>Хозрасчет, доведенный до уровня каждого конкретного работника выглядит достаточно красиво как решение.
Человеку уже давно и подробно объяснили бредовость этой идеи с точки зрения экономической науки - и хоть ты тресни. Да растут транзакционные издержки при доведении хозрасчёта "до каждого работника", так что получается самая что ни на есть неффективная система, от которой самих работников воротить будет и продукт получится минимальный, как в средневековье. Не говоря уже о том, что на ряде производств доведение хозрасчёта до каждого работника, видимо, в принципе невозможно.
Теория фирмы
Рыночный механизм оказывается очень дорогостоящим способом координации хозяйственной деятельности. Попробуем представить, сколько времени займёт производство автомобиля, если каждый отдельный производитель шин договаривается с отдельным производителем стёкол, электротехнического оборудования, если мастер торгуется с рабочим по поводу того, сколько тот ему выделит из своего заработка, который он получил при продаже своей части товарной цепочки другому работнику. Величина затрат и временных потерь на такие торги, переговоры и договоры, каждый из которых пусть и будет оптимальным, станет огромной. Именно поэтому создаются системы, где человек работает не на основе торгов, а на основе подчинения приказу в рамках иерархической организации. Это и есть современные фирмы. Теория фирмы Р.Коуза была запоздало удостоена Нобелевской премии в области экономики. Фирма не уничтожает издержки производства (уменьшаются лишь издержки торгов, издержки заключения договора и его гарантии, издержки уточнения договора и защиты прав собственности), однако, вместо них в фирме появляются издержки управления работниками после заключения с ними трудового соглашения. К ним относится контроль над исполнением приказа, включающий оценку объёма и качества выполненной работы, борьбу с отлыниванием работников и т.д.
Необходимость фирмы не задаётся одной только необходимостью разделения труда: ведь между независимыми фирмами разделение труда есть, а подчинения приказу начальства нет. Есть и чисто организационная, экономическая необходимость существования фирм. Поясним это на двух примерах. Допустим несколько первобытных охотников, заранее, в результате длительных переговоров организовали группу с распределением между собой обязанностей при охоте за мамонтом и достающейся каждому доли добычи. Пока охота идёт в чётком соответствии с заранее разработанным планом, проблем нет. Но, когда мамонт уже загнан в ловушку и специально выделенный для этого охотник должен поразить его копьём в сердце, мамонт его убивает, что приводит к изменению оговоренного экономического соглашения. В этот момент кто-то из охотников, бьющих в бубен (они так загоняли мамонта в ловушку), должен бросить свой бубен, схватить копьё и убить мамонта. Но кто из охотников должен это сделать? Представим, что в этот момент группа охотников снова соберётся на совещание и станет распределять между собой по-новому обязанности и доли в добыче. Ясно, что за это время мамонт может выбраться из неглубокой ямы и охотники останутся ни с чем. Но если охотой руководит опытный охотник, то он может приказать одному из подчинённых, бубен которого уже не нужен, взять копьё и убить мамонта. А потом, в виде поощрения, выделить подчинённому дополнительную порцию мяса.
Необходимость директивного управления можно показать и на менее гротескном примере, в современной экономике. Представим себе сборочный конвейер автомашин, на котором каждый рабочий выполняет определённую операцию сборки. По решению директора завода запущена новая модель. Конвейер запущен, и все рабочие приступили к сборке, кроме ответственного за установку двигателя, т.к. он вдруг решил, что ему платят мало. Ведь контракт его предусматривал сборку прежней модели, а в этой появилась необходимость установки дополнительного винтика! Дойдя до места установки двигателя, конвейер останавливается, и сборка машин прекращается до окончания переговоров с этим рабочим, что приводит к большим потерям из-за прекращения выпуска машин.
Тем самым, существование изменений в экономической ситуации, на которые надо быстро реагировать, заведомо исключает саму возможность построить экономику на сплошном договорном товарообмене. Отметим, что это связано не столько с резким ростом издержек договаривающихся сторон на проведение переговоров, сколько с косвенными, альтернативными издержками из-за их проведения (в приведённых примерах потери мяса мамонта или дохода от снижения выпуска машин). Другое дело – если устроить фирмы, внутри которых переговоры будут резко ограничены наличием прямых связей, необходимостью подчинения приказам (явно или неявно подразумевающейся при найме). Фирмы организуются именно для того, чтобы исключить рынок с его большими издержками из внутрифирменных отношений. Чем больше технологическая пирамида и чем быстрее изменения внешней среды, на которые нужно найти срочное решение, тем чаще приходится строить технологическую пирамиду на основе фирмы.
А можно ли всю страну устроить в виде одной большой фирмы без товарообмена и переговоров, на сплошном подчинении приказам? Может и можно, но тогда резко возрастает другой вид издержек – затраты на сбор информации, управление и контроль за выполнением решений. (На самом деле, и то, и другое сводится к затратам на организацию взаимодействия в обществе, получившим в экономической науке название «транзакционные издержки», но здесь мы разграничиваем два их вида). Представим, что есть две соседних группы, одна из которых занимается оленеводством, другая – рыболовством. Каждую группу имеет смысл устроить по типу фирмы. Надо ли устраивать одну фирму, объединяющую оленеводов и рыболовов, или лучше им обмениваться своими продуктами как товарами – не по приказу, а на взаимовыгодной основе? Думается, объединять их в одной фирме нет смысла. Во-первых, руководитель новой фирмы не будет столь же тонко разбираться в оленеводстве или рыболовстве, что может привести к экономическим потерям из-за его некомпетентных указаний. Во-вторых, значительно возрастают издержки управления из-за необходимости организации надёжной связи с перемещающимися всё время оленеводами и рыболовами: ведь сотовые видеотелефоны, тем более в доисторическую эпоху, – дорогое удовольствие. В-третьих, снижается возможность прямого контроля руководителем фирмы работы и исполнения приказов оленеводами и рыболовами.
Приведённые примеры позволяют сделать вывод о том, что на низовом уровне экономику целесообразно устраивать по типу фирм – с малой долей переговоров и товарообмена внутри них, но с большой долей прямых приказов и прямого наблюдения за их выполнением как способа контроля. При увеличении размеров экономического организма возрастают издержки на сбор информации, управление и контроль (в случае организации по типу фирмы), но при этом снижаются издержки договаривающихся сторон внутри организма.
Таким образом, существует некий размер экономического организма, до которого имеет смысл строить отношения в нём на принципе фирмы. Для экономического организма более крупного масштаба лучше иметь мелкие подорганизмы, внутри которых взаимоотношения сохраняются на принципе фирмы, а между ними – на рыночных принципах товарообмена. Но и такая формулировка неточна. Подобно тому, как собственность имеет свои уровни и собственников с полномочиями своего уровня, так и подразделениям крупных фирм и корпораций разрешается действовать как мини-фирмы и вступать между собой и с внешними субъектами в рыночные отношения, но только в рамках своих полномочий. Термин «внутрихозяйственный хозрасчёт» в менеджменте описывает именно эту ситуацию. Государство тоже можно рассматривать как одну фирму, но спектр приказных решений внутри него ограничен тем, что нужно для выполнения функций государства. Остальное же делегируется фирмам внутри страны и рыночным отношениям между ними. Универсального ответа на вопрос об оптимальном размере «вложенных матрёшек» фирм нет и быть не может, потому что в одной ситуации может быть выгодней одна организация, в другой – другая. Есть довольно много хороших решений, обеспечивающих развитие экономического организма, есть ещё больше плохих решений, которые его не обеспечивают. По мере развития экономики наборы хороших и плохих решений меняются. Развитие современных средств связи, с одной стороны, снижает издержки управления и позволяет увеличить размеры фирмы, с другой – снижает издержки на переговоры и позволяет уменьшить её размеры. Диверсификация экономики придаёт смысл мелким фирмам, специализирующимся на малых сериях определённых товаров, она же способствует успеху больших корпораций, способных быстро распределить по подразделениям большой объём разнородных работ.
Итак, постоянные рыночные отношения между всеми людьми невозможны и не реализуются на практике, а включают добровольные контракты и договоры, ограничивающие свободу товарообмена. Участие рядовых работников в рынке (не считая потребления и трат полученной зарплаты) вообще очень ограничено и может быть отнесено только к моменту поиска работы. После найма его отдельные действия направлены на выполнение приказов и следование нормам контроля (чтобы его не уволили). Иными словами, после подписания контракта товарообмен между предпринимателем и наёмным работником становится очень специфическим, работник и работодатель во многом становятся монополистами по отношению друг к другу. В то же время, они не имеют возможности «вздувать цены» за услуги друг друга: уровень зарплаты ограничен суммой в контракте, а уровень нагрузки на работника ограничен возможностью его ухода. Но и обычная конкуренция альтернативной ценой не действует: работник не может в каждый момент, не увольняясь с работы, предложить выполнять ту же услугу другому предпринимателю (разве что в нерабочее время), а предприниматель не может ненадолго воспользоваться услугами постороннего работника, не увольняя данного и не нанимая другого. Конечно, некоторая свобода действий у них остаётся: например, работник потихоньку подыскивает новое место, а профсоюз добивается раз в год прибавки к зарплате, но очевидно, что это не «свободный рынок». Получается, что спектр рыночных взаимоотношений внутри фирмы, на уровне отдельных людей, крайне ограничен.
