|
|
От
|
Мак
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
26.06.2013 20:26:57
|
|
|
Рубрики
|
Прочее; Ссылки; Тексты;
|
|
Сергей Кара-Мурза. Скептическое мышление как методология На днях у
http://rusrand.ru/mission/kolonka-kara-murzi/kolonka-kara-murzi_64.html
Скептическое мышление как методология
На днях у нас с товарищами по цеху возник разговор о методологии. Он заставил призадуматься: а в какой же методологии работает наш коллектив, в котором мы собрались и друг друга поддерживаем – и одобрением, и критикой? Мы по мере сил анализируем нашу социальную реальность – а какими средствами? Как оценить достоверность наших взглядов и выводов? Чем наша методология отличается от той, которой пользуются наши оппоненты?
Я лично над этим не задумывался, хотя на критику не скупился. Например, писал, что методологическая база советского обществоведения была дефектной, а постсоветского тем более. Это в целом, как говорится, в мейнстриме. А на уровне личностей, конечно, –множество талантливых и замечательных ученых и мыслителей. Но ведь коллективы и сообщества собираются именно на методологической матрице, отдельные таланты и гении обеспечить страну знанием не могут.
С другой стороны,
на защите диссертаций и даже дипломов редко когда кто-нибудь не ошарашит соискателя убойным вопросом: «А какая методология лежит в основе вашей работы?». Если диссертант имел дошлого руководителя, он, тонко улыбнувшись, легко парирует: «Диалектический подход и системный анализ!».
Раньше было еще проще: «Марксистско-ленинская методология!» – и зануда вынужден одобрительно кивать. Но многие бедняги и тогда, и сейчас принимают вопрос всерьез, потеют и начинают мямлить, пока не запутаются.
Раз так, выскажу свои соображения, их навеяли воспоминания о личном опыте.
В 8-м классе мне посчастливилось сдать экзамен и поступить в кружок на химфаке МГУ. Мы проходили практикум 2-го курса, нам все время что-то рассказывали, походя, о реальности научной работы; иной раз и академики заходили в лабораторию. В 10-м классе меня уже пустили работать с исследователями, а с 1-го курса я, как и многие, почти жил в лаборатории. Работали допоздна, и все время шла общая беседа, а иногда и пели хором. В походе у костра – так же. Диалектика и методология не поминались, но все эти беседы и практика к 5-му курсу вбили в мозг небольшой набор норм научного метода. По-моему, они и определяют, хороша ли твоя методология или нет, – хоть ты затрудняешься ее описать или тем более назвать.
Я даже думаю, что вопрос: «Какова ваша методология?» незаконен. Автор излагает ход работы и ее результат – об этом и спрашивайте. Видите ошибку в опыте или в трактовке? Укажите!
Если работа ценная и вокруг нее сложилась рассыпанная в пространстве «бригада» коллег, то познавательную матрицу, на которой эта бригада собралась, изучают ученые особой специальности – методологи. Если их усилия успешны, то и сами ученые, члены «бригады», узнают, в какой методологии они работают, – а до этого они похожи на человека, который и не знал, что всю жизнь говорил прозой. Я, сам побыв методологом (согласно моему диплому доктора химнаук), скажу, что методология любого коллектива – сложная система познавательных средств, большая и подвижная. Ее выявление и «визуализация» – всегда трудное и дорогое исследование.
Какие же вопросы о методологии уместны при обращении к самим исследователям или в их внутренних дискуссиях? На мой взгляд, прежде всего, вопросы о методологических ошибках. Для этого не требуется называть или обзывать всю сложную систему методологии, но можно говорить о конкретном изъяне замысла или проведения исследований, или трактовки эмпирических результатов. Например, когда ученый или целое сообщество игнорируют надежно установленный факт, несовместимый с постулатами и предположениями, из которых исходят эти ученые. Это бывает часто, и когда я это вижу, в голове начинают ворочаться вбитые в нее гвозди норм научного метода. Такая тоска берет… Нам вбивали в голову:
не влюбляйся в свои идеи, гораздо важнее их – найти надежный метод контроля, который вскроет их ошибочность. Вот чем в основном и занимались те, у кого мы учились, чаще всего на этом пути и делались открытия.
А как все ценили тех редких коллег, которые обладали даром изобретать способы «разоблачить» счастливый результат! Их имена – навечно в истории классных лабораторий. Потому они и стали классными, что в них работали один-два таких таланта. Это можно назвать нормой скептического мышления.
Другой тип угрозы в сфере методологии, за которой надо следить, – это резкое изменение системы познавательных средств той «бригады», которая работает на переднем крае мировой науки, даже если наш коллектив в эту бригаду входит. При таком изменении, если мы его не заметили, ведущая часть бригады переходит на другой путь, а мы продолжаем идти по старой дороге. В этом надо разбираться и принимать сознательное решение. Тут тоже полезна помощь методологов. Очень часто этого не делают и, оторвавшись от бригады, увязают в ошибках или остаются позади. Потому что резкое изменение пути ведущего сообщества происходит не по прихоти начальника, а из-за какого-то прорыва в методологии, который резко повышает познавательные возможности.
Если исследовательский коллектив нарушает нормы скептического мышления и поклоняется, как говорил Бэкон, «идолам площади, рынка и театра», тушите свет! Тут уж не поможет ни марксистско-ленинская методология, ни экономикс, ни системный анализ.