Современное российское общество (в трактовке СЛМ). Часть2
2. "Фирмы-посредники".
Логика феноменальной феодальной коррупции от части объясняет и вторую российскую аномалию - специфическую структуру национального бизнеса, в которой убогих, дышащих на ладан производящих предприятий на порядок меньше, чем фантастически успешных (по норме прибыли) торгово-посреднических. Более чем десятилетнюю историю последних можно условно разделить на два условных этапа - начальный, "монокоррупционный" и современный - "смешанный".
По началу, года этак до 93-го, основной алгоритм получения "частно-капиталистической" прибыли заключался в безвозмездном доении госпредприятий, граждан и бюджета. Главным же инструментом, призванным обойти старые "просоветские" порядки и подальше спрятать деньги, были предприятия посредники, самые "прогремевшие" из которых - биржи и торговые дома. Открыто же последних в России было абсурдно много, если считать по нормам нормального рынка. Но для "рынка краденого" посреднический ажиотаж - в самый раз, ведь каждому ворующему начальнику требовалась своя "отмычка", и не одна.
На втором этапе, продолжающемся и по сей день, чисто коррупционные источники дохода уже разбавлены многочисленными частными предприятиями-производителями, хозяевам которых нет никакого резона их разворовывать. Но и они - "правильные бизнесмены" - исправно плодят подставные "юрлица". Наше феодальное сообщество живёт по законам джунглей, не отягощённых солидарными прелестями законопослушания. Посему, каждый феодал старается как можно лучше замаскировать свои доходы и их источники, дабы не стать добычей более сильного хищника, в том числе и с государственной пропиской - из налоговых служб, милиции, таможни, различных инспекций, или же - постараться уменьшить уже налагаемую ими дань.
Интенсивный криминальный передел собственности, не прекращающийся в нашем феодальном обществе, поддерживает спрос на услуги предприятий-однодневок и оффшоров, традиционно спасающих от миноритарных акционеров, кредиторов, компаньонов и прочих "обманутых вкладчиков". Остаются "в деле" и госмонстры (Газпром, МПС, РАО ЕС, денежные министерства-ведомства и пр.), дойка которых продолжает давать достойный коррупционный доход, "отмываемый" тем же инструментарием. В следствии чего, последний, на втором этапе "российского капитализма" продолжает бить все рекорды по численности и "рентабельности".
Таким же рекордом для страны, с перевалившей на второй десяток рыночной историей, обладающей богатыми недрами, развитой инфрастуктурой, квалифицированными кадрами и ёмким рынком - остаётся и число реально производящих частных предприятий, а так же - их "бизнес-успехи". Только эти "рекорды" уже идут со знаком минус, объясняемым низким статусом подавляющего большинства частных производств, не дотягивающих до уровня защищённых феодальных вотчин, и потому, являющихся объектами интенсивного "паразитирования", наряду с простым людом.
Поскольку "виртуальные" предприятия-посредники не привязаны к территориям или объектам недвижимости, а плотность "феодалов от коррупции" пропорциональна плотности денежных и информационных потоков, рождается феномен Москвы - процветающего столичного центра, в окружении нищающей страны. Сюда же, громоздя оффисы и хоромы, стекаются и феодалы-производители освобождённые современными бизнес-технологиями от необходимости безвылазно сидеть около своих скважин, шахт и цехов. А где толпятся феодалы, там и - их холопы, шуты и приживальщики - всё в той же Москве (Забавно, что именно последних "либеральные обществоведы" определяют "средним классом" - основой буржуазно-демократического миропорядка и надеждой страны, а - столицу, соответственно, местом где этот миропорядок и надежды реализуются в наибольшей степени).
3. Деньги феодального государства.
Необходимое и достаточное условие исполнения национальной денежной единицей своих основных функций (служить средством обмена, накопления, мерой стоимости и источником эмиссионного дохода) - её устойчивая ценность, которая может включать следующие составляющие.
1. Ценность самого материала денежной единицы (например, золота в монете).
2. Гарантированный эмитентом обмен своей денежной единицы на следующие ходовые ценности:
- золото и другая валюта по фиксированному курсу,
- товарную массу по фиксированным ценам,
- оговоренными солидарными благами за фиксированные налоги.
3. Ценность денежной единицы как оптимального расчётного инструмента, солидарно минимизирующего издержки участников свободного рынка.
Пропорции, в которых вышеперечисленные составляющие формируют ценностное обеспечение денег, определяются общественной формацией.
При АБСОЛЮТИЗМЕ государство, контролирующее 100% внутреннего рынка (например, СССР), имеет работающую денежную единицу (стабильно исполняющую все четыре функции) лишь за счёт её устойчивого товарного покрытия и налоговых изъятий с возмещением соответствующим солидарными благами. При эмиссии госбанк такой страны получает стабильный и максимальный (под 100%) доход, не неся издержек на параллельное наращивание золотовалютного покрытия и не расходуя "денежных наполнителей" (золота и пр.). Участники национального рынка "добровольно-принудительно" предпочитают свою денежную единицу любым другим, чем придают ей дополнительную ценность. А государство всячески стимулирует эту "любовь", категорически запрещая хождение иных денежных знаков (в частности, расстреливая валютчиков.)
В такой системе чётко работает закон соответствия денежной и товарной массы, вызывая при дисбалансах соответствующие "канонические" реакции (вроде товарного дефицита). Со стороны же зарубежного наблюдателя неконвертируемые деньги абсолютистского государства выглядят совершенно необеспеченными, поскольку не преобразуются ни в какую приемлемую для него форму (имеющую хождение на внешнем рынке).
Если "денежка" абсолютистского общества, будучи совершенно не обеспеченной "универсальными" ценностями, представляет собой одну крайность, то валюта анархической державы оказывается крайностью противоположной. Несовместимость АНАРХИИ с деятельностью любых централизованных учреждений, в сочетании с системным "десолидаризмом" анархистов - полностью исключает применение второй и третьей "ценностной составляющей" денежных знаков. В следствии чего, анархическое сообщества может использовать лишь деньги представляющие самостоятельную ценность - из драгметаллов или в виде обеспеченной валюты другого, неанархического государства.
Поэтому, во-первых, общество анархистов напрочь лишено эмиссионного дохода. Во-вторых, нормально функционирующие "анархические деньги" должны быть самыми обеспеченными с точки зрения золотовалютного покрытия - фактически и являясь этим самым покрытием. И в-третьих, в анархической экономике оборачиваемая товарная масса (её совокупная цена) - оказываются никак не связаны с циркулирующей массой таких "суперденег" (Подробно сей феномен будет рассмотрен чуть ниже.)
По степени обеспеченности национальной валюты и по доходности эмиссии обе буржуазные формации (индустриального образца) занимают промежуточное положение между АБСОЛЮТИЗМОМ и АНАРХИЕЙ. Работоспособность их денег поддерживается существенным оборотом солидарных "госблаг" (при отлаженной налоговой системе), достаточным солидаризмом участников национального рынка, предпочитающим свои деньги всем прочим расчётным инструментам, и умеренным золотовалютным резервом. Хоть последний заметно меньше денежной массы и служит, главным образом, демпфером коротких спекулятивно-панических колебаний курса, такому резерву всё же требуется пропорциональное эмиссии наращивание.
(Крайне показательно в этом смысле поведение американского доллара, который сейчас является наименее "зарезервированной" западной валютой. Что даёт повод многим "вульгарным экономистам", вроде Т.Корякиной из команды Грефа, постоянно рассуждать о неминуемом и скорейшем крахе "зелёного". Но он стоит, поскольку это единственная валюта, представляющая наибольшую ценность по третьему пункту - как инструмент обслуживания международных расчётов. В этом качестве его просто нечем заменить - если только не какой-то другой "бумажной" валютой, которая заняв место доллара, и достигнув той же денежной массы, сразу превратится в "дутую", "необеспеченную" и "готовую вот-вот рухнуть". Слабая национальная валюта заменяется деньгами другого государства или золотом, как рубль - долларом. Слабую мировую валюту заменить нечем - золота столько нет, а сильные инопланетные деньги до нас ещё не добрались).
Средневековый "доиндустриальный" ФЕОДАЛИЗМ по параметрам своего денежного обращения мало чем отличается от АНАРХИИ. Он не имеет центрального органа, способного своими резервами, или обменом государственных услуг на налоги (пусть даже - принудительным) поддержать стоимость национальных денег. Нет особых оснований и для "денежного" единства субъектов национального рынка. Поэтому, архаическая феодальная экономика лишена эмиссионного дохода и вынуждена использовать дорогие "драгметаллические" деньги (в отличие от средневекового Китая, имевшего благодаря "развитому абсолютизму" возможность использовать бумажные деньги ещё в незапамятные времена).
Как было ранее показано в разделе "Коррупции", наше индустриально-феодальное общество вынуждено содержать госучреждения и поддерживать оборот солидарных благ, создающих видимость "цивильных" державных атрибутов ( включающих и национальную денежную единицу - рубль). Что, в сочетании со способностью феодальной системы образовывать достаточно крупные "предприятия" (феодальные вотчины), породило такое финансовое учреждение как наш Центральный Банк. Последнему доверена почётная обязанность хранить золотовалютный резерв, являющийся единственным устойчивым ценностным эквивалентом денежной массы, чем и поддерживать стабильный курс последней. Эмиссионного дохода такой ЦБ не имеет, поскольку может печатать рубли только под покупку резервов, предназначенных исключительно для курсоустанавливающих валютных интервенций. Казалось бы, в современной России должна заработать третья "ценностная составляющая" - экономика у нас вполне рыночная, валовый продукт и товарооборот достаточно большой, у субъектов рынка вроде бы есть все основания для широкого применения рубля в качестве расчётного средства. Благодаря чему рублёвая масса вполне смогла бы преодолеть границу, задаваемую резервом ЦБ, начав давать эмиссионный доход и приближаясь к нормальным для капиталистических стран объёмам (относительно валового внутреннего продукта).
К сожалению, при ФЕОДАЛИЗМЕ солидарная защита карманов (от частных, до - государственного) практически отсутствует, от чего их повышенное наполнение (сверх "прожиточного минимума") сразу же вызывает усиленный криминально-коррупционный слив денег, идущих, исключительно, на потребительский рынок и разгоняющих инфляцию. В результате, даже на 100% обеспеченный валютным резервом рост рублёвой массы, с определённого момента превращается в дополнительный инфляционный фактор, ставя на повестку дня вопрос о связывании этого "избытка" (например, долговыми бумагами того же ЦБ). Хотя, с нашим соотношением рублёвой массы (ок.60млр.$) и ВВП (ок.600млр.$), нам до стандартов нормальных экономик (примерно 1:1), ещё как до неба. Да и сама сохранность резервов ЦБ не абсолютна (98 год тому яркий пример), что препятствует свёртыванию валютных расчётов.
По каноническим рыночным законам, прописанным во всех учебниках, из-за острого дефицита рублей России давно уже следовало столкнуться с дефляцией (падением цен и удорожанием денег) приводящей в соответствие финансовый и товарный - обороты. В реальности же, при стабильном валютном курсе мизерной рублёвой массы мы имеем устойчивую инфляцию (о её причинах, носящих совершенно "неденежный" характер - чуть ниже). Сей парадокс объясняется структурой наших расчётных инструментов, состоящих из трёх составляющих - иностранной валюты, конвертируемых рублей ЦБ и разного рода обязательств (векселя, взаимозачёты, бартер и пр.). Последние, "долговые деньги" можно рассматривать как - эмитируемые отдельным феодалом под обеспечение производимым в его вотчине товаром. Благодаря им, недостатка денег в российской экономике не будет никогда.
Использование денежных суррогатов весьма показательно и позволяет, в частности, сравнить качество различных экономических теорий, пытающихся объяснять "чудеса", наблюдавшиеся в бурный период начала 90-х. Проведём такое сопоставление на примере известного феномена бартерных расчётов.
Практически в любом современном учебнике экономики можно обнаружить стандартный раздел, описывающий процесс замены тупиковой "командной экономической системы" на здоровую "рыночную". Начинается всё с неспособности первой создавать достаточный объём благ, от чего, в тогда ещё советском обществе создаётся товарный дефицит (очереди, пустые полки, народное недовольство и пр.). Дальше наступает этап бартерного обмена: "... в России, в конце 1991 г. на пороге экономических реформ дефицит всех товаров стал настолько острым, что обычные деньги перестали быть полезными - огромная доля торговли пошла на основе бартера. И тут же выявились новые денежные товары (автомобили, лес, сталь, бензин, мясо) на которые можно было выменять всё что нужно..." (*****). После чего, новая либерально-реформаторская власть вводит свободную торговлю и раздаёт предприятия в частные руки, тем самым запуская "животворящие" рыночные механизмы, восстанавливающие "невидимой рукой" всё и вся. Дефицит исчезает, магазины наполняются, товары выпускаются, деньги котируются.
Нелепость утверждения о порождении бартера дефицитом проявляется уже в тех же учебниках - при прочтении других глав, посвященных теории денежного обращения и не содержащих ни малейших намёков на возможность отказа от пользования деньгами в следствии нехватки товара. Это не следует ни из одной формулы или соотношения, в самом худшем случае - лишь фантастическая инфляция. И вдруг такой пассаж - мало товаров, значит - деньги побоку! (Что, кстати, противоречит и реальным событиям тех дней. Ведь даже в самый разгар бартерного оборота никто не отказывался продавать товар за деньги - за доллары, а зачастую и за простые наличные рубли, которые не прикарманит банк и которые так просто превратить в зарплату. Кроме того, именно с периодом бартера совпал бум российских бирж, что тоже никак не вяжется с "острым товарным дефицитом".)
Но зато, вышеприведённый тезис позволяет казённым "учёным экономистам" выстраивать следующую логическую цепочку: порочная "командная система" перестала выпускать товары, ставшие дефицитными и переставшие продаваться за советские деньги. От чего, последние сошли на нет, истреблённые бартером. Оставшийся без сбережений и товаров народ спасли реформаторы, построившие рынок, который, в свою очередь, победил дефицит и заодно - бартер. С рынком пришло изобилие и новые деньги, которые, правда, достались далеко не всем. Но вины реформаторов здесь нет - дефицит устроили ещё коммунисты, а советские рубли пропали из-за ихнего дефицита. Вот так-то.
СЛМ же трактует всплеск бартера начала 90-х совершенно иначе - как результат быстрого перехода российского общества от АБСОЛЮТИЗМА к ФЕОДАЛИЗМУ, за которыми просто не поспевали соответствующие изменения денежной системы. В ходе такого перехода все "хозяйствующие субъекты" превращаются из "винтиков" единого советского производственно-потребительского механизма, имевшего твёрдые обязательства по товарному обеспечению советского рубля, в самостоятельных рыночных "игроков", никому и ни чем не обязанных (более подробно сей процесс был рассмотрен чуть раньше, в разделе "Коррупция"). Мало того, параллельные деструктивные изменения происходили и во властных структурах, что разрушало ключевые элементы системы денежного обращения (когда было просто невозможно переслать деньги из одного города в другой, а вот фальшивые авизо ходили запросто).
В результате, ценность рубля СССР (нормальной "абсолютистской деньги", обеспеченной лишь "государственными ценностями") быстро покатилась к нулю. В то время как иных денег, свободно конвертируемых в "универсальные ценности" и потому - отвечающих требованиям складывавшейся феодальной экономики, на постсоветском пространстве просто не было. От того-то и расцвёл бартер, как единственно возможная форма безденежного рыночного обмена, порождённого не дефицитом товаров, а - дефицитом денег . Существовал же бартер до тех пор, пока финансовый оборот нашей феодальной экономики не наполнилась новыми расчётными инструментами (валюта, конвертируемые рубли российского ЦБ и эмитируемые феодалами денежные суррогаты).
Как видим, последняя трактовка вполне соответствует любым формулам классической теории денег и не коробит "историческую память". Но вот заслуги либеральных реформаторов она сильно девальвирует, в лучшем случае - до преступной некомпетентности. (Обсчитывая перспективу отпуска цен наши "экономисты-гайдаровцы" исходили из простого соотношения соврублей и товарооборота. Получалось, что при переоценке последнего до равновесного состояния с денежной массой достаточно двукратного роста цен. Только теперь они начинают публично признавать свою ошибку - мол не учли бартер, валюту, общий бардак - благодаря которым цены в соврублях "нерасчётно" устремились в бесконечность.)
В настоящий момент денежные суррогаты почти не используются - в России более чем достаточно валюты и обеспеченных рублей ЦБ. Казалось бы, обвальная девальвация 1998г. должна была вызвать острый дефицит денег и активную эмиссию суррогатов. Но этого не произошло, поскольку параллельно с обесцениванием рублёвой массы во столько же раз подорожала (относительно внутренних цен) масса "валютных денег". Последняя сконцентрировалась в сфере накоплений и крупных платежей, обращаясь с минимальной скоростью. Кроме того, поскольку эта валюта ходит мимо "чёрных дыр" - казны и местных бюджетов, рост её "денежной массы" не вызывает коррупционного ажиотажа и дестабилизации внутреннего рынка, как то свойственно нашим "деревянным".
Рубли же ЦБ после дефолта полностью ушли из области "сокровищ" и используются сегодня только для сиюминутных расчётов по текущим платежам. Поэтому они обращаются с максимальной скоростью и недефицитна даже в таком мизерном количестве(Чему, также, способствует "сырьевой" характер нашего ВВП с невысокой добавленной стоимостью и минимумом расчётов). Отсюда, два частных но весьма показательных следствия.
Первое - аномально высокий процент наличных рублей (около 50%). "Быстрые" платежи это, прежде всего - зарплата и розничный товарооборот, поэтому обслуживающая их денежная масса должна быть максимально наличной.
И второе - убогая банковская система России, не способная исполнять функцию кредитования. Если никто не копит рубли (кроме пенсионеров - в сбербанке), то и кредиты банкам не с чего давать. Остаётся прозябать на обслуживании расчётов и торговле валютой.
