|
|
От
|
Pout
|
|
|
К
|
Pout
|
|
|
Дата
|
16.07.2001 13:31:22
|
|
|
Рубрики
|
Прочее;
|
|
Главный герой-примитив и его"дурацкая религия"
==========================
Дерсу Узала. В.Арсеньев
- Моя дома нету. Моя постоянно сопка живи. Огонь клади, палатка делай -
спи. Постоянно охота ходи, как дома живи?
Что-то в нем было особенное, оригинальное. Говорил он просто, тихо,
держал себя скромно, не заискивающе. Мы разговорились. Он долго
рассказывал мне про свою жизнь, и чем больше он говорил, тем становился
симпатичнее. Я видел перед собой первобытного охотника, который всю свою
жизнь прожил в тайге и чужд был тех пороков, которые вместе с собой
несет городская цивилизация.
...
У Дерсу прогорело одеяло. Сквозь дремоту я слышал, как он ругал полено,
называя его по-своему - "худой люди".
- Его постоянно так гори - все равно кричи, - говорил он кому-то и
при этом изобразил своим голосом, как трещат дрова. - Его надо гоняй.
После этого я слышал всплеск по реке и шипение головешки.
...
Забытый на огне чайник настойчиво напоминал о себе шипением. Дерсу
отставил его немного, но чайник продолжал гудеть. Дерсу отставил его еще
дальше. Тогда чайник запел тоненьким голоском.
- Как его кричи! - сказал Дерсу. - Худой люди! - Он вскочил и
вылил горячую воду на землю.
- Как "люди"? - спросил я его в недоумении.
- Вода, - отвечал он просто. - Ему могу кричи, могу плакать, могу
тоже играй.
Долго мне говорил этот первобытный человек о своем мировоззрении.
Он видел живую силу в воде, видел ее тихое течение и слышал ее рев во
время наводнений.
- Посмотри, - сказал Дерсу, указывая на огонь, - его тоже все
равно люди.
Я взглянул на костер. Дрова искрились и трещали. Огонь вспыхивал
то длинными, то короткими языками, то становился ярким, то тусклым; из
угольев слагались замки, гроты, потом все это разрушалось и созидалось
вновь. Дерсу умолк, а я долго еще сидел и смотрел на "живой огонь".
...
В одном месте мы заметили красивого самца. Около него уже табунились три
матки. Олени не стояли на месте, а тихонько шли. Мы следовали за ними по
пятам. Если бы не Дерсу, я давно потерял бы их из виду. Самец шел
впереди. Он чувствовал, что он сильней других самцов, и потому отвечал
на каждый брошенный ему вызов. Вдруг Дерсу остановился и стал
прислушиваться. Он повернулся назад и замер в неподвижной позе.
Оттуда слышался рев старого быка, но только ноты его голоса были
расположены не в том порядке, как обыкновенно у изюбров.
- Гм, тебе понимай, какой это люди? - спросил меня тихо Дерсу. Я
ответил, что думаю, что это изюбр, но только старый.
- Это амба, - ответил он мне шепотом. - Его шибко хитрый. Его
постоянно так изюбра обмани. Изюбр теперь понимай нету, какой люди
кричи, амба скоро матка поймай есть.
Как бы в подтвержденье его слов, в ответ на рев тигра изюбр
ответил громким голосом. Тотчас ответил и тигр. Он довольно ловко
подражал оленю, но только под конец его рев закончился коротким
мурлыканьем.
Тигр приближался и, вероятно, должен был пройти близко от нас.
Дерсу казался взволнованным. Сердце мое усиленно забилось. Я поймал себя
на том, что чувство страха начало овладевать мной.
...
Многое Дерсу видел и молчал. Молчал потому, что не хотел
останавливаться, как ему казалось, на всяких мелочах. Только в
исключительных случаях, когда на глаза ему попадалось что-нибудь
особенно интересное, он рассуждал вслух, сам с собой.
Дерсу шел молча и смотрел на все равнодушно. Я восторгался пейзажами, а
он рассматривал сломанный сучок на высоте кисти руки человека, и по
тому, куда прутик был нагнут, он знал о направлении, в котором шел
человек. По свежести излома он определял время, когда это произошло,
угадывал обувь и т. д. Каждый раз, когда я не понимал чего-нибудь или
высказывал сомнение, он говорил мне:
- Как тебе, столько года в сопках ходи, понимай нету?- То, что для
меня было непонятно, ему казалось простым и ясным. Иногда он замечал
следы там, где при всем желании что-либо усмотреть я ничего не видел. А
он видел, что прошла старая матка изюбра и годовалый теленок. Они щипали
листву таволожника, потом стремительно убежали, испугавшись чего-то.
Все это делалось не ради рисовки: мы слишком хорошо знали друг
друга. Делалось это просто по вкоренившейся многолетней привычке не
пропускать никакой мелочи и ко всему относиться внимательно. Если бы он
не занимался изучением следов с детства, то умер бы с голода. Когда я
пропускал какой-нибудь ясный след, Дерсу подсмеивался надо мной,
покачивал головой и говорил:
- Гм! Все равно мальчик. Так ходи, головой качай. Глаза есть,
посмотри не могу, понимай нету. Верно - это люди в городе живи. Олень
искай не надо; кушай хочу - купи. Один сопка живи не могу - скоро
пропади.
Да, он был прав. Тысячи опасностей ожидают одинокого
путешественника в тайге, и только тот, кто умеет разбираться в следах,
может рассчитывать на благополучное окончание маршрута.
...
Двадцать первого мы еще отстаивались от пурги. Теперь ветер переменился
и дул с северо-востока, зато порывы его сделались сильнее. Даже вблизи
бивака ничего нельзя было рассмотреть.
- Чего его сердится? - говорил в досаде и со страхом Дерсу. -
Неужели наша чего-нибудь худо делал?
- Кто? - спросили казаки.
- Моя не знаю, как по-русски говори, - отвечал гольд. - Его
маломало бог, мало-мало люди, сопка постоянно живи, ветер могу гоняй,
дерево ломай. Наша говори - Каньгу.
"Горный или лесной дух", - подумал я.
...
Когда я проснулся, было темно и тихо. Вдруг я заметил, что лежу один.
- Дерсу! - крикнул я испуганно.
- Медведи! - услышал я голос его снаружи. - Медведи! Вылезай. Надо
своя берлога ходи, как чужой берлога долго спи.
Я поспешно вылез наружу и невольно закрыл глаза рукой. Кругом все
белело от снега. Воздух был свежий, прозрачный. Морозило. По небу плыли
разорванные облака; кое-где виднелось синее небо. Хотя кругом было еще
хмуро и сумрачно, но уже чувствовалось, что скоро выглянет солнце.
Прибитая снегом трава лежала полосами. Дерсу собрал немного сухой
ветоши, развел небольшой огонек и сушил на нем мои обутки.
Теперь я понял, почему Дерсу в некоторых местах не велел резать
траву. Он скрутил ее и при помощи ремней и веревок перетянул поверх
шалаша, чтобы его не разметало ветром. Первое, что я сделал, -
поблагодарил Дерсу за спасение.
- Наша вместе ходи, вместе работай. Спасибо не надо.
И, как бы желая перевести разговор на другую тему, он сказал:
- Сегодня ночью много люди пропади.
Я понял, что "люди", о которых говорил Дерсу, были пернатые.
...
Когда мы шли по тропе, Дерсу вдруг тихонько дернул меня за рукав и
сказал:
- Его шибко хитрый люди. Моя думай, его обмани хочу. Сегодня моя
спи не буду.
Мне самому китаец этот казался подозрительным и очень не нравились
его заискивания и фамильярность.
...
Больше всех рассердился Дерсу. Он шел, плевался и все время ругал
возчика разными словами.
- Вредный люди, - говорил он, - мой такой не хочу посмотри. У него
лица нету.
Выражение гольда "потерять лицо" значило - потерять совесть. И
нельзя было не согласиться, что у человека этого действительно не было
совести.
История эта на целый день испортила мне настроение.
- Как такой люди живи? - не унимался Дерсу. - Моя думай, его живи
не могу - его скоро сам пропади.
...
Вдруг Дерсу остановился и, закинув назад голову, стал нюхать воздух.
- Погоди, капитан, - сказал он. - Моя запах дыма найди есть. Это
удэге, - сказал он через минуту.
- Почему ты знаешь? - спросил его Кожевников. - Может быть,
китайская фанза?
- Нет, - говорил Дерсу, - это удэге. Китайская фанза большой труба
есть: дым высоко ходи. Из юрты дым низко ходи. Удэге рыбу жарят.
Сказав это, он уверенно пошел вперед. Порой он останавливался и
усиленно нюхал воздух. Так прошли мы пятьдесят шагов, потом сто, двести,
а обещанной юрты все еще не было видно. Усталые люди начали смеяться над
стариком. Дерсу обиделся.
- Ваша хочу тут спи, а моя хочу юрта ходи, рыбу кушай, - отвечал
он спокойно.
Я последовал за ним, а следом за мной пошли и казаки. Минуты через
три мы действительно подошли к удэгейскому стойбищу. Тут были три юрты.
В них жили 9 мужчин и 3 женщины с 4 детьми.
Через несколько минут мы сидели у огня, ели рыбу и пили чай.
...
- Черт знает что за погода, - говорил я своему спутнику. - Не то туман,
не то дождь, не разберешь, право. Ты как думаешь, Дерсу, разгуляется
погода или станет еще хуже?
Гольд посмотрел на небо, оглянулся кругом и молча пошел дальше.
Через минуту он остановился и сказал:
- Наша так думай: это земля, сопка, лес - все равно люди. Его
теперь потеет. Слушай! - Он насторожился. - Его дышит, все равно люди...
Он пошел снова вперед и долго еще говорил мне о своих воззрениях
на природу, где все было живым, как люди.
...
- Его самый главный люди, - ответил мне Дерсу, указывая на солнце. - Его
пропади - кругом все пропади.
Он подождал с минуту и затем опять стал говорить:
- Земля тоже люди. Голова его - там, - он указал на
северо-восток, - а ноги - туда, - он указал на юго-запад. - Огонь и вода
тоже два сильные люди. Огонь и вода пропади - тогда все сразу кончай.
В этих простых словах было много анимистического, но было много и
мысли.
к вечеру небо снова заволокло тучами. Я опасался дождя, но Дерсу
сказал, что это не туча, а туман и что завтра будет день солнечный, даже
жаркий. Я знал, что его предсказания всегда сбываются, и потому спросил
его о приметах.
- Моя так посмотри, думай - воздух легкий, тяжело нету, - гольд
вздохнул и показал себе на грудь.
Он так сжился с природой, что органически всем своим существом мог
предчувствовать перемену погоды. Как будто для этого у него было еще
шестое чувство.
Дерсу удивительно приспособился к жизни в тайге. Место для своего
ночлега он выбирал где-нибудь под деревом между двумя корнями, так что
дупло защищало его от ветра; под себя он подстилал кору пробкового
дерева, на сучок где-нибудь вешал унты так, чтобы их не спалило огнем.
Винтовка тоже была - рядом с ним, но она лежала не на земле, а покоилась
на двух коротеньких сошках. Дрова у него всегда горели лучше, чем у нас.
Они не бросали искр, и дым от костра относило в сторону. Если ветер
начинал меняться, он с подветренной стороны ставил заслон. Все у него
было к месту и под рукой.
По отношению к человеку природа безжалостна. После короткой ласки
она вдруг нападает и как будто нарочно старается подчеркнуть его
беспомощность. Путешественнику постоянно приходится иметь дело со
стихиями: дождь, ветер, наводнение, гнус, болота, холод, снег и т. д.
Далее самый лес представляет собой стихию. Дерсу больше нас был в
соответствии с окружающей его обстановкой.
...
Мы скоро поставили односкатную палатку, повесили над огнем чайник и
стали ждать возвращения людей. Дерсу молча курил трубку, а я делал
записи в свой дневник.
В переходе от дня к ночи всегда есть что-то таинственное. В лесу в
это время становится сумрачно и тоскливо. Кругом воцаряется жуткое
безмолвие. Затем появляются какие-то едва уловимые ухом звуки. Как будто
слышатся глубокие вздохи. Откуда они исходят? Кажется, что вздыхает сама
тайга. Я оставил работу и весь отдался влиянию окружающей меня
обстановки. Голос Дерсу вывел меня из задумчивости.
- Худо здесь наша спи, - сказал он как бы про себя.
- Почему? - спросил я его.
Он указал рукой на клочья тумана, которые появились в горах и,
точно привидения, бродили по лесу.
- Тебе, капитан, понимай нету, - продолжал он. - Его тоже все
равно люди.
Дальше из его слов я понял, что раньше это были люди, но они
заблудились в горах, погибли от голода, и вот теперь души их бродят по
тайге в таких местах, куда редко заходят живые.
Вдруг Дерсу насторожился.
- Слушай, капитан, - сказал он тихо.
Я прислушался. Со стороны, противоположной той, куда ушли казаки,
издали доносились странные звуки. Точно кто-нибудь рубил там дерево.
Потом все стихло. Прошло минут десять, и опять новый звук пронесся в
воздухе. Точно кто-то лязгал железом, но только очень далеко. Вдруг
сильный шум прокатился по всему лесу. Должно быть, упало дерево.
- Это его, его, - забормотал испуганно Дерсу, и я понял, что он
говорит про души заблудившихся и умерших. Затем он вскочил на ноги и
что-то по-своему стал сердито кричать в ташу. Я спросил его, что это
значит.
- Моя мало-мало ругается, - отвечал он. - Моя ему сказал, что наша
одну только ночь здесь спи и завтра ходи дальше.
(столкновение с тигром)
Гольд шел впереди и, как всегда, качал головой и рассуждал вслух сам
с собой:
- Как это моя трубка потерял? Али старый стал, али моя голова
худой, али как?..
Он не докончил фразы, остановился на полуслове, затем попятился
назад и, нагнувшись к земле, стал рассматривать что-то у себя под
ногами. Я подошел к нему. Дерсу озирался, имел несколько смущенный вид и
говорил шепотом:
- Посмотри, капитан, это амба. Его сзади наши ходи. Это шибко
худо. След совсем свежий. Его сейчас тут был...
Действительно, совершенно свежие отпечатки большой кошачьей лапы
отчетливо виднелись на грязной тропинке. Когда мы шли сюда, следов на
дороге не было. Я это отлично помнил, да и Дерсу не мог бы пройти их
мимо. Теперь же, когда мы повернули назад и пошли навстречу отряду,
появились следы: они направлялись в нашу сторону. Очевидно, зверь все
время шел за нами "по пятам".
- Его близко тут прятался, - сказал Дерсу, указав рукой в правую
сторону. - Его долго тут стоял, когда наша там остановился, моя трубка
искал. Наша назад ходи, его тогда скоро прыгал. Посмотри, капитан, в
следах воды еще нету...
Действительно, несмотря на то что кругом всюду были лужи, вода еще
не успела наполнить следы, выдавленные лапой тигра. Не было сомнения,
что страшный хищник только что стоял здесь и затем, когда услышал наши
шаги, бросился в чащу и спрятался где-нибудь за буреломом.
- Его далеко ходи нету. Моя хорошо понимай. Погоди, капитан!..
Несколько минут мы простояли на одном месте в надежде, что какой-нибудь
шорох выдаст присутствие тигра, но тишина была гробовая. Эта тишина была
какой-то особенно таинственной, страшной.
- Капитан, - обратился ко мне Дерсу, - теперь надо хорошо смотри.
Твоя винтовка патроны есть? Тихонько надо ходи. Какая ямка, какое дерево
на земле лежи, надо хорошо посмотри. Торопиться не надо. Это - амба.
Твоя понимай - амба!..
...Люди начали снимать с измученных лошадей вьюки, а я с Дерсу снова
пошел по дорожке. Не успели мы сделать и двухсот шагов, как снова
наткнулись на следы тигра. Страшный зверь опять шел за нами и опять, как
и в первый раз, почуяв наше приближение, уклонился от встречи. Дерсу
остановился и, оборотившись лицом в ту сторону, куда скрылся тигр,
закричал громким голосом, в котором я заметил нотки негодования:
- Что ходишь сзади?.. Что нужно тебе, амба? Что ты хочешь? Наша
дорога ходи, тебе мешай нету. Как твоя сзади ходи? Неужели в тайге места
мало?
Он потрясал в воздухе своей винтовкой. В таком возбужденном
состоянии я никогда его не видывал. В глазах Дерсу была видна глубокая
вера в то, что тигр, амба, слышит и понимает его слова. Он был уверен,
что тигр или примет вызов, или оставит нас в покое и уйдет в другое
место. Прождав минут пять, старик облегченно вздохнул, затем закурил
свою трубку и, взбросив винтовку на плечо, уверенно пошел дальше по
тропинке. Лицо его снова стало равнодушно-сосредоточенным. Он "устыдил"
тигра и заставил его удалиться.
=====конец=======