>Да, спасибо, так точнее. С товарностью у большинства российских крестьян была совсем беда. Кажется, Чаянов сделал вывод, что если среднерусский крестьянин хорошо продаёт урожай, то он не расширяет производство, а сокращает запашку, экономя силы.
У него главный вывод другой:
Поэтому, когда мы говорим о преимуществах крупной формы производства над мелкой, для нас недостаточно признать самый факт преимущества. Необходимо задать себе и количественный вопрос, насколько значительно количественное выражение преимуществ крупного хозяйства над мелким.
А поскольку этот вопрос задаётся относительно сельского хозяйства, мы должны ответить на него, что в земледелии количественное выражение преимущества крупного хозяйства над мелким незначительно.
Основная причина этому заключается в том, что в промышленности крупные формы производства убивают мелкие главным образом там, где была возможность концентрировать производство в пространстве , где можно было десятки тысяч лошадиных сил свести к одному паровому двигателю, где можно было тысячи рабочих поместить под одной крышей многоэтажного фабричного корпуса.
Этим создавалась огромная экономия и значительно понижалась себестоимость изготавливаемого продукта.
Там, где не было возможности произвести такую пространственную концентрацию, там не было и победного шествия крупного производства.
В земледелии подобная концентрация немыслима.
Что представляет из себя сельское хозяйство. В своей основе — это использование человеком солнечной энергии, падающей на поверхность земли.
Человек не может солнечные лучи, падающие на сто десятин, собрать на одну, он может только улавливать их зеленым хлорофиллом своих посевов на всем пространстве их падения. В самой своей сущности сельское хозяйство неотъемлемо связано с пространством, и чем крупнее сельскохозяйственное предприятие, тем большую площадь оно должно занимать. Никакой концентрации в пространстве здесь нельзя произвести.
Приведу небольшой пример. Фабрикант, имеющий двигатель в 100 лошадиных сил и желающий в 10 раз увеличить своё производство, может установить двигатель в 1000 лошадиных сил и тем значительно удешевить себестоимость работы.
Сельский хозяин, обрабатывая свою запашку одной лошадью, желает увеличить свои посевы в десять раз. Он не может, конечно, завести себе лошадь в десять раз более крупную по своим размерам, но принужден заводить 10 лошадей, таких же по качеству, как и первая лошадь.
Некоторое удешевление работы будет достигнуто при переходе с лошадиной тяги на тракторную (автомобильную). Но хозяин, уже имеющий один трактор, при десятикратном увеличении посева не может увеличить мощность трактора, но должен заводить десять таких же машин, работающих одновременно на разных пространствах, благодаря чему себестоимость работы уменьшится незначительно.
То же самое можно сказать относительно другого инвентаря, — семян, удобрения, скота и прочего.
Сельский хозяин, увеличивая свое производство, в большинстве случаев должен умножить число предметов, а не увеличивать их размеры. Благодаря этому количественное выражение выгодности укрупнения не может быть особенно значительным.
Помимо этого приходится отметить, что сама природа земледельческого производства ставит естественный предел укрупнению сельскохозяйственного предприятия.
Раз сельское хозяйство неизбежно разбросано в пространстве, то сельский хозяин должен по этому пространству передвигать огромное количество предметов. Должны передвигаться люди и животные, должны перевозиться машины, удобрения и полученные продукты.
Чем больше хозяйство, тем больше его обрабатываемая площадь, тем, следовательно, большее количество продуктов и на большее расстояние будет перевозиться, и всё более и более будет возрастать стоимость внутрихозяйственных перевозок как в расчёте на всё хозяйство в целом, так равно и на единицу получаемого продукта.
Чем интенсивнее будет хозяйство, чем глубже и тщательнее будет обрабатываться пашня, чем больше будет удобрения и уход за культурами, тем чаще и чаще будут происходить выезды на поля из усадьбы и тем дороже лягут эти переезды на себестоимость продукта.
При экстенсивной зерновой системе хозяйства в нашей Оренбургской или Саратовской губернии хозяин может ограничиться двумя выездами: на посев и на уборку.
Но как только он начал производить осеннюю вспашку под яровые, вывозить на поля навоз, — число выездов возрастёт во много раз, что мы можем наблюдать в наших центральных земледельческих губерниях.
Дальнейшая интенсификация — переход к пропашной обработке, замена злаковых растений свеклой, турнепсом, картофелем, — настолько увеличивает массу передвижения, что каждая лишняя сажень отдаления поля от усадьбы становится чувствительной.
Вся выгода, получаемая от укрупнения производства, поглощается удорожанием внутрихозяйственного транспорта, и чем интенсивнее хозяйство, тем скорее наступает это поглощение.
Наши оренбургские и саратовские хозяйства часто ведутся из одной усадьбы на площади в две-три тысячи десятин. В Полтавской губернии такое укрупнение уже было бы невозможным.
В губернии Киевской и культурных странах Западной Европы издержки внутрихозяйственного транспорта еще более суживают размеры хозяйства, доводя их оптимальные размеры до 200—300 десятин.
Нередки случаи, когда при интенсификации хозяйства крупные владельцы были принуждены дробить свои поместья на ряд отдельных хозяйств-хуторов. Являясь крупными землевладельцами, они были мелкими или средними земледельцами.
