Люди с русскими именами и фамилиями, вопящие восторженно "подпалили колорадов", радостно выкрикивающие бандеровские кальки с "хайль Гитлер" - картинка, которая коробит, вызывает отвращение до оскомины не у меня одной. И дело не только в личном отвращении. Это явление, сейчас заслоненное кровью, дымом, реальной войной на Востоке Украины, требует вообще-то серьезного анализа. И причин, и механизмов, и последствий.
По моим наблюдениям, люди эти - например, персонажи соцсетей и укрожурналисты, которых всяк может наблюдать - чаще всего определяют себя как "русских", но это вдруг оказалось "не важно". Прежде всего они идентифицируют себя с Украиной и Киевом в том виде, в каком он есть здесь и сейчас, Турчинов-Яценюк-Порошенко-Ляшко - это для них ныне "Родина-мать зовёт" . Собственно, классический пример Иванов-родства-не-помнящих, необычный лишь массовым всплеском на одной территории и одиозностью режима, который они всячески поддерживают и одобряют.
Откуда этот массовый всплеск? Почему они не видят уродства того режима, который вырастает их силами в Киеве? Как вменяемых вроде людей можно довести до состояния нечувствительности к чужой боли и даже смертям и держать в таком состоянии длительное время?
Откуда всплеск в общем-то понятно - это закономерный итог 23-х летнего украинского все нарастающего тренда "Украина - не Россия" на фоне политкорректного деликатничанья со стороны России ко всем заскокам украинствующего Киева, деликатничанья, граничащего с равнодушием.
Об искусственности и антирусской направленности расцветшего ныне украинства как национальной идентичности уже писано-переписано. Хроника эскалации украинских событий тоже доступна всем.
И тем не менее, в голове не укладывается как же люди дошли до того, что радуются мучительным смертям своих сограждан.
После Беловежской пущи осколки разваленной тремя советскими партийными деятелями страны вынуждены были сами заботиться о своем выживании. И если у большинства территорий особых проблем с национальной идентичностью не возникло (а если возникали, то решались они простым выдавливанием чужеродного), то для Украины, скинувшей кабалу внешних долгов на Россию, прихватившей в суматохе Крым с Севастополем и откусившей лакомый кусок от Черноморского флота, делящей и проедающей советский задел, проблема с идентичностью встала в полный рост. Ибо процент тех, кто называет себя русскими оказался слишком велик для выдавливания, да и отличие украинца от русского видно разве что на галичанине, остальные вполне вписываются в те вариации, которые существуют между русскими в Карелии и русскими на Кубани.
Для гарантированного самостийного правления на упавшей им с неба территории киевские власти и взялись строить отдельную идентичность, переосмысливая историю, выискивая особых собственных героев, вводя новые праздники. И ничего бы в этом не было особенного, если бы главным лейтмотивом этого процесса не стала "негативная идентичность" - попытки обособить украинство от русскости привели к агрессивной антирусскости этого самого украинства. История перекраивается, вплоть до идиотских баек про протоукров, в герои выбирается любой, кто противопоставил себя Москве, празднуется любое событие, где случилось противостояние с москалями и хоть малая перемога.
Все говорит о том, что формирование украинской идентичности пошло по этому пути не без внешнего вмешательства. Старик Бжезинский и воспрявшие за океаном потомки бандеровских недобитков на такие мысли наводят. Эти силы использовали исторический опыт как опору, задействовали психологические механизмы, воспользовались личной заинтересованностью украинского политического бомонда.
Территории, заселенные родственным, практически гомогенным населением, будут всячески стремиться к объединению, чтобы удержать их от этого, необходимо развести их. И вот на протяжении 23 годов , постепенно, через школьные и институтские программы, через бесконечное пережевывание темы своей особости, через производство разнообразных мифов об украинском величии, льстя и подтравливая, украинцев убедили не только в том, что Украины как государство состоялось, но и в том, что существовало оно всегда, а период в составе России и СССР - эпоха подавления всего украинского, практически оккупация.
Процесс построения системы мифов, на которых базируется идентичность по имени "яукраинец" шла не в один этап. Начали с Мазепы-героя, от чего если кто и морщился (в конце-концов предателя делать героем не всех прельщает), но удаление по времени от тех событий позволяло преодолеть рвотный рефлекс. Это важно. Снижение чувствительности позволило в дальнейшем дойти до памятников Бандере. Западенство не случайно было выбрано за эталон украинства - это уже сформированная и опробованная на практике антироссийкая идентичность, сложившаяся давно и закрепленная пролитой кровью. Именно поэтому этот кровавый преступник, символ западенства, и был извлечен из запасников. Однако, даже 10 лет назад это оказалось чересчур для центра, востока и юга, тем не менее демарш Ющенко с объявлением Бандеры героем Украины уже не вызвал взрыва в обществе, перетерпели. Пришел Янукович, указ отменил, все думали, Украина вернулась к норме, оказалось - это была временная ремиссия. Но граница допустимого сдвинулась еще дальше.
России, слава богу, не пришлось пережить установки памятников генералу Власову, хотя желающие его реабилитировать были и, наверное, есть и сейчас.
Граждане России, глядя на происходящее со стороны, смеялись над "особенностями городка Киева", принимая это за индивидуальные приступы маразма очередных украинских правителей, "ученых", местечковых функционеров. Однако, со стороны смотреть - одно, жить внутри маразма - совсем другое: пропуская мутный поток через уши и души, трудно остаться полностью вменяемым, трудно хотя бы с чем-то не согласиться.
Например, с тем, что если ты гражданин государства Украина (хотя твоего согласия на это в свое время не спросили), то русским ты быть не можешь. И родился уродливый эвфемизм "русскоязычные", который многие русские на себя примерили и приняли, как компромисс между национальностью и гражданством.
Готовность к компромиссу хороша обоюдная, но на Украине те, кто проводил и проводит украинизацию населения, ни на какие компромиссы идти не собирались и не собираются. Да и зачем компромиссы, если масштабного, организованного сопротивления этому они не встретили. Отдавая своих детей в украинскую школьную мозгомойку, шаг за шагом русские на Украине отдавали свою идентичность. Дошло до того, что называющие себя "русскоязычными" постепенно стали почитать за признак демократичности разрешение говорить на своем языке.
Язык, сведенный до уровня бытового-разговорного, уплощается и отмирает. Это дальняя перспектива, однако фотографии плакатов с орфографическими ошибками на русских митингах Донбасса, которые радостно распространялись в украинских соц.сетях как повод для уничижительного смеха - это свидетельство того, что процесс уже идет. А ближняя перспектива жестче - судопроизводство на государственном, высшее образование на государственном. Те, для кого государственный не родной, заведомо не в равных условиях, даже если себе отчета в этом не отдают. Сколько еще таких скрытых дискриминаций воспринимаются на Украине как нечто нормальное? Врачу еще советского разлива позволили сдать квалификацию на родном русском, как демократично! И так далее, и так далее.
И за 23 года пошагово Украину подвели к тому, что на всей территории насильственно, в качестве основы единства "нации" были введены язык, мифология и идеология меньшинства, агрессивно настроенного по отношению ко всем, кто с ними несогласен, заточенного на войну с главным врагом - Россией.
И тут по осени опять "случился" майдан.
У нынешнего майдана, при всей его похожести на предыдущий, есть кардинальные различия. Прежде всего по целям, не декларированным, а реальным. Отсюда и степень эскалации насилия, и особенности информационного сопровождения.
По моему мнению, журналистика на Украине умерла. Если сохранились, выжили и продолжают писать отдельные журналисты, это не отменяет факта - информационное поле зачищено от того, что принято называть журналистикой, там царствует неимоверная пропаганда. И роль этой агрессивной, постоянно подогревающей националистическую истерику пропаганды в происходящем насилии еще предстоит подробно изучить. И для предостережения другим, и для трибунала. Но это отдельная большая тема. Как и куда с осени раздвигали в украинском сознании границы допустимого, это можно было наблюдать в прямом эфире. Если схематично, то происходило это примерно так:
Для начала совершенно в духе тоталитарных сект попрыгали для создания чувства единения и отключения критичности. Собственно, прыгали на Украине много где и регулярно, и судя по спокойной реакции внутри страны на запрыгавший майдан, уже к этому привыкли и ничего особо идиотичного в этом не увидели.
Затем "случилось" избиение онижедетей на майдане, которое использовали как жупел, который разогревал истерику до тех пор, пока не пробил "потолок", и у людей истерическая жажда мести не стала повседневной эмоцией - "еуропейская Украина" созрела, можно было уже переходить от скачек на месте к активным действиям.
И был раскручен новый жупел под именем "титушки" - в них записали всех, кто против происходящего, образ при этом создавался уничижительный, "быдло за деньги", исключающий всякое сочувствие.
Следующим этапом стало приучение к тому, что "титушек" можно бить - а почему нельзя? - они ж сочувствия не вызывают. И их начали избивать, били с кликушеством и истерикой, пока в сознании сторонников майдана не закрепилось, что если кого-то бьют, значит это титушки, их бьют за дело, их не жалко.
Когда же в столицу подтянулось достаточно желающего биться сброда, перешли к следующей стадии насилия. На "Беркуте" был отработан переход от "можно бить" к "можно убивать". То, что горящие заживо люди не вызвали отрезвления, это вообще-то явный признак душевного нездоровья публики, созданного всей предыдущей подготовкой. Вообще, желание жечь заживо - тоже отдельная тема, требующая исторического экскурса и психологического (а то и психиатрического) анализа, здесь просто стоит сказать, что для того, чтобы психически нормальные люди радовались сожжению заживо других людей, нужно чтобы они пребывали в состоянии измененного сознания и не воспринимали тех, кого жгут себе подобными. К тому моменту, как загорелись Беркуты, добиться этого удалось. Расчеловечивание "оппонентов" состоялось, градус истерии достиг нужного уровня.
Градус этот нужно было поддерживать, чтобы отрезвления не случилось, и люди не осознали всю дикость происходящего. Поэтому на заключительном этапе майдана, поближе к каждым выходным происходили выносы на майдан очередной сакральной жертвы - то избиение "журналистки", то отрезанное ухо Булатова, то убитые кем-то майданщики. Раз за разом всплывало, что жертвы фальшивые, избиты вовсе не "врагами", убиты непонятно кем и за что. Но всплывало это после того, как они уже сыграли свою роль - все уже вышли на очередное "вече" в едином порыве, с надрывом и горем. Совместные переживания в толпе вполне качественно отключают мозг, просмотр по тв и сопереживание тоже работает, иногда даже эффективнее. В итоге разоблачения не пробивались через стену эмоций и защиты от осознания того, что тебя просто используют, и от вины за соучаствие в происходящем насилии. Ну что сказать, прекрасный тимбилдинг, обкатанные практикой приемы, с поправкой на цель. А цель - кровь.
Кровь - идеальный закрепитель, активно используемый в криминальном мире, он отрезает путь назад и создает и сплачивает банду. Сторонников майдана и повязали в итоге как банду - кровью. Сначала "малой", а потом, заодно решив и вопрос о захвате власти, большой кровью - традиционной для постсоветских "революций" стрельбой неизвестных снайперов.
И тут ушел Крым.
В состоянии деструктивной эйфории от происходящего в Киеве поклонники майдана вряд ли были способны анализировать причины и ход событий происходящих в Крыму. Особенно, черпая информацию исключительно из украинских "источников". В итоге уход Крыма лишь повысил градус истерики и обозначил для всех общего врага. Потеря большого региона в любой ситуации для "бросаемой страны" травматичен, но когда это происходит в ситуации многомесячных беспорядков в центре, приведших к перевороту и насильственного захвата власти, в момент, когда "победители" (наивно) выдохнули и настроились на "вот теперь все будет хорошо", получить такой "удар в спину" - трудно ждать на это адекватных действий и реакций.
Увядший образ избиенных онижедетей был сменен на новый "символ веры" -украденный Крым - и тот с новой силой застучал в сердце расслабившихся было нео-патриотов.
Но это было лишь достигнутое "состояние души", реально готовых идти убивать было к тому моменту не так уж много. И последовали шаги, сдвинувшие у огромных масс грань, за которой человек готов убивать и поддерживать убийства. Набеги правосеков на блокпосты с расстрелом безоружных граждан потихоньку разжигали противостояние, но армия стрелять не хотела, ополченцы пытались устанавливать "мирное сосущестование" с пригнанной укроармией, кровь рекой лить готовности не было.
И тогда "случилась" Одесса.
Перед ней были "тренировки" ультрас в Харькове и Донецке. Футбольные ультрас, конечно, тупые и агрессивные отморозки, но чтобы в банду массовых убийц их превратить, все же требуется некоторое усилие, что и было сделано в Харькове 27-го и в Донецке 28-го апреля. А потом их завезли в Одессу и личности с красными повязками на рукаве и георгиевскими лентами стали в них стрелять.
Выбор Одессы на роль "побежденного врага" не случаен. Празднование освобождения Одессы от фашизма всем городом с активным использованием георгиевских лент как символа Победы, намерение одесских активистов установить памятник бойцам Беркута, погибшим на майдане, лагерь на Куливом поле, ставший символом одесского противостояния новой власти - все это позволило создать из Одессы идеальный образ врага для ультра-патриотов. И распространить разрешенное для Беркута "можно убивать" на тех, демонстративно чтиит их в Одессе, кто не желает кричать "Украина понад усе". То, что одесское сопротивление было миролюбиво до мягкотелости, стало дополнительным аргументом "за" - любители жечь заживо боятся тех, кто готов им ответить силой. Сожжение на одесском вечном огне георгиевских лент было фактически символической преамбулой трагедии, сигналом тревоги, который никто не услышал. И случилось то, что случилось - разогретая кровью толпа пошла жечь и убивать.
Для тех граждан Украины, кто не участвовал в одесском геноциде лично, был оставлен жесткий выбор - или ты "за Украину" (приветствуешь произошедшее или, как минимум, считаешь, что "сами виноваты"), или ты за "колорадов", за тех, "кто убивал нас на майдане", "кто украл у нас Крым". И каждый этот выбор сделал. Сожжение людей в Одессе - это точка невозврата. Те, кто смог оправдать это, не ужаснуться и не отшатнуться - те оправдают теперь любое насилие "на благо ЭТОЙ страны", они дали на это свое согласие, они теперь повязаны кровью.
И именно это "любое насилие" сейчас и происходит, идет уничтожение взбунтовавшихся регионов - Краматорск, Луганск, Славянск, Красный Лиман и далее, и далее - под одобрение громкого или молчаливого большинства в остальных областях.
Отдельно хочу сказать, что вклад во взвинчивание истерической ненависти внесли и те, кто "военной хитростью" расстрелял украинский блок-пост под Волновахой на стадии вялого противостояния ополченцев и укроармии. Военный успех был там невелик, деморализация армии на тот момент велика, особенно после того, как укролетчики добили раненых. Но вклад этой акции в убеждение украинских военных в том, что по ту сторону баррикад враги, которые будут их убивать, был огромен. А те люди, кто накануне огромными очередями на референдуме подтвердил свою принадлежность к "той стороне", были автоматически приписаны к врагам, готовым убивать. Ну а дальше по классике - умри ты сегодня, а я завтра.
И надо ли говорить, что практически показательный расстрел батальона "Восток", собранного (как будто для удобства) в хорошо опознаваемый камаз - в глазах укропатриотов оправданный акт массового убийства вооруженных врагов, за которым последовала радостная демонстрация горы тел и улюлюканье по соцсетям. Впрочем, после улюлюканья над одесскими сожженными телами, это всего лишь акт закрепления "пройденного материала", но наконец-то с добытыми доказательствами присутствия граждан России.
А потом был расстрел с самолета в Луганске. И радость укропатриотов от смерти "самки колорада", и призывы уничтожить "450 тысяч амеб", и советы тем, кто расстреливает, держать в уме, что это не люди. Вообще, смакование фотографий с жертвами врага - это тоже из области патопсихологии, тема отдельная. Как и отдельная тема приемы расчеловечивания собственных сограждан - от "низкого интеллектуального уровня", вменяемого населению на юго-востоке со страниц укропрессы, до "колорадов" и "амеб"( привет от анчоусов, кстати) в соцсетях и бытовом общении укропатриотов.
Когда стали ровнять с землей Славянск, это уже никого ни с одной стороны не удивило. Разве что тех укропатриотов, которым не повезло с местом жительства. Такие есть и в Славянске, да и в остальных мятежных городах и поселках. Их, кстати, по мои наблюдениям, никто не ловит и не преследует особо, пока они не начинают работать наводчиками для украинской артиллерии. Шок случился у них только тогда, когда Киев заявил, что в Славянске осталось примерно 6 тысяч "мирных". Тут до них стало, наконец, доходить, что укровоенные ради того, чтобы Славянск пал, готовы убить 90% населения нынешнего 60тысячного города. Но этот их личная маленькая беда, которая никого кроме них в общем-то не волнует, когда вокруг война.
Война, по осени искусственно разожженная в головах, "игрушечная" война в масштабах одной площади одного города, расползается по стране и не кончится ни завтра, ни послезавтра, потому что она на территории, бывшей когда-то страной Украиной, всем нужна.
Для ДНР и ЛНР это, увы, единственный способ, выжить, избежать зачистки и обещанной "фильтрации" населения.
Укровластям война нужна как оправдание экономического краха и падения уровня жизни, как прикрытие бардака с финансами, как способ обогащения, как аргумент для получения внешнего (американского) финансирования.
Гражданам еще не охваченной этой войной Украины она тоже нужна - как сатисфакция за всю фрустрацию, пережитую с осени, как повод для привычной уже истерики, как оправдание уже совершенного насилия, которое они приветствовали. И не отрезвит их, увы, уже ничего, кроме разбомбленных собственных домов и публичного осуждения трибуналом их лидеров за геноцид, устроенный ими собственным согражданам. Их путь к душевному здоровью лежит через Нюрнберг.
Нужна она и тем, кто обещал устроить России под боком Вьетнам.
Что будет в этой ситуации Россия, пока не ясно. Шутка про то, "как заставить США заплатить 5 млрд за присоединение Крыма", перестала быть смешной.
Когда в начале зимы я спросила одну интеллигентную сторонницу майдана, что она будет говорить, когда на ее плечах к власти придут фашисты и начнется гражданская война, она от меня отмахнулась - мол, я чушь несу. Что она думает сейчас в своем Киеве, мне, сказать честно, уже не интересно. Меня сейчас другое волнует: вчерашние въехавшие на российскую территорию украинские бмп и сегодняшнее действо со сжиганием машин под забором российского посольства - символическая преамбула и сигнал тревоги, который российские власти не должны пропустить мимо ушей.
Кто дочитал - извините за много букв, накипело.
