От Михайлов А. Послать личное сообщение Ответить на сообщение
К Alex~1 Информация о пользователе Ответить по почте
Дата 31.03.2008 01:05:51 Позвать санитаров Версия для печати
Рубрики В стране и мире; Игнорировать ветку Найти в дереве

Кара-Мурза как разрушитель сознания.

В этой статье я хотел бы сконцентрировать внимание не сколько на разборе цитат — Кара-Мурза цитирует классиков много и обильно, и можно брать любую цитату и показывать, опираясь на контекст первоисточника, что СГ в марксизме ничего не понял - сколько на методах воздействия на сознания читателя, которыми пользуется СГКМ и тех заслонах. которые мы как рационалисты можем поставить на пути такого воздействия. Кара-Мурза ведь не безумный фанатик — хоть его нынешние тексты и структурно эквивалентны аутистическому бреду шизофреника, но на аргументы оппонентов он реагирует, правда весьма специфически — в его книге можно найти следы старых форумных дискуссий и по «Демократическом панславизму» и по «последствиям британского владычества...» - Monco указывал на несоответствие комментариев в предисловии соответствующего (6-го) тома ПСС и интерпретации Кара-мурзы, а я ссылался на работу Ильенкова «Маркс и западный мир» дабы пояснить статус «европоцентризма» Маркса — однако наши замечания были использованы Кара-Мурзой не для того, что как-то скорректировать свою позицию, а для того чтобы заранее подстраховаться от аналогичных вопросов читателей, заранее объявляя комментарии составителей ПСС «неадекватными» (стр. 28 ), а всех несогласных интерпретациями Кара-Мурзы — рассматривающие марксизм как откровение (стр. 3). Применение подобных конспирологических приемчиков ставит Кара-Мурзу в один ряд с такими шарлатанами как Фоменко ( в ипостаси историка), Резун, Акимов, Мухин и пр, ведь они так же оправдывают все несообразности своих бредовых концепций наличием заговора («лучшее доказательство заговора это полное отсутствие доказательств»), а если скептически настроенный читатель и после этого им не поверит, то он и сам объявляется заговорщиком. Так что концепции Кара-Мурзы в области марксизма и русской революции следует рассматривать с тех же самых позиций, что и фольк-хистори, резунизм, новохроноложество, луноложество и прочие лженаучные концепции. Вообще надо сказать Кара-Мурза являет собой довольно печальный пример деградации ученого и деятеля оппозиции. «Проблема интенсификации науки» - научная работа, посвященная переходу метода исследование в прибоно-измерительные мощности и обратно, актуальная и сейчас в нашем деле обобществления технологий. «Манипуляция сознанием» - работа научно-публицистическая, исследующая метода классового господства в сфере идеального, а также сообщающая массовому читателю кое-какие сведения из истории западноевропейской социальной мысли, и сфера её актуальности уже ограничивается только проблемами идеологической борьбы. «Советская цивилизация» это чисто публицистическая работа, совершенно ошибочная в своих посылках, однако содержащая массу примеров, наиболее ценный из которых — описание советского предприятия. Последующие работы, посвященные «оранжевым революциям» и «сборке народов» есть чистой воды заблуждения и выполнение политического заказа. Последняя же на данный момент работа - «Маркс против русской революции» носит откровенно лженаучный и антинаучный характер.
Теперь рассмотрим те методологические средства, которыми вооружился Кара-Мурза в походе против рационального сознания. Думаю их найдется не мало, но мне удалось выделить три основных группы:
  • герменевтика
  • ассоциации
  • нормативность
    -вот те три слона на которых покоится возведенное Кара-Мурзой лженаучное здание. Герменевтика — это метод понимания текстов и идеалистическое направление западной философии, о герменевтике я особо напишу ниже. Нормативность это подмена анализа действительности анализом ценностей. Собственно этому посвящен весь четвертый раздел книги — сравнивается отношение Маркса и отношения русского народа к разным аспектом бытия - «отношение к труду», «отношение к государству», «отношение к религии» - это у Кара-Мурзы, в то время как у Маркса - «Что есть труд?» «Что есть семья?», «что есть религия», каковы реальные процессы их существования и воспроизводства? Впрочем нормативность не ограничивается лишь последней главой, она рассеяна по всему тексту, благодаря чему Кара-Мурза и «подкупает» читателя — доверчивый читатель, соглашаясь с относительно естественными ценностными установка. соглашается и с мутью лженаучных положений и с бредом антинаучных методов. Однако анализ ценностей — оружие обоюдоострое — подменяя объективные противоречия действительности нормативным отношениям, Кару-Мурза обнажает свою собственную классовую позицию, легко идентифицируемую беспристрастным и беспощадным анализом марксистской социологии. Пример подобного анализа я приведу ниже, а пока перейдем к оставшемуся второму пункту — к способу построения ассоциаций. Здесь ярче всего выступает антирациональный характер построений Кара-Мурзы. направленных буквально на расщепление сознания. И в данном случае это не метафора, а диагноз — ассоциации такого типа типичны именно при шизофрении - аутистическое мышление шизофреника связывает слова в ассоциативный ряд не по смыслу, не по сути дела, по совершенно случайным второстепеным признака, например шизофреник с легкостью может сказать что общим для реки и часов являются камни, и переход Кара-Мурзы от чисто географической констатации Энгельса о вклинивании австрийских и мадьярских земель в заселенные славянами территории к колонизаторским планам Гитлера о создании «немецкого клина», т.е передачи земельных наделов на завоеванных территориях немцам, носит именно такой шизофренический характер. Более того, рассмотренный ранее прием «захвата аудитории» апелляцией к ценностям в коннотации с данным характером ассоциаций также навязывает читателю образ мышления, характерный для тяжелого психического расстройства — аутистическое мышление тем и характерно, что сам процесс мышления в нем подчинен аффекту, но Кара-Мурза как раз и навязывает читателям ассоциации, подчиненные не действительному содержанию исследуемого предмета, а эмоциональной реакцией читателя, возникающей в ответ на провозглашение тех или иных ценностей. Можно сказать что последняя книга Кара-Мурзы является своеобразным, хотя и не по воле автора осуществляющимся, социально-психиатрическим экспериментом по заражение шизофренией людей с органически здоровым мозгом, и положительный исход, т.е госпитализация с диагнозом шизофрения наиболее ретивых солидаристов, был бы важным свидетельством сугубо социальной, а не органической природы сложных психических заболеваний. Это было бы революцией в психиатрии, поскольку традиционный медикаментозный подход оказался бы не только бессмысленным, но и вредным, однако нас сейчас не проблемы психиатрии интересуют, к суть дела - нам важно не рецепты лечения спятивших солидаристов предложить, нам важно показать несоответствие бреда Кара-Мурзы действительности, т.е. то что бред действительно является бредом, поэтому мы перейдем в следующем пункте к рассмотрению вопросов герменевтики.


    Герменевтика и проблемы интерпретации.

    Методологическим основанием обоснования истинности своих интерпретаций Маркса и текстов других авторов Кара-Мурза полагает герменевтику — метод трактования текстов, возведенный Рикёром и Гадамером в ранг всеобщей философии в рамках феноменологической традиции. Наша задача - доказать необоснованность подобных претензий, причем при крайне слабых требованиях, накладываемых на интерпретации. Причина максимально ослабления наших требований состоит в том, что мы не можем формально отвергнуть утверждение «но в главном то он прав», выделение главного в интерпретируемом тексте, понимание «сути дела» есть важная и необходимая операция мышления. Даже в математике, оперирующей формально-символьными системами, ухватить главную идею доказательства важнее самой формальной процедуры — при наличии понимания её можно восстановить, а вот обратное бывает не всегда... Более того, текст из которого нельзя выделить суть дела, текст не подлежащий интерпретации, текст с которым ничего нельзя делать, а можно только запомнить, скорее всего является бесполезным религиозным текстом, какой-нибудь ритуальной мантрой, но никак не научным текстом. Далее мы покажем что новейшие тексты Кара-Мурзы носят именно такой религиозно-ритуальный характер символа веры, не подлежащего пониманию. Но прежде чем перейти к доказательству, следует рассмотреть саму процедуру интерпретации, что является гораздо более важным делом.
    В герменевтике центральным концептом процесса интерпретации является герменевтический круг — взаимная детерминация текста и контекста как части и целого. Процедура интерпретации вполне может быть расходящейся — каждое прочтение всего корпуса текстов формирует новый контекст, который в свою очередь требует новой интерпретации текста — но герменевта это не смущает — он таким образом получает новое знание. Такой подход предполагает субстанциональность, самостоятельность текстовой реальности, поэтому мы пойдем другим путем. Во-первых, мы перейдем от «уравнения» к «вариационному принципу» - заменим процедуру последовательной интерпретации «критерием оптимальности» интерпретации текста. Во-вторых, мы выйдем за пределы текстового пространства и будем рассматривать интерпретируемый текст как инструмент анализа действительности. Таким образом «критерий оптимальности» будет на первый взгляд довольно прост — наилучшей будет та интерпретация текста, которая обладает наибольшей объяснительной способностью. Это требование носит двоякий характер — с одной стороны интерпретируемый текст должен наиболее полно выводиться из интерпретации, с другой стороны интерпретация должна наилучшим образом соответствовать практике. Последнее вообще говоря допускает неограниченность интерпретации, снимающую в себе расходимость герменевтического круга, но не стоит этого боятся — текстам такого рода уготовано долгая жизнь, ведь их интерпретирую вновь и вновь для решения тех или иных проблем. Свойство сие связано не сколько с текстом, сколько с реальностью, с неисчерпаемость общественной практики, в потому в каждый данный момент обычно есть мгновенно наилучшая интерпретация, со стороны же текста эта способность переинтерпретироваться означает, то что автору удалось вскрыть не что непреходящее, какой-либо объективный закон. Все классические тексты есть тексты такого рода, в том числе и тексты Маркса, однако неограниченность интерпретации не поможет Кара-Мурзе, поскольку его интерпретации лежат ниже нижней границы допустимой интерпретации, находятся ниже всякой критики. Доказать это не сложно, даже в рамках развитого выше максимально слабого аппарата интерпретации. Маркс создал не просто «интеллектуальную конструкцию, обладающую чертами теории»(стр.3 ) он создал критическую теорию капитализма как чистой эндогеной формы - «Капитал». И если у вас есть «Капитал» и скажем «Наука логики» Гегеля, то вы можете восстановить всё марксово наследие, и если вы овладели таким образом методом Маркса то можете продолжить его дальше — к «Развитию капитализма в России», к «Империализму как вышей стадии капитализма», и расширяя на другие предметные области — к трудам Выготского и далее ко всяким книгам «За Маркса». Так вот, если Кара-Мурза претендует на аутентичность своих интерпретаций, он должен вывести из них «Капитал», например найти реакционные и прогрессивные народы в двоякой природе товара, и если он этого не сделает, а этого сделать разумеется невозможно, то его концепция должна занять свое законное место на свалке, но даже не истории, а просто на свалке, куда помои выбрасывают. Далее, интерпретация должна быть сколь либо эффективной в практическом плане, но даже сам Кара-Мурза понимает, что концепция имманентно реакционных и прогрессивных народов абсолютно глупа, и даже если Маркс и Энгельс и говорили нечто подобное (надо отметить, что в цитируемых Кара-Мурзой произведения реакционность и прогрессивность социальных организмов у классиков естественно ситуативна, исторична) то это никак не составляет основу их теории, а является не более, чем распространенной в эпоху романтизма фразеологией. Ну и наконец теория Кара-Мурзы (в данном случае теория теории — теория взглядов Маркса и Энгельса) вообще не может быть понята в операционном плане — на основе этой теории невозможно воспроизвести её объект, а ведь это фундаментальное методологическое, гносеологическое и отнологическое требование к теории. Строго говоря это вообще выводит последнюю концепцию Кара-Мурзы за рамки теорий — если та же концепция СССР как «крестьянской цивилизации» является глубоко ошибочной, но теорией — СССР «крестьянской цивилизацией» не был, но крестьянскую цивилизацию можно смоделировать или найти с теми или иными оговорками общества, которые можно так охарактеризовать (например средневековый Китай и т.д.) и на основании сравнения с ними или с моделью найти кардинальные отличия СССР от «крестьянской цивилизации», то новейшая концепция взглядов Маркса и Энгельса вообще не позволяет как-либо сформулировать их теорию, ибо является бессвязным набором эмоциональных комментариев, а попросту говоря бредом, ведь бред сумасшедшего тем и отличается от сознания нормального человека, пусть даже и предающегося фантазиям не просто тем что он не адекватен текущей реальности, а тем что вообще никакой реальности не адекватен - покойный Станислав Лем сказал бы что психика шизофреника не может служить хорошим фантоматом — при всей фантастичности его бреда он слишком примитивен по сравнению с парадоксами действительности. Рассуждения Кара-Мурзы столь же сравнительно примитивны, в чем мы можем на нижеследующем примере:

    >Вот, в 50-е годы на философском факультете МГУ вместе учились Мамардашвили, Зиновьев, Грушин, Щедровицкий, Левада. Теперь об этой когорте пишут: «Общим для талантливых молодых философов была смелая цель – вернуться к подлинному Марксу» [194]. Что же могла обнаружить у «подлинного Маркса» эта талантливая верхушка наших философов? Жесткий евроцентризм, крайнюю русофобию, доказательство «неправильности» всего советского жизнеустройства и отрицание «грубого уравнительного коммунизма» как реакционного выкидыша цивилизации, тупиковой ветви исторического развития. А также смелую мысль, делящую народы на прогрессивные западные и реакционные славянские. стр 159

    Вообще то эта группа талантливых философов, заметим, породившая в дальнейшем несколько совершенно различных по предметной области и по статусу научных достижений научных школ, обнаружила у Маркса содержательно-генетическую логику, а все перечисленное в цитате у «подлинного» Маркса нашел один только Кара-Мурза. Кара-Мурза почитает свою работу методологической, но о методе Маркса — о той диалектической логике, с помощью которой в «Капитале» исследуется процесс товарно-вещественного накопления — у Кара—Мурзы не ни слова. А ведь это хорошо разработанная в советской философии тема, на которой не один десяток выдающихся философов, включая вышеупомянутых Зиновьева и Щедровицкого, защитили свои диссертации, и по сравнению с их работами «открытия» Кара-Мурзы представляются довольно жалкими и убогими. Кара-Мурза не прав по сути уже в самой постановке вопроса, и дело даже не в абсурдности «национальных противоречий между прогрессивными и реакционными народами» - даже классовые противоречия вовсе не являются методом Маркса, они обнаруживаются в исследуемом объекте — построенном на эксплуатации обществе, в результате применения метода. Сам же метод это диалектика как содержательно-генетическая логика — противоречие предмета развертывается в отношение — двоякая природа товара как вещи и продукта труда развертывается в обмен — отношение стоимости, противоречие стоимости - в прибавочную стоимость, прибавочная стоимость вновь возвращает нас к процессу труда, к производству, противоречия которого раскрываются в разделении труда и производстве относительной прибавочной стоимости, в процессе обращения превращающейся в капитал и т.д. от элементарных процессов накопления капитала в «клеточке» капиталистического производства к процессам обращения капитала. межотраслевой конкуренции и законам воспроизводства и неизбежного конца капитализма как целого. И только в неоконченной 52 главе «Капитала», в конце длинного пути восхождения от абстрактного к конкретному, восхождения от элементарной клеточки производства — предмета деятельности к всему богатству производительных сил и производственных отношений возникают классы как субъекты этих отношений, как те социальные роли, которые они навязывают людям в процессе их воспроизводящей деятельности. И эта содержательно-генетическая логика есть логика объективная, совершенно независящая русофобии или евроцентризма применяющего её субъекта, и вскрывающая совершенно объективные отношения, свойственные всякому товарно-вещественному накоплению, вне зависимости от того где и в каких обстоятельствах оно происходит — в Англии 19 века или в России века 21 -го — критическая теория чистой эндогенной формы носит универсальный характер.

    О нормативных установках.


    А теперь приведем примеры нормативных рассуждений Кара-Мурзы и проанализируем ту социологическую реальность, которая вызвала их к жизни.


    >Как же видел Маркс преодоление капиталистического способа производства, если, по выражению Энгельса, не может быть «такого случая, чтобы из первоначального частного владения развивалась в качестве вторичного явления общность»?
    >На этот вопрос Маркс отвечает в «Капитале» таким образом: «Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют.
    >Капиталистический способ присвоения, вытекающий из капиталистического способа производства, а следовательно, и капиталистическая частная собственность, есть первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде. Но капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса свое собственное отрицание. Это — отрицание отрицания. Оно восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства… Там дело заключалось в экспроприации народной массы немногими узурпаторами, здесь народной массе предстоит экспроприировать немногих узурпаторов» [100, с. 772-773] (выделено мной – С. К-М).
    >Итак, не национализация и не восстановление общины, а индивидуальная собственность – что-то вроде «ваучерной приватизации» по Чубайсу. Затем эти индивидуальные собственники вступают в отношения кооперации с образованием ассоциаций свободных производителей.
    >Э.В. Ильенков интерпретирует это положение Маркса, отталкиваясь от реальной практики русской революции и национализации промышленности в СССР: «Дело, на мой взгляд, заключается в том, что после осуществления коммунистическим движением первой своей акции – революционного превращения «частной собственности» в собственность всего общества, т.е. в общегосударственную и общенародную собственность, перед этим обществом как раз и встает вторая половина задачи. А именно – задача превращения уже учрежденной общественной собственности в действительную собственность «человека», т.е., выражаясь языком уже не «раннего», а «зрелого» Маркса, в личную собственность каждого индивида.
    >Ибо лишь этим путем формальное превращение частной собственности в общественную (общенародную) собственность может и должно перерасти в реальную, в действительную собственность «всего общества», т.е. каждого из индивидов, составляющих данное общество» [116]. Но это – вольная трактовка. У Маркса не предусмотрено, что «экспроприация экспроприаторов» приводит к переходному состоянию государственной и общенародной собственности, которую лишь впоследствии надо делить, превращая «в личную собственность каждого индивида». стр. 136


    Ну это просто высший пилотаж манипуляции — всеобщая собственность, т.е собственность каждого индивида на всё общественное богатство, «на основе общего владения ... средствами производства», объявляется «чем то вроде ваучерной приватизации по Чубайсу» и это в контексте рассуждений Маркса о централизации капитала! Кара-Мурза не понял Маркса точно так же как не понял Ильенкова — предполагая богатство аддитивным Кара-Мурза уже предполагает частнокапиталистическую собственность на товары, в то время как у Ильенкова идет речь о совсем об ином, не аддитивном богатстве — о богатстве деятельностных способностей, о чем он прямо пишет чуть выше в той же работе «Маркс и западный мир»: «Подлинная же задача, составляющая «суть» марксизма, только тут и встаёт перед ним во весь свой рост, во всём своем объеме, хотя на первом этапе эта задача может вообще ясно не осознаваться. Эта задача – действительное освоение каждым индивидом всего накопленного в рамках «частной собственности» (т.е. «отчужденного от него») богатства.
    При этом «богатство», которое тут имеется в виду, – это не совокупность «вещей» (материальных ценностей), находящихся в формальном владении, а богатство тех деятельных способностей, которые в этих вещах «овеществлены», «опредмечены», а в условиях частной собственности – «отчуждены». » - позже Шушарин назовет это богатство уже социалистического общества собственностью коллективов на технологии, и особо остро поставит вопрос об их обобществлении, об освоении всего богатства.


    >«Насильственное повышение заработной платы (не говоря уже о всех прочих трудностях, не говоря уже о том, что такое повышение как аномалию можно было бы сохранять тоже только насильственно) было бы… не более чем лучшей оплатой раба и не завоевало бы ни рабочему, ни труду их человеческого назначения и достоинства» [115, с. 97]. Как ни пытаюсь, не могу понять, почему повышение зарплаты «не завоевало бы рабочему его человеческого назначения». стр 85

    Вот тебе раз — критиковал Кара-Мурза западное общество потребления, но сколько ни читал он Маркса и даже Маркузе не увидел здесь объяснения этого феномена. В том то и дело, что пока сохраняется капиталистический тип производства, труд носит отчужденный характер, и повышение зарплаты лишь изменяет баланс между потреблением и накоплением в капиталистическом производстве. Само же потребление выступает в вышей степени отчужденным процессом, прямо противоположным распредмечиванию средств производства в процессе технологического накопления при социализме — последнее есть становление, первое — прехождение. Но тем не менее экономическая борьбы рабочего класса прогрессивна — во-первых, она вынуждает капиталистов компенсировать повышение цены рабочей силы, увеличением производительности труда, что смещает бифуркационный параметр — долю овеществленного труда ближе к критическим значениям, а во-вторых, сплачивает рабочий класс, создавая организацию для политической борьбы. Таким образом создаются и предпосылки революции и её субъект — пролетариат как класс-для-себя. Так что высокая заработная плата — признак высокоразвитого капитализма, не свергнутого революцией лишь в силу классовой измены социал-демократии, вставшей на путь соглашательства с империалистами своих стран. Кара-Мурза, изображающий тут непонимание азбучных истин,находится на том же самом пути, строительства общества потребления за счет ограбления соседних народов. Вот только сам высокий уровень потребления никак не отменяет отчуждения и эксплуатации — просто в классический период рабочий 16 часов в сутки был придатком к станку. а сейчас, при финкапе, он 8 часов придаток к станку, а 8 — придаток к супермаркету, вот и вся разница.


    >Думаю, большинству русских было трудно понять, при каких «соответствующих условиях» станет полезно работать на фабрике «детям обоего пола»? Труд (а не «трудовое воспитание»), тем более на фабрике, вреден для детского организма и детской психики. Это известно всем, у кого детям приходилось действительно трудиться. Разве можно желать детям такого «гуманного развития»! стр.130

    То что Кара-Мурза не может представить себе «соответствующих условий» в которых целесообразная человеческая деятельность (это определение труда) превращается в «источник гуманного развития» свидетельствует о непроходимой буржуазности сознания Кара-Мурзы. По сути у Кара-Мурзы труд вообще становиться синонимом отчужденного труда, а целесообразность целиком полагается внешней и отчужденной, направленной не на развитие человека, а на производство вещей с целью их обмена на рынке и извлечения стоимости, т.е Кара-Мурзха не критикует. не объясняет буржуазное общество. а принимает его таким как есть, вместе с господствующей идеологий, и это при том, что большую и лучшую часть жизни СГ прожил в обществе, преодолевавшем капиталистическую форму отчуждения, и явившем миру образцы именно что условия труда, соответствующие гуманному развитию детей. Например можно вспомнить организованную Макаренко коммуну им. Дзержинского где дети организовали вполне рентабельное производство фотоаппаратов и это не помешало, а наоборот помогло им стать полноценными советскими гражданами. Также можно вспомнить биографии многих выдающихся советских конструкторов, которым очень помогло то. что они подростками работали чертежниками или лаборантами в ЦАГИ или других крупных НИИ. В общем. именно особый тип «лабораторного» (хотя при этом оно может быть вполне массовым — это характеристика типа, а не мощности) производства, производства в котором средства производства распредмечиваются в деятельности, где велика доля технологического накопления и быть может уже присутствует еще более высокая форма — накопление когнитивное — и является тем «соответствующим условием» «гуманистического развития». Кара-Мурза конечно может назвать это не трудом, а «трудовым воспитанием», и с ним в этом можно даже согласиться, вот только при коммунизме не будет никакого иного труда, кроме того, что способствует развитию человека, так сказать его самовоспитанию - экономика буквально сольется с педагогикой.

    >Но каков образ рабочего «до революции»? Маркс обильно цитирует А. Фергюсона, учителя Д. Рикардо. Тот пишет: «Невежество есть мать промышленности, как и суеверий». Маркс поясняет, что «в середине ХVIII века некоторые мануфактуры предпочитали употреблять полуидиотов для выполнения некоторых простых операций, составляющих, однако, фабричную тайну». Он благожелательно приводит рассуждение Адама Смита: «Умственные способности и развитие большой части людей необходимо складываются в соответствии с их обычными занятиями, Человек, вся жизнь которого проходит в выполнении немногих простых операций... не имеет случая и необходимости изощрять свои умственные способности или упражнять свою сообразительность... становится таким тупым и невежественным, каким только может стать человеческое существо».
    >Далее Маркс пишет: «Обрисовав тупость частичного рабочего, А. Смит продолжает: “Однообразие его неподвижной жизни естественно подрывает мужество его характера... Его ловкость и умение в его специальной профессии представляются, таким образом, приобретенными за счет его умственных, социальных и военных качеств. Но в каждом развитом цивилизованном обществе в такое именно состояние должны неизбежно впадать трудящиеся бедняки (the labouring poor), т. е. основная масса народа» [100, с. 374-375].
    >Маркс пишет о рабочем как продукте разделении труда: «Некоторое духовное и телесное уродование неизбежно даже при разделении труда внутри всего общества в целом. … Кооперация, покоящаяся на разделении труда,.. становится сознательной, планомерной и систематической формой капиталистического способа производства» [100, с. 376]. Результат этих условий труда - «интеллектуальное одичание, искусственно вызываемое превращением незрелых людей в простые машины для производства прибавочной стоимости и совершенно отличное от того природного невежества, при котором ум остается нетронутым без ущерба для самой его способности к развитию» [100, с. 411].
    >В своем представлении рабочего Маркс делает упор или на экономической функции (разделение труда, эксплуатация), или на животной. Это выглядит у него так: «Человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций – при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т.д., - а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным. То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному.
    >Правда, еда, питье, половой акт и т.д. тоже суть подлинно человеческие функции. Но в абстракции, отрывающей их от круга прочей человеческой деятельности и превращающей их в последние и единственные конечные цели, они носят животный характер» [115, с. 91].
    >Конечно, это абстрактная модель, но подобного представления нельзя найти у русских философов, историков, даже писателей с их склонностью к преувеличениям. У русских иная «антропология» трудящегося человека. Труд (даже и на капиталиста или помещика) вовсе не вызывает у него «интеллектуального одичания» и не «подрывает мужество его характера». Рабочих и крестьян в России отличало развитое чувство достоинства и тяга к знаниям. Животными в своих человеческих функциях они себя не чувствовали. стр. 140
    ....
    >Сам взгляд на труд как на инструмент отчуждения и отупления человека был чужд русской культуре, здесь Маркс также вступал с ней в принципиальное противоречие. Более того, и в западных культурах представления Маркса принимались скептически. Язык марксистской политэкономии был неадекватен объекту. Это объясняли тем, что Маркс создавал ее на материале специфического хозяйства Англии. Даже в отношении Германии модель Маркса годилась с большими натяжками, в отношении же России ее описание и предсказания были совершенно ложными стр. 142

    А вот тут то стремление к анализу ценностей сыграло с Кара-Мурзой дурную шутку — нормативное отношение к труду стало тем моментом истины, который разоблачил СГ не просто как антикоммуниста, но и как антисоветчика. Ведь центральная для рукописей 1844 года концепция отчужденного труда это вовсе не нормативная установка, это позитивное объяснение истории как процесса последовательного установления и преодоления отчуждения. Ценностные установки у Маркса это только проблематизации — неприятие Марксом той бездны несвободы, духовного и материального обнищания, которая порождается капиталистическим угнетением это лишь требование объяснить те объективные закономерности, который управляют возникновением и уничтожением этих явлений. Основное содержание рукописей 44-го года и других ранних произведений это теоретическое осмысление действительного факта — за пределами непосредственной родовой общности освоение природы человеческой деятельностью с необходимость выступает как отчуждение труда — господство над человеком предмета его деятельности, обусловленное производственными отношения между людьми. На первом этапе, позже теоретически осмысленным нашим современником Шушариным как демографическая форма производства, равно включающая в себя как классическое рабовладение, так и политаризм, как свои модификации, отчуждение носит непосредственный характер — отчуждается сам человек как носитель профессионального навыка, реализация которого в подневольном труде столь же непосредственно присваивается правящим классом. Непосредственный характер отчуждения при рабовладении делает не столь очевидной чуждость человеку предмета его деятельности, однако она есть — человек чужд самом себе либо как раб не имеющий собственной воли, либо как господин, не способный самостоятельно удовлетворить свои собственные потребности и нуждающийся для этого в рабе, т.е. оказывающийся по меткому замечанию Гегеля рабом раба. Господство предмета деятельности над человеком более явно проступает при феодализме, где человек воспроизводит обжитость, освоенность территории, и потому прикреплен к ней как крестьянин прикреплен к земле — не земля существует для того чтобы кормить крестьянина, а крестьянин существует чтобы своим трудом увеличивать плодородие почв (важное достижение феодализма — до того хозяйство ведется хищнически), воспроизводить продуктивность агроценоза, прибавочный продукт которого, за исключением идущего на пропитание крестьянина, целиком присваивается феодалами в лице помещиков, церкви и государства. Наконец капитализм являет собой высшую форму отчуждения — опредмечивание деятельности в средствах производства открывает дорогу углублению разделения труда и интенсификации производства, однако рабочему не суждено пожать плоды роста производительности труда - «Согласно законам политической экономии, отчуждение рабочего в его предмете выражается в том, что чем больше рабочий производит, тем меньше он может потреблять; чем больше ценностей он создает, тем больше сам он обесценивается и лишается достоинства; чем лучше оформлен его продукт, тем более изуродован рабочий; чем культурнее созданная им вещь, тем более похож на варвара он сам; чем могущественнее труд, тем немощнее рабочий; чем замысловатее выполняемая им работа, тем большему умственному опустошению и тем большему закабалению природой подвергается сам рабочий.» (ЭФР44) — расширенное воспроизводство меновой стоимости заставляет рабочего своим живым трудом воспроизводить всё возрастающую массу овеществленного труда, что с необходимостью влечет за собой разбиение трудового процесса на всё более мелкие операции и максимизицию нормы эксплуатации, в результате чего рабочий низводиться до положения вещи, простого придатка к станку. И это не вопрос отношения к труду, это материальная действительность, которая может быть преобразована лишь столь же материальными средствами — революционным установлением социализма в его линейной форме. Экспроприация революционным пролетариатом централизованного капитала соединяет все средства производства в единую промышленную инфраструктуру где товарно-денежный обмен снят в энергетически связанных циклах воспроизводства, соединенных в линейно-диспозитивную сеть синхронного соисполения. Эти циклы воспроизводства и становятся собственностью трудовых коллективов, предметом их деятельности — повышая параметры технологических процессов, трудовой коллектив распредмечивает накопленные капитализмом средства производства, и круги отчуждения начинают раскручиваться в обратную сторону - облегчение труда и рост свободного рабочего времени, позволяют рабочему выйти за методологическую рамку своей собственной деятельности, проблематизировать средства своей деятельности и в наконец положить предметом своей деятельности форму коммуникации, что открывает дорогу уже когнитивному социализму. Так что отчуждение это важный показательно продвижения от капитализма к коммунизму, причем показатель измеримый — при социализме доля накопления равна 1, что соответствует бесконечно большим значениям овеществленного труда, однако накопление делится на технологическое накопление — повышение технологических параметиров и создание новых функций, и репродуктивное — реплицирование уже имеющихся, вот доля последнего, доля репродуктивного труда и служит мерой отчуждения. И не смотря на преодолеваемое. но еще не преодоленное до конца отчуждение линейно-плановый социализм это совершенно новый тип производственных процессов, не похожий на предыдущие. Трудовой коллектив это не род, не смотря на неотчужденность — здесь не непосредственности родовой жизни — если род сам есть технология обработки природы, то для трудового коллектива технология является предметом деятельности. Не смотря на схожесть функций с профессиями, трудовой коллектив это не каста — совершенствуются технологические процессы, а не навыки. Хотя и синхронное соисполение в чем то похоже на соисполение территориальное, они резко различаются именно хронотопически - крестьянское хозяйство тождественно воспроизводиться в аграрном цикле, а технологическая функция переносится на качественно новый процесс на каждом такте цикла воспроизводства, так что трудовой коллектив это не община, в том числе и по типу разделения труда — в общине кооперируется однородный труд, на социалистическом предприятии — диверсифицированный. Ну и конечно же трудовой процесс при социализме резко отличается от капиталистического даже при использовании схожей техники — в рамках капиталистического производства рабочий обречен на бесконечное повторение одних и тех же примитивных операций, инновации ,осуществляемые лишь рекомбинацией вещей, полностью отчуждены от него, при социализме же рабочий может посмотреть «со стороны» на выполняемые им операции, и сам становиться источником инноваций, рекомбинируя деятельности, а не вещи — именно этим и объясняется «лабораторное производство» 20-х стахановское движение 30-х, вал рационализаций и изобретений 50-х -60-х, создание научно-производственных объединений 60-х — 70-х, и тяга рабочих к высшему образованию на всем протяжении советского периода. И Кара-Мурза прекрасно осведомлен об этих вполне наблюдаемых прогрессивных явлениях, и даже об их оборотной стороне в виде анархии ведомственных интересов, самоизоляции научных школ, слабой трансляции научных методов в приборно-измерительные мощности и наоборот — это всё следствия того, что хотя коллективы уже владеют деятельностями-технологиями, но владеют ими пока еще коллективы, а не всё общество, а значит и каждый коллектив не владеет пока еще всем деятельностным богатством, а только своей функцией-технологией. Почему же тогда Кара-Мурза и его последователи продолжают твердить об общине в СССР не смотря на совершенно новое производственное содержание советских трудовых коллективов? Поскольку Кара-Мурза выступает здесь не как ученый, как идеолог, то ответ на это вопрос, как и на любой другой вопрос об объяснении идеологии, надо искать в расстановке классовых сил разворачивающегося процесса деконструкции.
    Перестройка было кризисом линейной формы социализма, но кризисом особого рода — во-первых не репродуктивного, а коммуникативного характера, а во-вторых катализированного экзогенными отношениями — в условиях малых масштабов техно-системы в сравнении с противостоящей ей мир-системой. линейно-диспозтивной сети соисполения синхронизирующей распределения мощности и обновление технологических циклов стало недостаточно, коммуникативная сеть когнитивных проектов потребовалась гораздо раньше чем социализм подошел к предельным значениям «опреационно-энергетического потенциала», однако в условиях всё тех же экзогенных отношений когнитивная сеть не возникла, а начался процесс деконструкции — линейно-диспозитивная сеть просто перестала существовать, а функции-технологии перешли к автономному существованию, причем наиболее «молодые», ранее выступавшие потребителями мощности, стали источником высококвалифицированной рабочей силы для мирового рынка труда, т.е включены в систему экзорабовладения, а наиболее «старые», служившие источниками мощности, были приватизированы неофеодальным слоем новых собственников - доля репродуктивного накопления трудовых коллективов была максимизирована, а результаты исполнения функции — обычно поток энергии в превращенной форме (энергоносители, конструкционные материалы и т.д.) - продавалась на мировом рынке, подобно тому натуральный продукт «живущей пашни», воспроизводимой трудом крестьян, продавался помещиками в Европу. Сегодня промышленная инфраструктура изрядно изношена и потому на повестке дня стоит мобилизационный проект. Марксисты предлагают, зацепившись за «точки роста», развернуть когнитивную сеть — начать с реализации заделов энергетики, как опорной отрасли линейной формы — развернуть внедрение парогазового цикла в тепловой и замкнутого цикла в ядерной энергетики, полученный прирост мощности можно будет использовать для разворачивания полупроводниковых, электронных и приборостроительных производств. которые насытят измерительно-вычислительными мощностями когнитивно-коммуникативные проекты, синтезирующие науки и образование — таким образом «трудящиеся нового типа» сами создадут себя и совершат революцию, неизбежную в силу несовместимости конитивного накопления и капиталистической мир-системы. Солидаристы во главе с Кара-Мурзой в качестве «нового советского проекта» предлагают, в отличии от марксистов не революционный прорыв в когнитивное будущее с форсированием технологического накопления (это был бы новый советский проект без кавычек — аналогичное сталинской индустриализации, решение неразрешимых проблем настоящего методами будущего), а латание репродуктивной инфраструктуры дабы государственно-корпоративный режим и далее мог изображать «энергетическую сверхдержаву». Вот тут то и становиться понятным зачем Кара-Мурзе необходимо представить проблему отчуждения всего лишь проблемой отношения к труду — в условиях линейной формы социализма. в том числе и деконструированной, деформированной рынком линейной формы, отчуждение служит мерой репродуктивного труда, но именно репродуктивный труд и желает навязать всему обществу Кара-Мурза! теперь то понятно откуда такая любовь к общине — все, подобно крепостным крестьянам, должны тянуть тягло на барина-корпорацию и не рыпаться. а чтобы рабочий не задумывался об отчужденном характере своего труда ( ведь технологического накопления - выхода за методологическую рамку уже не будет) осуществляющего одни и те же из года в год повторяющееся монотонные операции, надо изменить его отношения к труду, например объявив монотонные повторяющиеся операции ритуальным действом, устанавливающим соборное единство с космосом - «пахать -значит молиться». Отсюда и пересмотр отношения к религии, потребовавший отказ о научной, материалистической картины мира:

    >Более того, по мнению Маркса религия не оказывает активного влияния и на становление человека как личности, даже вне зависимости от его национального сознания. В разных вариантах он повторяет тезис: «не религия создает человека, а человек создает религию» [55, с. 252]. Это положение – одно из оснований всей его философии, пафосом которой является критика. Во введении к большому труду «К критике гегелевской философии права» он пишет: «Основа иррелигиозной критики такова: человек создает религию, религия же не создает человека» [55, с. 414].
    В рамках нашей темы это положение принять нельзя. Религия есть первая и особая форма общественного сознания, которая в течение тысячелетий была господствующей формой. Как же она могла не «создавать человека»? Реальный человек всегда погружен в национальную культуру, развитие которой во многом предопределено религией. Русский человек «создан православием», как араб-мусульманин «создан» исламом. стр 151

    Вот так открытие! Оказывается религия не возникает в процессе человеческой деятельности подобно иным формам общественного сознания и вообще идеальному, а предшествует всякой человеческой деятельности, надо полагать задавая для неё какую-нибудь «культурную матрицу». Но это взгляд не научный, а теологический — если религия создает человека, но не создана человеком, то остается лишь одна причина появления религии — божественное откровение. Можно конечно возразить, что Кара-Мурза говорил об индивиде, для которого формы культуры априорны, но Маркс то пишет о человеке, как о родовом существе, и это проблема Кара-Мурзы и его доверчивых читателей, если они неправильно понимают контекст приведенной цитаты. Да и отношения индивида к культуре не столь однозначны — если производственные отношения обладают по отношению к индивиду объективной причиняющей силой. то культуры индивид может деконструировать, и тот же пример Кара-Мурзы с исламом оборачивается против его автора — создатель мусульманской религии есть реальное историческое лицо, почитаемое всему мусульманами, и процесс создания ислама хорошо задокументирован в многочисленных жизнеописаниях Пророка и прочих религиозных текстах.
    В качестве печального итога можно сказать что Кара-Мурза и остроумного левого публициста превратился в обыкновеннейшего буржуазного попа.

    Ответить на сообщение
    Автор Михайлов А. Время 31.03.2008 01:05:51
    Тема Кара-Мурза как разрушитель сознания.
    Рубрики В стране и мире;

    Тема

    Поместить в корень <b> </b> <i> </i> <s> </s> <u> </u> <pre> </pre> <li> 

    Ё  Ж  Й  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  ё  ж  й  ч  ш  щ  ы  ь  э  ю  я