От miron Ответить на сообщение
К miron Ответить по почте
Дата 11.09.2003 13:14:35 Найти в дереве
Рубрики Россия-СССР; История; Версия для печати

В зашиту Столыпина 2

При этом однако столкнулись интересы помещиков и правительства. Первые боялись, что уменьшение плотности населения в Европейской части России приведет к увеличению стоимости рабочих рук. Для правительства же до тех пор пока не появилась возможность массово производить искусственные удобрения, но уже появились транспортные коммуникации, позволявшие существенно уменьшить транспортные расходы при сборе налогов да и стимулировавшие товарообмен, важно было расселить крестьян и дать оставшимся возможность работать над повышением урожайности земли путем внесения все большего количества навоза на поля. Но для этого нужны были покосы для скот, то есть нужна была земля. Правительство понимало, что немедленное разделение помещичьих земель как того требовали крестьяне привело бы к сокращению товарности сельского хозяйства и как следствие блокировало бы его механизацию, которая в основном шла путем закупок сельхозмашин за границей. Отсутствие средств бы блокировало развитие туковой промышленность, поскольку на закупку данных технологий также нужны были деньги, а их как раз и давало товарное зерно, производимое в помещичьих хозяйствах. Кроме того на этом пути стояли помещики, которые тратили огромную часть национального дохода за границей. Одним из главных тормозов увеличения городского населения, а вместе с ним ремесла и промышленности являлась политика натурализации хозяйства, которую проводило большинство дворян. Каждый зажиточный помещик обзаводился в деревне дворовыми мастерами, начиная с кузнеца и мельника и кончая музыкантом, художником, актером... Городские ремесленники лишались многочисленных заказчиков и потребителей. Важным фактором был постоянный вывоз зерна за рубеж. Поэтому Россия, производя достаточно много зерна, постоянно жила на грани голода. Зерно было нужно для обмена на промышленные товары для элиты и на технологическое переоснащение промышленности. Крестьяне импортные товары практически не потребляли. По сути шел постоянный процесс утечки капитала за границу в виде зерна, не только накладывающий отпечаток на поведение крестьян и правительства, но и зависяший от решения правительства. Резкое увеличение оттока капитала из России за границу стало особенно заметным после отмены Николаем 2 менделеевских таможенных тарифов. По данным сборника "Россия 1913 год", обший объем экспорта в 1913 году составил 1520 млн рублей, в том числе зерна 651,6 млн рублей. При этом импорт сырья и полуфабрикатов был равен 668 млн рублей, импорт машин, включая сельскохозяйственные 149 млн рублей. Значит, как минимум 52% экспорта, в частности весь экспорт хлеба, шло на обслуживание потребностей промышленности, доказывая, что экспорт зерна был вызван самуми насушыми хозяйственными потребностями индустриализации страны. Лозунг, "недоедим, но вывезем", пори всем его лицемерии (сами экспортеры недоедать не собирались) был лозунгом патриотическим. Вторым фактором, вызываюшим утечку капитала за границу, было проживание там помещиков и других состоятельных людей. Хотя российская буржуазия того времени в основном была национально ориентированной, тем не менее она проедала сушественную часть доходов за границей. По данным таблицы Платежный баланс России за 1898 1913 гг., расходы русских за границей за это время составили примерно 2000 млн рублей. Если предположить,что эти деньги в указанные годы тратились равномерно, то получаем 125 млн рублей в год. Цифра паразитического потребления за границей, конечно, впечатляет, но вспомним, что такой образ жизни был характерен не столько для буржуязии, сколько для дворян, проживавших в Европе доходы от своих поместий. Именно массовый отток капитала привел к революции 1905 года.

В допетровской, а тем более послепетровской истории России было множество попыток модернизации страны. Но ни одно из них не избавило необратимо российское общество от отсталости. Поражение в Крымской войне спустя всего четыре десятилетия после победоносной войны с Наполеоном, Цусима после четырех десятилетий энергичного, казалось бы, пореформенного экономического развития, неудачи на фронтах Первой мировой войны - пусть и особенные, но неопровержимые признаки постоянно накапливающегося отставания, против которого были бессильны все реформы. То же повторилось и в советской истории, когда спустя четыре десятилетия после разгрома нацистской Германии страна снова увидела себя отставшей. По мнению Вишневского (1998), отставание России было именно в ее социальном устройстве. Оно пронизывало все устройство общества, его экономические отношения, культуру, повседневную жизнь и вязало реформаторов по рукам и ногам, обрекая на неуспех их самые лучшие начинания. Консервативная защитная реакция имела свои объективные основания и не позволила бы углубить преобразовани_ даже самому радикальному реформатору. Это особенно наглядно проявилось во время Столыпинских реформ.

Отметим, что на рубеже XIX и XX веков Россия не стояла на месте и по скорости роста экономики она могла соревноваться со многими странами более развитого капитализма, иногда уступая им, а иногда и вырываясь вперед. После пяти десятилетий пореформенного развития Россия особенно стала отставать от США: уровень валового национального продукта на душу населения составлял 40% американского уровня в 1860 г. и всего 24% в 1913 г. Однако для России более показательно сравнение с Японией, которая в конце 1860-х годов находилась примерно на том же этапе исторического развития, что и Россия после отмены крепостного права. До конца XIX века Россия в своем промышленном развитии обгоняла Японию, но в начале нынешнего столетия стала отставать от нее. Если в 1885-1900 гг. среднегодовые темпы роста ВВП в России были 6.7%, а в в 1887-1902 гг. в Японии 5.5%, то в 1900-1913 в России они упали до 3.6%, а в Японии в 1902-1931 гг. стали 6.1% (Вишневский, 1998). Тем не менее с 1893 по 1913 год Россия выросла поистине "страшно". Население с 122 млн до 171 млн на 40%. Среднегодовой урожай с 39 млн тонн до 72 млн тонн на 85%. Добыча угля в 5 раз. Выплавка железа в 4 раза (Кожинов, стр. 48). Валовой национальный продукт в 1913 году был на 219% выше уровня 1900 года (Уткин). И все же к 1914 году Россия страна с населением 160 млн человек, владела системой дорог, пропускная способность которых лишь едва превосходила систему дорог Канады, страны с населением в 8 млн человек (Уткин, стр. 169). Французский эконимист Э. Тэри писал, что Россия перед революцией экономически была здоровой, богатой страной, стремительно идушей вперед. В 1913 году в России вышло столько же книг (35078), сколько в Англии (12379), США (12230) и Франции (10758) вместе взятых (стр. 50, Кожинов). В 1914 году в России было 127000 студентов. Больше, чем в тогдашних Германии (79600) и Франции (42000 вместе взятых. В молодой части рабочего класса неграмотных было всего лишь немногим более 10%. Короче говоря, рабочий класс в России к 1917 году вовсе не был тем скопишем полуголодных и полуодетых людей, каковым его пытались представить советские инсторики, не был неграмотным, как обычно писали в советских книгах. И тем не менее жизнь большей части населения была очень бедной. По свидетельству царского генерала Гурко, 40% крестьянских рекрутов впервые в жизни попробовали мясо в армии. Россия, произведя в самом удачном для тогдашней экономики 1913 году зерна в количестве 471 кг на душу населения, его вывозила, в то время как благополучные страны, производящие менее 500 кг на душу, его ввозили. К слову, СССР в 80-е годы, производя около 750 кг на душу, тоже ввозил зерно.

Как пишет Вишневский (1998), многие страны, целые континенты вступили в полосу догоняющего развития в двадцатом веке. России не была в изоляции, а жила рядом с европейскими и неевpопейскими соседями, и пpитом это была жизнь активная, побуждавшая очень сильно заботиться о своем месте на сцене миpовой истоpии. Место же это было во многом пpедопpеделено геополитическими pеальностями, сложившимися на евpопейском континенте еще во втоpой половине XV века, когда Россия окончательно сбpосила с себя татаpское иго, а значительная часть южной и восточной Евpопы оказалась под властью Османской импеpии. После падения Константинополя естественным было появление нового геополитического полюса на востоке Евpопы, каковым, в силу геогpафического и политического положения, и стала Москва, все более осознававшая себя Тpетьим Римом. Ясно, что смириться с отставанием Россия не могла. Но дело было и есть не только в чувстве гордости великороссов, гораздо важнее является необходимость сохранять свою территорию. Две мировые войны убедительно показали, что желающих поживиться за счет русской земли предостаточно. Между тем в самое недавнее время появились примеры удачного использования догоняющего развития. Особенностью стран, удачно использовавших догоняющее развитие, таких как Сингапур, Япония, Тайвань, Корея, Малайзия, Китай .... было то, что в этих странах удалось избежать существенного комрпадорского перерождения элиты. Сделано это было по-разному, где-то путем умеренной диктатуры (Корея), где-то авторитарным режимом (Сингапур), где-то (например, в Японии), путем использования сильных черт национального характера, но везде главным было отсутствие существенной утечки капитала из страны. Напротив, были приложены все усилия для инвестирования капитала, но не под государственную гарантию (как в России начала 20-го века), а непосредственно в производство. Наконец, относительно успешный опыт консервативной модернизации России во времена правления Александра 3-го и непосредственно перед Великой Отечественной войной, когда тоже была решена проблема оттока капитала за рубеж, показывает, что и традиционные общества могут решать задачи модернизации, не ломая стереотипов поведения народа. Другой вопрос, что выход из мобилизационного развития в России неизбежно наталкивается на перерождение властной элиты.

Вспомним историю (см. предыдущую главу). Как только Россия начинала тратить (не обменивать на технологию, а имнно тратить) деньги за рубежом, она немедленно попадала в полосу затяжного кризиса. Александр 2, резко удешевив (ссылка) выдачу заграничных паспортов, привел к немедленному оттоку зерна за рубеж, необходомого на увеселения русских помещиков в Париже. Несмотря на освобождение крестьян, этот процесс вместе с Балканской войной привел к резкому расстройству финансов и оттоку капитала за рубеж. Кризис продолжался и при Александру 3, однако царь нашел решение в отмене конвертируемости рубля и введении Менделеевских (разработанных Дмитрием Ивановичем Менделеевым) таможенных пошлин на импорт. Напомним, что пошлины вводились достаточно постепенно, а не сразу в 1891 году. Эффект был немедленным. Никогда еще Россия не развивалась столь стремительно. В 1885 - 1900 годах, даже несмотря на введение конвертируемости рубля (золотой червонец) в 1896 году и отмену таможенных пошлин в том же году среднегодовые темпы прироста национального дохода составили 6,7%. Россия удвоилла свои валовой продукт за 11 лет - рекорд, державшийсй до последнего времени, когда его побил Китай (10 дет) и кажется Сингапур. Однако после смерти Александра 3 по настоянию царской семьи и крупных помещиков таможенные тарифы были отменены и введен золотой червонец. Золотой червонец привел к массовому проникновения иностранного капитала в Россию. Отток компенсировался государственными гарантированными иневестициями. Это привело к засилью иностранного капитала от 60 до 90% по разным отраслям промышленности. И уже в 1901-1904 году страна почувствовала ухудшение экономической ситуации. Как назло в 1900 г. случается неурожай. Неурожай же 1901 года обнаружил, что нет продовольственных резервов. Дело усугубилось японской войной и закончилось крестьянскими восстаниями в 1905-1907 годах. Отметим, что из-за постоянного роста колическтва зерна, вывозимого за границу, наибольшие лишения и первыми почувствовали крестьяне. В эти годы утечка капитала за рубеж достигла рекордных размеров - 125 млн рублей (ссылка). Это было почти столько же, сколько страна тратила на закупки сельхозоборудования в 1913 году. Чтобы как то компенсировать катастрофическое воздействие утечки капитала в условиях экономики с низким прибавочным продуктом, правительство пошло по пути заимствования иностранных капиталлов и создания естественных монополий, резко удешевивших производимые товары. В 1913 году доля Германии в импорте России составила почти 50%, а доля Франции 4,5%. Нет сомнений в том, что Россия никогда не получила такого дождя западных капиталов, если бы не соответсвующее воздействие французского правительства, которое преследовало стратегические цели. Более трети французских займов пошло на создание стратегических железных дорог. Но эта тактика имела другой отрицательный аспект, страна стала фактически придатком иностранного капитала (вставка), что и стало главной причиной вовлечения России в 1-ю мировую войну. Сколько бы ни говорилось об отсталости дореволюционной России, сама по себе отсталость - еще не свидетельство кризиса. Гибель Столыпина, который интуитивно понимал, что война для России в условиях нахождения в ее геополитическом тупике смерти подобна, и сумел препятствовать вползанию в войну уже в 1910 году после аннексии Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины, (Столыпин решительно выступил против вступления России в войну с Австро Венгрией из за аннексии последней Боснии и Герцеговины. Дайте государству 20 лет покоя, говорил он, и Вы не узнаете нынешней России) привела к тому, что не оказалось другого мудрого человека, который смог бы блокировать это решение. Но это из области сослагательного наклонения.

Итак, взрывной рост крестьянского населения объективно вел к безземелью на селе особенно в условиях, когда расселение крестьян искусственно сдерживалось. В 1902-1908 годах по Высочайшему повелению под председательством В. Н. Коковцова была создана комиссия по исследованию причин оскудения центра России. Факт оскудения был признан официально. Главной причиной этого оскудения была названа крестьянская община с ее переделами и чересполосицей. К такой же точке зрения пришли и участники первого съезда уполномоченных дворянских обществ. "Община - это то болото, в котором увязнет все, что могло бы выйти на простор, - заявлял на съезде К.М. Гримм, - благодаря ей нашему крестьянству чуждо понятие о праве собственности. Уничтожение общины было бы благодетельным шагом для крестьянства." Многим казалось в ту пору, что недостатки общины очевидны, а ее сторонники немногочисленны. На деле же кризис общинного строя крестьянской жизни пробудил активность не только противников, но и сторонников общины. При сохранении средневековых черт общинной деревни взять с нее, по бедности, можно было немного, что, конечно, сдерживало и темпы промышленного развития, а недовольство разорявшихся крестьян все время нарастало. Революционная и реформаторская мысль в России искала выхода из этого тупика и все больше склонялась к тому, что он лежит на путях капиталистического фермерства: они вели одновременно и к модернизации сельского хозяйства, и к выталкиванию большого числа крестьян в мир промышленных и других несельскохозяйственных занятий. Россия входила в новую жизнь, в которой огромному числу крестьян предстояло навсегда расстаться с землей и деревней.

С Указа 9 ноября 1906 года, который разрешил крестьянам выход из обшины и закрепление надела в частную собственность, началась первая попытка капиталистической модернизации России. Позже были приняты более жесткие законы 14 июня 1910 г. и 29 мая 1911 г., которые предусматривали уже не добровольный выход, а принудительную приватизацию наделов. Столыпин был последовательным противником общинного устройства. Столыпинская реформа, начавшаяся в 1906 г., встретила двойственное отношение в обществе. Право закрепления наделов в собственность нашло себе сразу множество сторонников. Но немало оказалось среди крестьян и противников этого права. Вот что уже в наше время пишет по этому поводу Солженицын в своем "Красном колесе": "Все от безразличия: ни в какой участок не надо вложить слишком много труда и удобрений - ведь его придется скоро отдать в переделе, может какому-нибудь лодырю". Споры о том, являются ли переделы и отсутствие частной собственности на землю причиной низкой эффективности сельского хозяйства, не смолкают до сих пор. Для начала ответим на тезис, сформулированный Солженицыным: все зло шло от чересполосицы и постоянных переделов крестьянских наделов. Солженицын явно игнорирует факт, что в то время около четверти всех общинных земель были беспередельными и, следовательно, у населявших их крестьян в принципе не могло возникнуть безразличного отношения к земле на том основании, что завтра эту землю переделят, и она достанется лодырю. Тем не менее, в среднем урожайность в беспередельных общинах практически не отличалась от урожайности в передельных общинах. Но самое главное возражение состоит в том, что частная собственность на дворянские земли в России к тому времени существовала уже полтора столетия, а эффективного собственника в лице русских помещиков страна так и не получила. Достаточно вспомнить, что к 1860 году в залоге находилась почти половина помещичьих имений, в которых работало две трети всех имевшихся крепостных крестьян! Долг этих заложенных имений составлял более 450 миллионов рублей. Сразу после реформы 1861 года практически все помещичьи долги были возвращены государству за счет кредитов, полученных ими от того же государства в счет будущих выкупных платежей, которые должны были выплачивать ему бывшие крепостные за "отданную" им землю. Однако уже к 1895 году свыше 40% помещичьих земель вновь оказалась в залоге. В период проведения столыпинской реформы дворянское землевладение теряло до трех миллионов десятин в год. Задолженность помещиков государству достигла чудовищной суммы в три миллиарда рублей. Крестьяне требовали передела в первую очередь помещичьих земель, это несомненно. Хотя царское правительство запретило передел земли, но крестьян-то такое положение вещей почему-то не устроило. Революция 1917 года показала, что крестьяне НЕ ПРИЗНАЛИ легитимность частной собственности на землю, что было связано в первую очередь с острой нехваткой земельных угодий в средней полосе и на Юго-Западе России. Абсолютно дефицитный ресурс, обеспечивающий жизнедеятельность, всегда выпадает их сферы частного распоряжения и распределения. Кроме того Земля, являющаяся средством выживания, неизбежно воспринималась как «Божья» или «государева». Поскольку передел затевался крупномасштабный, в него неизбежно оказались вовлечены и крестьяне, обособившее свое землевладение. Больше всех проиграли те, кто в период реформы увеличивал свое землевладение за свой счет - они потеряли свои вложения. Однако крестьянское сознание отрицало легитимность только частной собственности на землю, признавая частную собственность на средства производства и продукты хозяйства, аренду и трудовой найм. Отрицались только кабальные формы эксплуатации. Способ хозяйствования русского крестьянства был в первую очередь индивидуально-трудовой, и только во вторую очередь общинный. Может быть сторонники обшины и правы, но Столыпин действовал в реальных условиях.

Итак, что хотел Столыпин и правильно ли он действовал в то время? Некоторые авторы Столыпина превозносят. Другие, такие как С.Г. Кара-Мурза и советские историки, всячески его низводят с пьедестала. Кто же прав? Прежде всего отметим, что Петр Столыпин действительно был необыкновенной личностью. Он не боясь шел навстречу вооруженной толпе, не задумываясь летел на самолете с летчиком эсером, возможным террористом, не воровал и всячески заботился о России. Даже самые большие его недруги те могут найти существенных пятен на его личности. Итак, Столыпин заступил на пост премьер-министра в 1906 году. Это был период, когда терроризм и крестьянские бунты достигли своего пика. Поэтому первым делом он пресек терроризм и бунты путем введения военно-полевых судов. Люди, знаюшие роль Столыпина в укреплении русской государственности, никогда не отрицали его вклада в борьбу с массовыми беспорядками, охватившими страну в 1905-1907 годах. Число приговоренных к смертной казни трибуналами известно и они несопоставимо с числом жертв восстаний, погромов и терактов. Был ли другой путь? Может и был, но это из области альтернативной истории. Велики ли были жертвы? 5000 в сравнении с миллионами погибшими потом в первой мировой и гражданской войнах - это капля в море. Если принять, как настаивают многие левые, что у Столыпина руки по локоть в крови, то логика аналогий должна заставить признать, что Ленин, Сталин, Дзержинский и даже Горбачев в крови просто купались. Само только начало работы полевых судов и народная молва о них немедленно привели к резкому снижению насилия. Главное же была дастигнута цель - государство было спасено от развала. А Росссия всегда была прежде всего государством. Да, вешали крестьян, но 5000 казненных ни в какое сравнение не идут с теми жертвами, которые бывают в России при утрате государственного контроля над своим народом. Событий 1917-1920 годов и резкое возрастание преступности после 1991 года, да и годы перестройки этому наглядное свидетельство . Героические усилия Столыпина помогли избежать распада России уже в 1907 году. Большевики тогда не были готовы взять власть. Столыпин понимал, что нужно самоуправление. Его идея об общине была в целом верна. Обшина стала тормозом длй России. При переделе помещичьих земел крестьяне получили бы только 30% прирост земли, но при этом были бы разрушены хорошо организованные хозяйства, дававшие огромное количество товарного зерна. У Столыпина была программа ввода в обрашение сибирских земель и других земель на Востоке страны. Он по сути предтеча Хрущева в инициативе последнего по Целине. В. Кожинов пишет о Столыпине с большой любовью. Твердой рукой, на основе не карательных, а судебных действий (хотя и ужесточенных) Столыпин навел порядок в России.

После усмирения народа перед Столыпиным встал вопрос, что делать с малоземельем. Было три пути. Первый нуть это раздать помещичьи земли, как того требовали крестьяне, но это дало бы лишь очень кратковременный эффект и кроме того, как мы уже отметили, сопровождалось бы резким уменьшением товарности сельского хозяйства, а значит и замедлением модернизации России. Крестьяне требовали одного - земли. А между тем при сложившейся способе ее использования даже в случае полного изъятия ее у помешиков и раздачи ее крестьянам, через некоторое время встал бы ворпос о малоземелье. Что и подтвердилось во время НЭПа, возникло малоземелье (С.Г. Кара Мурза, стр. 37 книги о Столыпине). Второй путь исходил из недр царской семьи - завинтить гайки. Но это не решило бы проблемы ухудшения жизни крестьян и с большой вероятностью дало бы лишь новый виток крестьянских волнений. Наконец, был и третий путь - модернизация деревни за счет покупки технологии за рубежом. Попутно заметим, что Столыпин должен был решить и еще одну важную проблему - убрать источник пожара - крестянскую общину. Чтобы модернизировать деревню при имевшихся тогда ограничениях нужно было решить следующие задачи: 1. Дать землю крестьянам, но не отбирая ее у помещиков (см. выше). 2. На основе вовлечения новых земель в сельскохозяйственный оборот сделать центр страны менее населенным и стимулировать крестьян начать работать над улучшением естественного плодородия земель путем все дольшего разведения скота и внесения удобрений. Зерно бы в этом случае вначале пошло с новых земель и голода бы не было. И лишь затем стало бы давать эффект улучшение земли за счет навоза. Ю. Мухин пишет о том, как русский крестьянин подбирал породы скота для того, чтобы они давали больше навоза - первостепенная задача для российских геополитических условий. Интересно, что сам по себе скот очень часто держали именно из за навоза, и молоко имело меньшее значение. Именно поэтому крестьяне сопротивлялись внедрению новых английских и голландских молочных пород скота. Так что выходит и не было другого выхода у Столыпина кроме как тот, который он стал реализовывать. И его поведение было вполне естественным для того периода Российского геополитического тупика. Итак, повторим, что главными задачами Столыпина были следуюшие. 1. Разрежение наиболее активного населения в Европейской части России, раздробление обшины как постоянного очага революционного пожара для империи. 2. Увеличение земельного клина за счет переселения в Сибирь и здесь он следует рекомендациям Энгельгарта. 3. Механизация за счет создания крупных хозяйств при сохранеиии помешичьих крупных хозяйств. Итак три пути находились перед Столыпиным и он выбрал единственно возможный. Кто то ему бы позволил забрать земли помещиков в условиях, когда царь имел опору прежде всего в них. Путь закручивания гаек вел в никуда (см. выше). Столыпин пытался пройти между Сциллой революции и Харбидой консерватизма. Оба эти крыла в Думе его не любили.

Он начал бороться за то, чтобы крестьянство стало активнее проводить усовершенствование сельско-хозяйственной технологии. Этому мешала обшина. Столыпин предпринял меры, чтобы обшину нивелировать. Однако он не допустил разгрома крупных помешичьих хозяйств (как того требовали революционеры). Наоборот, понимая, что имено эти хозяйства кормят города он их всемерно укреплял. Столыпин добился начала заселения земель на Востоке. История дала ему только пять лет, но как много он успел. Столыпин считал, что если уж отнимать землю у помещиков, то не подряд у всех, а выборочно. Тогда было немало "культурных" помещичих хозяйств. Там разводился элитный скот, выращивались элитные семена, фрукты. Да и товарное зерно такие хозяйства давали. Разрушать их было глупо. И Ленин позднее тоже хотел их сохранить. А вот у тех, кто сдавал землю в аренду тем же крестьянам, её следовало выкупать. Этим и занимался Столыпин. Были созданы земельные банки. Они выкупали землю и продавали её крестьянским общинам. И это делалось в массовых масштабах - за несколько лет помещики потеряли значительную часть своей земли, десятки процентов. Эта и другие меры Столыпина сильно укрепили престиж власти. Только пять лет нормального развития было у России при Столыпине. Если бы получилось дело докончить, то 1917-й год вряд ли случился бы. Разбор подробный столыпинской альтернативы есть у Т. Шанина в его книге "Революция как момент истины".

В начале XX в. структура частных собственников (по количеству семейств) в России была примерно следующая: кулаки-лавочники (мельники) - около 2 млн., городские частные домовладельцы доходных домов (из них же лавочники и купцы) - около 0,5 млн., помещики - 30 тыс., капиталисты-промышленники - около 3-5 тыс. Занимая по численности только третье место среди собственников, помещики были наиболее политически представленными во всей системе власти Российской империи. Казалось бы, они-то должны были быть в первую очередь заинтересованы в реформах, направленных (по идее) на укрепление существующей политической системы. Однако это оказалось не так. И на это были свои экономические причины. Помещичьи имения имели ярко выраженный товарный характер, при том большей частью ориентированный на экспорт. Можно сказать, что фактически по доле, занимаемой в товарном производстве, весь товарный помещичий хлеб экспортировался. Средняя товарность (по зерну) помещичьих хозяйств составляла 48% при средней товарности кулацких и других «справных» хозяйств около 34% и середняцких около 15%. Правда, в начале 20 столетия урожайность на землях помещиков в среднем была на 15-20% выше, чем у крестьян. Однако объяснялось это вовсе не различием в формах собственности на землю, а тем, что помещики изначально были более зажиточными, в отличие от беднейших крестьян могли позволить себе обеспечить хотя бы минимальный уровень агротехники. Среди помещиков не было безлошадных, а среди крестьян их было 29,2%, практически все помещичьи поля распахивались с помощью плуга, а около половины крестьян еще пахало сохой... Если частная собственность на землю за полтора столетия так и не смогла превратить помещиков в эффективных собственников, то какие были основания полагать, что, получив в частную собственность землю, крестьяне как по мановению волшебной палочки должны были бы повысить урожайность в разы. В этих условиях и началась столыпинская аграрная реформа, имевшая одной из своих основных целей ликвидацию крестьянской общины и введение частной собственности на крестьянские земли. Здесь необходимо отметить, что ликвидация общины автоматически вела и к усилению экономического раскрестьянивания села и увеличению городского населения страны, что в начале 20 века, бесспорно, соответствовало историческим потребностям России. Тем не менее, столыпинская реформа фактически даже не ставила своей задачей раскрестьянивание села. Процесс раскрестьянивания при ликвидации общины происходил как бы сам по себе, как побочный и никем не контролируемый процесс, порождая при этом социальную напряженность и целый ряд других отрицательных общественных явлений.

Ведение товарного сельского хозяйства с применением наемных работников без использования источников доходов несельскохозяйственного происхождения в условиях России было (и до сих пор так!) практически невозможно! Поэтому все кулаки были одновременно и лавочниками, и мельниками, и кабатчиками. Ведение товарного помещичьего хозяйства после Реформы 1861 года стало возможным только на основе аграрного перенаселения (для условий России душевой надел пахотной земли менее 2 га) и, соответственно, прирезке (по указу Александра-Освободителя!) помещикам общинных земель. Аналогичная картина и на «цивилизованном» Западе. Половина доходов фермеров - шведов, финнов и норвежцев - связана не с сельским хозяйством, а с лесоразработками. Также и в США т.н. «семейные фермы», там где они остались, имеют половину дохода либо от своей несельскохозяйственной деятельности, либо при временном найме к соседу, «фермеру» - предпринимателю, ведущему хозяйство посредством банковского кредита. Средняя величина годового надоя, получаемого одной батрачкой-дояркой в помещичьих хозяйствах (с маслобойкой!), составляла 15-20 тонн в год, тогда как в хозяйствах «справных» мужиков, имевших по 7 коров, годовой надой, приходившийся на «хозяйку», составлял не более 7 тонн в год (около 2-х бочек масла). Такая хозяйка, как очень точно заметил один современный крестьянин со слов своих предков-крестьян, ходила на дойку с одним ведром. (В советское время минимальный надой последней колхозной доярки-любительницы сильно выпить составлял не менее 50 тонн (до 7 ведер за одну дойку), а передовики надаивали и по 200 тонн в год.) (ИЗМАЙЛОВ-ПРАВНУК).