Статья "Безумие газовой войны на фоне империалистической глобализации"
Безумие газовой войны на фоне империалистической глобализации
Прошедший 2005 год завершился грандиозным скандалом в российско-украинских отношениях по поводу цен на российский газ, которые потребляет Украина для производственных и социальных нужд. После заявлений так называемого украинского президента Виктора Ющенко в марте 2005 года по поводу перехода с Россией на “прагматические рыночные отношения”, прежние договоренности между Россией и Украиной, о единых ценах на газ и нефть в рамках Единого Экономического Пространства (EЭП, куда входят также Белоруссия и Казахстан) были поломаны. Последний продуктивный раунд этих переговоров состоялся 21 декабря 2004 года за несколько дней до так называемого третьего тура выборов президента Украины, непредусмотренного действующим тогда выборным законодательством. О том, что такие договоренности были достигнуты как раз накануне “оранжевой революции” на Украине нынешняя пропагандистская компания в российских СМИ, якобы отстаивающая интересы России, почему-то забыла упомянуть.
Упор в этой пропагандисткой компании был сделан на том, что повышение Россией цен на те не то 16,5, не то 18, не то 25 млрд. кубометров российского газа, потребляемого Украиной, в 4 раза – с 60 до 230 долларов за 1000 кубометров - соответствует пресловутым рыночным принципам, от которых во имя собственной выгоды отступать никак нельзя, иначе останешься в дураках, тем более, что и сам украинский президент настаивает на рыночном подходе. Раз Западная Европа покупает у нас газ по 230 долларов, значит, и Украина должна покупать по той же цене – иначе мол, у нас нет смысла ей этот газ продавать. Хватит, во имя фальшивой дружбы народов снабжать дешевым газом упрямых хохлов, которые голосуют за американских марионеток. Тут же нашлись “теоретики”, типа Бориса Федорова, бывшего министра финансов, которые с честным лицом праведника внушали с телевизора доверчивым россиянам, что, мол, никакого злодейства в том, нет, если с Украиной мы будем теперь рассчитываться за газ по тем же принципам, что и с Европой – “живыми деньгами”, и по той же цене в американских долларах. Так как с чего бы вдруг ставить Украину и Европу в “неравное положение”. Европа – платит “живыми деньгами” – пусть и Украина платит этими же самыми деньгами со знаком доллара или евро. Тем более, что это увеличит прозрачность сделок, в отличие от имевших место прежних “непрозрачных” бартерных схем расчета.
Забыл только рыночный праведник сказать, что Европа свои деньги рисует на бумаге, а Украине за эти валютные деньги придется продать этой самой Европе огромное количество реальных товаров – и все только для того, чтобы Россия положила эти “живые деньги” обратно – в европейские и американские банки. Потому, что, как неоднократно заявляли наши экономические министры, - Кудрин с Грефом, – инвестиции в российскую экономику заработанной на Западе валюты ухудшают, оказывается, инвестиционный климат в России. Но это осталось за кадром, так же как и размышления о том, а как же украинские предприятия сведут концы с концами, потребляя российский газ по вчетверо возросшей цене, и что будет с украинскими гражданами, работающими на этих предприятиях и членами их семей. Но даже если следовать чисто рыночной логике, не признающей физические потребности людей и промышленности, а признающей только платежеспособный спрос, то и тут не все понятно. Ну, допустим, не будем мы продавать Украине газ по “невыгодной” для нас цене – а куда мы его будем девать? - Европе продавать? Но она не может произвольно увеличить свои потребности ни с того ни с сего на десятки миллиардов кубометров. Значит, торговать надо с Украиной по той цене, в которой сойдемся. Действительный рыночный подход предусматривает именно ту цену, на которой сходятся и продавец и конкретный покупатель, а не какую-то единую цену для всех. Если имеются излишки товара, а он не распродается – на него просто сбрасывают цену, подчас многократно.
В общем, задумка была со стороны России неслабая. - Ради увеличения и без того разбухших валютных резервов и стабилизационного фонда - одновременно укокошить сотни украинских предприятий и пустить по миру людей, которым эти предприятия давали средства к существованию. Очень патриотично. Если иметь в виду, что тысячи российских предприятий в 90-ые годы были пущены ко дну по той же фундаменталистской рыночной схеме (вывоз сырья, потребляемого этими предприятиями за границу) и ради той же цели (бессмысленного накопления денег, которые нельзя тратить, - в иностранных банках), то в серьезности намерений рыночных фанатиков не приходилось сомневаться, кабы не одно “но”. - Трубопровод, снабжающий газом Европу, идет по территории Украины, а она, разумеется, имеет все физические возможности отобрать из него столько газа, сколько надо, срывая, тем самым поставки газа в любимую Европу. Что она и не замедлила сделать в первых числах января нового года. Европа и Америка выразила озабоченность по поводу надежности снабжения газом европейских потребителей, и Москва пошла на попятную. Это естественно, ведь полубесплатно снабжать газом Европу, регулярно оставляя половину выручки в европейских и американских банках, - остается в главных приоритетах внешней политики и торговли нынешнего российского правительства. Но братьям украинцам этого позволить никак нельзя.
В результате Москва измыслила схему продажи Украине российского газа по 230 долларов за тысячу кубометров, по которой Украина будет его покупать, тем не менее, по 95 долларов за тысячу кубометров через совместное предприятие посредника-монополиста “РосУкрЭнерго”. Как нам объясняют, это предприятие не будет в убытке, потому, что дорогой российский газ оно будет “смешивать” c дешевым туркменским газом по 44 доллара за тысячу кубов, и этим будет обеспечена рентабельность торговли. Украина же в полтора раза поднимает тарифы за транспортировку российского газа в Европу. Забыли только растолковать, а почему именно Туркменбаши Сапурмурат Ниязов отказывается продавать газ по “мировым ценам”, а хочет продавать впятеро дешевле? И почему это его устраивает. Недавно на встрече с Путиным президент Туркмении заявил, что хочет продавать газ Украине по цене не впятеро меньшей мировой, а всего лишь в три раза меньшей. В результате продажи “смешанного” российско-туркменского газа Украине по цене 95 долларов за тысячу кубов потеряют рентабельность. Поэтому до сих пор этот вопрос окончательно не урегулирован. Сама эта схема торговли остается покрытой мраком, хотя президент Путин заявлял о ее прозрачности. Кроме того, как явствует из последних сообщений СМИ, Украина продолжает заниматься практикой “несанкционированного отбора газа”, отбирая в день в среднем примерно по 50 млн. кубометров, что эквивалентно 18 млрд. кубов в год.
Ясно одно. Ни по каким “мировым ценам” Украина покупать газ пока что не будет, и это, слава Богу. Но примечательным остается то обстоятельство, что людоедские претензии российских властей фактически поддержала и значительная часть так называемой оппозиции. Когда российские прикормленные экономисты и телевизионные ведущие заявляют, что Россия, продавая газ Украине не по мировым ценам, якобы субсидировала ее не то на 3, не то на 5 миллиардов долларов в год – это понятно. Но непонятна логика вождей партии “Родина”, когда они говорят про ту же необходимость перехода на “экономически оправданные” цены в расчетах за нефть и газ c партнерами по СНГ. Так председатель партии Родина Дмитрий Рогозин в своем заявлении на газовую тему прямо отметил: ”Сама по себе эта тенденция, согласно которой соседи должны платить настоящие деньги за настоящий газ ( гривны и рубли, очевидно по мысли Рогозина – ненастоящие деньги – И.Н.), и чем более пророссийской будет их позиция, тем более интересной будет на него цена, -это то, о чем давно уже говорит патриотическая оппозиция в России. И в этом смысле мы подтолкнули власть к пусть не очень адекватным, но тем не менее правильным шагам в области газовой внешнеэкономической стратегии”.
Почему же Рагозин называет шаги, предпринятые российской властью в газовой войне не очень адекватными, но правильными? – Потому что с одной стороны ему совестно морозить украинских граждан в самой середине небывало холодной зимы и способствовать остановке многих украинских газопотребляющих предприятий. Но с другой стороны он верит, что самые бесчеловечные порядки, самая аморальная власть имеет свое законное право на существование, если отстаивает экономические интересы своей страны. И с этой стороны ему экономические предпосылки дороже всякой морали, ибо какая еще может быть основа у морали, как не экономические интересы населения? Разве не этому нас всех учили в школе? Не такому рациональному мышлению?
Жаль нас явно не учили тому, что утеря разумом доброты и сострадания к ближнему приводит к очевидному результату, давно предсказанному православными мыслителями – к потере этого самого разума. Нет, нас учили конечно, но только в художественной форме ( “не рой другому яму, сам в нее попадешь”), а надо бы еще было на уроках истории, философии и политэкономии.
Покажем теперь, что никаких истинно экономических предпосылок к газовой войне между Россией и Украиной нет и быть не может. Применив ту же логику наших горе-патриотов про “бесплатное субсидирование” Украины Газпромом к потребителям на российском внутреннем рынке, мы убедимся что и этих потребителей, то есть нас самих, Газпром также “субсидирует”, причем на гораздо большую сумму. Ведь конечный потребитель на российском рынке покупает газ по 40 долларов за тысячу кубометров в пересчете по текущему внутреннему курсу рубля к доллару, а вовсе не по 230. А потребителей газа на территории России куда больше, чем на территории Украины. “Субсидирует” Газпром нас уже много лет, но до сих пор почему-то не обанкротился. Какой из этого следует вывод? – А вывод из этого следует простой. Те, тарифы, которые действуют на внутрироссийском рынке, вполне экономически обоснованы, и применение этих же тарифов к потребителям в бывших союзных республиках никакого ущерба экономике России нанести не может. Именно такая логика и проводилась на переговорах о единых ценах на газ и нефть в рамках Единого Экономического Пространства (EЭП), которые были нарушены “оранжевой революцией” в конце 2004 года. Именно про такой подход и говорят сторонники “живых денег” в расчетах между странами СНГ как о непрозрачных бартерных сделках. Для них все торговые сделки, не опосредованные иностранной валютой, являются бартерными.
Зададим себе очевидный вопрос. Для чего вообще во взаимной торговле между странами СНГ необходимо рассчитываться в долларах или евро? Неужели Россия не смогла бы торговать с Украиной, Белоруссией, Казахстаном и другими государствами СНГ, если бы не было Америки и Европы, с их фабриками денежных знаков? Неужели недостаточно тех фабрик дензнаков, которые существуют внутри СНГ? Никаких препятствий в физическом мире, делающих невозможной взаимовыгодную торговлю, взаимовыгодный обмен товарами в границах бывшего Союза без использования валют третьих стран ( пусть и развитых) не существует. Такие препятствия существуют только в мозгах постсоциалистических правителей, и обслуживающих их идеологов-экономистов, внушающих всем, и прежде всего самим себе, что никаких иных денег, кроме валют западных стран не существует в природе. Все остальное – это бартерный обмен. Это то, что можно с полным правом назвать неоязыческой «религией денег». Вот до такого уровня мышления доходят рационально мыслящие люди нового времени. Им не надо сверять свои мысли с референтными объектами в реальном физическом мире. Для них вообще не существует никаких реальных объектов и субъектов с их физическими свойствами, нуждами и потребностями, а существуют только референтные тексты заемных экономических и идеологических учений, по соответствию которым они и сверяют правильность тех или иных своих утверждений.
Например, министр финансов Кудрин неоднократно заявлял прямо по телевидению, что инвестиции в экономику России из средств валютного резерва и стабилизационного фонда увеличат инфляцию и, тем самым ухудшат инвестиционный климат. При этом он ссылался на основное уравнение монетаристской теории, согласно которому одномоментное введение дополнительных денег в обращение увеличивает общий уровень цен, то есть увеличивает инфляцию. Потому что количество денег в экономике увеличивается, а количество товаров остается прежним. С точки зрения уравнения теории монетаризма, на которое ссылается Кудрин, все правильно. Но здравый смысл требует ответа на вопрос – если инвестиции в экономику ухудшают инвестиционный климат, то получается абсурд – инвестировать в экономку вообще нельзя. Этот абсурд разрешается просто, стоит только взглянуть на реальную сущность вопроса. А состоит она в том, что те деньги, которые так не хочет вводить в экономику Кудрин, это не продукция фабрики дензнака Российской Федерации, а иностранная валюта – долговые обязательства не Российского государства, а государств Европейского Союза и США. Зотото-валютный резерв РФ почти целиком состоит из долларов и евро. Стабилизационный фонд, впятеро меньший валютного резерва, хоть и является рублевым, но каждый рубль в нем ( как и вообще всякий рубль в созданной по указанию американских советников “рыночной” финансовой системе России) эмитирован при покупке иностранной валюты Центральным Банком РФ, т.е. происходит от продажи наших товаров за рубеж, а стало быть, может быть обменян на валюту.
Зачем же вообще вводить иностранную валюту на внутренний рынок России в качестве “инвестиций”, если обеспечена она иностранными обязательствами? Никакого разумного смысла в этом нет. Какой может быть действительно экономический смысл для нашей страны в том, чтобы валюта, полученная с продаж реальных товаров за рубеж, просто болталась внутри страны, не используясь для покупки иностранных товаров? В этом, несомненно, есть прямая выгода Западным странам – товары свои мы им продали, свою валюту они нам за эти товары заплатили, но мы за эту валюту у них никаких товаров не покупаем, а копим ее в валютных резервах, стабфонде, используем в качестве платежного средства на внутреннем рынке. Т.е. внешняя торговля России превращается в безвозмездный вывоз значительной части наших товаров за границу – в фактическую дань победителям в холодной войне, но при этом наши экономисты делают вид, будто мы взаимовыгодно торгуем с иностранными государствами, называя эту дань термином “чистый экспорт”. Так чтобы начать избавляться от этой дани ( а составила она только с 1998 года ни много ни мало – 600 млрд. долларов чистого экспорта), и необходимо начать тратить хотя бы ту валюту, которая находится под контролем государства. И не на внутреннем рынке – а на рынке внешнем, т.е. там где и положено тратить валюту в силу ее экономической принадлежности. Естественно, что если государство начнет тратить валюту на внешнем рынке для закупки инвестиционных товаров для обновления и пополнения катастрофически стареющих основных фондов страны, для оплаты труда иностранных специалистов на реконструируемых по современным технологиям предприятиях – то никакой инфляции на рынке внутреннем это не вызовет, так как никаких денег на него введено не будет, а будут ввезены, напротив, товары и услуги из-за границы.
После этих рассуждений становится понятно, что нет никакой экономической необходимости использовать иностранную валюту и для взаимных расчетов при торговле между республиками бывшего Советского Союза. Более того, это наносит прямой ущерб производству товаров, нужных для потребления внутри самих этих стран. Рассмотрим такой поясняющий пример. Он особенно полезен для тех, кто уже разучился мыслить в категориях качественных натуральных показателей экономики, относящийся к реальному производству и потреблению, и готов представлять экономическую действительность только в ее сугубо количественных, абстрактных, обезличенных и взаимообмениваемых формах.
Давайте посмотрим, как производство в третьих странах для их собственного потребления зависит от воли главных капиталистических метрополий.
Если человек производит некий предмет сам для себя, то объём его производства не зависит от имеющихся на рынке денег. Если два человека производят друг для друга, обмениваясь товарами между собой, то деньги тоже не имеют значения.
Но если эти двое будут обмениваться через деньги, то объём их торговли между собой будет зависеть от наличия у них золота или от объёма их торговли с третьими лицами, которые расплачиваются “твердой валютой”. Торгуя через контролируемую третьим валюту, они не смогут увеличить собственное производство, которое нужно только этим двоим. Ведь под это дополнительное производство этот третий не даст валюты для обмена товарами, так как его это производство не интересует, ибо оно внутреннее, не предназначенное для внешних продаж. Более того, вполне возможно, что это производство, налаженное между двумя первыми лицами, станет поглощать дополнительные ресурсы, которые эти два лица обычно продают третьему лицу – тогда третье лицо - обладатель твердой валюты - будет кровно заинтересован в том, чтобы не позволить первым двум лицам затевать лишние с его точки зрения производства.
Рассмотрим это на примере стран. Пусть две страны Россия и Украина торгуют между собой на сумму, равную в пересчете 10 миллиардам долларов в год. Россия поставляет Украине природный газ, сырую нефть, лес и цветные металлы, а Украина поставляет России оборудование и машины для нефтяной, газовой и металлургической промышленности, а также продукты питания. Допустим, что по природным условиям у них есть сейчас все возможности увеличить производство, и есть взаимное желание увеличить товарооборот до 20 миллиардов в пересчете на доллары. Если они используют бартер или свободно эмитируемые в нужных количествах национальные деньги, то проблем не существует.
Но если они хотят использовать твёрдую валюту, то поскольку ни одна из этих стран не может просто напечатать доллары, то им необходимо сначала увеличить экспорт в богатые страны, заработать там доллары, и направить эти доллары для обслуживания внутреннего оборота между Россией и Украиной. Если они не могут увеличить экспорт в капиталистические метрополии, то не смогут увеличить и внутренние производства, и не смогут, соответственно, увеличить взаимный товарооборот продукцией этих производств. Более того, для зарабатывания долларов для обеспечения взаимного товарооборота России и Украине изначально пришлось остановить ряд внутренних производств ради вывоза сырья и материалов, потребляемых этими производствами, для продажи за доллары. Проигрыш для наших стран здесь двойной – изначально долларовые бумажки, которые были запущены в обеспечение взаимного товарооборота, были обменены на реальные товары российского и украинского производства без ввоза компенсирующего количества импортных товаров для населения. Во-вторых, Россия и Украина вынуждены были остановить ряд своих внутренних производств, вынужденно лишенных сырья и материалов, проданных за границу для обеспечения долларовой массы для внутреннего товарооборота как между Россией и Украиной, так и внутри самих наших стран.
То же самое происходит, если мы говорим не о странах, а о предприятиях внутри одной страны. Внутренний товарооборот между этими предприятиями напрямую зависит от их экспорта в метрополии. Если у власти в России и Украине стоят чистые идолопоклонники “религии денег”, то бартер не будет их интересовать вовсе , и они скорее остановят значительное число производств ( что они и проделали в реальности), и будут работать только на сильные капиталистические метрополии, которые платят в долларах (которые просто печатают).
Почему в основу денежной системы стран СНГ положен такой безумный принцип как зависимость от количества золота и иностранной валюты? Почему наше внутреннее производство и потребление должно зависеть от размера золотовалютного запаса? - Потому что это идеальный способ скрытого управления странами, монопольного управления мировыми деньгами и через них – мировым производством. Потому что цель Запада в том и состоит– чтобы финансовые колонии (колонии нового типа, в которые превратили республики бывшего Союза) производили только то, что нужно Западу и совсем не смогли в конце концов обеспечивать неподконтрольное Западу внутреннее развитие.
Правительство США, просто изменяя процент доходности по своим долговым обязательствам, может отсасывать больше или меньше необходимых товаров из своих финансовых колоний, уменьшая или увеличивая там производство. Добавляя к этому механизмы пирамид, займов МВФ и прямое владение собственностью в колониях, западные метрополии могут напрямую регулировать производство в финансовых колониях с не меньшей эффективностью, чем это делал Госплан.
Чем меньше страна, тем она сильнее зависит от внешней торговли, тем она лучше управляема через финансовые инструменты. Чем выше доля экспорта-импорта в стране, тем легче ей управлять. Чем крупнее страна, чем меньше она нуждается в импорте, тем она независимее. Поэтому целью является дробление крупных стран на максимально мелкие части. Вот для чего был раздроблен СССР. Маленькие страны, как Белоруссия или Куба, какими бы независимыми они не хотели быть, полностью зависят от торговли, поскольку у них нет иного выхода, кроме как покупать сырьё за границей. Такая крупная страна, как Россия, в принципе может оградиться и наплевать на международную торговлю. Поэтому разделение России на части, торговля между которыми будет контролироваться Западом стоит у него сейчас в повестке дня. Таким же образом сейчас через доллары контролируется товарообмен между Россией и бывшими республиками СССР.
В современном глобальном мире, как видим, уже отработаны механизмы направленной социальной инволюции и “тихой” экспроприации ресурсов у тех, кто исключен из круга избранных – когда сначала все национальные богатства приватизируются, а затем, по “законам свободного рынка” попадают в руки наиболее достойных претендентов, способных платить по “мировым ценам”. Но как мы убедились, и по мировым ценам платить слабым и презираемым не собираются, т.е. не платят настоящую цену, ограничиваясь отовариванием только части заработанной слабыми и презираемыми валюты. Если быть более точным, то России, например, дозволяется отоваривать только примерно 40% заработанной ею валюты, как следует из анализа экспортно-импортных потоков за последние 8 лет. Остальное тратить запрещено, - потому Кудрин с Грефом и изголяются над здравым смыслом и российскими гражданами, утверждая, что инвестиции заработанных на экспорте нефти и газа денег ухудшат инвестиционный климат в России. Знаем мы, чей инвестиционный климат они ухудшат – западных хозяев Кудрина и Грефа.
Зачем же Западу так нужны бесплатные ресурсы? Ведь по всеобщему убеждению он обладает всеми необходимыми технологиями и может производить в избытке любые товары, обменивать их на невозобновляемое сырье и материалы в любых странах, ими владеющих путем обычной взаимовыгодной торговли. Однако тут все не так просто и очевидно. – Современное западное общество выдает себя за чисто информационное, более почти не связанное с материальным производством, но на самом деле зависит от последнего. Специфика идентификации “передового Запада” состоит в том, что он, в качестве информационного постиндустриального общества паразитирует на реальной экономике и лежащем в ее основе производство энергоносителей, но в то же время относит эту экономику к архаичной, пережиточной формации. Запад фактически готов заниматься только самым передовым и высокотехнологичным производством товаров, связанных в основном с информационными технологиями. При этом его идеологи посредством этих самых информационных технологий внушают всему миру, будто производство товаров второго рода - высокотехнологичной, наукоемкой продукции - есть самое прибыльное дело и именно благодаря ему Запад и процветает экономически.
Однако сами западные ученые, оригинальные работы которых сегодня в России если и издаются, то мизерными тиражами, так не считали уже давно. Жан Фурастье – один из самых видных и проницательных теоретиков модернизации во Франции, еще в начале 60-ых годов предвидел будущие трудности западного индустриального общества. Исходя из нормальной модели рынка, соотношение цен товаров должно меняться таким образом, что возрастает относительная стоимость товаров тех отраслей, в которые технический прогресс проникает медленнее, а относительно обесценивается продукция как раз тех отраслей, где имеет место максимальный рост производительности. Следовательно, цены на продукцию сельского хозяйства должны расти быстрее цен на промышленную продукцию, особенно высокосерийную, а еще быстрее будут расти цены на услуги. И наконец, есть товары особого рода, в которых рост производительности почти нулевой. Это те дефицитные продукты природы, которым нет полноценных искусственных заменителей. Сюда относится большинство видов натурального сырья и энергоносители. Цены на них должны расти быстрее всего.
Наибольший парадокс при этом должен иметь место в распределении мировых доходов. Промышленно неразвитые страны ( или страны с остановленной промышленностью), имеющие богатую природную ресурсную базу, должны стать получателями самых больших доходов, ведь они выступают поставщиками такого товара, спрос на который непрерывно растет, а предложение не может быть произвольно увеличено посредством серийного производства – здесь производителем выступает сама природа, затратившая на соответствующую “продукцию” миллионы лет своей геологической эволюции. Поэтому доля стран – поставщиков природного сырья и энергоносителей в росте мировой добавленной стоимости становится самой высокой. Их доходы должны расти быстрее доходов стран, воплощающих экономику товаров “второго рода” и сферы услуг, ныне относимых к “первому миру”. В результате Фурастье ожидал нового сбалансирования мира – выравнивания доходов богатых и бедных стран и экономической стабилизации планеты.
Запад мог ответить на этот вызов по законам продуктивной преобразовательной культуры: если цены на естественное сырье и энергоносители растут такими темпами, что ставят под вопрос судьбу развитых экономик, то надо приступить к производству заменителей, с одной стороны, и обратиться к новым источникам энергии – с другой. Но высокомерное дистанцирование информационного общества от реальной экономики, как и дистанцирование постмодернистской науки от реальных поисков нового вещества и новых видов энергии, закрывает Западу дорогу к очередной, объективно назревшей фазе интенсификации производства. И здесь несомненную пособническую роль сыграла неожиданная податливость восточных партнеров Запада, - бывших социалистических стран, - облегчивших ему выбор в пользу “геополитического творчества” вместо подлинно фундаментального, связанного с новыми открытиями в области вещества и энергии, а значит – в сфере физической экономики. Реальным выбором Запада стало создание “виртуальной” экономики спекулятивно-паразитарного типа с одной стороны, и активизация империалистических экспроприаторских практик – с другой.
Смысл этого выбора Запада вполне ясен. Если вы не желаете укрощать свои потребительские аппетиты и одновременно вам недостает творческой способности удовлетворить их на основе фундаментального прорыва к качественно новому уровню производительности, то вам необходимо осуществить следующее.
1. Облегчить всеми возможными мерами свой доступ к дефицитным натуральным ресурсам – сырью и энергоносителям.
2. Учитывая в принципе ограниченный характер этих ресурсов, установить свою квазимонополию на их использование. Для этого самым эффективным является реорганизация мировой экономической системы к такому состоянию, которое предусматривало бы последовательное уменьшение потребления ресурсов в странах, не причисленных к кругу “избранников прогресса”. Т.е. требуется либо закрыть этим странам доступ к индустриализации, либо осуществить их деиндустриализацию применительно к тем из них, которые “незаконно” – по меркам нового мирового расизма – ранее совершили свой прорыв в круг индустриально развитых стран.
Для столь “достойных “ сегрегационных практик требуется всемерная дискредитация населения этих стран как недостойных владельцев своих богатых территорий и опасно расточительных пользователей ресурсами планеты. Вспомним, как нам постоянно напоминают либеральные экономисты о том , что в России в три и более раз используется больше энергии и сырья на производство единицы продукции, чем в развитых экономиках Запада.
Здесь мы и подходим к настоящей сути “экономических реформ”, организованных на всем постсоветском пространстве. Суть их с точки зрения нового глобального мироустройства сводится к следующему.
1. Приватизация государственной собственности, в том числе земли и богатств ее недр.
2. Создание открытой экономики, в которой запрещены протекционистские меры, преференции для собственных производителей и потребителей и ограничения на вывоз капитала.
Вот это и ведет к осуществлению приоритетной сегодняшней задачи Запада - целенаправленному созданию ситуации, когда преимущественными пользователями дефицитных ресурсов становятся зарубежные заказчики. Финансовые механизмы претворения в жизнь данных дискриминационных практик мы уже рассмотрели на примере торговли внутри пространства бывшего СССР за западную “твердую валюту”, поставившей внутренний оборот и всю производственно-кооперативную деятельность между странами бывшего Союза и внутри них в прямую зависимость от их экспорта в метрополии Запада.
На фоне полученных обобщений вся рассмотренная в первой части статьи позорная склока между Россией и Украиной за количество американских долларов в расчетах за энергоносители (большая часть которых так и будет бесплатно уходить на Запад) представляется вовсе не отстаиванием суверенными странами своих национальных экономических интересов, как то кажется властям обеих стран и примкнувшим к ним местным “патриотам”, а грызней собак за кость, брошенную заокеанским хозяином. Более того, подобная позиция Москвы и Киева еще больше подвигает Запад в своей решимости и далее, вместо научно-технического и социально-культурного прорыва к качественно новому уровню производительности и социальной организации, осуществлять более “эффективные” и малозатратные спекулятивно-ростовщические и военно-экспроприаторские практики в отношении не только стран СНГ, но и всех прочих государств планеты, богатых природными ресурсами, но не имеющих сейчас реального защитника и организатора сопротивления новому мировому расизму. Защитника, способного отстаивать общие интересы всех “неконкурентоспособных” в фактически объявленной Западом мировой гражданской войне. Это не столько собственный потенциал Запада, сколько наше слабоволие, наше потакание, наша интеллектуальная немощь, наконец, сделали его таким “сильным”, играющим во вседозволенность и попирающим права на лучшее будущее и саму жизнь большинства человечества.
Самое интересное заключается в том, что для понимания экономической пагубности для стран СНГ газовых, нефтяных и прочих войн, вовсе не нужно было подниматься до приведенных в статье, далеко не всем очевидных экономических обобщений. Для этого просто следует проявлять добрую волю, “не рыть другому яму”, оправдывая это соображениями корыстной ( экономической) мотивации, следовать сложившейся практике проверенных временем отношений взаимного добрососедского обмена. Отсутствие доброты во взаимных отношениях, непомерная гордыня сырьевой мощью и ее следствие - злая корыстная воля, убивает и самый разум, приводя его на грань безумия, неспособности к адекватным рассуждениям и решениям в той самой сфере экономических интересов, успеха в которой этот разум так добивается. Очевидное, простое и эффективное решение газового конфликта, лежащее в сфере двустороннего обмена без опосредования его твердой валютой развитых стран, и проводимого по сложившимся внутренним ценам родственных экономик, позволяющее поддерживать необходимые уровни рентабельности всех заинтересованных предприятий России и Украины – с презрением отбрасывается рыночными фундаменталистами с ссылкой на большую непрозрачность и транзакционные издержки “бартера”, т.е. обмена с использованием национальных, а не мировых валют.
Какие издержки нам всем светят при использовании “прозрачных схем” обмена с использованием “твердых валют”, я подробно описал в этой статье. Возврат к экономической концепции единых цен на энергоносители в рамках Единого Экономического Пространства, продвижение которой оказалось “вовремя” прервано организованной Западом “оранжевой революцией” на Украине, представляется сейчас наиболее адекватной спасительной мерой. Цены на энергоносители должны быть одинаковые для всех наших потребителей, потому что в этом и заключается смысл Единого Экономического Пространства - обеспечение равных условий для производства на благо всех народов, входящих в ЕЭП.
Следует отметить, что подобная позиция может вызвать нарекания у многих наших так называемых патриотов. Они ее воспримут как проявление слабости и неспособности применить адекватные рычаги давления на украинское руководство в то время как оно намеревается затащить Украину в НАТО. Экономические рычаги давления с подачи либералов теперь у нас рассматриваются как вполне адекватные и моральные во всех случаях жизни. Вспомним, однако, что применяться эти рычаги будут не по отношению к “оранжевому” украинскому руководству во главе с Виктором Ющенко, а к народу Украины, который не получит российского газа в нужных количествах, что повлечет остановку многих украинских предприятий в целом ряде отраслей и к страданиям миллионов людей. Применяться эти рычаги будут по факту и к народу России, который не получит украинские товары в обмен на этот самый газ и другие энергоносители, хотя и пострадает в меньшей степени, чем украинцы. А еще вспомним, как подобными экономическими рычагами правительство США в 90-ые годы не допустило поставки в Ирак необходимых медикаментов, что привело к гибели почти 500 тыс. иракских детей.
Так в самом ли деле не существует больше иных рычагов воздействия на украинское руководство, кроме экономического давления? Нет, конечно. Существуют прямые политические рычаги воздействия непосредственно на украинское правительство и президента. Весь вопрос в том, пожелает ли нынешнее российское руководство ими воспользоваться. Как было показано, российская власть, не желая “субсидировать” Украину на 3-5 млрд. долларов в год, тем не менее, реально субсидирует Западную Европу на суммы, в десятки раз большие. Это говорит о том, что значительная часть российских правительственных верхов и олигархия не ассоциируют свою судьбу с судьбой российского народа, а с подозрением относятся к нему, справедливо опасаясь пересмотра результатов постсоветской приватизации. Это и заставляет их хранить свои деньги на счетах за границей, как то рекомендуют западные советники. То обстоятельство, что хозяева нового мира не собираются оставлять ресурсы постсоветского пространства исключительно в руках внутренних приватизаторов, до последних, по всей видимости, еще плохо доходит. Они, судя по всему, полагают, что их зарубежные счета явятся для них гарантией вхождения в “прекрасный новый мир” приспособленных и конкурентоспособных, когда своя родина пойдет ко дну. Конечно, такая публика политически воздействовать на президента Украины в принципе не способна. Ведь политические меры воздействия предполагают публичное оглашение своей позиции, основанное на определенных ценностных ориентирах. Например, можно признать президента Ющенко нелегитимным на том основании, что он был избран на непредусмотренном украинским законодательством третьем туре выборов. Соответственно можно и нужно не признавать и все заключенные от его имени и от имени его правительства внешнеполитические соглашения, идущие в ущерб интересам России. Но подобный шаг потребует настоящего политического мужества, коего у нынешних правителей России не наблюдается. Можно продолжать соблюдать все внутренние взаимовыгодные обязательства, но при этом честно и публично предупредить, что если президент Украины попытается подписать внешние соглашения о вступлении в блок НАТО, то Россия просто не даст им реализоваться на практике. Не пропустит на Украину ни один эшелон с западной техникой и военнослужащими ( он будет уничтожен при пересечении границы), не пропустит и в воздушное пространство Украины не один военный или военно-траспортный самолет стран НАТО путем патрулирования воздушного пространства Украины. У украинского руководства сейчас нет реальных силовых возможностей этому противостоять. И эти меры никак не отразятся на благополучии украинского народа. Подобные публичные заявления сразу остудят пыл западных хозяев украинских властей. Не следует думать, что они, эти хозяева, в своих нелегитимных практиках так смелы сами по себе. Они наглы и бесцеремонны по простой причине – потому что им не дают должного отпора, тем самым провоцируя их на дальнейшие захваты , еще больше раздувающие страсть к абсолютному превосходству и величию.
К сожалению, подобное смелое поведение России на международной арене для многих наших патриотов не является оправданным, ибо они искренне полагают, что Россия сейчас так себя вести не может, потому что не обладает серьезными экономическими предпосылками, без коих ее будто бы сомнут. На самом деле в геополитических конфликтах политическая воля, позволяющая не играть по правилам, навязанным противником, сама по себе имеет гораздо большее значение, чем собственно экономические предпосылки такой воли. И пример таких стран, как Иран, Ирак, Куба, Северная Корея, убеждает в том, что никакие экономические аргументы со стороны сильных мира сего не играют существенной роли до тех пор, пока руководство и народы этих стран полны решимости жить не по чужим правилам, а по своим собственным, и творить историю своими руками. Что уж говорить о России, которая в военном отношении продолжает оставаться второй державой планеты, а в экономическом отношении имеет все необходимые природные ресурсы, способные обеспечить ее на много поколений вперед, в отличие от бедных ресурсами стран Западной Европы.
В заключение отметим, что столкновение позиций по поводу рассмотренного нами российско-украинского газового конфликта представляет собой по сути столкновение двух ценностных систем, двух типов сознания и двух типов рациональности. Первая из них - система традиционных ценностей, признающая наличие коллективных общностей, совместной культурной собственности, совместного прошлого и традиций которые способны объединять и сплачивать родственные народы некогда единой России. Носителей иной неолиберальной системы ценностей само упоминание о наличии коллективной культурной собственности народа приводит в не меньшую ярость, чем упоминание о коллективной собственности на средства производства. Они смотрят на любую ситуацию исключительно с позиций рационалистически понимаемой индивидуальной выгоды. Для них изначально нет общества, нет народа, а есть первично разделенные социальные атомы – индивиды, не имеющие никакого совместного культурного капитала. Друг с другом они вступают только в такие отношения, которые могут приносить личную выгоду, по сути сводя все человеческие отношения ( а не только производственные отношения) к отношениям экономического типа, следующим принципу “экономии усилий”, закономерно переходящему в гедонистический принцип максимализации притязаний при минимуме усилий и ответственности.
Первый тип традиционного сознания готов считаться с жизненными правами всех членов общества, основанными на выполнении коллективных норм и долга. Второй тип либерального сознания человека нового времени признает только такие “права человека”, которые противопоставлены его коллективной культурной идентичности, являются по сути правом выхода из консенсуса в любое, удобное для данного лица время из соображений личной выгоды и рационального расчета. Выгоднее и безопаснее всегда быть на стороне сильных. Но сознание, считающееся с одной только силой и преклоняющееся только перед нею, следует признать, по высшему духовному счету, патологическим сознанием. “Лучше быть правой рукой дьявола, чем становиться у него на пути”, - вот девиз, которому рано или поздно следуют все такие люди. Эти приспособленческие “реалисты” забывают, что есть и такие критерии, которые выше одной только эмпирической реальности и в которых -то и выражается высшее духовное достоинство человека.
Рациональность традиционалистов, основанная на коллективно- бессознательном культурном капитале, выражается в поиске таких путей разрешения возникших проблем, которые позволяют в конечном счете добиться устойчивого воспроизводства человеческих отношений, - тех отношений, которые способны воодушевлять и сплачивать людей, осуществлять социальное воспроизводство личности и общества в собственном смысле. Рациональность эгоистического индивидуалиста требует не считаться ни с какими другими интересами, кроме как со своими собственными, происходящими из целерационального выбора, не отягощенного никакой социокультурной и исторической рефлексией, за неимением которой неизбежно приходится обращаться к сфабрикованным западными теоретиками “экономическим” доктринам . Никакого объединения людей, кроме как экономического, основанного на голом чистогане чаемой индивидуальной выгоды, эти доктрины не допускают. Неолиберальная идеология, однако, скрывает очевидную для традиционного сознания вещь – экономические отношения сами по себе не сплачивают людей. Часть нынешней патриотической оппозиции вместе с либерал-реформаторами клюнула на эту обманку, поддалась соблазну обеспечения экономических преференций не для всей общности людей исторической России, пронизанной общими культурными ценностями и общей судьбой, а только для той части, которая волею судьбы оказалась близка к пресловутой “трубе”. Всех же прочих, живущих в бывших республиках Союза она понадеялась “пристегнуть” к России не совместным большим проектом, подобным проекту ЕЭП, а нефтегазовым экономическим шантажом. На практике же она, эта правая патриотическая оппозиция, не только способствует, вместе с либеральными фундаменталистами, разлучению народов исторической России, но и, как я показал, не способна осознать элементарный грабеж природных ресурсов России, осуществляемый под шумок теми самыми западными доктринерами, которые сумели убедить многих из нас в незыблемости своей формальной экономикоцентричной рациональности, свободной от всяких свидетельств живого культурного капитала – коллективной культурной собственности человечества. Но эта рациональность превращает человека не в личность, созданную по образу и подобию Божьему а в “собаку Павлова” – животное, непосредственно реагирующее на стимулы, но лишенное разума.
