Если возможно, то очень прошу разъяснить мне следующие вопросы:
1. Не устарели ли положения Ленина в оценке Клаузевица?
2. Как надо относиться к военно-теоретическому наследству Клаузевица?
В этих вопросах я потерял ясность, прочитав статью в нашем руководящем военно-теоретическом журнале «Военная Мысль» № 6-7 за 1945 г. «Клаузевиц и немецкая военная идеология» (подполковник Мещеряков).
В 1944 году в Высшего Военной Академии им. Ворошилова мне пришлось выступать против заявления пом. Начальника Академии по политчасти полковника Базь о том, что Ленина по этому вопросу надо ревизовать. Как мне кажется, статья «Военной Мысли» фактически реализует это положение полковника Базь. Правильно ли поступила редакция, поместив такую статью?
Если взять принципиальную оценку работ Клаузевица в статье журнала, то она сводится к следующим положениям:
«Преобладание реакционных взглядов в трудах Клаузевица» (стр. 93);
«Не понял природы и сущности войны» (стр. 110);
«Стоит ниже военно-теоретической мысли своего времени» (стр. 110).
Как известно, Ленин называл Клаузевица одним на самых глубоких писателей по военным вопросам, одним из великих военных писателей, одним из самых знаменитых писателей по философии войн и по истории войн, основные мысли которого сделались в настоящее время безусловным приобретением всякого мыслящего человека (Ленин. Соч., т. XVIII, стр. 197, 294, т. XXII, стр. 511, т. ХХХ, стр. 333).
Таким образок ленинская оценка Клаузевица является прямой противоположностью его оценке в статье журнала «Военная Мысль».
Если в оценке Клаузевица прав Мещеряков, а не Ленин, то авторитет автора статьи слишком незначителен, чтобы выступать по такому вопросу. Да он открыто и не возражает Ленину. В таком случае статья дезориентирует нашего офицера и генерала, что может принести вред Красной Армии.
Если же Мещеряков в своих суждениях по этому вопросу не прав, то его статью нельзя иначе квалифицировать как антиленинскую вылазку, которой надо дать отпор.
В этом, как я думаю, политический вред данной статьи.
Таким образом, это не «узко военно-теоретический» вопрос, а вопрос политический, почему я и решил обратиться в ЦК ВКП(б), к Вам, дорогой товарищ Сталин.
Исчерпывающие указания по этому вопросу имеют важное значение в деле выполнения приказа, в котором Вы отметили серьезные недочеты военно-теоретического журнала «Военная Мысль», поставив перед ним ряд крупных конкретных задач.
Для самой передовой советской военной науки в целом и для нашей военно-исторической науки, в частности, существенным вопросом является отношение к теоретическому наследству прошлого. У классиков марксизма-ленинизма мы имеем во этому поводу ясные и четкие установки – полное усвоение всего того, что дала прежняя наука, критическая переработка всего того, что было создано человеческой мыслью, проверка на практике (Ленин, т. ХХV, стр. 387). «Пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества» (Ленин, там же). Это целиком относится и к военной культуре.
Следовательно достижения буржуазной культуры мы не отбрасываем, например, на том основании, что этими достижениями воспользовались фашисты в целях самого дикого варварства. Достижения буржуазной культуры мы используем для социалистического строительства, для построения коммунистического общества. При этом мы не механически усваиваем всю сумму знаний буржуазной науки, мы критически все это перерабатываем и на новой социально-экономической и политической основах двигаем науку вперед.
Общеизвестны две основные формы критики –
– низшая форма – выискивание передержек, идеализма, механицизма, реакционных взглядов и т. п. и отбрасывание с порога всего в целом,
– высшая форма – критическая переработка, за неправильной формой найти зерна положительного содержания, сохранить их и развить дальше.
Гораздо легче обнаружить общие недочеты (идеализм, метафизику, механицизм), что для начальной критической стадии имеет важное положительное значение. Но значительно труднее критическая переработка, где надо отыскать рациональные зерна, сохранить и развить их. «Много земли перерывают золотоискатели и находят немного золота» (Гераклит).
Именно на этой высшей ступени критики должна находиться и наша военно-теоретическая мысль. Статья же Мещерякова тянет нас назад. И в этом, как я думаю, ее теоретический вред.
Правильно ли мне кажется, что автор статьи не понял Клаузевица, и поэтому рекомендует нам отказаться от этого военно-теоретического наследства? Но ведь Энгельс прав, когда говорит, что «Человек, который судит о каждом философе не по тому, что тот вносит в науку, не по прогрессивному, что было в его деятельности, но по тому, что было неизбежно преходящим, реакционным, судит по системе, такой человек лучше бы молчал» (Энгельс. Письмо к Конраду Шмидту от 1 июля 1891 г.).
Правильно ли будет вместе с идеализмом, метафизикой и т. п. выбросить за борт и все то положительное в разработке военной теории, что дал Клаузевиц?
Не повторяет ли Мещеряков осужденных ЦК ВКП(б) ошибок Покровского?
Или может быть в свете опыта Великой Отечественной войны вся военно-теоретическая работа Клаузевица совершенно иначе оценивается, чем это мы видим у Ленина?
Правильное понимание всего этого вопроса важно для тех, кто работает над Историей военного искусства. Около 15 лет я затратил на подготовку к печати восьмитомного труда, из которого в значительной части готовы первые пять томов. Изданные до войны два тома мною коренным образом переработаны, в частности, по указаниям маршала Шапошникова.
Из прилагаемых тезисов первого тома и предисловия ко всей работе ясны отправные пункты моего труда. Совершенно очевидно, что ошибочные исходные данные, если они имеются, обесценивают всю эту работу, о которой мне не раз говорили, что она нужна для Красной Армии.
Именно поэтому очень прошу Вас, дорогой товарищ Сталин, разъяснить мне эти вопросы.
