|
|
От
|
Пауль
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
19.06.2020 23:01:58
|
|
|
Рубрики
|
WWII;
|
|
А.И. Радзиевский о приказе № 306
Боевые порядки стрелковых войск строились в соответствии с требованиями приказа Народного Комиссара Обороны № 306 от 8 октября 1942 г. В нем воспрещалось поэшелонное построение боевых порядков в глубину и приказывалось «в основу построения боевых порядков пехоты положить обязательное требование максимального и одновременного участия в бою пехоты и ее огневых средств от начала и до конца боя»(1). Приказом вводилось одноэшелонное построение войск от роты до дивизии. На наш взгляд, такое категоричное требование о построении боевых порядков было ошибочным. В военном искусстве, и особенно в тактике, шаблоны пагубно сказываются на выполнении боевых задач. Поэтому устанавливать единообразное построение войск, которое решается каждый раз творчески, с учетом конкретной обстановки нецелесообразно.
Этим же приказом предписывалось: «С целью избежать излишней скученности боевых порядков, а отсюда и больших потерь при наступлении среднеукомплектованной дивизии (7—8 тысяч) в составе ударной группировки армии назначать полосу около 4 км и ни в коем случае не менее 3 км по фронту»(2). На главных направлениях они и составляли 4—5 км, что давало тактическую плотность около двух стрелковых батальонов на 1 км фронта.
Боевые задачи стрелковых дивизий определялись на глубину 11—20 км, а в отдельных случаях — 28 км(3). При одноэшелонном построении боевых порядков трудно было рассчитывать на успешное выполнение дивизиями таких задач, однако эта глубина определялась командованием армией с учетом ввода в сражение в их полосах в первый день операции крупных танковых сил.
______________
1. Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. М., ВАФ, 1961, с. 47.
2. Там же, с. 49.
3. См.: История войн и военного искусства. М., Воениздат, 1970, с. 201.
...
Прорыв обороны противника на Юго-Западном и Донском фронтах начался 19 ноября, на Сталинградском — 20 ноября 1942 г. За 2—5 суток до этого на направлениях главных ударов была проведена разведка боем силами от усиленной роты до батальона, которая на многих участках позволила уточнить начертание переднего края и систему огня противника. Вместе с тем опыт показал, что выделять усиленную стрелковую роту для разведки боем в полосе дивизии недостаточно. Проведение же разведки за несколько дней до начала операции дает возможность противнику провести ряд мероприятий по усилению обороны.
На Юго-Западном и Донском фронтах артиллерийская подготовка, несмотря на густой туман и снегопад, началась в назначенное время — в 7 часов 30 минут (схема 16). Неблагоприятные условия погоды исключили возможность применения авиации.
Во время последнего огневого налета артиллерии пехота приблизилась на 200—300 м к переднему краю противника и в момент переноса огня артиллерии в глубину совместно с танками НПП перешла в атаку. Передний край обороны противника был прорван сравнительно быстро, и войска начали продвигаться в глубину. Наиболее успешно наступали дивизии в центре ударных группировок 5-й танковой и 21-й армий, где оборона противника была подавлена наиболее надежно. К 12 часам они продвинулись на 2—3 км и прорвали первую позицию. Дивизии, примыкавшие к направлению главного удара, имели меньший успех.
С продвижением в глубину сопротивление противника усилилось, он начал предпринимать контратаки, и на ряде участков ему удалось приостановить наступление. Одной из причин замедленной атаки была недостаточная степень подавления противника в глубине обороны. Сказывались также малая плотность танков НПП и построение боевых порядков войск в один эшелон(1). Если при атаке переднего края такое построение позволяло привлечь до 70% огня пехоты и в какой-то мере усилить огневое воздействие по врагу, то для развития атаки ни полки, ни дивизии не располагали необходимыми силами. В ходе прорыва первой позиции некоторые подразделения и части встретили упорное сопротивление и были задержаны. Другие получили больший успех. На некоторых участках в обороне противника образовались слабые места, где можно было развить успех. Но для этого в полках имелось всего по одной роте, а в дивизиях — до батальона. В условиях начавшихся контратак противника командиры полков и дивизий не решались использовать свои резервы для развития успеха. И вскоре возможность для развития атаки затухала.
Таким образом, ход боев показал, что построение стрелковых дивизий и полков в один эшелон не позволяло наращивать удар из глубины и лишало возможности их командиров активно влиять на развитие событий путем ввода в бой свежих сил.
В некоторых военно-исторических работах(2) утверждается, что одноэшелонное построение боевых порядков давало возможность ввести в первую линию значительное количество стрелков, использовать при атаке большую часть огневых средств пехоты и наносить сильный первоначальный удар. На наш взгляд, такой довод не имеет под собой серьезного основания. Действительно, количество одновременно используемых в дивизии огневых средств пехоты увеличилось. Но увеличение стрелков в цепи подразделений не вело к повышению силы ее огня, ибо расстояние между стрелками оставалось прежним — 5—6 шагов. Вместе с тем плотности артиллерии, которые создавались осенью 1942 г., вполне обеспечивали подавление первой позиции. Качественный же состав артиллерии не позволял надежно подавлять именно глубину обороны противника, так как минометы составляли более 1/3, а с учетом реактивной артиллерии до половины общего количества артиллерии, привлекаемой к артиллерийской подготовке. Это обстоятельство дает основание сказать, что именно в глубине в большей мере требовалось усиливать мощь атакующей пехоты, т. е. вводить в бой вторые эшелоны полков и дивизий с танками НПП.
______________
1. См.: Великая битва на Волге. М., Воениздат, 1965, с. 262.
2. История военного искусства, т. 5. М., ВАФ, 1958, с. 700; История военного искусства, т. 2. М., ВАФ, 1961, с. 264.
Правда, в ряде случаев атака задерживалась и перед передним краем. Но основная причина этого состояла не в недостатке огня артиллерии, а главным образом в разрыве между окончанием артиллерийской подготовки и моментом, когда пехота врывалась на передний край противника. Разрыв более 4—5 минут позволял уцелевшим расчетам и пехотинцам занять свои позиции до броска нашей пехоты на передний край. Если даже половина войск противника оставалась боеспособной, что считается очень высокой степенью поражения во время артиллерийской подготовки, то и тогда, располагая автоматическим оружием и противотанковыми средствами, они в состоянии были отразить атаку перед передним краем или нанести атакующим такие потери, которые в боевом и моральном отношении резко снижали их возможности по развитию атаки в глубину.
В приказе Народного Комиссара Обороны № 306 в качестве одного из доводов против построения глубоких боевых порядков приводилось то, что подразделения вторых и третьих эшелонов еще до вступления в бой «несут исключительно большие, ничем не оправданные потери в личном составе и огневых средствах от огня артиллерии, минометов и авиации противника...»(1).
Действительно, боевая практика первого периода Великой Отечественной войны показала, что вторые и третьи эшелоны до боя несли существенные потери. Одноэшелонное построение уменьшало «небоевые» потери но, как указывалось выше, лишало соединения и части средств для наращивания усилий и развития прорыва. Потери вторые и третьи эшелоны чаще всего несли потому, что недостаточно надежно подавлялись артиллерия и минометы противника, а вторые (третьи) эшелоны поднимались и шли в атаку почти так же, как и в первую мировую войну, — одновременно или почти одновременно с первым эшелоном. Оказавшись на открытой местности вблизи атакующего эшелона, они подвергались интенсивному обстрелу артиллерийско-минометным огнем, а более глубокие (полковые и дивизионные вторые эшелоны) — и ударам авиации. Поэтому уменьшения потерь следовало искать не в одноэшелонном построении, а в более надежном подавлении огневых средств противника, в изменении порядка перемещения вторых (третьих) эшелонов до ввода их в бой и лучшем прикрытии от ударов с воздуха.
______________
1. Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. М., ВАФ, 1961, с. 46.
...
Опыт прорыва обороны противника в районе Сталинграда нашел дальнейшее развитие в операции «Малый Сатурн», проведенной на Среднем Дону во второй половине декабря 1942 г. войсками Воронежского и Юго-Западного фронтов (схема 17)...
Некоторые изменения произошли в построении боевых порядков. Стрелковые корпуса строились в один эшелон, стрелковые дивизии 1-й гв. армии — в два эшелона, в остальных армиях — в один эшелон, но полки имели двухэшелонное построение. Это являлось следствием влияния опыта ноябрьской операции, в которой к двухэшелонному построению полки и дивизии стали прибегать с первых дней наступления(1).
______________
1. ЦАМО, ф. 242, оп. 6850, д. 10, л. 240; д. 5, л. 184; ф. 227, оп. 140946, д. 1, лл. 1, 2; ф. 266, оп. 271, д. 19, л. 18.
Радзиевский А.И. Развитие теории и практики прорыва (по опыту Великой Отечественной войны). Учебное пособие. Ч. 1. М.: Издание Академии им. Фрунзе, 1977.
Сразу хотелось бы уточнить, что Алексей Иванович в отношении трёхтомника "История военного искусства" (ВАФ, 1961) не совсем справедлив. Действительно, в подведении итогов первого периода войны там есть такие абзацы:
"Боевой порядок от стрелковой дивизии до стрелкового взвода в наступлении был глубоким и в большинстве случаев подразделялся на ударную и сковывающую группы. Однако в ходе боевых действий выявилось, что предвоенный боевой порядок не соответствовал условиям борьбы, а именно из двадцати семи стрелковых рот дивизии в одновременной атаке принимало участие только восемь, остальные девятнадцать рот эшелонировались в глубину. Они несли неоправданные потери от огня противника и затрудняли управление. Глубокое эшелонирование боевого порядка не соответствовало и характеру неглубокой очаговой обороны противника.
В связи с этим Приказом Народного Комиссара Обороны № 306 от 8 октября 1942 года вместо глубокого боевого порядка вводилось одноэшелонное построение войск в наступательном бою от стрелковой дивизии до низших подразделений, с выделением в резерв в дивизии, полку и батальоне до 1/9 сил. Приказом было определено и место командира в бою.
Новый боевой порядок позволял наносить сильные первоначальные удары (одновременно в атаке могли принимать участие восемнадцать рот и большая часть огневых средств пехоты) и быстро прорывать неглубокую оборону противника. Кроме того, при таком боевом порядке облегчалось управление боем, узаконивалась стрелковая цепь, которая стала составлять основу боевого построения стрелковых подразделений в наступлении".
Однако 200 страниц спустя, в подведении итогов развития военного искусства, в том числе тактики наступательного боя, второго периода войны про приказ говорится уже в более критических тонах:
"Значительным изменениям подверглись также боевые порядки наших войск. Это было вызвано, во-первых, увеличением количества и улучшением качества вооружения Красной Армии, во-вторых, изменениями в организации обороны противника.
8 октября 1942 года приказом Народного Комиссара Обороны № 306 было введено одноэшелонное построение боевых порядков войск. Опыт наступательных операций под Сталинградом выявил ряд недостатков и в этих боевых порядках. Несомненно, что мощь первоначального удара стрелковой дивизии при одноэшелонном построении резко возросла, так как при атаке огневые средства пехоты использовались на 80—90 процентов. Однако мощь первоначального удара в процессе прорыва второй, а иногда и первой позиции противника быстро затухала, так как отсутствие необходимых резервов в руках командиров батальонов, полков и дивизии лишало их возможности активно влиять на ход боя. Ввод же вторых эшелонов армии для наращивания усилий требовал много времени и, естественно, задерживался (на ввод в бой стрелковой дивизии затрачивалось от двух до четырех часов).
Наши командиры творчески подходили к решению боевых задач. Так, уже при развитии наступления под Сталинградом в декабре 1942 года в 1-й и 3-й гвардейских армиях Юго-Западного фронта командиры стрелковых дивизий выделяли во второй эшелон по одному стрелковому полку, войска же первого эшелона оставались в одноэшелонном построении. То же самое наблюдалось в дивизиях 2-й ударной армии в январе 1943 года при прорыве блокады Ленинграда.
К лету 1943 года, когда тактическая оборона противника стала иметь две полосы и достигла глубины 12—15 км, наши войска повсеместно перешли к более глубокому построению боевых порядков. Стрелковые корпуса строили боевой порядок, как правило, в два эшелона, стрелковые дивизии и полки в зависимости от обстановки — в два, а иногда и три эшелона. Так, стрелковые дивизии 11-й гв. армии в наступлении пол Курском строили боевые порядки в один эшелон, а полки — в три эшелона.
Глубокое построение боевых порядков в условиях поступления на вооружение наших войск большого количества артиллерии и танков способствовало повышению мощи первоначального огневого удара, а наличие сильных вторых эшелонов и резервов позволяло командирам своевременно наращивать усилия войск из глубины и тем самым стремительно и непрерывно прорывать оборону противника. Боевой порядок батальона оставался одноэшелонным, а взвод, рота строились в цепь".
В одной рецензии 1956 года есть такие слова:
"Не совсем правильно освещен вопрос о причинах перехода к одноэшелонному боевому порядку советских войск осенью 1942 г. и последовавшего после того возвращения к глубокому боевому порядку начиная с 1943 г. Автор изображает дело так (стр. 42), что якобы все зависело от изменений в обороне противника. На самом же деле основной причиной перехода к одноэшелонному боевому порядку является недостаток в то время у нас минометов, артиллерии и танков. Этим обстоятельством и диктовалась необходимость опираться в наступлении на огонь стрелкового оружия. Для того чтобы его всемерно использовать, необходимо было выдвинуть вперед стрелка, автоматчика, пулеметчика, т. е. развернуть войска в один эшелон, а в низших подразделениях (взводе и роте) — в цепь".
На мой взгляд, они достаточно корректно описывают посыл пресловутого приказа. Что касается ссылок на потери вторых эшелонов от артиллерии, то, видимо, у Сталина перед глазами был "степной Верден" под Сталинградом: попытки советских войск прорваться к городу с севера в августе-сентябре 1942 года. Открытая местность и командные высоты в немецких руках вкупе с превосходством в артиллерии вершили своё кровавое дело.
В статье конца 1938 года писали:
"Но, к сожалению, наша повседневная учебная практика (как в войсках, так и в школах и академиях) полна фактов шаблонирования устава. Как это ни странно, авторы подобных шаблонов и ухваченных схем прикрываются тем же уставом, его нормами и его указаниями. И если внимательно разобраться в фактах, то станет очевидным, что в большинстве случаев виноват не устав, а мы сами с нашей системой подготовки командного состава. Наши учения, наши занятия с командным составом, наконец, наши задачи в большинстве случаев построены на типовых схемах Полевого Устава. Достаточно сказать уставу слово «может», как оно на неоднократно повторяемых занятиях обращается в «должен», слова «в большинстве случаев» обращаются «во всех случаях» и т. д. Постепенно, на ряде упражнений вырабатывается схема, которая начинает довлеть над командиром; рекомендованные положения устава в его представлении обращаются в императивные, в обязательные".
В последнем довоенном проекте Полевого устава 1941 года указывалось, что наступательный бой требует непрерывного нарастания силы удара, потому боевые порядки должны иметь глубокое построение: полк обычно строится в двух боевых эшелонах, а на узком фронте — даже в три (батальон за батальоном); дивизия — в двух или одном. В Боевом уставе пехоты (ч. 2) 1940 года писали, что батальон в наступательном бою строит свой боевой порядок, в зависимости от ширины фронта наступления, в два или три эшелона. Всё это было рассчитано в основном на прорыв глубокой позиционной обороны.
По факту в зимнем наступлении 1941/42 г. Красная Армия столкнулась с довольно тонкой обороной противника, построенной на опорных пунктах. И действительно, тут одноэшелонные боевые порядки сыграли бы лучше, чем глубокие (оставляя в стороне слабую техническую оснащённость советских войск в тот период, что имело значительно бóльшее влияние, а также назначаемый дивизиям фронт наступления). Но к ним не обращались ввиду выученного шаблона — современный (глубокий) бой требует глубоких порядков.
Весной-летом 1942 г. на статичных участках фронта противник начинает перестраивать свою оборону в сторону траншей и увеличения количества позиций в глубину. Потому приказ № 306, мягко говоря, опоздал. Из одной крайности бросились в другую, предпочтя "искать ключи там, где светло". Но осенью 42 года тов. Сталин был богат на креативные тактические идеи: и танки с танками не воюют™, и залповый огонь пехоты, и танковые атаки со стрельбой только с ходу (кстати, в копилочку обсуждаемого ниже морального воздействия стрельбы). Но опыт войны подправил эти незыблемые догмы.
С уважением, Пауль.