От И.Пыхалов Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 02.11.2006 07:20:55 Найти в дереве
Рубрики Современность; Версия для печати

Повторно репрессированные

http://specnaz.ru/article/?979

ПОВТОРНО РЕПРЕССИРОВАННЫЕ

Человеку свойственно ошибаться. Как это ни прискорбно, не является ис­клю­че­ни­ем и процесс отправления правосудия. Сколь ни совершенны за­ко­ны, добросовестны следователи, неподкупны судьи, вероятность вы­не­се­ния неправедного приговора всё равно остаётся. И когда такая ошибка обнаруживается, вполне естественно желание установить истину, вернуть доброе имя невинно пострадавшему, компенсировать нанесённый вред. Увы, процесс огульной реабилитации «жертв сталинских реп­рес­сий», на­ча­тый Хрущёвым и триумфально продолженный Горбачёвым и Яков­ле­вым, к торжеству справедливости никакого отношения не имеет. Он был вызван конъюнктурными политическими причинами и ис­поль­зо­вал­ся для разрушения советского государства. Стоит ли удивляться, что некоторые из «невинных жертв» на поверку оказались столь одиозными, что вопреки господствующей ныне идеологии их пришлось повторно «реп­рес­си­ро­вать»?

СТАЛИНСКИЕ РЕАБИЛИТАЦИИ

Вопреки расхожим представлениям, в ста­лин­с­ком СССР законы, как правило, со­блю­да­лись. Это был вынужден отметить даже ли­бе­раль­ней­ший Алексей Казанник, назначенный на должность Генерального прокурора РФ 5 ок­тяб­ря 1993 года, на следующий день после рас­стре­ла Дома Со­ве­тов:

«Знаете, я ведь шестидесятник. На юри­ди­чес­ком факультете Иркутского университета нам да­ва­ли — была хрущёвская оттепель — задания написать курсовую работу на ма­те­ри­а­лах тех уго­лов­ных дел, которые рас­сле­до­ва­лись в трид­ца­тые-пятидесятые годы. И к сво­е­му ужасу, ещё бу­ду­чи студентом, я убедился, что тогда даже за­кон­ность в строгом смысле слова не нарушалась, были такие дра­ко­нов­с­кие законы, они и ис­пол­ня­лись» (Алексей Ка­зан­ник нашёл первого еди­но­мыш­лен­ни­ка в Ге­не­раль­ной прокуратуре // Из­ве­с­тия. 13 октября 1993. №195(24050). С. 7).

Нередкими были в те времена и оп­рав­да­тель­ные приговоры. Так, во второй половине 1936 года судами было оправдано 8, 1% об­ви­ня­е­мых по ст. 58-10 (антисоветская агитация), в 1937 году — 2, 4%, в 1938-м — 5, 7% (ГАРФ. Ф. 9492. Оп. 3. Д. 5. Л. 8, 23, 41; Д. 7; Д. 3. Цит. по: В. Н. Земсков. Заключенные в 1930-е годы: со­ци­аль­но-демографические проблемы // Оте­че­ствен­ная история. 1997. №4. С. 61). Для срав­не­ния: в 2001 году российские суды вынесли 0, 5% оп­рав­да­тель­ных приговоров, в 2002-м — 0, 77%, а в I квартале 2003 — целый 1% (Никольский А., Фе­дю­кин И. Карать стали мень­ше // Ведомости. Ежед­нев­ная деловая газета. 23 июня 2003. №106(906). С. 2).

Разумеется, были и невинно по­ст­ра­дав­шие. Причиной этому и засевшая в «органах» троц­ки­с­т­с­кая агентура, и низкий уровень юри­ди­чес­кой грамотности тогдашних работников НКВД, и чрез­вы­чай­ный накал борьбы с на­сто­я­щи­ми врагами нашей Родины, мно­го­чис­лен­ны­ми и жестокими. Однако ошибки ис­прав­ля­лись. Уже в январе 1938 года на пленуме ЦК ВКП(б) про­зву­ча­ло осуж­де­ние практики огуль­но­го ис­клю­че­ния из партии. Вот что го­во­ри­лось в пе­ре­до­ви­це «Правды» от 26 ян­ва­ря 1938 года с при­ме­ча­тель­ным на­зва­ни­ем — «Ре­а­би­ли­ти­ро­вать не­пра­виль­но ис­клю­чён­ных, сурово наказать кле­вет­ни­ков!»:

«Партия очищала, очищает и будет очи­щать свои ряды от тайных и явных врагов и их при­спеш­ни­ков. Однако к этой огромной очи­с­ти­тель­ной работе поспешили примазаться шкур­ни­ки и карьеристы, старавшиеся отличиться и выд­ви­нуть­ся на исключениях из партии, ста­рав­ши­е­ся на этом прослыть бдительными партий­ца­ми. Рука об руку со шкурниками и ка­рь­е­ри­с­та­ми дей­ство­ва­ли и замаскированные враги, ко­то­рые, крича о бдительности и требуя ис­клю­че­ния ни в чём не­по­вин­ных людей, за­ме­та­ли собственные следы, при­кры­ва­ли по­каз­ной, фальшивой бди­тель­но­с­тью собственные пре­ступ­ле­ния.

Пленум Центрального Комитета обязал партий­ные организации привлекать к суровой ответственности лиц, виновных в клевете на чле­нов партии. За бездоказательные, го­лос­лов­ные обвинения против честных ком­му­ни­с­тов кле­вет­ник понесёт строгую от­вет­ствен­ность вплоть до исключения из партии и пре­да­ния суду».

Важную роль в судебной практике сыграло Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об аре­с­тах, прокурорском надзоре и ведении след­ствия» от 17 ноября 1938 года, которое офи­ци­аль­но осу­ди­ло многочисленные нарушения и зло­упот­реб­ле­ния в ходе «большой чистки», а также лик­ви­ди­ро­ва­ло внесудебные «тройки» на местах. Суды должны были тщательно про­ве­рять материалы предварительного след­ствия на соответствие про­цес­су­аль­ным нормам, не принимать к про­из­вод­ству дела при неполном следственном материале и основанные лишь на собственных признаниях обвиняемых. В ре­зуль­та­те в последующие ме­ся­цы суды и про­ку­ра­ту­ра возвратили НКВД на дос­ле­до­ва­ние бо­лее половины дел по политическим об­ви­не­ни­ям, увеличилось число оправдательных при­го­во­ров.

Чтобы оценить масштабы тогдашней ре­а­би­ли­та­ции, достаточно вспомнить, что лишь в 1939 году в Красной Армии были вос­ста­нов­ле­ны 11178 офицеров — свыше трети уво­лен­ных и аре­с­то­ван­ных в ходе «большой чистки» (РГВА. Ф. 37837. Оп. 18. Д. 890. Л. 4–7)

СУДИТЬ НЕЛЬЗЯ. РЕАБИЛИТИРОВАТЬ

Но вот парадокс: многие из тех, кто в 1930-е фабриковали дела на невиновных людей и были за это по заслугам наказаны сталинским пра­во­су­ди­ем, также попали в хрущёвские спис­ки «не­за­кон­но репрессированных».

Одним из таких ежовских «орлов» яв­ля­ет­ся комиссар госбезопасности 1-го ранга Ста­нис­лав Францевич Реденс. Начальник УНКВД по Мос­ков­с­кой области, а затем нарком внут­рен­них дел Ка­зах­с­кой ССР, он был осуждён 21 января 1940 года Военной коллегией Вер­хов­но­го Суда СССР к выс­шей мере наказания за шпионскую деятельность, участие в за­го­вор­щи­чес­кой организации, дей­ство­вав­шей в си­с­те­ме НКВД, а также за массовые нео­бос­но­ван­ные аресты советских граждан.

В связи с неоднократными жалобами жены Реденса Анны Аллилуевой (сестра жены Ста­ли­на), ходатайствовавшей о реабилитации мужа, по делу в 1957 году была проведена до­пол­ни­тель­ная проверка. Подтвердилось, что Реденс про­во­дил массовые необоснованные аресты со­вет­с­ких граждан, требовал от под­чи­нён­ных ему со­труд­ни­ков применения к аре­с­то­ван­ным мер фи­зи­чес­ко­го воздействия и таким путём добивался от них вымышленных по­ка­за­ний. С учётом этого 10 июня 1957 года в ре­а­би­ли­та­ции Реденса было от­ка­за­но.

Но не тут-то было. После очередного об­ра­ще­ния Аллилуевой к Хрущёву Никита Сер­ге­е­вич рас­по­ря­дил­ся — реабилитировать! 9 но­яб­ря 1961 года Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко утвердил заключение о пересмотре судебного ре­ше­ния, а 16 ноября оп­ре­де­ле­ни­ем Военной кол­ле­ги­ей Верховного Суда СССР уголовное дело в отношении Реденса было прекращено за от­сут­стви­ем состава пре­ступ­ле­ния. В то же время в оп­ре­де­ле­нии было ука­за­но, что «Реденс, работая начальником УНКВД Московской области и Нар­ко­мом внутренних дел Казахской ССР, про­из­во­дил массовые нео­бос­но­ван­ные аресты советских граждан, при­ме­нял к арестованным незаконные методы след­ствия и допускал фальсификацию след­ствен­ных материалов. Эти его действия под­ле­жат квалификации по статье Уголовного ко­дек­са, предусматривающей ответственность за дол­ж­но­с­т­ное преступление. Однако в на­сто­я­щее вре­мя решать вопрос о квалификации дей­ствий Ре­ден­са нецелесообразно» (Ре­а­би­ли­та­ция: как это было. Т. II. М., 2003. С. 393–394).

Вот так! О законности и речи не идёт. Всё оп­ре­де­ля­ет­ся целесообразностью.

После начала перестроечных ра­зоб­ла­че­ний дело бывшего главного казахского чекиста всплы­ло вновь. Выяснилось, что Реденс ре­а­би­ли­ти­ро­ван незаконно, однако ничего по­де­лать с этим нельзя. Как было сказано в справ­ке, составленной заместителем Генерального прокурора СССР И. П. Абрамовым и сек­ре­та­рём яковлевской комиссии Н. И. Савинкиным:

«В настоящее время отменить решение Во­ен­ной коллегии Верховного Суда СССР не пред­став­ля­ет­ся возможным, так как с момента при­ня­тия судебного решения прошло более 27 лет, а в со­от­вет­ствии с законом (ст. 373 УПК РСФСР) пе­ре­смотр в порядке надзора оп­ре­де­ле­ния суда о пре­кра­ще­нии дела, влекущего ухуд­ше­ние положения осуждённого, допускается лишь в течение года со дня вступления его в законную силу. Ставить воп­рос перед Вер­хов­ным Советом СССР об изъятии этого тре­бо­ва­ния закона в отношении Реденса считаем нео­прав­дан­ным» (Реабилитация: как это было. Т. III. М., 2004. С. 297).

Окончательно посмертная судьба Реденса была решена А. Н. Яковлевым на заседании ко­мис­сии Политбюро 17 октября 1989 года: «Надо, видимо, согласиться с предложением И. П. Аб­ра­мо­ва и Н. И. Савинкина. Мы со­ве­то­ва­лись с А. И. Лукьяновым, председателем Вер­хов­но­го Суда Е. А. Смоленцевым. Не будем вхо­дить в Президиум Верховного Совета СССР и не будем ничего давать в журнал «Известия ЦК КПСС». Все согласны?» (Там же. С. 303). По­нят­но, что желающих воз­ра­зить главному иде­о­ло­гу ЦК КПСС не нашлось.

ПОСМЕРТНЫЕ ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ ПАНА ЯВОРСКОГО

Один из первых случаев дереабилитации на по­ст­со­вет­с­ком пространстве произошёл на Ук­ра­и­не.

Как мы помним, предвоенная советская про­па­ган­да настойчиво внушала советским граж­да­нам необходимость бдительности:

«Есть в пограничной полосе
Неписаный закон:
Мы знаем всё, мы знаем всех —
Кто я, кто ты, кто он».

Подобные предосторожности были от­нюдь не бесполезны. Так, 31 июля 1938 года жители села Степановка Ляховецкого района при­гра­нич­ной Каменец-Подольской области за­дер­жа­ли явно подозрительного гражданина. Не­смот­ря на по­пыт­ку откупиться, крестьяне проявили со­зна­тель­ность и сдали его пограничникам. Задержанный оказался агентом польской раз­вед­ки, 48-летним гражданином Польши Эм­ма­ну­и­лом Захаровичем Яворским, посланным на нашу территорию с за­да­ни­ем собрать све­де­ния о воинских частях, дис­ло­ци­ро­ван­ных в при­гра­нич­ной полосе и об от­но­ше­нии местного населения к Советской власти.

20 октября 1938 года военный трибунал Ки­ев­с­ко­го Особого военного округа осудил Явор­с­ко­го к высшей мере наказания. Оп­ре­де­ле­ни­ем во­ен­ной коллегии Верховного Суда СССР от 17 де­каб­ря 1938 года приговор был оставлен без из­ме­не­ний, а 16 января 1939 года Президиум Вер­хов­но­го Совета СССР отклонил ходатайство Явор­с­ко­го о помиловании.

19 сентября 1995 года Яворский был ре­а­би­ли­ти­ро­ван военной прокуратурой За­пад­но­го ре­ги­о­на Украины. Однако 26 августа 1996 года по­ста­нов­ле­ни­ем Генеральной про­ку­ра­ту­ры Ук­ра­и­ны это заключение было отменено, как нео­бос­но­ван­ное (Вежнин В. Накануне // Сек­рет­ная служ­ба. 2003. №1. С. 9).

Случай с Яворским далеко не ис­клю­чи­те­лен. В последние годы Генеральная про­ку­ра­ту­ра Ук­ра­и­ны пересмотрела целый ряд архивных уголовных дел осуждённых в предвоенные годы агентов польских спецслужб. Несмотря на то, что вот уже полтора десятилетия по­ли­ти­ку Киева определяют духовные наследники Бандеры, за­ин­те­ре­со­ван­ные в том, чтобы мак­си­маль­но облить грязью со­вет­с­кий период ис­то­рии нашей страны, заключение Ген­п­ро­ку­ра­ту­ры оказалось однозначным: все эти люди осуждены обоснованно и реабилитации не под­ле­жат.

ЕВРЕИ ПРОТИВ ПОЛИЦАЕВ

Провозгласив «независимость», литовские власти с энтузиазмом принялись ре­а­би­ли­ти­ро­вать своих сограждан, пострадавших от «со­вет­с­ких оккупантов». При этом их совершенно не смущал тот факт, что многие из «борцов за свободу» ока­за­лись нацистскими холуями. Вер­хов­ный суд не­за­леж­ной Литвы не только оп­рав­дал их, но и при­сво­ил им статус ре­а­би­ли­ти­ро­ван­ных лиц со все­ми вытекающими при­ви­ле­ги­я­ми — повышенной пенсией, ком­пен­са­ци­я­ми, льготами на при­об­ре­те­ние жилья и зе­мель­ных участков. Од­но­вре­мен­но с этим по­ста­нов­ле­ни­я­ми сейма и пра­ви­тель­ства были лишены всех льгот ветераны Великой Оте­че­ствен­ной войны, сражавшиеся с гит­ле­ров­ца­ми в составе Красной Армии.

Однако здесь возникла неожиданная про­бле­ма. Разумеется, не с Россией. На вялые про­те­с­ты российского МИДа власти маленькой но гордой республики откровенно плевали. Воз­му­ти­лись международные еврейские орга­ни­за­ции. В ре­зуль­та­те в 1995 году в со­от­вет­ству­ю­щий литовский закон была внесена поправка, пре­дус­мат­ри­ва­ю­щая возможность отмены ре­а­би­ли­та­ции.

«Первой ласточкой» стал Пятрас Крик­щю­нас, реабилитированный в 1991 году как «уча­с­т­ник сопротивления оккупационному ре­жи­му». В сен­тяб­ре 1997 года он был лишён ре­а­би­ли­та­ции Вер­хов­ным судом Литвы.

В 2001 году отдел спецрасследований ге­не­раль­ной прокуратуры Литвы обнародовал спи­сок из 76 лиц, чья причастность к геноциду евреев во время Второй мировой войны была ус­та­нов­ле­на после дополнительной проверки. Все они были осуждены советскими пра­во­ох­ра­ни­тель­ны­ми орга­на­ми, однако затем ре­а­би­ли­ти­ро­ва­ны ли­тов­с­ки­ми властями (Афа­на­сь­е­ва Г. Правосудие после жизни? // Московские новости. 2–8 октября 2001. №40(1107). С. 12). Процесс дереабилитации ли­тов­с­ких при­служ­ни­ков Гитлера продолжается.

А вот до Эстонии у мирового сионизма руки пока не дошли. Поэтому там каяться в со­труд­ни­че­стве с нацистами категорически не же­ла­ют. Со­глас­но информации, размещённой на сайте Ге­не­раль­ной прокуратуры РФ, в мае 2005 года Пре­зи­ди­ум Ленинградского областного суда от­ка­зал в реабилитации бывшему эс­тон­с­ко­му эсэ­сов­цу В. (к сожалению, фамилия пол­но­с­тью не указана). Ранее прокуратура Ле­нин­г­рад­с­кой об­ла­с­ти, рас­смот­рев­шая обращение о ре­а­би­ли­та­ции граж­да­ни­на В. в качестве жер­т­вы по­ли­ти­чес­ких реп­рес­сий, также вынесла заключение об отказе в ре­а­би­ли­та­ции. «Про­ку­ра­ту­рой Ле­нин­г­рад­с­кой об­ла­с­ти рас­смот­ре­но обращение о ре­а­би­ли­та­ции граж­да­ни­на В., отбывавшего на­ка­за­ние на территории об­ла­с­ти за измену Родине и вновь осуждённого за побег. В обращении ука­зы­ва­лось, что он ре­а­би­ли­ти­ро­ван в Эстонской Республике по пре­ды­ду­щей судимости, и пред­ла­га­лось ре­а­би­ли­ти­ро­вать его в Ленинградской области как осуж­дён­но­го за побег из мест ли­ше­ния свободы» (Об­ре­за­нен­ко И. «За победу!» — поднимет стопку 9 Мая бабушка Нина — быв­шая фа­ши­с­т­с­кая пособница // Ваш тайный со­вет­ник. 8 мая 2006. №17(196). С. 9).

По данным Генпрокуратуры, в 1942 году В. добровольно вступил в германскую армию, в 1943 году — в эстонский легион СС, где дос­лу­жил­ся до звания унтершарфюрера. В составе войск СС при­ни­мал участие в боях с Красной Армией. В 1945 году он был приговорён к 10 годам ли­ше­ния сво­бо­ды. В 1947 году В. со­вер­шил побег из мест от­бы­ва­ния наказания, был задержан и вновь осуж­дён.

Согласно мнению российской Ген­п­ро­ку­ра­ту­ры, решение о реабилитации В., принятое ны­неш­ней эстонской юстицией, противоречит за­ко­но­да­тель­ству РФ, согласно которому лица, обо­сно­ван­но осуждённые по обвинению в из­ме­не Родине в форме перехода на сторону вра­га, ре­а­би­ли­та­ции не подлежат:

«Гражданин В. состоял членом орга­ни­за­ции СС, воевал против СССР в составе войск СС, имел офицерский чин. Эти действия были отнесены международными нормативными ак­та­ми к пре­ступ­ным, в частности законами и директивами Контрольного Совета в Германии в 1945–1946 годах. Являясь гражданином СССР, он доб­ро­воль­но участвовал в войне против СССР на стороне фашистской Германии, то есть оказывал помощь иностранному государству в проведении враж­деб­ной деятельности в ущерб безопасности СССР. Аналогичные действия ква­ли­фи­ци­ру­ют­ся как го­су­дар­ствен­ная измена и ныне действующим в РФ уголовным за­ко­но­да­тель­ством» (Там же).

БАНДА БАТЬКИ ГЕЛЬМУТА

Пожалуй, наиболее вопиющим из при­ме­ров конъюнктурной реабилитации является ис­то­рия с командиром 15-го казачьего ка­ва­ле­рий­с­ко­го кор­пу­са войск СС генерал-лей­те­нан­том фон Пан­ви­цем, повешенным по приговору Военной кол­ле­гии Верховного суда СССР в 1947 году.

За что же безвинно пострадал эсэсовский ата­ман? Вот выдержки из протоколов доп­ро­сов фон Панвица следователями МГБ СССР в 1946–1947 годах:

«— В совершении каких преступлений и пре­ступ­ных действий вы признали себя ви­нов­ным?

– … Продвигаясь от Брест-Литовска до Кур­с­ка, подчинённый мне ударный и другие от­ря­ды 45-й пехотной дивизии уничтожили ряд сёл и де­ре­вень, разрушали советские города, уби­ли боль­шое число советских граждан, а также гра­би­ли мирных советских людей…

… Должен признать, что, участвуя в ин­с­пек­ти­ро­ва­нии, а позднее в формировании во­ин­с­ких частей, состоящих из военнопленных Красной Армии, и руководя ими в боях против СССР и Юго­сла­вии, я совершил действие, ко­то­рое, со­глас­но международным правилам и обы­ча­ям войны рас­смат­ри­ва­ет­ся как пре­ступ­ле­ние. За это пре­ступ­ле­ние я готов нести от­вет­ствен­ность…

Я признаю себя ответственным за то, что на­чи­ная с осени 1943 года я руководил боями под­чи­нён­ной мне дивизии против югославских парти­зан, допускал в зоне действия дивизии рас­пра­вы казаков с мирным населением… вы­пол­нял пре­ступ­ные приказы гитлеровского вер­хов­но­го ко­ман­до­ва­ния и циркуляр СС обер­г­руп­пен­фю­ре­ра Бах-Зелевски, в которых из­ла­га­лись меры по борь­бе с партизанами и по рас­пра­ве с мирным на­се­ле­ни­ем…

– Перечислите случаи, когда по вашему при­ка­зу казаки учиняли акты грабежа, насилий и дру­гих преступлений против человечества в Юго­сла­вии.

– Из многочисленных преступлений, со­вер­шён­ных подчиненными мне казаками в Юго­сла­вии, мне припоминаются следующие фак­ты.

Зимой 1943–1944 годов в районе Сунья-Заг­реб по моему приказу было повешено 15 человек заложников из числа югославских жи­те­лей…

… В конце 1943 года в районе Фрушка-Гора казаки 1-го кавалерийского полка по­ве­си­ли в де­рев­не 5 или 6 (точно не помню) кре­с­ть­ян.

Казаки 3-го, 4-го и 6-го кавалерийских пол­ков в этом же районе учинили массовое из­на­си­ло­ва­ние югославских женщин.

В декабре 1943 года подобные же эк­зе­ку­ции и изнасилования были в районе города Брод (Бос­ния).

В мае 1944 года в Хорватии, в районе юж­нее города Загреб, казаки 1-го полка сожгли одну деревню…

… Я также вспоминаю, что в декабре 1944 года казаки 5-го кавалерийского полка под ко­ман­до­ва­ни­ем полковника Кононова во время опе­ра­ции против партизан в районе реки Дра­ва, не­да­ле­ко от гор. Вировитица, учинили мас­со­вое убий­ство населения и изнасилование женщин…»

(Улитвинов А. Ради друга Гельмута // Не­за­ви­си­мое военное обозрение. 14 декабря 2001. №46(268))

Таким образом, если бы воинство фон Пан­ви­ца, вместе со своим доблестным атаманом в мае 1945 года сдавшееся в плен англичанам, не было пе­ре­да­но британским командованием со­вет­с­кой сто­ро­не, вероятно, его выдачи до­би­лось бы пра­ви­тель­ство Югославии. И, не­сом­нен­но, если не в Москве, так в Белграде ге­не­рал получил бы свой смертный приговор.

А вот выдержка из стенограммы заседания Военной коллегии Верховного суда СССР, про­хо­див­ше­го в Москве 15–16 января 1947 года:

«Предварительным и судебным след­стви­ем установлено:

… 6. Фон Панвиц Гельмут в 1941 году, яв­ля­ясь командиром головного ударного отряда 45-й немецкой пехотной дивизии, принимал участие в вероломном нападении гит­ле­ров­с­кой Германии на Советский Союз в районе Брест-Литовска. Будучи инспектором кавалерии при главном ко­ман­до­ва­нии сухопутных войск, Пан­виц активно со­дей­ство­вал проведению не­мец­ко-фашистскими сол­да­та­ми расправ и на­си­лий над советскими жителями на территории Со­вет­с­ко­го Союза, временно ок­ку­пи­ро­ван­ной нем­ца­ми…» (Там же).

Но для ельцинской прокуратуры всего это­го оказалось недостаточно. Формальным по­во­дом к пересмотру дела эсэсовского атамана стала просьба о реабилитации своего деда, с которой обратилась внучка фон Панвица Ва­нес­са фон Бас­се­виц. 22 апреля 1996 года по­мощ­ник главного военного прокурора пол­ков­ник юстиции Виктор Крук представил на ут­вер­ж­де­ние заместителю глав­но­го военного про­ку­ро­ра генерал-лейтенанту юс­ти­ции Вла­ди­ми­ру Смирнову соответствующее зак­лю­че­ние. Итогом работы ельцинской юстиции стала справ­ка о реабилитации из Главной во­ен­ной прокуратуры от 17 июля 1996 года за № 5–ув–6115–47.

Как видно из приведённой справки, ос­но­ва­ни­ем для реабилитации фон Панвица по­слу­жил пункт «а» статьи 3 Закона РФ «О ре­а­би­ли­та­ции жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года, гласящий: «Подлежат ре­а­би­ли­та­ции лица, которые по политическим мотивам были: а) осуждены за го­су­дар­ствен­ные и иные пре­ступ­ле­ния».

Однако в следующей, 4-й статье данного за­ко­на сказано следуюшее:

«Не подлежат реабилитации лица, пе­ре­чис­лен­ные в ст. 3 настоящего Закона, обо­сно­ван­но осуждённые судами, а также подвергнутые на­ка­за­ни­ям по решению несудебных органов, в де­лах которых имеются достаточные до­ка­за­тель­ства по обвинению в совершении сле­ду­ю­щих пре­ступ­ле­ний:

б) совершение насильственных действий в отношении гражданского населения и во­ен­ноп­лен­ных, а также пособничество изменникам Ро­ди­ны и фашистским оккупантам в со­вер­ше­нии таких действий во время Великой Оте­че­ствен­ной войны;

г) военные преступления и преступления про­тив правосудия».

Несмотря на то, что в процитированных выше протоколах допросов содержится более чем до­с­та­точ­но материала в духе пунктов «б» и «г» ста­тьи четвёртой закона от 18 октября 1991 года, в реабилитационном заключении по делу Панвица автор его, полковник юстиции Крук, окон­ча­тель­ный вывод сформулировал в такой редакции:

«… установлено, что генерал-лейтенант фон Панвиц в период Великой Отечественной войны являлся гражданином Германии, во­ен­нос­лу­жа­щим немецкой армии и выполнял свои воинские обя­зан­но­с­ти. Данных о том, что фон Панвиц или под­чи­нен­ные ему части допускали зверства и на­си­лия в отношении мирного со­вет­с­ко­го населения и пленных крас­но­ар­мей­цев, в деле не имеется» (Улит­ви­нов А. Ради друга Гельмута…).

Остаётся только пожалеть, что полковник Крук не родился на полвека раньше. Ведь в этом случае он бы мог с успехом выступить ад­во­ка­том на Нюр­н­бер­г­с­ком процессе, где наверняка бы спас от петли начальника штаба вер­хов­но­го глав­но­ко­ман­до­ва­ния вермахта генерал-фель­д­мар­ша­ла Виль­гель­ма Кейтеля, начальника Глав­но­го управления имперской безопасности обергруппенфюрера СС Эрнста Кальтенбруннера и других нацистских во­ен­ных пре­ступ­ни­ков. Ведь они тоже являлись граж­да­на­ми Гер­ма­нии и всего лишь выполняли свои воинские обязанности.

После скандальных публикаций в рос­сий­с­ких газетах главная военная прокуратура была вы­нуж­де­на вернуться к делу фон Панвица и с сан­к­ции глав­но­го военного прокурора отменила своё же ре­ше­ние пятилетней давности. На­чаль­ник Уп­рав­ле­ния реабилитации жертв по­ли­ти­чес­ких реп­рес­сий генерал-майор юстиции Ва­ле­рий Кондратов со­об­щил, что заключение от 22 апреля 1996 года о реабилитации фон Пан­ви­ца как нео­бос­но­ван­ное отменено и 28 июня 2001 года вынесено зак­лю­че­ние, в котором сделан вывод, что «фон Пан­виц за со­вер­шен­ные преступные деяния осужден обо­сно­ван­но, оснований для принесения про­те­с­та не ус­мат­ри­ва­ет­ся и реабилитации он не под­ле­жит. Од­но­вре­мен­но признано, что справка о ре­а­би­ли­та­ции фон Панвица Гельмута юридической силы не имеет, о чем письменно уведомлены за­ин­те­ре­со­ван­ные лица, а также со­от­вет­ству­ю­щие го­су­дар­ствен­ные учреждения ФРГ» (Там же).

Кому и зачем понадобилось ре­а­би­ли­ти­ро­вать эсэсовского генерала? Ходят слухи, что от­дель­ные сотрудники общества «Мемориал» под­ра­ба­ты­ва­ют реабилитацией осуждённых советским правосудием германских нацистов — в се­год­няш­ней ФРГ ветераны вермахта име­ют право на пен­сию, за исключением военных преступников. Од­на­ко здесь масштаб другой, и фигура фон Пан­ви­ца более крупная.

Вспомним, что реабилитация гит­ле­ров­с­ко­го генерал-лейтенанта совпадает по времени с ви­зи­том Ельцина в Германию. Борис Ни­ко­ла­е­вич в ту пору мнит Россию союзником ФРГ и щедро де­мон­ст­ри­ру­ет сердечное рас­по­ло­же­ние к кан­ц­ле­ру Колю. Для подтверждения этой дружбы тре­бу­ют­ся какие-то конкретные шаги. Реабилитация фон Панвица и стала одним из таких де­мон­ст­ра­тив­ных жестов, с помощью которых «друг Бо­рис» мостил дорожку к сер­д­цу «друга Гельмута».

Более того, есть сведения, что вслед за Пан­ви­цем собирались реабилитировать и на­чаль­ни­ка личной охраны Гитлера группенфюрера СС Ганса Раттенхубера, окончившего свои дни в со­вет­с­кой тюрьме. По ряду причин эта затея со­рва­лась, и теперь фанатам «чёрного ор­де­на» Гим­мле­ра ос­та­ёт­ся проливать скупы слёзы у ме­мо­ри­а­ла Пан­ви­цу возле Храма всех святых на Соколе.

БАБУШКА-НАДЗИРАТЕЛЬНИЦА

По сравнению с подвигами фон Панвица Нина Михайловна Грязнова-Лапшина выг­ля­дит всего лишь безобидной старушкой. Накануне войны будущая нацистская прислужница ра­бо­та­ла учи­тель­ни­цей начальных классов в шко­ле в Пор­хов­с­ком районе Ленобласти. После оккупации нем­ца­ми пригородов Ленинграда она отказалась от эва­ку­а­ции и предпочла ос­тать­ся уборщицей на во­ен­ной кухне одной из немецких частей, а также про­дол­жа­ла пре­по­да­вать в гимназии уже в Гатчине, не скрывая своих прогитлеровских взглядов. От­ту­да осе­нью 1943 года немцы отправили её на курсы по подготовке командиров лагерей «тру­до­вой повинности». Окончив их в числе лучших, быв­шая учительница была назначена на­чаль­ни­ком женского трудового лагеря №6 под Нарвой, где в её подчинении находилось 250 русских де­ву­шек. Она получала за службу немецкий во­ен­ный паёк и 90 марок (900 рублей). Для срав­не­ния заметим, что рядовой каратель, слу­жив­ший у нем­цев, получал лишь 100 рублей.

Грязнова-Лапшина настолько усердно ста­ра­лась угодить своим немецким хозяевам, что её фотоснимок был опубликован в издаваемой ок­ку­пан­та­ми русскоязычной газете «Северное сло­во». Впоследствии это стало ве­ще­ствен­ным до­ка­за­тель­ством её вины. За малейшие про­вин­но­с­ти (например, опоздание ко сну на не­сколь­ко минут) она отправляла невольниц в бункер, ли­ша­ла еды, заставляла женщин рыть окопы для немцев без одежды и обуви в мо­роз; мыть об­ще­ствен­ные уборные и т. д. Про­хо­дя­щие по делу сви­де­тель­ни­цы, бывшие зак­лю­чен­ные её лагеря, вспо­ми­на­ют, что она не раз проводила со­бра­ния, на ко­то­рых при­зы­ва­ла всех принять присягу фа­ши­с­т­с­ко­му ре­жи­му.

Осенью 1944-го лагерь был рас­фор­ми­ро­ван, и Грязнова-Лапшина добровольно всту­пи­ла в ряды власовской армии, потом окончила во­ен­ную шко­лу пропагандистов и была пред­став­ле­на к при­сво­е­нию звания лейтенанта вер­мах­та. Она вела ра­дио­пе­ре­да­чи на русском язы­ке, в ко­то­рых при­зы­ва­ла наших солдат пе­ре­хо­дить на сто­ро­ну Гит­ле­ра. В материалах доп­ро­са значится лишь одна оправдательная фра­за: «Я встала на преступный путь изменницы Родины под вли­я­ни­ем немецкой пропаганды, со­об­щав­шей, что Красная Армия раз­гром­ле­на» (Гор­бу­но­ва Н. Эхо войны // Версия в Питере. 11. 07. 2005. №26).

Арестованная 5 ноября 1945 года, не­мец­кая прислужница была осуждена к 20 годам ла­ге­рей по статье 58-1а УК РСФСР «Измена Ро­ди­не», од­на­ко вышла на свободу через 10 лет: у Гряз­но­вой на свободе оставалась старая и боль­ная мать, ко­то­рая направила просьбу снизить срок зак­лю­че­ния.

В мае 2002 года Нина Михайловна была ре­а­би­ли­ти­ро­ва­на прокуратурой Ленинградской об­ла­с­ти «на основании ст. 3 и ст. 5 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических реп­рес­сий»«. Однако после публикации в од­ной из цен­т­раль­ных газет летом 2005 года её ре­а­би­ли­та­ция была отменена решением Ле­нин­г­рад­с­ко­го об­ла­с­т­но­го суда.

* * *

Приведённые мною случаи — лишь вер­ши­на айсберга. Сегодня как в РФ, так и в других быв­ших советских республиках ан­ти­ста­ли­низм фак­ти­чес­ки является официальной иде­о­ло­ги­ей. По­это­му подобные истории, как правило, не афи­ши­ру­ют­ся, проходят незамеченными.

Конечно, в сталинское время были и осуж­дён­ные безвинно. Однако их дела пе­ре­смат­ри­ва­лись в индивидуальном порядке в со­от­вет­ствии с действовавшим законодательством. И если вы­яс­ня­лось, что кто-то и в самом деле осуж­дён не­за­кон­но, то он восстанавливался в правах.

В этом принципиальное отличие ста­лин­с­ко­го правосудия от хрущёвских и горбачёвско-яков­лев­с­ких «реабилитаций». Последние, как мы могли убедиться, отнюдь не были вос­ста­нов­ле­ни­ем за­кон­но­с­ти, а носили ярко вы­ра­жен­ный заказной характер, являясь частью про­па­ган­ди­с­т­с­кой кам­па­нии по разоблачению «куль­та лич­но­с­ти». По­доб­ные огульные «ре­а­би­ли­та­ции» идут лишь во вред тем, кто был осуждён дей­стви­тель­но не­спра­вед­ли­во, по­сколь­ку бла­го­да­ря стараниям ны­неш­них «бор­цов с то­та­ли­та­риз­мом» они ока­зы­ва­ют­ся в со­мни­тель­ной ком­па­нии уголовников, на­ци­с­т­с­ких пре­ступ­ни­ков, пре­да­те­лей и прочей по­доб­ной публики.