От Pout Ответить на сообщение
К константин Ответить по почте
Дата 25.01.2003 12:18:05 Найти в дереве
Рубрики Крах СССР; Версия для печати

Взгляд и нечто.1949."Физики Не шутят"

-2

Еще мысль прокинуть хочется, что даже ЗЛОЙ смех не всегда и не
обязательно _злобный_.
Тут на Форуме была инициирована битва против( извините - так уж
наехавшие заорали. И ведь продолжают орать, ничего не берет) "жидовской
физики" и всвязи с ней вдвигалась история с поэмой Герцена Копылова. Как
аргумент в идейной битве с гадостью и кривляньем, историки прибегли к
разбору этой поэмы. Как оружия - против паскудников.
Ветка в Архиве,"Лаврентий Павлович Берия как спаситель советской
физики", мы обсуждали. В форуме было уже несколько веток
мухинистов с этим с.жетом про "жидовскую физику" "ландавшицев" (цеховое
от Ландау+Лифшиц),
про"физический идеализм",там и цитировались эти строфы.
То есть тема-таки жива и бередит даже нынешние неокрепшие умы и души

Сколько не кажется камерьой это позма. по ее строфам - и только по
ним- удалось восстановить некоторый контекст борьбы двух враждовавших
школ 40х - "академической" знаменитых ядерщиков
и"физфаковской"-мохнорылой .
(Отсюда и горечь автора-физфаковца при обращении к своей Альма
Матер)Персоналии, упомянутые кличками и аббревиатурами, и их повадки,
подверлись тщательному расшифровыванию. А недавняя книга
про историю этой битвы,по размаху - как в генетике- называется"Физики
НЕ шутят". В ней есть и разбор значительного куска поэмы.

Заодно- гимн Альма Матер, немножко корпоративного снобизма и раздача
слонов "мехматянам","экономистам" ,"философам", в меньшей степени
социально-близким"химикам", обнимания с родственными по духу геологами.
Как положено по цеховым правилам. Но и горький упрек - тоже. И
сатира на "сына памятника" иже с ними. А.К.Тимирязев (сын
К.А.Тимирязева),галва физфаковской команды, и вся та команда,
отрицатели новой физики,самопальные открыватели "альтернативной физики"
и идеологические бойцы. Другие те просто ковали бомбу,эти изобретали
"велосипеды" и с теми - насмерть боролись.

Речь идет об отрывке поэмы конца 40х годов Копылова"Евгений Стромынкин".
Герцен Копылов - ядерный физик из Дубны. Стрмынкин -эпический герой,
поэму называют цеховым эпосом. Есть и гимн, который все физфаковцы
разных городов поют - стоя. "Дубинушка". Есть "Архимед", праздник
инициации первачей, на котором побывал сам Нильс Бор . И оценнил
Праздник инициации стал цеховым ритуальным действом(потом его переняли и
другие - химики, мы, астрономы, например).Много еще чего есть у цеха.


====цитата комментария======
Автору "Стромынкина" почти нигде не изменяет природный вкус и
жизнелюбие. ..как у Высоцкого: "До нашей эры знали чувство меры..."
Оттого и оптимизм его не покидает, оттого и юмор его иногда зол, но
никогда - злобен. Молодость, пусть не безоблачная, сквозит из каждой
строки и изгоняет безнадежность из самых грустных мест. Именно это
роднит "Стромынкина" с прототипом и продлевает его, во многом
капустническую (эпитет вовсе не обидный!) жизнь в качестве энциклопедии
университетского быта тех лет. Финал поэмы Копылова, правда, не лишен
горечи, - но кто знает, какие найдет слова, если решится доверить бумаге
собственные итоговые размышления...



.....
.....
С учёным, произвольно взятым,
Себя держал он панибратом;
Был запросто к Ландау вхож,
Д.Д. не ставил ни во грош -
Был с миром на ноге семейной
(Такой подход отнюдь не нов.
Я был при том, когда Леднёв
Льва одряхлевшего - Эйнштейна,
Собрав профессоров кагал,
Ногой бестрепетной лягал).
.

_28
.
Упомянул я о мехмате.
И будет, верно, в самый раз
Сказать сейчас о той печати,
Что факультет кладёт на нас.
Из средних школ вначале вроде
Мы все похожими приходим,
А кончишь университет -
И никакого сходства нет.
Юрист в мечтах - давно Вышинский
И только ждёт команды: "Взы!"
Филолог выучил азы
Ума натугой исполинской.
Экономиста мозг разбух
С цитат да с цифр, как гроссбух.
.
___________29
.
Кто там склоняется к ретортам?
То рекордсмен-легкоатлет!
Стал калачом историк тёртым
По улучшенью давних лет.
Концертных залов завсегдатай
Давно уж стал студент мехмата,
Академичен и лохмат,
Кончает он родной мехмат.
Географ встал в ряды туристов;
И спайкой дружною берёт
Геологический народ;
Философ ходит, словно пристав:
Всё инспектирует умы...
Но каковы же сами мы?
.
___________30
.
- А ну-ка, автор, нас порадуй!
...И кинул я на тех свой взгляд,
Чьё сердце - ёмкостью с фараду,
В ком - индуктивный мысли склад,
И сразу - к оде разогнался,
Подстёгнут мощью резонанса,
Который в наших контурах
Звучит, невежеству во страх!
Мы и работаем с азартом,
И любим смех, и бурный спорт,
О микромире буйный спор.
Гуно не путаем с Моцартом,
Явь отличаем от химер -
Иным коллегам не в пример.
.
___________31
.
Друзья! Позволю я признанье:
Как свет, как смех, как дом родной,
Люблю угрюмое созданье
Столетова на Моховой.
И мне сравнить его охота
С орлом, присевшим перед взлетом,
Который взмахом мощных крыл
Своих орлят от бурь прикрыл.
И башней - гордою главою -
Обозревает небосвод:
Куда б направить свой полет,
Куда б воспрянуть над Москвою.
И кручи Воробьевых гор
Орлиный привлекают взор.
.
___________32*
.
Физфак! Как много в этом слове
Для сердца нашего слилось,
С какою нежною любовью
Оно в душе отозвалось.
Побудешь с ним денек в разлуке -
И подыхаешь ты от скуки,
И, нацепив дырявый плед,
Спешишь быстрей на факультет:
У расписанья друга встретить,
Прослушать свежий анекдот,
Поток рискованных острот
Услышав, в унисон ответить,
У стенгазеты сообща
Ругать редактора сплеча:
.
___________33*
.
В передовых-де мало проку,
Их гладкий ход от мыслей чист.
Де-шутки скучны, как Широков,
И плоски, как газетный лист.
Де и заметки в ней не метки,
Де и ошибки в ней не редки...
Но все ж с другими не сравнить:
Есть что хвалить, есть что бранить;
Не то что младшие собратья -
Сплошное серое пятно.
Будь я деканом, их давно
Распорядился бы содрать я,
На всю бездарную печать
Наклав молчания печать...


___________34*
.
- Нет, без газет все ж было б скучно...
- К тому ж ты, друг, не Соколов!...
- Тсс! Вот он сам, собственноручно,
Прошел, шагая тяжело,
Как забеременевший страус...
И рядом, не отстать стараясь,
Приняв подобострастный вид,
Какой-то аспирант юлит...
Промчал Самарский метеором...
Прошел веселый Гвоздодер...
Вот Фридман, старый мухомор,
Идейных битв боец матерый...
Проходит Ржевкин, худ и тих...
- Куда их гонят? Сколько их?
.
___________35*
.
- Ах, да! Ведь семинар сегодня
По философии! - Вперед!
- Постой, а пустят? - Вход свободный!
- Вперед!... Народ за нами прет:
Как гномы, сгорбленны, мохнаты,
Идут научные магнаты,
Творя приветствий ритуал.
Подобно стынущим планетам,
Сияя отражённым светом,
Идёт толпою их вассал.
Гербами в ромбиках сверкая,
Специалистов юных рать
Идёт скандала поджидать.
Идёт и поросль молодая,
Наш брат студент. Мы смотрим вниз,
Где все светила собрались:
.
___________36*
.
Акулов, тензора создатель,
Делец, а с виду Арлекин;
Леднёв, столпов ниспровергатель,
Тридцатилетний вундеркинд;
Д. Д. - знаток интерпретаций
Явлений с помощью трёх пальцев;
Вот Власов, факультетский лев,
Слепой фанатик буквы f;
С ним рядом Саввич, спорщик ярый;
Дурак Н.....в; седой Ильин;
А вот и памятника сын,
Встав пред затихшим семинаром,
Взметает вороха старья
Академически остря...
.
___________37*
.
В те дни, когда на бюст у двери
Садился первый пыли слой,
Науки нашей Гулливеры
Сюда являлись. Здесь порой
Столетов выступал блестящий,
И Тимирязев - настоящий! -
Его послушать приходил.
Вавилов кванты здесь ловил.
И здесь встречали дружбой жаркой
Ленгмюра, Бора, Жолио,
Из наших тоже кой-кого:
Здесь выступал отважный Марков,
Здесь Хайкин курс махистский свой
Прочёл. Здесь и сейчас порой
.
___________38*
.
Сечёт рукою воздух Власов,
Семенченко нам уши рвёт,
И, речь перемежая плясом,
Свой Млодзеевский курс ведёт.
Жуя мочалу, лепет детский
Здесь издаёт Я. П. Терлецкий;
И Соколов ввергает в сон
Тьмой формул; и добряк Самсон
Киём колотит по экрану;
И Тихонов, учёный кот,
Мурлычет; жизни всем даёт
Здесь Рабинович неустанный;
И Иваненко - эрудит
По часу кряду ерундит...
.
___________39*
.
Бывает, здесь идёт экзамен -
И так легко ответ слизать,
Глядя невинными глазами
Экзаменатору в глаза.
Панурги наши, впрочем, бойки,
Неутомимо ставят тройки,
И я - со вздохом сознаюсь -
За лучшим баллом не гонюсь.
Мне мой покой и мил, и дорог,
Я не прельщаюсь суетой,
Как ты, отличник рядовой,
Ты, жалкий раб своих пятёрок!
Пять лет страдай, учи, зубри,
А в госэкзамен схватишь "три"...
.
___________40*
.
Мы отвлеклись в своей прогулке,
А в это время семинар
Не клал на свой язык охулки,
Грозя махизма семенам,
Идеализма пни корчуя...
А впрочем, хватит! Не хочу я
Касаться этих скользких тем...
Скажу лишь вот что: тьму проблем
Гоняли в жарких словопреньях:
Что глуп Эйнштейн, что сволочь Бор,
Что физик - не макроприбор,
А социальное явленье;
И, осветив, пошли домой.
А тьма так и осталась тьмой!
.
____________32**
.
Прощаюсь я с пятью годами,
И мне придётся улететь.
Но что ж я так неблагодарен?
Ведь это ты, мой факультет,
Мне указал дорогу к звёздам.
Ты как отец. Меня ты создал,
Дал мир идей, дал слов металл,
Дал мне друзей, врагов мне дал,
К науке утвердил доверье,
К сплетенью счастья и тревог, -
А я в ответ коплю плевок,
А я готовлюсь хлопнуть дверью.
Откуда ж горечь-то во мне,
Что так и просится вовне?
.
___________33**
.
Чем больше ждёшь, чем веришь крепче,
Тем ярче вскрывшийся обман;
Тем горше с истиною встреча,
Чем гуще был любви туман;
Кто жить не хочет травоядно,
Тот не прощает Солнцу пятна,
Кто сам не изолгался сплошь,
Простить не смеет другу ложь.
Прощу ль тебе я, Alma mater,
Позор паденья твоего,
Имён бездарных торжество,
Идейной стирки ароматы
И улюлюканье расправ
Над тем, кто честен, смел и прав?
. ..
======
Литература

А.В.Андреев Физики НЕ шутят. Станицы социальной истории НИИ физики при
МГУ(1922-1954). М.Прогресс-Традиция. 2000

А.С.Сонин. "Физический идеализм". История одной идеологической кампании/
М.: Физматлит, 1994

К.А.Томилин. Несостоявшийся погром в теоретической физике (1949 г.) //
Философские исследования, 1993, 4, с.335-371.
Всесоюзное совещание физиков 1949 г. Проект решения. Публикация
А.С.Сонина

Источники в сети

http://russcience.euro.ru/phys.htm

http://russcience.euro.ru/papers/son90vr.htm

А.С.Сонин

РАЗГРОМ "ФИЗИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА"

http://russcience.euro.ru/papers/and97ph.htm
А. В Андреев (часть книги"Физики не шутят")

Источник: предоставлен автором;
печ. вариант: Физика XIX-XX вв. в общенаучном и социокультурном
контекстах: Физика XX в., М.: "Янус-К", 1997, с.241-263.


приложение


ДУБИНУШКА
(мотив "Дубинушки")
...

На физфак кто попал -
Тот грустить перестал,
На физфаке - не жизнь, а малина.
Только физика - соль,
Остальное все - ноль !!
А юрист и биолог - дубина

Припев:

Эй, дубинушка, ухнем.
Может физика сама пойдет,
Подучим, подучим,
Да скинем.

На физфаке живем,
Интегралы жуем
И квантуем моменты и спины.
А как станет невмочь -
Все учебники - прочь
И затянем родную дубину.

Припев.

Месяц в окна глядит,
А студент все не спит,
Над конспектом согнул свою спину.
Сто экзаменов сдал,
Сто зачетов столкал,
А остался дубина - дубиной!

Припев.

Деканат нам грозит,
Сам декан говорит,-
Неприглядна ученья картина !
Но при этом, при всем,
Забывает о том,
Что и сам он - большая ... !!!

Припев:

Эй, дубинушка, ухнем.
Может физика сама пойдет,
Подучим, подучим,
Да скинем.


Я до сих пор толком не знаю слов гимна, да это и не важно - можно петь
просто
народную "Дубинушку" - в этом мощном хоре кто услышит? Полинял наш
снобизм, исчезла претензия на исключительность - но остались
симпатия, приязнь к однокурсникам. Неожиданно для самого себя я
обнаружил в
ячейках ловчей сети, которая была вынута из моря времени через двадцать
лет
пустоту. Ничего, ничего важного, кроме самой сети - вервия ее, связи
между нами не
прохудились, не разорвались, напротив, окрепли - это уже не просто
привязанность:
это любовь. Сердце сжалось - не так уж и мало...

==========
Мемуары Сойфера

Саша Кессених, Степан Солуян и еще несколько энтузиастов сочинили первую
<физическую оперу> - <Дубинушка>, затем <Серый камень>. Многие студенты
с упоением участвовали в подготовке спектаклей и их представлениях.
Арии, дуэты, трио, хоры из обеих опер были на слуху у всех студентов, и
их часто распевали просто на вечеринках. На наши представления
собиралась вся театральная Москва, и достать билеты на спектакли было
совсем не просто. Помню, как то ли Бендриков, то ли даже всесильный
Ольховский спрашивал Степана Солуяна: <Степа! А мне можно прийти на
спектакль с женой? Там ничего такого против меня лично не будет?>

Во время одного из представлений Миша Коренченко, Володя Труш, я и еще
кто-то орали с самого края рампы гимн физфака <Тот, кто физиком стал,
тот грустить перестал, на физфаке не жизнь, а малина, только физики -
соль, остальные все - моль, и биолог и химик - дубина...>36. В первом
ряду под нами сидел наш любимый лектор Лев Давидович Ландау, а рядом с
ним с непроницаемым угрюмым лицом декан Фурсов. Когда мы дошли до
куплета о деканате, который <весь кричит, и декан говорит: <Неприглядна
ученья картина>>, я увидел, как Ландау весь напрягся, вытянул свою и без
того не маленькую шею, а потом, после слов, что мы <плюем на декана>,
потому как <и сам он - большая дубина>, Дау хлопнул Фурсова звонко
ладонью по колену и закричал ему: <Фурсов! Вы слышите! Это народ
говорит!>

<Нильс Бор с Оге Бором прочтут лекцию хором>

Весной 1961 года в Москве в среде физиков царило необычайное
возбуждение: в столицу СССР приезжал великий Нильс Бор с женой Маргарет,
сыном Оге и невесткой37. Ответственным за встречу Бора в Москве, как
вспоминает Б. М. Болотовский, был утвержден именно Игорь Евгеньевич.
Нобелевский лауреат Тамм и еще не-нобелевский лауреат Ландау отлично
знали датского физика-теоретика, бывали у него в гостях и, конечно, им
хотелось и в этот приезд Бора в Москву доставить своему знаменитому
коллеге побольше удовольствий разного рода. Договорились и о том, что
они привезут Бора на физфак, где студенты могли его встретить
по-особому, чтобы такая встреча навсегда Бору запомнилась. Я был в тот
год председателем культмассовой комиссии физфака, и как раз на
воскресенье 7 мая мы планировали провести на физфаке второй раз
празднование Дня физика, который мы сами и придумали годом раньше,
назвав этот праздник по предложению тогдашнего студента физфака Валеры
Канера<Днем Архимеда>. Годом раньше (в 1960 году) такое празднование уже
состоялось, два Валеры - Канер и Миляев написали текст новой физической
оперы <Архимед>, поставленной на сцене Дома Культуры МГУ. Теперь мы
хотели повторить праздник Дня Архимеда, начав его массовкой на гранитных
ступеньках перед входом в здание физфака, а вечером в Доме Культуры МГУ
должно было состояться представление оперы <Архимед>. План был дополнен
новой волнующей идеей, которую Игорь Евгеньевич сразу же оценил и
одобрил. Было решено, что он уговорит Бора с семьей приехать на физфак
утром и с их участием начать День Архимеда. Договорились, что Бора
встретит на гранитных ступеньках толпа студентов физфака, один из них
будет исполнять роль Архимеда, другие ему подыграют, прозвучат слова
приветствия, потом хор студентов исполнит гимн физфака МГУ <Тот, кто
физиком стал...>, Бора попросят также сказать несколько слов, потом Бор
прочтет лекцию в Большой Физической аудитории, потом Тамм, Ландау и
другие гости пройдут в кабинет к ректору Ивану Георгиевичу Петровскому,
а потом к вечеру все пройдут в Дом Культуры МГУ, где теперь уже главным
образом для Бора будет исполнена опера <Архимед> и отрывки из физических
опер - лучшее из богатого арсенала физических песен. Позже план
несколько изменился, так как сначала Бор не хотел читать никакой лекции
на физфаке, все-таки ему шел 82-й год, график визитов также был изменен,
но то, как Бора встретили студенты физфака, изменило его первоначальные
намерения.

Со своей тягой к написанию плакатов я раздобыл большой рулон ватманской
бумаги, толстую кисть, ребята помогли мне раскатать ватман на верхней
площадке перед входом на физфак, и я постарался огромными буквами
ровными рядами написать объявление, что сегодня на физфаке <Нильс Бор с
Оге Бором прочтут лекцию хором>. Полосы ватмана предварительно склеили
между собой, я рассчитал так, чтобы плакат тянулся по стене между окнами
физфака над входом от третьего до первого этажа. С каким-то неимоверным
количеством силикатного клея мы ухитрились укрепить эту афишу на стене.
Я очень опасался, что под собственным весом моя стряпня рухнет, но, к
счастью, все обошлось, плакат прилип почти намертво (позже его не так
просто оказалось от стенки оторвать и стенку зачистить).

Перед физфаком собралась огромная толпа, тянувшаяся почти до памятника
Ломоносова и до клубной части МГУ - наверное, более тысячи человек.
Когда кортеж машин пробрался к ступеням физфака, все замерли. Игорь
Евгеньевич и Лев Давидович с другими гостями выбрались из ЗИЛов, задрали
головы, содержание плаката было переведено Бору, он заулыбался, сделал
несколько шагов навстречу ступеням, и тогда сверху раздался усиленный
динамиками голос Архимеда. Торжественная встреча началась.

Отвлекаясь на минуту, хочу заметить, что в годы моего учения между
физфаком и химфаком шло нескрываемое соревнование по всем видам,
подлежащим сравнению - и в учебе, и в спорте, и в самодеятельности.
Здания физфака и химфака были построены параллельно друг другу и
тянулись от дороги перед клубной частью МГУ в сторону Ломоносовского
проспекта, а между ними стоял памятник Ломоносову. Статуя этого
превозносившегося в годы Сталина самородка смотрела на Главное здание
МГУ. Отголоски традиционной конкуренции между двумя важнейшими
факультетами МГУ просочились и в студенческий фольклор. Бытовала,
например, такая поговорка: <Надо повернуть Ломоносова лицом к физфаку>.
Подразумевалось, что при этом великий ученый (и физик, и химик, и
математик, и поэт, и реформатор русского языка, и художник, и инженер -
каждый может дописать от себя еще много определений, которые вполне
укладывались в тогдашний портрет Ломоносова), повернувшись лицом к
физфаку, как к факультету самому главному, окажется задом к химфаку, что
и требовалось доказать. Шутка эта повторялась нередко, и в тот день
приобрела воплощение в словах Архимеда. В какой-то момент своего
приветствия <более молодому коллеге - Бору>, Архимед торжественно
протянул свою длань перед грудью, сделал надлежащую паузу, толпа
замерла, и прозвучали слова: <Поглядите, в этот знаменательный день даже
Ломоносов повернулся лицом к физфаку>. Вся толпа немедленно оглянулась
назад, конечно, памятник стоял, как и раньше, но эффект был
оглушительный, визг и аплодисменты, наверное, заставили содрогнуться
даже чугунного Ломоноса.

А вечером в Клубной части МГУ творилось что-то невообразимое, набилось
так много желающих попасть в зал, что и фойе клубной части, и лестницы,
и все балконы, и амфитеатр, не говоря уж о партере, были забиты
неимоверно. С огромным трудом нам удалось проложить путь для Тамма,
Ландау и группы академиков, окруживших семью Боров, чтобы провести их на
первый ряд. Мы с несколькими друзьями уселись позади Тамма, Боров и
Ландау, разложили по коленям листочки с текстами отрывков из опер и
песен, которые предстояло исполнить, и в нужный момент передавали
соответствующий листочек или Игорю Евгеньевичу, или Льву Давидовичу, а
те по очереди старались перевести содержание песен своему датскому
коллеге.

Я видел, что Бор все более и более разогревался и веселел. Он уже
буквально покрикивал на Тамма и Ландау, если они задерживались с
переводом или мямлили что-то несуразное. Перед окончанием концерта, даже
не сговариваясь, а чисто спонтанно, человек пять или семь выскочили из
нашего ряда на сцену и спели Бору две любимые физические песни,
написанные Кессенихом: <Электрон вокруг протона обращается, эта штука
атом Бора называется> и <Жил-был на свете электрон, он в атом Бора был
включен>.

Время было позднее, но Бор так воодушевился, что поднялся на сцену и
произнес своим глуховатым и басовитым голосом короткую речь, в которой
сказал, что он сегодня узнал много нового о физике и физиках, благодарил
за столь памятный день. Много лет спустя от одного своего приятеля,
часто встречавшегося с Бором, я слышал, что тот день действительно
врезался в память великого физика.

На следующий день Бор, изменив свои планы, снова появился в
Университете, сначала он посетил И. Г. Петровского, затем решил все-таки
прочесть лекцию студентам и в самом начале сказал, что его вдохновила
вчерашняя опера, а также <официально> признал в Архимеде великого
предшественника современных физиков. Из-за дефекта зубов, стоящих не
вертикально, а под углом и слегка выпирающих изо рта, он шепелявил и
проглатывал некоторые звуки. Переводить его на русский было непросто.
Говорил Бор о том, как трудно исследовать процессы на атомарном и
субатомарном уровнях, как используемые для измерений приборы могут
коренным образом менять картину физических процессов, почему собственно
получаемые результаты нередко становятся результатами, наведенными
процессом измерения. Тема была и теоретической и философской
одновременно.
...
==============