включают фактор репутации в состав НАР [3], на наш взгляд, нет никаких серьезных оснований выносить его в самостоятельный агрегат. Разница между первыми тремя и четвертым элементами НАР состоит лишь в том, что первые зависят преимущественно от самой академической среды, а последний – от внешних к ней субъектов и институтов.

Надо сказать, что введение в оборот НАР является большим теоретическим достижением, так как позволяет объяснить множество различных явлений. Например, заработки «рядовых» представителей академического сектора (не являющихся высокопоставленными административными работниками), как правило, заметно ниже их рыночной величины, т.е. тех заработков, которые они могли бы получить в рыночном секторе экономики. Тем не менее, массового оттока из сферы науки и образования не происходит ни в России, ни в странах Запада. Данный парадокс находит свое объяснение как раз благодаря учету НАР: при выборе места работы субъект осуществляет сравнение полных заработков, т.е. рыночная зарплата сравнивается с суммой ДАР и НАР. Агрегат НАР часто с лихвой компенсирует проигрыш профессоров в денежном доходе, что и служит основанием для их дальнейшего пребывания в университетской среде. В основе данных рассуждений лежит предположение о том, что в процессе принятия решений эмоциональный бонус в форме НАР получает хоть и субъективную, но вполне конкретную стоимостную оценку.

Рис.1. Структура академической ренты.

Тем не менее, представляется, что академическая рента должна включать еще один элемент, о котором часто не упоминают. Речь идет о более высокой стабильности академической занятости. До самого последнего времени в России мобильность кадров в вузах и научных организациях была гораздо ниже, чем в организациях рыночного сектора. Иными словами, увольнение сотрудников в академическом секторе случалось гораздо реже, чем в других структурах. В литературе отмечалось, что НАР с 1990-х годов начала быстро испаряться. Уже к 2000-м годам диссипация НАР практически завершилась ее почти полным обнулением. Однако это не привело к массовому оттоку кадров из академического сектора. Следовательно, в нем по-прежнему сохранялись какие-то преимущества. На наш взгляд, этим преимуществом была стабильность, которая представляет собой еще один нематериальный агрегат академической ренты; в дальнейшем будем называть ее антирисковой академической рентой (ААР). На практике ААР выражается в меньшей вероятности сотрудников вузов потерять работу, а также в возможности существенно продлить трудовую активность за счет постпенсионного периода.

Схематично структура академической ренты показана на рис.1.

Введенные понятия позволяют построить более общую модель принятия решений по переходу сотрудников из академического сектора в иные виды деятельности. Индивидуум решает остаться в вузе (уйти из вуза) на базе сопоставления академической ренты с рыночными параметрами.
2. Диссипация академической ренты: хроника процесса

Почти сразу после крушения СССР начался стремительный процесс испарения АР. Рассмотрим последовательно каждый агрегат этой аналитической конструкции.

Первый удар пришелся по ДАР. Заработки преподавателей вузов и научных институтов катастрофически упали. Если в эпоху Советского Союза зарплата кандидатов и докторов наук составляла 200–400% от средней по стране, то на протяжении всего периода реформ она была существенно ниже средней величины. В период 2005–2010 гг. отношение заработков в сфере образования к средним по стране находилось в пределах 63–71%; в 2000 г. этот показатель достиг минимальной отметки – 56%. Даже в начале 2013 г., когда были приняты чрезвычайные меры по изменению ситуации, зарплата московского профессора с докторской степенью в приличном вузе составляла 65% от средней зарплаты по столице. Заметим, что в этой среднегородской зарплате учитывались все участники рынка труда, включая грузчиков, дворников и гастарбайтеров. Несмотря на это, даже на таком широком кадровом фоне профессорский корпус оказался вне конкуренции. В это же время в столичных исследовательских институтах Российской академии наук (РАН) зарплата главного научного сотрудника с докторской степенью и званием профессора составляла около 50% от среднегородского уровня.

Для иллюстрации масштаба падения материального уровня академического сектора можно привести характерный пример: в 2001 г. выпускница ГУУ, устроившаяся на работу в туристическое агентство и проработавшая там год, получала в 10 раз больше профессора в своей альма-матер (1 тыс. долл. против 100 долл. в месяц). По заявлению мэра Москвы С.С.Собянина, среднемесячная зарплата школьного учителя в столице в 2013 г. превышала 60 тыс. руб., а во многих школах доходила до 67 тыс. [5]. Это вдвое больше профессорского заработка. Наверное, Россия стала единственной страной в мире, где заработки университетского профессора были почти вдвое меньше заработков школьного учителя начальных классов. Московские учителя-предметники со знанием английского языка, а также учителя физкультуры в начале 2010-х годов получали до 80–90 тыс. руб. в месяц, т.е. примерно в 3 раза больше университетских профессоров.

Апофеозом разрушения ДАР явилось введение системы академических надбавок, в том числе за ученую степень. Так, до 2013 г. включительно во многих вузах и государственных исследовательских институтах действовала надбавка к зарплате за кандидатскую степень в 3 тыс. руб. в месяц, а за докторскую – в 7 тыс. руб. За звание доцента и профессора начислялись микроскопические надбавки в несколько сотен рублей – и то лишь в тех вузах, которые по собственной инициативе установили таковые. В институтах РАН имели место откровенные курьезы. Например, борьба за омоложение научных кадров в 2011–2012 гг. привела к введению «надбавки за молодость», которая в московских институтах достигала 15 тыс. руб. в месяц, т.е. в 5 раз больше, чем за степень кандидата наук. Тем самым молодой человек, устроившийся после окончания вуза на работу в академический институт, «объявлялся» молодым ученым и получал зарплату больше доктора наук.

Катастрофическое материальное положение вузов выразилось и в убогой учебной инфраструктуре. На университетских кафедрах отсутствовали или хронически не работали все виды техники – компьютеры, ксероксы, сканеры, принтеры и пр.; не хватало даже столов для преподавателей. Такая обстановка породила практику, которая в университетских кругах получила название «детского рэкета». Под таковым понимается ненавязчивое «вымогание» из студентов и их родителей подарков для кафедры вуза в виде оргтехники1. Такая «благотворительность» со стороны студентов является крайне унизительной, особенно если учесть наличие коммерческой формы образования, в которой должны быть автоматически заложены подобные траты.

Теперь посмотрим, что произошло с составляющими агрегата НАР.

Первый элемент НАР – удовлетворение от творчества – был практически полностью разрушен введенной в вузах потогонной системой. Нагрузка на преподавателей постоянно возрастала. Так, по нашим самым грубым оценкам, часовая нагрузка профессора вуза за период реформ возросла в 4 раза: если во время СССР нагрузка профессора составляла 2 часа в неделю, то в 2012 г. – 8 часов. В 2013 г. началось обвальное высвобождение работников высшей школы, что привело к беспрецедентному росту аудиторной нагрузки на оставшихся преподавателей. Так, в 2014 г. в ГУУ аудиторная нагрузка сотрудников в осеннем семестре должна повыситься до 450 часов по сравнению с 220 часами в весеннем семестре. Результатом таких изменений стало полное уничтожение творческого начала в деятельности преподавателя. Фактически профессор превратился в попугая, который вынужден бесконечно часто повторять ранее заученный материал. Характерно, что рост аудиторной нагрузки шел за счет сокращения иных видов академической нагрузки профессоров. Частично это было связано с тем, что именно аудиторная нагрузка является мероприятием, хорошо контролируемым администрацией вуза; остальная работа признается «эфемерной» и непродуктивной. Параллельно в вузах внедрялась поразительная по своим масштабам и абсурдности система отчетности. Преподаватели должны постоянно планировать свою деятельность и отчитываться о ее выполнении. Фактически каждая кафедра превратилась в мини-Госплан; в ГУУ в 2014 г. были даже введена практика составления оперативных (ежемесячных и даже еженедельных) дорожных карт работы университетских кафедр. По имеющимся экспертным оценкам, бюрократический документооборот в ГУУ за 2010–2013 гг. возрос в 4 раза. Довершила разрушение творческого начала в преподавании система государственных стандартов, которая регламентирует и набор читаемых дисциплин, и тематические разделы в этих дисциплинах; сильные отклонения от этих стандартов нежелательны. Таким образом, положительные «остаточные» эмоции профессоров были практически полностью подавлены.

Второй элемент НАР – академическое признание – был также почти полностью разрушен. Наши опросы показывают, что в студенческой среде доминирует «синдром училки», т.е. подавляющее большинство студентов относится к профессорам как к обычным школьным учителям; никто не воспринимает их как специалистов высшего класса, ни для кого они не являются образцами поведения, никто не рассматривает «профессорскую» модель жизненного успеха. Фактически профессор для студентов – это та же школьная учительница, только в вузе; ни о каком повышенном уважении нет речи. Более того, опыт показывает, что многие студенты, встречая по-настоящему умного и знающего преподавателя вуза, не стесняются задавать ему сакраментальный вопрос: что Вы здесь (т.е. в вузе) делаете? По их мнению, умному и талантливому человеку не место в университете; он должен идти либо делать карьеру на государственной службе, либо зарабатывать большие деньги в бизнесе. В противном случае умный профессор вызывает недоумение и даже некоторую настороженность. Можно считать характерным восклицание одного студента ГУУ, узнавшего о том, что изложенная на лекции теория является разработкой самого лектора: «Так Вы, оказывается, еще и ученый?» Профессор-исследователь в глазах современного студента – это нонсенс.

Возможность появления у профессора благодарных учеников представляется иллюзорной. Такое возможно только в качестве случайного исключения, но не в качестве естественного правила. Сегодня подавляющее большинство студентов приходит не за знаниями, а за сертификатом. Тяга к обучению у них отсутствует, труд по освоению знаний представляется неприемлемым. Приведем по этому поводу результаты одного социального эксперимента. Некий профессор московского вуза снабдил своих слушателей необходимым методическим материалом (курсом лекций в электронном виде) еще до чтения лекций; после завершения семестра он выдвинул определенные требования к сдаче зачета, которые исключали возможность что-либо списать и проскочить «экзекуцию». Понимая, что такая система контроля знаний чревата большими проблемами, профессор сделал «деловое» предложение студентам: кто принципиально не способен подготовиться к зачету, тот может придти и сказать магическую фразу: «Я – чмошник, но тоже хочу зачет»; после чего он получает означенный зачет2. Если же студент не желает признавать себя чмом, то он готовится и сдает зачет по полной программе, в том числе попадает на пересдачу в случае неудачи; выйти из игры на полпути и признать себя чмом уже нельзя. Таким образом, преподавателем была предложена следующая альтернатива: либо сознательное моральное падение, но сдача зачета без усилий и проблем; либо сохранение лица и чести, но с серьезными затратами времени и сил. Поток состоял из 82 человек. Итог эксперимента: 6 чел. (7%) сделали попытку сдать зачет; 77 чел. (93%) признали себя чмошниками. Из сделавших попытку сдать зачет, сдал его только 1 чел., при этом 1 чел. из несдавших тут же начал «качать права», упрекая преподавателя в том, что в высланных материалах было что-то не ясно3. При таком моральном разложении студенчества поиски среди них понимания и уважения представляются утопичными.

Есть и еще один факт, который окончательно подрывает уважение студентов к преподавателям – платность образования. За каждым студентом стоит определенная сумма – либо бюджетный тариф, профинансированный государством, либо рыночная цена обучения, покрываемая самим студентом. Отчисление студента из-за академической неуспеваемости означает исчезновение соответствующей суммы денег из фонда университета. В связи с этим многие вузы давно перешли к политике «закрытия глаз» на отсутствие знаний у учащихся. Здесь негласно действует принцип: человек заплатил за возможность ходить в вуз и получить диплом – и ему это надо дать; а приобретет он реальные знания или нет – это его личное дело. Студенты прекрасно осознают свое выгодное положение и беспардонно пользуются им. Любые робкие попытки преподавателя восстать против сложившейся системы жестко подавляются администрацией вуза. В результате студенты, которые не только ничего не знают, но еще и демонстрируют хамское поведение, в конечном счете, все равно получают свои зачеты и сдают экзамены. В итоге, чмошниками уже оказываются сами профессора.

В качестве примера действия политики «закрытия глаз» приведем случай в московском вузе, где декан факультета, в котором сложилась пропорция между преподавателями и студентами 1:7, открыто заявлял своим сотрудникам: «Поставил семь «двоек», приходи ко мне с заявлением об увольнении». Логика такого высказывания понятна: семь «двоек» означает, что преподаватель семерых студентов отправляет на отчисление, а если они будут отчислены, то надо будет сокращать одну преподавательскую ставку. Вполне логично под это сокращение подвести инициатора «двоек». Иными словами, в низкой успеваемости студентов всегда виноваты преподаватели. Идеологическая установка такой модели образования была сформулирована уже упоминавшимся деканом: «Когда вы разговариваете со студентом, то вы должны понимать, что перед вами стоят 180 тысяч рублей». Для справки: 180 тыс. руб. – это плата студента за год обучения в вузе. В целом же, такая система привела к тому, что в России установилась система всеобщего высшего образования с разрушением механизмов рационирования абитуриентов и студентов; страна стала мировым рекордсменом по числу студентов на душу населения [7]. Более того, в стране сложился уникальный синдром коллекционирования дипломов, когда многие люди получали по 2, 3, а то и 4 высших образования.

Ощущение беспомощности и никчемности у профессоров возникает и по другим причинам. Например, в 2013 г. началась реформа высшей школы и Высшей аттестационной комиссии (ВАК) Министерства образования и науки РФ, главным результатом которой стало закрытие множества диссертационных советов. В результате начали плодиться ситуации, когда аспирант вуза, подготовивший диссертацию и выпущенный на защиту, не может защититься из-за банального отсутствия диссертационного совета. Университет в этом случае снимает с себя все обязательства перед аспирантом, апеллируя к действиям ВАК, а ВАК в свою очередь вообще не интересуется судьбой конкретных соискателей. Крайними в этой ситуации оказываются научные руководители аспирантов, что в очередной раз бросает тень на репутацию профессоров.

С третьим элементом НАР – академической свободой – дело обстоит не лучше. Хотя профессорская деятельность не связана с постоянным присутствием на рабочем месте, во многих вузах вводят систему присутственных дней, когда в определенный день недели преподаватель должен сидеть на кафедре в ожидании того, что к нему придет кто-то из студентов. Разумеется, такие присутственные часы не оплачиваются. Подобная норма противоречит самому смыслу преподавания и духу академической организации, превращая профессоров в «офисный планктон». Параллельно в вузах активно практикуется проверка дисциплины преподавателей, когда на лекции и семинары приходят сотрудники методических подразделений якобы для проверки посещаемости студентов, тогда как на самом деле проверка направлена именно на преподавателей – приходят они или нет на занятия, насколько сильно опаздывают. Опыт показывает, что такой беспардонный мониторинг полностью разрушает систему взаимного доверия между преподавателями, администраторами и студентами. Вместо этических норм начинают действовать формальные проверки. Примечательно, что во многих вузах уже неоднократно ставился вопрос о внедрении электронной системы контроля присутствия преподавателей, когда по карточкам фиксируется не только вход-выход в здание университета, но и в аудиторию. Пока широкого распространения такая практика не получила, но в некоторых вузах она уже действует. Не исключено, что в условиях сжатия сектора высшей школы эта практика может получить новый импульс к внедрению.

Справедливости ради следует отметить, что система проверок имеет под собой серьезные основания. Так, на протяжении предыдущих десятилетий в вузах сложилась система приписок часов на кафедрах, особенно в пользу заведующих кафедрами. В университетских кругах на этот счет даже сложилась следующая неписанная норма: «Уважающий себя заведующий кафедрой в аудиторию не ходит». Действительно, многие из тех, кто возглавлял кафедры, перераспределяли нагрузку так, чтобы полностью высвободить себя из текущего учебного процесса. Между тем такое положение дел искажало все академические традиции, с этим надо было бороться, что и привело к системе проверок. Кроме того, в последние годы получила распространение система неадекватных замен, когда, например, лекцию вместо профессора читает его аспирант. Достоверно известен случай, когда заведующий кафедрой принимал аспирантов на условии, что они будут читать вместо него лекции; при этом один аспирант с Кавказа не очень хорошо говорил по-русски и совсем не знал той дисциплины, которую должен был вести. Самое интересное, что у этой схемы есть формальное оправдание – официальная и до сих пор действующая «мертвая» норма, согласно которой аспирант очной формы должен отрабатывать годовую аудиторную нагрузку в 40 часов. Указанные злоупотребления оправдывают внедренную систему проверок.

Преподаватели зачастую сами выступают проводниками грубых методов ограничения свободы. Например, ответственность за то, что на занятие пришло всего лишь 1–2 человека, возлагается на самого преподавателя. Многих профессоров просто заставляют отмечать отсутствующих студентов и сдавать эти данные в деканат. Как итог такой менторской практики – подавление академической свободы студентов и преподавателей.

Особое место в современных университетских традициях занимает практика вставания студентов перед профессором в начале занятия. Такая норма перекочевала в вузы из школ, ликвидировав тем самым разницу между вузами и школами. Не понятно, почему студенты должны вставать по стойке смирно перед преподавателем. Такой казарменный дух принципиально противоречит академическим свободам университета. Но особенно интересно то, что многие профессора активно поддерживают эту традицию, искренне считая, что подобными действиями студенты выражают свое уважение преподавателю. Тем самым протест профессоров против унижающей их административной системы выливается в требование внешней и публичной демонстрации уважения к себе – хотя бы со стороны студентов.

Четвертый элемент НАР – высокая общественная репутация академического труда – также претерпел колоссальные изменения. Накапливаемые проблемы внутри академического сектора медленно, но верно «просачивались» вовне. В результате общество осознало бедственное положение науки и образования, вслед за чем фимиам профессорской репутации быстро рассеялся, уважение к академическому труду иссякло. Свой вклад в этот процесс внесли и сами ученые, которые на всех уровнях показывали полную практическую недееспособность. Проходящие публичные конференции, семинары, симпозиумы демонстрировали отсутствие оригинальных идей и практических подходов; доминирование слов и пустых формул над реальными предложениями и делами стало для всех очевидным.

Интересно отметить многоступенчатый процесс деградации академических статусов. Например, первыми потерпели крах кандидаты наук и доценты, которые уже в первые годы реформ были низведены до уровня университетских пролетариев, навсегда утратив позицию нижней части академической элиты. За ними последовали профессора, которые долгое время держались на своем высоком социальном статусе, берущем начало еще в СССР. Когда профессоров стало настолько много, что они перестали быть редкостью, их статус был разрушен, и они также оказались в ряду пролетариев вуза. Отныне в самих университетах с ними никто не считался и на них никто не обращал внимания. Следующим шагом было «падение» заведующих кафедрами, которые во времена СССР выступали в качестве своеобразных небожителей. Примерно до 2011 г. у них еще оставались некие примитивные административные рычаги, которые позволяли им считаться университетской номенклатурой. Однако с 2012 г. началось обвальное крушение статуса этой категории лиц. Фактически они были негласно приравнены к обычным преподавателям и лишены всех льгот и инструментов управления. Например, в ГУУ им даже перестали выдавать расчетные листки с доходами их сотрудников, т.е. руководителям подразделений уже не разрешалось знать заработки своих сотрудников. Одновременно с этим заведующие кафедрами распределяли премии между своими сотрудниками с помощью специальных коэффициентов, не зная абсолютной суммы премии – деканы отмалчивались по поводу конкретных цифр надбавок. С этого момента заведующие кафедрами все больше оттеснялись в разряд университетских пролетариев. По-видимому, этот момент можно считать поворотным в жизни российских вузов – размер университетской элиты уменьшился настолько, что стала очевидной бесперспективность такой модели.

Однако на этом дело не закончилось. Деканы и их заместители все больше становились наемными менеджерами, теряя свою связь с академическими кругами и традициями. В некоторых вузах (например, в ГУУ) была введена норма, согласно которой деканы полностью освобождались от преподавания. Тем самым положение этой категории лиц стало, мягко говоря, двусмысленным. Что же касается ректората, то здесь можно выделить две стадии. Первая была связана с полным отчуждением ректора от рядовых сотрудников. Доходы ректора в десятки и сотни раз превышали доходы профессоров; размеры его кабинета и роскошь его обстановки поражали воображение; машины представительского класса с личным шофером завораживали и т.п. В 2005–2012 гг. пропасть между ректором и его сотрудниками возросла неимоверно: к примеру, в ГУУ на прием к ректору вынуждены были записываться не только рядовые профессора, но и заведующие кафедрами, а чуть позже – и деканы. В эти годы в ГУУ была введена даже такая инновация, как ликвидация режима «один-на-один»: все посетители ректора не могли вести с ним разговор с глазу на глаз, т.к. рядом с ним всегда присутствовала его помощница; она же отвечала на различные вопросы посетителя и т.п.; так возник диалог с помощником ректора в присутствии ректора. Помимо того, ректор имел личную охрану, которая сопровождала его по университету по пути в кабинет. В этот период ректор превратился в некоего всесильного феодала с неограниченными полномочиями. Неудивительно, что такое положение дел вызвало волну чинопочитания среди университетских сотрудников. Однако с 2013 г. началась вторая стадия, связанная с разрушением благоговейного отношения к ректору и его заместителям. Стало очевидным полное безразличие сотрудников университета к руководству организации. Ректор стал восприниматься как очередной наемный менеджер, который поставлен учредителем для выполнения «грязной» работы – подготовке отчетности, «рисованию» хороших контрольных цифр университетских индикаторов, увольнения «лишних» сотрудников и т.п. Дистанция между ректором и сотрудниками уменьшилась, но взаимных симпатий не возникло.

Интересно, что на современном этапе развития высшей школы дистанция между администраторами и преподавателями приобретает особые формы благодаря новым технологиям. Так, в ГУУ в 2013–2014 гг. ректорат активно внедрял специальную электронную систему взаимодействия администрации с заведующими кафедр – «Green Line». Всех поражала настойчивость ректората в желании внедрить эту систему вопреки явному сопротивлению со стороны сотрудников университета. В какой-то момент стало ясно стратегическое назначение новой системы – она позволяла ее администратору жить и отдыхать на курортах Маврикия, посылая между делом указания сотрудникам вуза. Тем самым администрация университета фактически узурпировала все академические свободы профессоров.

Усиление административной конкуренции между вузами привело к осознанию их вовлеченности в политические интриги. Одновременно пришло осознание и того факта, что профессора являются беззащитными марионетками политических манипуляций. Стало очевидным и то, что вузы слишком сильно оторвались от реальности и не могут предложить экономике ничего полезного. В это же время – в 2013 г. – политической элитой была окончательно «раздавлена» Российская академия наук, что еще больше уронило статус академической деятельности в глазах широкой общественности – будь то в университетах или в исследовательских институтах [6]. На наш взгляд, этот год можно считать концом высокой общественной репутации академического труда. Следует отметить и то, что 2010–2014 годы стали периодом массовой рефлексии академических кадров, которая окончилась для большинства профессоров глубоким разочарованием в академическом секторе. Выход этих настроений во внешнюю среду окончательно разрушил статусную составляющую человеческого капитала академической профессуры.

Мощной эрозии подвергся и последний агрегат академической ренты – ААР, под которой можно понимать вероятность сохранить работу в долгосрочной перспективе. Этот фактор начал убывать после 2008–2009 учебного года, когда сфера высшего образования достигла по всем показателям абсолютного максимума. Согласно данным Росстата, по сравнению с пиковым 2008–2009-м годом в 2012–2013 учебном году число вузов уменьшилось почти на 8%, а число студентов – почти на 20%. Таким образом, после 2009 года начался коллапс рынка вузов, что привело к сокращению преподавателей и росту риска потери работы. Данные процессы привели к тому, что с 2010 г. была объявлена «охота на ведьм» – началось освобождение системы от работников пенсионного возраста. Например, в ГУУ в 2014 г. эта кампания приобрела поистине катастрофический характер: многие кафедры состояли на 50–75% из работающих пенсионеров, которых необходимо было вывести за штат в течение нескольких месяцев. Начиная с этого момента, феномен ААР был практически полностью уничтожен; практика работы профессоров до 75–85 лет была прекращена. Параллельно в большинстве вузов была введена поистине революционная инновация – отказ от долгосрочных (трех- и пятилетних) контрактов с преподавателями и переход на краткосрочные договора со сроком на 1 год. Тем самым администрация вузов официально сняла с себя обязательства по предоставлению работы своим сотрудникам. Отныне гарантии занятости распространялись в лучшем случае на 1 год, хотя и такой контракт мог быть расторгнут в любой момент по инициативе университета. Начиная с 2014 года, вузы потеряли свое преимущество стабильной работы по сравнению с другими фирмами и компаниями; они превратились в чисто рыночные структуры.

Выше мы показали, что путь, пройденный российской системой высшего образования и науки, вел к испарению академической ренты во всех ее проявлениях. Это привело к ликвидации неких органических преимуществ академического сектора с его последующим ослаблением, если не разрушением. Опираясь на высказывание Г.Гегеля о том, что в процессе развития любое явление переходит в свою противоположность, можно констатировать, что за годы реформ российские вузы также полностью переродились и превратились в свою противоположность. Фактически университет превратился в антиуниверситет, образование – в антиобразование, наука – в псевдонауку, академическая свобода – в академическое рабство, творчество – в рутину, общественное уважение – в общественное презрение. Все принципы, положенные в основу работы академических организаций, оказались перечеркнутыми.

В свое время нами была сформулирована идеальная модель преподавательской деятельности, которая включала четыре обязательных условия. 1. Преподавание должно быть редким событием (максимум 1–2 лекции в неделю) (преподавание – вспомогательная работа); 2. Оно должно сопрягаться с активной исследовательской (практической) деятельностью (преподавание – это перенос знаний из основной работы в массы); 3. Оно должно очень хорошо оплачиваться; 4. Должна быть хорошо подготовленная, заинтересованная и мотивированная аудитория (в противном случае знания бессмысленно рассеиваются). Эти четыре пункта обеспечивают основу для возникновения академической ренты. Однако, как мы показали выше, в современной высшей школе России нарушены все пункты идеальной модели. Это означает, что восстановить институт АР в ближайшие годы, скорее всего, будет невозможно.

Все сказанное справедливо для некого среднего, типичного вуза. Разумеется, есть университеты, в которых ситуация намного лучше описанной, также как есть вузы, где ситуация гораздо хуже. Отклонения в ту и иную сторону всегда есть, но важен тренд. Именно его мы и постарались показать.
3. Институциональные инновации в академической среде: погоня за миражами

Диссипация АР в России равносильна разрушению самого академического сектора. Понятно, что власти не могли оставить данную проблему без внимания. В связи с этим на протяжении последних 25 лет с разной степенью интенсивности «обновлялись» нормы, которые необходимо выполнить ученому для достижения академического успеха. Рассмотрим последовательность институтов, которые были призваны обеспечить сохранение академической ренты в России. Для этого сконцентрируем внимание на системе оценки научных кадров и на механизме мотивации исследователей. При раскрытии институциональной траектории рассмотрим ее индивидуальное восприятие «нормальным» исследователем, который прошел все фазы реформ.

Для удобства рассмотрим всю институциональную цепочку в виде последовательности условно выделяемых карьерных шагов, начиная со времен действия старой системы оценки научных кадров и заканчивая ее современными формами.
1. Первый шаг: кандидат наук. Относительно недавно, а отчасти еще и сегодня, начинающий ученый, желающий, чтобы с ним вообще как-то считались и хоть как-то прислушивались к его мнению, должен был получить степень кандидата наук. В конце 1980-х годов в СССР в академическом фольклоре была популярна циничная поговорка: «Ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан». Этот парафраз был пародией на известную фразу из стихотворения Н.А.Некрасова «Поэт и гражданин»: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Уже на этом уровне научное сообщество осознанно проводило грань между настоящей наукой и ученой степенью. Последняя выступала не как достаточное, а как необходимое условие формирования полноценного исследователя. Выполнение данного требования позволяло человеку войти в «большую науку». Однако сегодня этот критерий полностью дезавуирован. Кандидатские степени получают в плановом порядке довольно молодые люди, не имеющие ни исследовательского, ни практического опыта. Уровень требований к кандидатским диссертациям настолько упал, что в ряде случаев таковая отличается от студенческого реферата лишь более значительным объемом. Параллельно институт кандидатской степени стал поистине массовым, прекратив выполнять селекцию научных кадров высшей квалификации. Дополнением ко всему явилось появление теневого рынка диссертаций. Тем не менее, институт кандидата наук продолжает существовать, что вносит неопределенность в работу рынка – уже никто не знает, чего можно ожидать от кандидата наук. Разумеется, в такой ситуации правомерность начисления академической ренты держателям кандидатской степени оказалась под вопросом. Тем самым был разрушен «вход» новых кадров в науку.
2. Второй шаг: доктор наук. Если специалист хотел стать по-настоящему авторитетным ученым, то ему необходимо было сделать еще один шаг – получить степень доктора наук. После этого социальный статус исследователя резко возрастал, а уважение со стороны окружающих было гарантировано. Однако постепенно и этот институт девальвировался со всеми вытекающими отсюда последствиями. Во-первых, докторов наук стало слишком много, а новоявленные доктора сильно помолодели (сегодня 30–35-летний доктор – норма, а раньше это считалось исключительным достижением), во-вторых, ими становится уже кто угодно. Во многих случаях докторские диссертации представляют собой удивительные творения по степени примитивности и некомпетентности, антинаучности и абсурдности. Тем не менее, это не мешает их авторам получать заветную степень. Более того, в России сложился хорошо развитый теневой рынок диссертационных услуг, который, срастаясь с административными механизмами влияния, приводит к полному искажению исходного института докторской степени. Сегодня в качестве доктора наук не редко можно встретить людей, которые не имеют никаких научных достижений. Все это не мешает воспроизводству института докторов наук на фоне его неработоспособности. Сегодня доктора наук лишились практически всех бонусов. Даже на должностях заведующих кафедрами, деканов факультетов, проректоров и ректоров вузов могут быть люди без степени доктора наук, что раньше практически исключалось. В последние годы окончательно «спутал карты» фактор введения западных ученых степеней – бакалавров, магистров и докторов. Например, западная степень доктора (PhD) раньше приравнивалась к советской степени кандидата наук. Сегодня возникло новое институциональное веяние – западная степень PhD котируется гораздо выше отечественной степени доктора наук. В передовых российских вузах, например, в Высшей школе экономики (ВШЭ), практикуются специальные повышенные доплаты за PhD. Тем самым исчезли почти все элементы академической ренты степени доктора наук.

Однако не следует думать, что западная степень PhD является гарантом АР. Опыт показывает, что это такой же временный бонус, как и российская степень. Число специалистов со степенью PhD с каждым годом растет. Если раньше наличие таковой почти автоматически давало солидную ДАР, то теперь держатели PhD все острее конкурируют друг с другом. Уже сейчас можно с уверенностью прогнозировать, что через 10–15 лет рынок докторов философии (PhD) переполнится и судьба этой привилегированной группы лиц окажется такой же, как и судьба отечественных докторов наук. Степень PhD – это лишь очередной академический мираж.
3. Третий шаг: звание профессора. Строго говоря, на докторской степени научная карьера не заканчивается. Академическая система генерирует еще один критерий, связанный с участием в воспроизводстве научных кадров. Речь идет о том, что исследователь должен преподавать, руководить аспирантами, консультировать докторантов. По достижении установленных требований ученый может претендовать на получение звания профессора. Однако здесь система давно дала сбой, предусматривая два типа профессорского звания – по специальности и по кафедре. Если в первом случае человек должен подготовить пять кандидатов наук, что хотя бы в какой-то степени характеризует его профессиональные навыки, то во втором случае он должен выполнить некие примитивные учебно-методические требования. В результате звание профессора по кафедре, когда в соответствующем аттестате даже не указывается вуз, в котором находится эта кафедра, становится равносильна званию заслуженного школьного учителя – не более; ни о каких исследовательских достижениях здесь уже речь не идет. Сегодня многие сотрудники вузов, добившись нужной административной позиции, научились легко «штамповать» кандидатов наук, приписывать себе аудиторные часы и публиковать «пустые» методические пособия. Тем самым и высокое звание профессора подверглось дезавуированию. Масла в огонь подливает возникшая система «сырых» профессоров, т.е. людей, получающих звание профессора при наличии ученой степени кандидата наук и отсутствии докторской степени. Такая комбинация делает профессорский статус совсем непонятным. Например, трудно сказать, что лучше: профессор без докторской степени или доктор без профессорского звания? Сегодня наличие профессорского звания не генерирует никакой академической ренты и сохраняет некий романтический фимиам только в среде дилетантов, далеких от реальной науки.
4. Четвертый шаг: заведование кафедрой. Традиционная российская академическая иерархия была выстроена таким образом, что даже став доктором и профессором, человек еще не имел права успокаиваться и гордиться своими достижениями. В научном сообществе действовало негласное правило: по-настоящему крупный ученый должен возглавлять научное направление или научную школу. На практике это требование сводилось к заведованию кафедрой в университете или лабораторией в институте. Тем самым система подталкивала исследователя встать на тропу административных игр. Однако на этом этапе карьеры человек сталкивается с субъективными оценками администрации и должен подстраиваться под них; демонстрация научных результатов здесь не уместна. Сегодня кафедрой могут заведовать люди без докторской степени, а порой, и вообще без ученой степени; научные результаты у них могут отсутствовать. Тем самым фактор близости к университетской администрации стал важнее наличия степеней, званий и научных достижений. Сама же работа заведующего кафедрой постепенно переродилась из научного руководства коллективом в бесконечное оперативное администрирование – составление и согласование учебных планов, нагрузки преподавателей и т.п. Иными словами, заведующий кафедрой постепенно превратился в своеобразного логистика, координирующего кафедральный документооборот и приход-уход сотрудников. Ситуация усугубилась коммерциализацией высшей школы, когда возобладал лозунг: «Преподаватель – это бизнес-единица». В такой обстановке на заведующих легла еще и задача по обеспечению набора студентов для загрузки имеющихся в его распоряжении бизнес-единиц. Это предполагает работу в приемных комиссиях, участие в днях открытых дверей, визиты в школы и техникумы (колледжи), агитацию будущих абитуриентов, коммуникацию с организациями, поставляющими студентов-целевиков и т.п. Тем самым научный лидер кафедры мутировал в торговца и коммивояжера. Об академической ренте в этих условиях даже трудно говорить. К 2010 г. заведующие кафедрами окончательно утратили свои административные бонусы и превратились в рядовых преподавателей с ограниченными функциями надсмотрщиков. В ГУУ в начале 2014 г. заведующий кафедрой со степенью доктора и званием профессора получал зарплату, которая составляла 2/3 от средней зарплаты по Москве.

Следует отметить, что в Приказе Министерства образования и науки (МОН) РФ №123 от 15.02.2010 г. недвусмысленно принижается роль академических форм обучения на магистерских программах. Так, в п.7.3 Федерального государственного образовательного стандарта задается норма: «Занятия лекционного типа для соответствующих групп студентов не могут составлять более 30% аудиторных занятий». В п.7.17 указано: «К образовательному процессу по дисциплинам профессионального цикла должно быть привлечено не менее 20% преподавателей из числа действующих руководителей и ведущих работников профильных организаций, предприятий и учреждений» [12]. Тем самым институт лекций и кафедральные кадры вуза официально признаются лишь вспомогательным элементом современной системы магистерского образования. Разумеется, и сами университетские кафедры оказываются в униженном состоянии; руководить таковыми становится также делом унизительным.
5. Пятый шаг: наличие грантов. В ходе рыночных реформ в России выстраивалась система конкурсного финансирования науки. Сегодня в стране имеются Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ), Российский гуманитарный научный фонд (РГНФ), Совет по грантам Президента Российской Федерации (СГП), Российский научный фонд (РНФ). Кроме того, имеется ряд западных фондов; есть и международные программы по поддержке исследователей; кроме того, некоторые вузы проводят внутренние конкурсы научных проектов. В связи с этим к середине 2000-х годов сложился новый императив, согласно которому полноценный ученый должен иметь гранты; в противном случае все иные его достижения ничего не стоят. Наличие грантов у исследователя стало восприниматься даже в качестве критерия его научной дееспособности. Идеология такого подхода была прекрасно выражена бывшим руководителем РГНФ: «Если ты активный исследователь, который много работает, пишет и публикуется, то почему за столько лет никто и никогда не захотел оплатить твою работу? Значит, она никому не интересна, никому не нужна или выполнена на неудовлетворительном уровне? Если это не так, то неужели в стране не нашлось ни одной структуры, вообще никого, кто заинтересовался бы твоей работой?» Отрицательный ответ на вопросы, поставленные таким образом, автоматически перечеркивает все достижения исследователя – его ученые степени, звания, должности, публикации. Учитывая, что гранты получаются в результате конкурсного отбора, можно утверждать, что человек, не имеющий таковых, либо патологически пассивен и не участвует в подобных мероприятиях, либо он не в состоянии победить в честном соревновании из-за бесперспективности своих научных изысканий. И в том, и в другом случае человек может быть признан неудачником от науки, хроническим лузером.

В кругу специалистов постепенно сформировался дополнительный императив, углубляющий роль и значение грантов: исследователь должен иметь диверсифицированный портфель проектов; в некоторых он выступает в качестве руководителя, в других – в качестве рядового участника. Идеологами такого мнения выступают, как правило, эксперты и сотрудники научных фондов. Их логика такова: хороший исследователь должен быть универсален, будучи в состоянии не только организовать работу над своим научным проектом, но и эффективно встраиваться в чужие проекты и приносить пользу уже сформированным творческим коллективам. На это трудно, что-либо возразить. Однако это делает процедуру оценки ученого весьма тонкой и нетривиальной.

Внедренная в стране система грантов по своей сути подрывает старые авторитеты. Тем не менее, со временем она приобрела такие изъяны, которые обесценили и ее саму. Так, научные фонды стали ареной ожесточенной борьбы различных научных коалиций и бюрократических группировок. Например, в РФФИ и РГНФ возобладали представители РАН, в СГП и РНФ – номенклатура из МОН. Большая часть грантов лоббируется, заявки контролируются, оказывается давление на сотрудников фондов и т.п. В результате этого сегодня наличие или отсутствие у человека грантов означает только одно – наличие или отсутствие у него необходимых связей в соответствующих фондах. Было бы грубейшей ошибкой думать, что у держателя гранта научная квалификация выше, чем у того, кто не имеет грантов.

Надо сказать, что наличие гранта привносит положительный эффект во все составляющие академической ренты. Однако подрыв доверия к объективности проведения конкурсов приводит к испарению нематериальной части АР. Что касается ее денежной части, то здесь ситуация очень неоднозначная из-за высокой вариативности грантовых сумм. Иногда годовая величина гранта на коллектив из 3–4 человек составляет 180–200 тыс. руб., что делает такого рода проекты малоинтересными для исследователей; некоторые вузы даже доплачивают своим сотрудникам за наличие у них гранта, тем самым осуществляя материальные затраты на поддержание своего престижа и репутации [8].
6. Шестой шаг: членство в академиях. Со времен СССР чрезвычайно высокий статус имели государственные академии наук, особенно АН СССР, впоследствии РАН. Долгое время этот статус сохранялся, хотя разочарование общества в академической науке все-таки имело место. Людей с учеными степенями, званиями, возглавляющих лаборатории и кафедры и имеющих гранты, довольно много, а действительных академиков мало. Это приводило к восприятию академиков в качестве избранных, лучших из всего научного сообщества. Однако с 2000-х годов наметилось разочарование и в самих государственных академиях, и в их лидерах – академиках. В состав академий начали проникать люди, которые либо вообще не имели никакого отношения к науке, либо относились к разряду откровенно средних или даже слабых ученых. Особенно сильно эта тенденция проявилась в общественных науках. Консерватизм и бюрократизм РАН и, прежде всего, Президиума РАН, породил научную пассивность всех ее структурных элементов. Пожалуй, первым проявлением недовольства самого научного сообщества своим авангардом стало создание альтернативных общественных академий наук. Были созданы Российская академия естественных наук (РАЕН), Российская муниципальная академия (РМА), Международная академия организационных наук (МАОН), Международная академия информатизации (МАИ) и т.п.

Противостояние академий не было слишком острым, но сам факт появления альтернатив являлся признаком раскола научного сообщества, способом отрицания ведущей роли РАН. Не удивительно, что в научном дискурсе возникли понятия «настоящих» и «ненастоящих» академий. Представители РАН постоянно иронизировали по поводу новоявленных академий и даже выдвинули саркастичный, если не сказать циничный, критерий «истинности»: члены «настоящих» (государственных) академий получают деньги (от государства), а члены «ненастоящих» (общественных) академий сами платят деньги (взносы).

С годами позиции РАН постепенно ослаблялись принятой в стране университетской моделью развития науки – приоритет был отдан вузам в ущерб государственным академиям. Неопределенность положения продлилась до 2013 г., когда проведенная реформа РАН привела к ее фактической ликвидации. В настоящее время разработанный проект институтов РАН предполагает, что они переходят под патронаж Федерального агентства научных организаций (ФАНО). Более того, рассматривается вопрос, что даже в названии институтов не будет фигурировать их принадлежность к РАН; вместо этого будет указываться ФАНО. Тем самым ликвидируется даже дух (в смысле, гриф) РАН.

Особенно сильно упал авторитет РАН в правительственных структурах. Известны многочисленные случаи, когда сотрудники органов исполнительной власти даже не читали присланные им аналитические доклады РАН. Тем самым РАН оказалась отстранена от реальных дел в стране. Параллельно правительство страны урезало бюджет академии, а руководство РАН раздражало правительство своими постоянными требованиями увеличения денежного довольства. Так, в 2010 г. на очередную жалобу президента РАН насчет недостаточного финансирования науки, В.В.Путин, будучи премьер-министром, напомнил академикам про питерского математика Г.Я.Перельмана, который делает открытия мирового уровня, а денег не то, что не просит, но даже не берет, когда ему их предлагают [9]. Посыл этого сигнала был прост: настоящие ученые и без денег могут делать стоящие вещи, а ученые РАН ничего ценного сделать не могут, а денег требуют все больше. Это было фактически официальным признанием бесперспективности РАН. Не увеличил авторитета академии и тот факт, что в 2011 г. Г.Я.Перельман отказался стать ее членом [10].

Таким образом, к 2014 г. еще один ориентир в получении академической ренты был почти полностью разрушен; оставшийся денежный бонус, полагающийся академикам РАН, уже не может считаться значимым вознаграждением за многолетний труд.
7. Седьмой шаг: высокое цитирование. Разрушение формальных норм, связанных с учеными степенями и званиями, привело к поиску более объективных критериев оценки продуктивности ученого. Таковым в последние годы стали наукометрические индексы публикуемости и цитируемости исследователя. Опыт показал, что люди со всеми мыслимыми и немыслимыми знаками академических отличий отнюдь не обязательно имеют многочисленные научные публикации, тем более глубокие, а следовательно, цитируемые. Этот новый критерий в очередной раз спутал все карты в академическом секторе. Так, внедрение новой системы в форме электронной базы Российского индекса научного цитирования (РИНЦ) привело к различным недоразумениям – база была неполной, нерепрезентативной, ее организация оставляла желать лучшего и т.п. Но главное состояло в другом – по мере совершенствования системы РИНЦ представители академического сообщества учились «обманывать» ее. Практика таких хитростей в литературе получила название манипулирования данными. Все это привело к очередному парадоксу – самые бездарные ученые оказались самыми талантливыми манипуляторами. Тем самым новая система довольно быстро начала генерировать странные результаты.

Использование РИНЦ породило также довольно странные инновации. Так, за каждый балл индекса Хирша в некоторых вузах и институтах стали вводить доплату. Однако цена за балл была, как правило, смехотворной – от сотни до тысячи рублей. Это означает, что даже при самой высокой ставке – 1000 руб. за дополнительный балл индекса Хирша – можно рассчитывать на доплату максимум в 10 тыс. руб. в месяц4. Даже при столь оптимистичных оценках такая доплата сопоставима с доплатой за ученую степень доктора наук (7 тыс. руб.), т.е. один неадекватный институт сменился другим, таким же неадекватным, институтом. Заметим, что в большинстве вузов доплата за высокое цитирование вообще не предусмотрена.

В этом же ключе можно отметить внедренную в Центральном экономико-математическом институте (ЦЭМИ) РАН систему поощрения за лучший цикл научных статей. Человек (коллектив), чьи статьи прошли экспертизу и признаны лучшими по соответствующему отделению, получает денежную премию в размере 5 тыс. руб. Это своеобразный академический эквивалент надбавки за индекс Хирша.

Пока в России шло становление системы РИНЦ, возобладала другая точка зрения на цитирование, согласно которой все публикации в российских изданиях мало чего стоят; истинный вес имеют только работы, напечатанные в зарубежных англоязычных журналах. Проводником этой идеи стал министр МОН РФ Д.В.Ливанов: «В науке современный уровень есть только один – международный. Ты ему либо соответствуешь, либо нет. Если да, то ты ученый, если нет, то ты кто-то другой...» [11]. Данный императив привел к тому, что начался новый виток учета наукометрических показателей в международных базах данных – «Web of Science» и «Scopus». Некоторые вузы, например, ВШЭ, вообще категорически отвергли РИНЦ как явление и перешли на западные стандарты. Как только данный подход стал достаточно распространенным, стало ясно, что все наработки многих российских ученых мгновенно обнулились – их русскоязычные статьи потеряли какую-либо цену, а соответственно и они сами потеряли весь свой научный багаж (background). Разумеется, вместе с ним для них ушла и вся академическая рента. Отныне русский язык признавался ничем не лучше монгольского или сингальского, а потому стало почти стыдно писать и публиковаться в русскоязычных изданиях.

Но и для тех, кто освоил англоязычные издания, данный ориентир оказался лишь очередным миражем. Через некоторое время стало ясно, что публикация на английском языке сама по себе еще ничего не значит; надо, чтобы она была размещена в «хорошем» журнале. Для этого в ВШЭ все западные издания разделили на 4 группы с разными баллами. Тем самым публикация в недостаточно престижном журнале оказывалась не намного лучше публикации в российском издании. В Российской экономической школе (РЭШ) пошли дальше – там введено требование публикации в одном из четырех журналов, которые являются самыми престижными в мире; другие публикации не учитываются [8]. Таким образом, переход к системе научного цитирования запустил механизм организационных инноваций, который на каждом очередном витке отсекал определенную часть научных кадров от академической ренты. Причем ориентация на западные индексы цитирования автоматически обесценивает все ученые степени, звания, должности, гранты, российские публикации и прочие квалификационные критерии. Уже сейчас ясно, что дальнейшее взвинчивание требований будет преследовать одну простую цель – ликвидировать академическую ренту у максимально большого числа представителей научного сообщества.
8. Восьмой шаг: наличие заказов. Внедряемая сегодня в российских вузах и институтах система оценки научных кадров является двухпараметрической. С одной стороны ужесточается система оценки академических (т.е. чисто научных) достижений сотрудника, с другой – вводится система оценки его практических (т.е. чисто финансовых) результатов. К последней относится способность человека зарабатывать деньги на исследовательских заказах – помимо преподавания. Причем считается, что сотрудник должен сам где-то и как-то добывать эти коммерческие заказы и сам же их выполнять. Сегодня МОН для московских вузов установлен норматив в 95 тыс. руб. в год на человека по линии НИР. Эта сумма не является слишком большой, но и ее обеспечить для подавляющего большинства профессоров оказывается не под силу. В дальнейшем эта цифра, скорее всего, будет возрастать. Уже сегодня контракты между вузом и профессором заключаются таким образом, что в них предусматривается обязанность сотрудника не только вести преподавательскую деятельность, но и выполнять академические и финансовые нормативы. При невыполнении указанных нормативов университет может инициировать расторжение контракта по причине его неисполнения сотрудником. Причем в данном случае может возникнуть ситуация, когда профессор является рекордсменом по академическому направлению (степени, звания, публикации, цитируемость), но он не имеет коммерческих заказов. Тогда все его академические достижения перечеркиваются и его увольняют по причине практической несостоятельности; бизнес-единица (профессор) вуза, не приносящая дохода, не имеет права на существование.

В основе такой системы лежит простой принцип: окончательная проверка компетенции ученого происходит на рынке; если профессор не может ничего предложить рынку и не может заработать денег, то никакие академические показатели не могут компенсировать этот факт. Таким образом, новый «рыночный» критерий возводит еще один барьер для получения академической ренты. Учитывая ограниченность государственных и рыночных заказов, сегодня лишь очень незначительная часть академического сообщества может преодолеть новый барьер.
9. Девятый шаг: нобелевская премия. До недавнего времени оставался, наверное, последний критерий не только состоятельности, но и величия ученого – нобелевская премия (НП). Это последняя, высшая точка жизненного пути, которая все расставляет на свои места. Однако начало XXI века поставило под сомнение и этот критерий. Это связано, прежде всего, с тем, что данные премии зримо «измельчали» и уже не вызывают того восхищения, которое имело место в отношении более ранних работ лауреатов. Все явственней просматривается политический фактор в присуждении ПН. Если денежная часть НП сохраняется и даже возрастает, то нематериальная (репутационная) – сокращается. При этом сами нобелевские лауреаты дают пищу для сомнений не только в их профессионализме, но и в их социальной адекватности. Последний и наиболее яркий случай из этой серии дает открытое письмо к президенту России В.В.Путину с призывом отменить антигейский закон 2013 г. о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних и запрете однополым парам на усыновление российских сирот. Письмо было размещено в британской газете «Independent» и подписано 27 нобелевскими лауреатами [13]. Инициаторами письма стали химик Харольд Крото, получивший Нобелевскую премию в 1996 г., и актер Иэн Маккеллен. Х.Крото заявил, что не приедет в Россию до тех пор, пока закон о запрете гей-пропаганды не будет отменен. Подобный демарш со стороны нобелевских лауреатов выглядит весьма странно и заставляет задуматься о том, кем являются эти выдающиеся ученые. Либо они сами все с нарушениями половой ориентации, либо это предельно политизированные субъекты, торгующие своими именами для производства дешевых сенсаций. Даже в Великобритании такой поступок вызвал недоумение в общественных кругах. В комментариях к соответствующему сообщению читатели сразу напомнили высказывание Дэниэла Гринберга: «Нет такого идиотского предложения, под которым не удалось бы собрать дюжину подписей нобелевских лауреатов» [14].

Неадекватность многих академических работников стимулировала К.Чиполлу на проведение своеобразного социологического исследования, позволившего сформулировать 5 законов глупости. В частности, второй закон звучит так: вероятность того, что человек глуп, не зависит от других его качеств. Как оказывается, доля глупцов не зависит от образования. Это подтвердили многочисленные эксперименты в университетах над пятью социальными группами: студентами, офисными служащими, обслуживающим персоналом, сотрудниками администрации и преподавателями. Опыты показали, что доля глупцов среди профессуры такая же, как в других группах, и не зависит от того, изучался маленький провинциальный колледж или крупный университет. Аналогичный эксперимент над интеллектуальной элитой – нобелевскими лауреатами – подтвердил общий вывод: среди них примерно та же доля глупцов. При этом в понятие глупца К.Чиполла вкладывал вполне конкретный тип поведения: это человек, чьи действия ведут к потерям для другого человека или группы людей, и при этом не приносят пользы ему самому или даже оборачиваются вредом для него [15]. Тем самым сегодня уже совершенно ясно, что никаких научных ориентиров в мире нет; следовательно, нет и никаких объективных оснований для формирования академической ренты.
4. Синдром XXI века: разрыв с реальностью

Как было показано выше, такое важное для науки явление, как академическая рента, постепенно исчезло из практики работы университетов и институтов. В этом состоит главная причина плохой работы современной системы науки и образования; без такого мотивационного механизма академический сектор становится заведомо неэффективным.

В мире накопилось слишком много ненужных знаний, которые не могут быть эффективно внедрены в какие-либо сферы деятельности. Тем не менее, работа по дальнейшему производству этих знаний продолжается. В этой обстановке приходится выискивать новые методы отделения «хороших» ученых от «плохих». Не удивительно, что эти методы являются во многом искусственными и малопродуктивными. Более того, все они быстро устаревают и теряют свою изначальную действенность. Некоторые методы оказываются устаревшими уже на момент своего внедрения. Типичным примером таковых является система научного цитирования, которая в странах Запада существует давно и в значительной степени дискредитировала себя. В некоторых университетах США на факультетах математики даже введен негласный запрет на упоминание индекса Хирша и прочих измерителей; профессионалы понимают условность и неадекватность этих показателей. Следовательно, в России начали внедрять систему, от которой на Западе уже постепенно отказываются. Плотный поток институциональных инноваций искажает всю институциональную основу академического сектора, превращая его в арену деструктивной конкуренции; непрекращающиеся реформы не могут быть эффективными. В этом состоит главная причина того, почему регулятору не удается нормализовать работу академического сектора.

В связи с этим было бы правильнее сказать, что АР не исчезла вовсе, а стала чрезвычайно недолговечным феноменом, поддержание которого требует постоянных и немалых усилий. Как только довольно большое число людей осваивает введенное требование для получения АР, так это требование пересматривается, модифицируется и усложняется. Такой механизм позволяет отсекать от «кормушки» лишние массы исследователей, вытесняя их в разряд неудачников и маргиналов.

Строго говоря, победить в начавшейся гонке невозможно – победа в текущем раунде означает всего лишь выход на следующий раунд. Такая лихорадка создает совершенно неприемлемую обстановку в академической среде.

Объяснение создавшегося положения дел состоит в том, что академический сектор разросся до неприемлемых размеров; столь массовое вовлечение людей в исследовательскую и преподавательскую деятельность ничем не оправдано и уже не может быть продуктивным. Не удивительно, что «лишние» люди науки подвергаются своеобразным репрессиям в форме нелепых академических требований, которые противоречат самому духу академической деятельности.

Есть ли выход из создавшегося положения?

Это тема для отдельного разговора, однако, достоверно утверждать можно только одно – нормализация положения возможна лишь при восстановлении непосредственной связи между наукой и практикой. Если ученый будет непосредственно связан с производством, то его квалификация будет хорошо видна и не будет необходимости подсчитывать его цитирования. Более того, даже само написание текстов станет не столь важным. Как достичь подобной интеграции – это уже тема другой статьи.

* * *


Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект №14-02-18006е).
Кларк Б.Р. Поддержание изменений в университетах. Преемственность кейс-стади и концепций. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2011.
Кузьминов Я.И. Образование в России. Что мы можем сделать?// «Вопросы образования», №1, 2004.
Кузьминов Я., Юдкевич М. Академическая свобода и стандарты поведения// «Вопросы экономики», №6, 2007.
Беккер Г.С. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории. М.: ГУ ВШЭ, 2003.
Власти Москвы опубликуют на сайте средние зарплаты школьных учителей// Новости@mail.ru, 23 апреля 2013, http://news.mail.ru/inregions/moscow/90/politics/12848721/.
Полтерович В.М. Реформа РАН: экспертный анализ. Статья 1. Реформа РАН: проект Минобрнауки// «Общественные науки и современность», №1, 2014.
Балацкий Е.В. Проблема рационирования высшего образования// «Журнал Новой экономической ассоциации», №8, 2010.
Балацкий Е.В. Внутриуниверситетская конкуренция: передовая практика в России// «Общество и экономика», №7–8, 2013.
Путин поставил академикам в пример математика Перельмана: занимается наукой, а денег не берет// «Gazeta.SPb», 19 мая 2010. URL: http://www.gazeta.spb.ru/321084-0/.
Григорий Перельман отказался быть академиком РАН// «Lenta.ru», 3 октября 2011. URL: http://lenta.ru//news/2011/10/03/perelman/.
Семушкин С. Дмитрий Ливанов: «Может быть, вы нужный человек, но не ученый»// «Комсомольская правда», 30 мая 2012. URL: http://www.kp.ru/daily/25891/2851394/.
Приказ Министерства образования и науки РФ от 15 февраля 2010 г. №123 «Об утверждении и введении в действие федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по направлению подготовки 08.11.00 Государственное и муниципальное управление (квалификация (степень) "магистр")»// URL: http://www.academygps.ru/img/umc/FGOS_081100_mag.pdf.
Райбман Н. 27 нобелевских лауреатов выступили против антигейского закона// «Ведомости», 14.01.2014.
Brown J. 27 Nobel laureates join Sir Ian McKellen to protest over Russia's gay ‘propaganda’ ban// «The Independent», 13 January 2014.
Чиполла К. Пять законов глупости// «Метрополь», 15.10.2013. URL: http://mtrpl.ru/stupidity.
1 Лингвистически термин «детский рэкет» является неправильным; точнее было бы говорить «рэкет в отношении детей». По-видимому, попытка сократить данное словосочетание и привела к лингвистической неточности.
2
Поясним для непосвященных в тонкости современного жаргона: чмо (чмошник, чмырь) является, пожалуй, самым оскорбительным словом в современном русском языке. Этимология слова такова: изначально это была многозначная аббревиатура – ЧМО (человек, морально опущенный; человек, мешающий обществу, и т.п.); позже сокращение превратилось в нарицательное название морально деградировавшего человека, духовного ничтожества. Некоторые считают эпитет «чмо» последней стадией оскорбления личности (см., например:
http://slovoborg.su/definition/%D1%87%D0%BC%D0%BE
).
3 Мы здесь не обсуждаем вопрос о том, насколько правомерно и этично было проводить такой социальный эксперимент; некоторые могут подумать, что студенты были несправедливо унижены поставленной перед ними дилеммой. Это тема для отдельной дискуссии.
4 «Хорошее» значение индекса Хирша – это 10–15 баллов. Более высокий индекс уже трудно достижим.

12.04.2014, Евгений Балацкий Просмотров: 1518
От Ascar~D200
К Мак (25.04.2014 16:37:40)
Дата 13.06.2014 05:39:24

Re: Балацкий Е....

>В свое время нами была сформулирована идеальная модель преподавательской деятельности, которая включала четыре обязательных условия. 1. Преподавание должно быть редким событием (максимум 1–2 лекции в неделю) (преподавание – вспомогательная работа); 2. Оно должно сопрягаться с активной исследовательской (практической) деятельностью (преподавание – это перенос знаний из основной работы в массы); 3. Оно должно очень хорошо оплачиваться; 4. Должна быть хорошо подготовленная, заинтересованная и мотивированная аудитория (в противном случае знания бессмысленно рассеиваются). Эти четыре пункта обеспечивают основу для возникновения академической ренты. Однако, как мы показали выше, в современной высшей школе России нарушены все пункты идеальной модели. Это означает, что восстановить институт АР в ближайшие годы, скорее всего, будет невозможно.

Единственный по-настоящему интересный, на мой взгляд, абзац.
То, что было до него - читать было трудно, то что ниже представляется интересным, но лишь как объёмный справочный материал.

Позволю себе высказать своё видение проблемы.

Во все времена человек осваивал новые виды энергии и материалов, которые эта энергия позволяла обрабатывать. Пример - огонь и т.д.

Требовалось понимание сути процессов, отсюда вышел заказ на науку. Ученым требовали всё более мощные и дорогостоящие установки для проведения опытов, деньги на которые давала развивающаяся промышленность, которой были нужны материалы с новыми свойствами.
Однако, установи были всё дороже, время "домашних лабораторий" прошло, им на смену вышли специализированные лабораторные комплексы, при которых жили те, кто ставил опыты, ремонтировал и обслуживал комплексы.
Поскольку была очевидна необходимость тиражирования знаний и воспроизводство ученых, механиков и т.д. возникла необходимость в некоторой преподавательской деятельности.
Дальнейшее эволюционное развитие, на мой взгляд, ушло в сторону.

В чём ошибка?

К какой-то момент лабораторный комплекс, огромное здание с большими залами, напичканными сложной и дорогой техникой, специализированными библиотеками и складами с реактивами, стали именовать Университет и вести там преподавательскую деятельность.
Всё было хорошо, но деньги на университет давала промышленность, за конкретные научные работы. Преподавание шло как вторичная работа. В какой-то момент пошло увеличение преподавательской работы и ученый, из ученого превратился в преподавателя. Должно было произойти деление Университета на Научно-исследовательский Университет, где учёные преподавали для преподавателей, и Учебно-преподавательское заведение, где бы преподаватели преподавали студентам.
Министерство науки объединилось с министерством образования, хотя должно было объединиться с министерством промышленности.
Преподаватель не имеет права вести научную деятельность. Его творческая активность должна быть сосредоточенна на учебном процессе, работе с учениками. Он не создаёт, а тиражирует научное знание.
От Мак
К Мак (13.09.2013 15:45:31)
Дата 16.04.2014 12:33:11

sci-hub.org - борьба за бесплатный доступ к платным научным статьям

Товарищи!

Наш проект - Sci-Hub - работает начиная с осени 2011 года. За это время мы распространили 5 - 7 миллионов научных статей - бесплатно - по всему миру.

Однако последний год злые капиталисты, не желая успеха проекта, активно строят всякие козни: блокируют прокси, через которые мы скачиваем статьи, отправляют жалобы университетам и хостинг-провайдерам.

Недавно проект вроде бы возобновил работу (и даже успел скачать около 100 000 статей) однако на хостинг, где мы располагались, пришла жалоба. Пришлось оставить это место.

Существуют хостинги, которым никакие жалобы капиталистов нипочем. Стоимость такого хостинга - $490 в месяц. За год потребуется $5,880. Убедиться в цене вы можете сами по этой ссылке.

Давайте соберем хотя бы по $10 с каждого посетителя и покажем капиталистам - фигу.

Для обоснования вложений важно сказать о том, как устроен проект. Он состоит из двух частей: собственно Скайхаб и библиотека Либген. Скайхаб - самая дорогая из двух частей, через нее скачиваются статьи по запросу пользователя.

Для работы Скайхаба требуется постоянная покупка университетских и анонимных прокси. Сейчас мы используем дорогие анонимные прокси, стоимость которых - от $500 в месяц.

А Либген и его зеркала архивируют и накапливают все когда-либо скачанные кем-то через Скайхаб статьи. Сейчас коллекция Либгена насчитывает около 22 миллионов статей. И она постоянно пополняется новыми статьями, скачанными со Скайхаба.

Всего платных статей в мире - 50 миллионов. Нашей целью является докачать недостающие в коллекции 30 миллионов. И сделать это можно через Скайхаб.

После того, как статья скачана Скайхабом, она депонирутеся в коллекцию Либген - и становится фактически бесплатной. Поддержка архивов не требует больших объемов пожертвований. К тому же, любой желающий может получить копию полной коллекции и ра спространять ее самостоятельно.

Таким образом, каждый рубль, вложенный вами - освобождает несколько новых научных статей из-под гнета капиталистов. После однократного скачивания статья становится свободной и бесплатной для всех.

А что делают такие капиталисты как Elsevier, Springer, Wiley и т.д. ? Один раз завладев статьей, они будут продавать ее снова и снова, причем каждый раз повышая цену. Ведь это приносит прибыль! Средняя цена одной статьи уже достигает $32 - сумма, непосильная для большинства исследователей не только у нас, но и на Западе. Так, недавно о невозможности платить все возрастающую цену за статьи заявил Гарвард.

Поддерживая Скайхаб, вы поддерживаете свободное и бесплатное распространение научных знаний. А приобретая статьи у капиталистов легально, вы всего лишь финансируете покупку нового роскошного пентхауса или автомобиля для директора издательства - так, доход директора Эльзевир составляет около $150,000 (сто пятьдесят тысяч долларов) в месяц * и отбираете такой автомобиль у себя и других ученых: ведь известен закон природы о том, что если где-то прибыло, то где-то в другом месте обязательно - убыло

Товарищи! Давайте объединимся и все вместе вырвем научное знание из цепких лап капиталистов! Наука должна быть свободной!





Собрано: 219914 руб.
Требуется $9880

На странице
http://sci-hub.org/
можно сделать свой вклад в науку - сделать перевод проекту SCI-HUB

А на странице
http://sci-hub.org/study.html
подборка материалов об открытой науке и бесплатном доступе к статьям
От vld
К Мак (16.04.2014 12:33:11)
Дата 17.04.2014 09:23:09

Re: "внезапно"

напрашивается наряду с мемом "академики-коррупционры" мем "ученые-пираты" :)
А вообще в области физматнаук проблема не столь остра. наск. могу судить, как у химиков-биолухов, во-первых, почти все появляется в препринтах (и зачастую в лучшем варианте, чем в рец. журнале, т.к. нет ограничений редакционной политики, так, первая версия одной из наших статей с коллегой, выложенная в arXiv-е была вдвое толще и втрое понятнее напечатанной в журнале просто в силу того, что мы не парились требованиями редакторов). Ну и к тому же очень часто открывают, даже Эльзевир и Шпрингер. Хотя имел цорес на свой тухес однажды, когда разместил препринт, в котором была в точности повторена картинка из статьи, изданной в журн. под Эльзевиром, нашли и прислали официальное ругательное письмо о нарушении соглашения! Что обидно я не сном не духом, т.к. забыл давно про ту проходную статейку, а картинку программа генерировала ...
От Sereda
К Мак (16.04.2014 12:33:11)
Дата 16.04.2014 17:36:12

Дело нужное! И полезное! (-)
От miron
К Мак (16.04.2014 12:33:11)
Дата 16.04.2014 13:58:23

Можно непосредственно попросить статью у автора. (-)
От Sereda
К miron (16.04.2014 13:58:23)
Дата 16.04.2014 17:35:42

А если автор помер? Или статей надо штук 20? (-)
От miron
К Sereda (16.04.2014 17:35:42)
Дата 16.04.2014 19:32:01

Значит, плохо работает или только начал работу

Если автор помер, то работа не обладает новизной.
Если работ штук 20, то лучше читать википедию.
От Sereda
К miron (16.04.2014 19:32:01)
Дата 16.04.2014 21:13:38

Не везде так.

>Если автор помер, то работа не обладает новизной.

Не факт.

>Если работ штук 20, то лучше читать википедию.

Это ещё почему?

Я не вижу смысла в системе платного доступа к научной периодике. Научные журналы - это не коммерческие таблоиды.
От miron
К Sereda (16.04.2014 21:13:38)
Дата 16.04.2014 23:09:13

то

>>Если автор помер, то работа не обладает новизной.
>
>Не факт.<

Самый что ни на есть.

>>Если работ штук 20, то лучше читать википедию.
>
>Это ещё почему?<

Зачем 20 работ, если не знаешь матрицы?

>Я не вижу смысла в системе платного доступа к научной периодике. Научные журналы - это не коммерческие таблоиды.<

Я согласен, но вот амеры не согласны. Раньше была ВИНИТИ. Теперь все развалено.
От И.Т.
К Мак (13.09.2013 15:45:31)
Дата 15.09.2013 00:00:53

Обсуждения реформы науки на форуме летом 2013 г.

Головные сообщения веток с обсуждением темы:

Реформа РАН. Встреча президентов. Развязка в сентябре.
https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/329313.htm

Как Минобрнаука потратит 400 млрд руб, выделенные на федер. целев. программы
https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/329112.htm

Сергей Кара-Мурза. Скептическое мышление как методология
https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/327888.htm

Сергей Кара-Мурза. РАН и ее функции. В связи с попыткой реформирования
https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/328148.htm
От И.Т.
К И.Т. (15.09.2013 00:00:53)
Дата 24.08.2014 21:43:42

Обсуждения реформы науки на форуме летом 2014 г.

https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/343906.htm
От И.Т.
К И.Т. (15.09.2013 00:00:53)
Дата 14.06.2014 22:52:27

Обсуждения реформы науки на форуме в мае-июне 2014 г.




https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/340998.htm
От И.Т.
К И.Т. (15.09.2013 00:00:53)
Дата 02.05.2014 00:18:50

Обсуждения реформы науки на форуме в марте-апреле 2014 г.

Ветка с обсуждением проблем РАН, ФАНО и других тем, связанных с наукой и образованием:

Общее собрание членов Российской Академии наук 27 марта 2014 г.
https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/338418.htm
От И.Т.
К И.Т. (15.09.2013 00:00:53)
Дата 12.04.2014 12:14:28

Обсуждения реформы науки на форуме в январе-феврале 2014 г. ФАНО

Архивирована ветка

ФАНО начало функционировать

https://vif2ne.org/nvz/forum/archive/316/316756.htm
От И.Т.
К И.Т. (15.09.2013 00:00:53)
Дата 05.02.2014 17:24:45

Ветки на форуме, посвященные реформе РАН в декабре 2013 г. (адреса)

https://vif2ne.org/nvz/forum/archive/312/312188.htm
От И.Т.
К И.Т. (15.09.2013 00:00:53)
Дата 08.12.2013 01:45:13

Состояние и перспективы реформирования российской науки. Доклад ЦУПа

http://problemanalysis.ru/public/public_833.html

Научный доклад Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования (ЦУП)

Доклад подготовлен С.Г.Кара-Мурзой

СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ НАУКИ. НАУЧНЫЙ ДОКЛАД ЦЕНТРА
27.11.2013

CОДЕРЖАНИЕ

1. Введение ........................................................................................... 4
2. Приоритетные функции науки в кризисный период ............. 8
3. Качества научной системы, которую подвергли реформе..14
4. Доктрина реформы науки России в 1990-е годы ................. 28
5. Результаты реализации принятой доктрины реформы .... 35
6. Об индикаторах и критериях эффективности ........................ 48
7. Приоритеты научной политики в условиях перехода
от сырьевого к инновационному типу экономики:
общие соображения ..................................................................... 54
8. Заключение...................................................................................... 62

Загрузить доклад (.pdf) http://li.ru/go?problemanalysis.ru/doklad/2013/publicazia/Doklad_centr_2.pdf

Наука — особый способ познания мира и человека, мышления и объяснения — зародилась на Западе. Там в ХVII–ХVIII веках произошла научная революция как часть системы сдвигов, включавших в себя Реформацию, индустриальную и буржуазные революции. Западное общество Нового времени (модерн) возникло как новая цивилизация, и одним из столпов, на которых она стояла, была наука. Можно сказать, что наука была одной из ипостасей этого общества, она «пропитывала» все его поры.

Наука возникла в специфических условиях Западной Европы, и ее трансплантация в незападных культурах и традиционных обществах — одна из самых сложных проблем модернизации. Россия была первой в мире незападной страной, совершившей перенос западной науки на свою культурную почву. Укореняясь в России, наука стала частью ее собственной культуры, не потеряв при этом своей основы — научного метода, особенного взгляда на мир и на объект познания. В России она не размывалась при взаимодействии с другими формами знания.

Особенностью русской науки стало сохранение в ее мировоззренческой матрице, наряду с ньютоновской картиной мироздания, космического чувства. На Западе научная революция, почти слившись по времени с Реформацией, произвела десакрализацию мира, представив его как холодное и бездуш ное пространство. А в СССР квазирелигиозная утопия космизма соединилась с нормальной рациональной наукой, объединяя такие разные культурные типы, как Э.К.Циолковский и академик С.П.Королев.

Находясь на периферии западного научного сообщества, русские ученые не испытывали той идеологической цензуры механицизма, которая довлела в «метрополии». По словам И.Пригожина, догма равновесности механических систем в западной науке подавляла интерес к нестабильности и неравновесным состояниям. В России же сложились сильные научные школы, изучавшие нелинейные процессы, переходы «порядок–хаос», цепные процессы и т. п. Можно сказать, что научная картина мира и нашей науки уже в начале ХХ века включала в себя неклассические научные представления. Это замечание напоминает, что реформирование и перестройка российской науки по западным шаблонам — исключительно рискованная операция.

Наука — часть культуры, причем достаточно технизированная часть, принадлежащая и к духовной сфере, и к техносфере. Такие системы становятся матрицами, на которых воспроизводится данное общество. Переплетаясь друг с другом, они «держат» страну и культуру и задают то пространство, в котором страна существует и развивается. Складываясь исторически, а не логически, эти матрицы обладают большой инерцией, так что замена их на другие, даже очевидно лучшие, всегда требует больших затрат и непредвиденных потерь.

Россия не просто страна, но и одна из крупных цивилизаций. Когда поток знаний из мировой науки будет поступать в Россию, минуя «фильтр» собственной науки, которая увязывает эти знания с реальностью России, станут быстро размываться наши цивилизационные контуры.

Разработка новой доктрины реформирования науки наталкивается на необходимость подвести итог реформам в целом и сформулировать принципы научной политики государства на предстоящий период. Это – сложные комплексные задачи фундаментального характера. От них не уйти.
От Скептик
К И.Т. (08.12.2013 01:45:13)
Дата 08.12.2013 02:02:28

Циолковский?

"объединяя такие разные культурные типы, как Э.К.Циолковский и академик С.П.Королев."

Отличные примеры.

Вот цитата из Циолковского

«Дети избранных, достигшие совершеннолетия, помещаются в основные общества. Там они своими заслугами и качествами могут возвышаться и переходить в высшие общества, насколько хватит сил и таланта. Иногда они снова достигают родителей, а иногда и подымаются выше их. Браки возможны только между членами обществ одного класса, например, женщина третьего класса не может выйти замуж за мужчину второго класса. Цель - улучшение пород на основании явлений наследственности. Этот закон можно облегчить, допустив браки для близких классов. Например, третьим и четвертым, первым и вторым».

У Циолковского и покруче рассуждения есть.
А вот из биографии КОролева:

1. арест в 1938, Зачисление в списки кандидатов на расстрел
2.1939 - работа на приисках Колымы
3. 1940 год приговорен к 8 гоадм заключения
4.1944 освобожден из тюрьмы
5. реабилитирован тольк в 1957 году, то есть ходил под статье еще 13 лет после "освобождения"

Это и есть советская наука?



А

От Chingis
К Скептик (08.12.2013 02:02:28)
Дата 07.03.2014 12:12:52

Re: Циолковский?

>Вот цитата из Циолковского

> «Дети избранных, достигшие совершеннолетия, помещаются в основные общества. Там они своими заслугами и качествами могут возвышаться и переходить в высшие общества, насколько хватит сил и таланта. Иногда они снова достигают родителей, а иногда и подымаются выше их. Браки возможны только между членами обществ одного класса, например, женщина третьего класса не может выйти замуж за мужчину второго класса. Цель - улучшение пород на основании явлений наследственности. Этот закон можно облегчить, допустив браки для близких классов. Например, третьим и четвертым, первым и вторым».

>Это и есть советская наука?

Нет, это рассуждение физика и инженера о тех областях, в которых он - профан. Советская наука - это ракета Р-7 и первый в мире космонавт. А то, что вы привели тут - это сахаровщина. Что там Сахаров об общественном устройстве мычал? Аж пальцы на ногах от стыда за человека подгибаются. А поди ж ты - термоядерную бомбу делал.

Так что, Сахаров за свои идиотизмы в обществоведении перестал быть талантливым физиком? А?





Лучшее - враг хорошего
От IGA
К И.Т. (15.09.2013 00:00:53)
Дата 09.10.2013 21:38:22

С.Кара-Мурза: "мы переживаем кризис"

http://finam.info/news/nobelevskuyu-premiyu-po-himii-poluchili-amerikantsi/
Нобелевскую премию по химии получили американцы
Лауреатами стали Мартин Карплюс, Майкл Левитт и Ари Уоршел.

Нобелевский комитет присудил им победу за развитие моделей сложных химческих веществ, а конкретно, за разработку компьютерного моделирования, которая помогает изучать и прогнозировать химические процессы.

Ученые начали свои исследования еще в 1970-х годах. Они заложили основу для значительных программ, которые используются для того, чтобы понять и предсказать химические процессы. Компьютерные модели, отражающие реальность, имеют критическое значение для большинства современных достижений в химии, подчеркивается в заявлении Королевской шведской академии наук, которая и присудила награду. Ни один из лауреатов не является уроженцем США: Карплюс родился в Австрии, Левитт — в ЮАР, Уоршел — в Израиле, сообщается на сайте Нобелевской премии.

Российский ученый Валерий Фокин, работающий в США, также считался претендентом на премию за работы в области «клик-химии», позволяющей очень быстро синтезировать новые вещества практически без образования побочных продуктов. Он проводил исследования в команде американских химиков Барри Шарплесса и М. Финна.

«В русской науке многие работают на уровне преднобелевки, но мало получают премий. Не занимаются вот этой доработкой. В общем, Нобелевский комитет - в какой-то степени политическая структура. Очень часто премию не давали русским или советским ученым, хотя они ее явно заслуживали», - объяснил ученый-химик, профессор Сергей Кара-Мурза в эфире Финам.FM.

“Мы переживаем кризис, глубокий, длительный. Нашу науку надо будет еще восстанавливать, и оздоровлять, и как бы выхаживать, потому что на многих направлениях она понесла очень большой ущерб. В этих условиях, конечно, наши ученые, которые остаются в России, будут ориентированы не на премию, а на то, чтобы самые критические проблемы страны решить как можно раньше. Им премия не будет светить», - предсказывает он.

Присуждение премий продолжится всю неделю. В понедельник награду за вклад в физиологию и медицину за «исследование механизмов, регулирующих везикулярный транспорт» получили американские ученые Джеймс Ротман и биолог Рэнди Шекман, а также немец Томас Зюдоф. Во вторник премия по физике была присуждена Питеру Хиггсу и бельгийцу Франсуа Энглеру за теоретическое обнаружение бозона Хиггса.Ученые будут награждены 10 декабря в Стокгольме, по традиции в день смерти основателя Нобелевских премий - шведского предпринимателя и изобретателя Альфреда Нобеля.
<...>
От И.Т.
К И.Т. (15.09.2013 00:00:53)
Дата 06.12.2013 23:57:31

Ветки на форуме, посвященные реформе РАН в ноябре 2013 г. (адреса)

Ветка:
РАН просит Путина оставить ей хоть что-нибудь
https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/331551.htm

От И.Т.
К И.Т. (15.09.2013 00:00:53)
Дата 22.11.2013 00:08:50

Ветки на форуме, посвященные реформе РАН в октябре 2013 г. (адреса)


Афордов
После Академии. Реформа РАН и ее политические последствия
https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/329877.htm

IGA
Академический погром: Возможные причины и опасные последствия
https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/329869.htm
От И.Т.
К И.Т. (15.09.2013 00:00:53)
Дата 03.10.2013 00:28:02

Ветки на форуме, посвященные реформе РАН в сентябре 2013 г. (адреса)

Собрание РАН. Фортов: политические заявления приведут к потере академии
https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/329663.htm
(Много сообщений о событиях сентября 2013 г.)

С.Кара-Мурза. Советская лаборатория. Особое культурное и духовное пространство
https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/329619.htm