Еще о завершении "Эпохи цветных революций". Часть первая Почти три года назад, в апреле 2014 года, я написал пост «Конец эпохи «Оранжевых революций»», посвященный событиям на Украине. Уже тогда, сразу после победы пресловутого «евромайдана», стало ясно, что «что-то тут пошло не так». В это время Украина была еще мирной страной, будущая Гражданская война еще только начинала выкристаллизовываться, а основные ее «фронты» проходили еще между рядами митингующих. Где основным оружием выступали камни и палки, а даже огнестрел был еще относительной редкостью. И уж конечно, о том, что через очень короткое время в дело пойдут танки, вертолеты и системы залпового огня, никто предполагать не мог. Однако уже тогда было ясно, что привычного течения «мирной революции» тут не будет – страна очень быстро началась погружаться в пучину конфронтации, в то время, как для «классического оранжада» характерен обратный процесс. Именно на основании этого и можно было заключить, что время подобных событий прошло, что вместо «оранжевых» нас ждут совершенно иные «революции». И, как показала практика – не только нас… (И, кажется, среди этих «революций» будут и настоящие революции – но о них следует говорить отдельно.)
* * *
Но еще несколько лет назад подобное предположение казалось невероятным. О «настоящих» революциях вообще полагалось не вспоминать иначе, как и историческом аспекте. А вот революции «цветные», напротив, казались главной «фишкой» любой политики. Как в положительном, так и отрицательном значении. Наверное, многие помнят, как лет десять назад правящий в РФ режим реально испугался опасности «оранжада». Итогом всего этого стала попытка создания «антиоранжевого движения» в стране – пресловутых «кремлевских молодежек». Сейчас все это уже основательно забыто, а тогда во все эти «Наши» и «Идущие вместе» вкладывались реальные деньги, их лидеры постоянно суетились среди «взрослых» политиков, а молодежный лагерь на озере Селигер казался реальным центром политики.
Данная активность была понятной. Недавняя победа «Оранжевой революции» на Украине, как могло показаться, продемонстрировала абсолютную эффективность метода. Считалось, что вооруженные знаменитыми «методичками Шарпа», западные политтехнологи легко смогут свалить любую власть– если захотят, конечно. В том числе, и российский. Впрочем, самое удивительное во всем этом было то, что, ужасаясь «потрясающей эффективности» «оранжадов», российские политики не желали видеть и признавать того, что сама российская политическая система является не чем иным, как результатом такой же «цветной революции». На самом деле, практически все смены режимов, случившиеся в Восточной Европе с конца 1980, происходили по практически одинаковой схеме. Той самой, что через десятилетия спустя будет выражена в пресловутой «методичке». А именно – начиналось дело с выступления активной молодежи, постепенно набирающей массовость, затем протесты обретали радикальные требования – но, при этом, оставались мирными. А затем власть падала…
Именно это и случилось на Украине 2004 года. И именно этого ожидали от пресловутого «Евромайдана». Гадали – удастся или нет в этот раз «раскачать народ», сможет ли «активная молодежь» победить пресловутого «тирана». И уж конечно, никто не мог предположить, что может быть по-другому. Конечно, были и иные примеры – тот же Нагорный Карабах, Таджикистан, Приднестровье, наконец, Югославия. Регионы, где смена власти привела к жестоким и кровавым войнам. Но все это казалось некоей аномалией, следствием «отсталости» и «дикости» населения в данных местах. (Хотя – «дикое Приднестровье» - это, по сути, оксюморон.) Нормой выглядело именно «европейское» протекание процесса, то, чем очень любили хвалиться «либералы» до недавнего времени. Дескать, переход от СССР к антисоветским государствам прошел почти бескровно – в отличие от обратного процесса. И приводили в пример хоть Чехословакию, хоть РФ, хоть Украину. И особых оснований не верить им не было – да, десоветизация принесла много страданий, однако гражданской войны действительно не получилось.
Именно поэтому в том же 2013 году мало кто обращал серьезное внимание на творящиеся в Киеве беспорядки. Именно поэтому даже откровенно русофобские заявления «майданщиков» не вызывали особого резонанса. Ну, бузят отморозки – так пусть бузят. Что от этого измениться? Ну, и самым главным аргументом – хотя и самым глупым (причем, не только в этом случае, а, наверное, вообще в истории) было: хуже быть не может. Действительно, жизнь в постсоветском государстве и так была не сахар – куда же ей еще падать? Поэтому, даже если и не удастся добиться пресловутой «евроассоциации» с «безвизом», то, по крайней мере, особого ухудшения ждать не стоит? Сейчас, разумеется, это выглядит смешно - особенно после того, как было заявлено, что для достижения уровня 2013 года Украине придется ждать лет десять. И это еще не самое страшное. Гораздо хуже то, что страна стремительно архаизируется, закрываются современные производства, а наиболее квалифицированные работники не видят для себя иного выхода, кроме как уехать за рубеж.
* * *
Впрочем, обсуждать ту яму, в которой оказалась Украина тут нет смысла – в настоящее время нам не до злорадства. Более важным тут является другое. А именно – неуникальность подобных процессов. Дело в том, что так же, как «Оранжевая революция» 2004 года была неуникальной по отношению к огромному числу пресловутых «Цветных революций», так и современная «евромайданная революция» не является уникальной по отношению к целому ряду подобных процессов. И, прежде всего, тут стоит упомянуть «Арабскую весну». Эта самая «Весна» так же начиналась, как типичный «оранжад» - с мирными демонстрациям, записями в «твиттере», песнями и плакатами. А закончилась – отрезаниями голов, городами, разбитыми в хлам, разрушением всей имеющейся промышленности и толпами беженцев, устремившихся в Европу. Т.е., практически тем же самым, что и на Украине – ну, может быть, с поправкой на больший масштаб ближневосточных событий.
Собственно, данная страна тут интересна только потому, что позволяет вывести вопрос из привычной «религиозной» или «геополитической» трактовки, в рамках которой обычно пытаются объяснить потрясшие Ближний Восток события. Ведь на Украине нет ни нефти, ни политического ислама – т.е., тех факторов, к которым обычно сводят арабскую катастрофу. Да, конечно, можно выстраивать хитроумные конструкции с «важностью Украины для геополитических целей». Но, если честно, все это будет откровенной натяжкой. Поскольку «Большого мира» данное место есть крайне глубокая глушь – и единственный смысл стремиться получить тут свое влияние состоит лишь в том, что это влияние может быть установлено очень дешево. Настолько, что может быть доступно какому-нибудь «клану Байдена» - т.е., силе в мировом масштабе незначительной.
Впрочем, самым главным во всех этих конфликтах является то, что кто бы не был заинтересован в установлении своих интересов в обоих случаях, он однозначно проиграл в результате случившегося. Теперь это видно очень хорошо. Кто бы не запустил маховик «Арабской весны» или «Евромайдана» - единственное, что он получил, так это увеличение хаоса. А это, само по себе, вряд ли рассматриваться, как достижение. Ведь любая собственность или власть имеет смысл только тогда, когда ее признает большая часть населения, а для страны, попавшей под власть Хаоса, подобное невозможно. Разумеется, многие пытаются выйти из сложившегося положения через т.н. «стратегию управляемого хаоса»: дескать, никто не собирается устанавливать тут порядок, что изначально весь смысл и состоял именно в «хаосизации» региона. Но это есть не что иное, как сохранение хорошей мины при плохой игре. Ведь даже для США «заварушка», начавшаяся на Ближнем Востоке, чем дальше, тем становится более накладной. Европа же несет со всего этого однозначные потери. (Да и с Украиной дело обстоит подобным образом.)
То есть, если про «Цветные революции» можно было сказать, что они несли своим зачинщикам однозначные блага при минимальной затрате сил, то про то, что сейчас начинает развертываться по всему миру, можно сказать лишь обратное. Кровавая баня, совмещенная с архаизацией общества – это не то, что может выглядеть, как выигрыш. Скорее наоборот – и вот уже и Штаты, и Европы отчаянно ищут выходы, как бы с сохранением лица выйти изо всех этих игр. И, если честно – то не находят. Подобная ситуация значит одно – то, что время «уверенной игры» (или, хотя бы, «уверенности в игре») подошло к концу. И отныне все, что ни делается – является, в лучшем случае, результатом чистой удачи. В лучшем – поскольку на порядок чаще к «игрокам» приходит неудача, что так хорошо можно наблюдать в любом казино. А значит, кровь, смерть, разрушение становятся не просто необходимым элементом нашего мира - они возвращают себе в нем пальму первенства. Пока это еще мало кем осознается – но, чем дальше, тем явственнее будут проступать контуры пресловутого «Нового мира». От которого никому не удастся уйти. (Но который – тем не менее – имеется прямая возможность изменить. Это так, чтобы не потерять исторического оптимизма.)
* * *
«Мирные» или «Бархатные революции» теперь становятся элементом недавнего прошлого. Прекрасного периода, когда, как казалось, кровожадность истории навсегда ушла из жизни людей. Хотя бы населяющих т.н. «развитые страны». Впрочем, и неразвитые так же должны были идти по тому же пути, постепенно «гуманизируясь» и изживая жесткость. В это время создавались многочисленные теории о том, что люди, становясь богаче и образованнее, перестают воспринимать насилие, как норму – и поэтому именно богатство и образование является залогом гуманизма. В общем, мир двигался к своему сияющему либеральному финалу, и знаменитый «Конец Истории» Фукуямы лишь подводил итог под данным движением. Особенно показательным в этом плане стало падение Советского блока, а затем и распад СССР, давший либералам столько надежд. Этот мирный - за некоторыми исключениями - переход они сравнивали с «кровавыми» результатами «классических революций», и прямо считали результатом своего очевидного превосходства над «красными».
Вот тут то мы и подходим к самому главному. Знали бы эти самые либералы, как они заблуждались! И не просто заблуждались, а, буквальным образом, переворачивали ситуацию с ног на голову! Ведь в реальности дело обстояло совершенно противоположным образом: это не особые преимущества либеральных сил, вроде их «миролюбия», вели к бескровности и «бархатности» «демократических революций». А напротив, это особенности созданных «красными» общественных систем указанным переворотам завершиться без жертв. Это «красные» создали систему, в которой основная масса населения оказалась настолько защищена созданными для этого подсистемами, что не видела никаких причин особо реагировать на смену власти. Да, либеральные активисты смогли победить только потому, что на их победу большей части населения было просто наплевать – поскольку большая часть имеющихся благ, как тогда казалась, является «естественными». В итоге, сломив слабое сопротивление госаппарата – большая часть членов которого оказывалась в числе сторонников переворота – «демократы» оказывались единственной признанной властью.
Собственно, все «революционные действия», по сути, заключалась в смене вывесок и флагов. Ну, и в переделе собственности – но так как, при «коммунистах» она была общая, то мало кого волновала. Вот когда от «общей» собственности начинали переходить к «личной» - т.е., повышать цены и тарифы, уменьшать зарплаты и закрывать рабочие места – тогда да, начинались какие-то возмущения. Но не сказать, чтобы особо сильные – навыки классовой борьбы были утеряны, да и «новые власти» старались не особенно «дразнить гусей», оставляя народу хоть какие-то возможности для выживания.
* * *
В итоге первое постсоветское десятилетие прошло в постсоветском мире под знаком отсутствия реальной политической борьбы. Это где то в Африке или Южной Америке кипели котлы насилия, где-то кто-то кого-то убивал и насиловал, это в «диких республиках» Средней Азии и Кавказа перерезали людям голову. Это на Балканах – практически том же «Европейском Кавказе» - устраивали этнические чистки и массово сбрасывали трупы в ямы. А в том мире, который можно назвать «европейским» - даже за пределами Европы – в целом было спокойно. Да, страны бывшего СССР пережили данный момент тяжелее, нежели та же Восточная Европа. Да, на территории России где-то замерзали целые поселки. Где-то бандиты убивали друг друга и окружающих. Где-то закрывался единственный завод, и люди оказывались без средств к существованию. Но мощь созданной Советской Властью системы жизнеобеспечения была такова, что прямой угрозы для жизни подавляющей части людей не было. Не было ни голода, ни холода. Сейчас страшно даже представить, насколько прочно все было построено, чтобы пережить период, когда в тот же ЖКХ или «социалку» не вкладывалось не рубля. И, при этом все продолжало работать. Дети шли в школы, доктора лечили больных, из крана текла вода, причем даже горячая, а на поезде можно было доехать от одного конца страны до другого.
Получалось, что жизнь особо-то не поменялась. Разумеется, потери были – но не фатальные. Правда, можно было заметить, что под этой «маской» внешней приемлемости притаилась «ползучая деградация». Падал уровень образования, снижался уровень производства, все большая часть товаров становилась импортной. Советские подсистемы ветшали, разрушались – но тогда казалось, что все еще может наладиться. Вот начнут новые собственники вкладывать производство, в инфраструктуру, «в людей» – тогда и заживем, как в Европе. Именно под данную «тему» и случилась упомянутая уже «вторая волна» цветных революций – когда властям пытались напомнить о запоздывавшей «европеизации». И снова все прошло почти мирно. Где-то, как, например, в Киргизии, конечно, немного «постреляли» - но в целом, общество приняло случившиеся перемены довольно лояльно. А что, собственно, должно было измениться при этом? Жизнь продолжала течь своим чередом, и очередное перераспределение собственности и власти обывателя не затрагивало. Да, после «Оранжада», как правило, наступало увеличение тарифов ЖКХ и рост цен – но разве и тарифы и цены не росли и без этого? Да, приходящие к власти новые силы, были, как правило, националистически и антикоммунистически настроены – но разве «старые» так же были интернационалистами и коммунистами?
Самое же главное оставалось прежним – пусть со скрипом, но продолжали работать некогда созданные коммунистами подсистемы. Они все еще продолжали скреплять общество в единое целое – и позволяя «новым властям» так же ничего не делать, как можно было не делать «старым» (имеется в виду, постсоветским властителя «первой волны»). Создавалась иллюзия вечности и неизменности существующего положения. Как пресловутый пессимист из анекдота, постсоветский гражданин говорил себе: «хуже быть не может!». Казалось, что эта азбучная истина – ведь что может быть хуже «дикого», как казалось тогда, капитализма. О том, что «дикий капитализм» не может быть с бесплатными больницами и общедоступной горячей водой, постсоветский человек, как правило, не задумывался.
* * *
Но оказалось – что хуже вполне быть может. «Евромайдан», встреченный, как очередной «Оранжад», оказался гораздо опаснее банального передела власти и собственности. Он превратил прежнюю унылую деградацию постсоветского типа в новый, до этого еще не виданный процесс ускоряющегося падения в пропасть. Этого не ожидал никто – и до сих пор большая часть украинского, да и не украинского населения еще не может понять: что же с тогда произошло. А произошло, если честно, событие абсолютно ожидаемое и закономерное. Да и еще, как было сказано выше, довольно неуникальное, многократно повторяемое в самых разных обществах – и, к сожалению, практически неизбежное.
Конец эпохи "цветных революций". Часть вторая. - Durga 04.02.2017 14:23:41 (201, 15687 b)