>Мне Ваша точка зрения мне видится ошибочной. Лидерство для преобразований возможно на условиях овладения культурной гегемонией. Век назад культурная гегемония выражалась через осуществление политической революции с последующим "самопоеданием" своей революционности. Иными словами, в революцию надо правильно войти, чтобы потом появилась возможность из нее правильно выйти. Сегодня культурная гегемония означает овладение технологией культурной революции.
Видите ли, я настаиваю на том, что ленинская фракция пошла поперек этой схемы.
А именно. Она овладевала гегемонией не с помощью политического театра, а через практику деятельности членов партии там, где они работали. Небольшая верхушечная часть партии, занимавшаяся теорией, - она и должна была быть небольшой. Во главе ее был Ленин, который не покладая рук, перерабатывая море информации, работал над теоретическими вопросами революции. Над проблемами революционной практики и организационными проблемами работали те, кто ближе к практике и организации.
А основная часть партии все-таки работала на заводах, служила в армии, часть партии занималась сложными научно-техническими работами государственного значения(Кржижановский, Красин).
И вот у этих большевиков от станка было самое главное средство завоевания гегемонии - становиться безусловным авторитетом для окружающих. Они не владели "речистостью", зато их слово было пудовой гирей. Потому что на работе они были уважаемыми мастерами, образованными, да еще и постоянно заботящимися о том, чтобы не уронить достоинство члена партии. Есть такое понятие - интеллигентность.
Рабочие-большевики блюли интеллигентность, благодаря которой они легко входили в контакт с руководством предприятий, благодаря которой - были авторитетны среди рабочих. Водки вместе выпить - почему бы и нет? Но опускаться до хулиганства? - И сам не опустится, и товарищу по роже врежет. И тот поймет. За дело. Ибо... ик... з...ик...зарвался. Самому стыдно. Впредь буду внимательнее к этому, который не дал опуститься...
В армии и на флоте они оказывались самыми грамотными и самыми дисциплинированными солдатами и матросами, которым офицеры доверяли чуть ли не больше, чем людям своего, офицерского, круга. За грамотность, за порядочность - они опять-таки оказывались авторитетны и для офицерства, и для солдат и матросов.
Даже если бы не было проектов электрификации, выработанных тоже выделяющимися умом и основательностью инженерами-большевиками, на предприятиях, на кораблях, на батареях - большевики нижнего этажа партии собой, своей жизнью, своей душой -агитировали за коммунизм. Разумеется, они участвовали во всем происходящем. Удерживали окружающих от "русского бунта, бессмысленного и беспощадного", их подсказка оказывалась решающей в выборе наиболее морально чистого решения.
Партия ставила вопрос именно так. Привлекали в партию не знатоков Маркса, а мудрых, честных, ответственных, -за которых не стыдно ни перед Родиной, ни перед Богом, ни перед людьми.
И именно этим качеством они завоевывали гегемонию.
Большевики не торопились быстренько-быстренько очаровать толпу восторженных гимназистов и гимназисток. Они вели работу по расширению круга вполне зрелых и ДОСТОЙНЫХ людей, которые достойны не просто так, а потому что уверовали в реальную возможность переломить мерзость окружающего их мира.
>Активно исповедуя необходимость политического проекта как способа "отражения атаки", Вы выступаете за то, чтобы провалиться в хаос и оказаться совершенно беспомощным при всякой попытке выйти из хаоса. Иными словами - Вы загоняете себя в ловушку и побуждаете последовать Вашему примеру других.
Здесь есть некоторое недопонимание.
Выше я указал на способ овладения гегемонией, который взяли на вооружение большевики.
А вот при такой гегемонии ни о какой беспомощности при погружении в хаос речи нет. Наоборот. Именно в обстановке хаоса, ответственность за который партия не может нести, - она оказывается ровно той единственной силой, которая обладает достаточными рычагами влияния, чтобы из хаоса выводить.
Она рекрутировала в партию сливки рабочего класса, солдатских и матросских масс. Самое грамотное, уважаемое и рабочими(солдатами, матросами) и инженерами(предпринимателями, офицерами).
К ней можно относиться с негодованием: тут, мол, уважаемые промышленники, генералы, министры, - а с другой стороны слесаря, претендующие на равное партнерство? - Да как это можно?
Но к ней нельзя не относиться как к реальной силе, реальному партнеру в переговорах. Простое собрание рабочих можно увлечь, подкупить, обмануть. Потом получить по башке за обман. И превратиться в вечных врагов.
А с этими(большевиками) можно говорить всерьез - как с равными. Сами ведут себя достойно, не режут по-живому, проявляют уважительность к уму, к благородству манер, даже к праву собственности, при необходимости консультируются с более грамотными(ей-богу грамотными, говорят о том, о чем сам впервые слышу) товарищами по партии, вносят вполне достойные, никого не оскорбляющие предложения.
Поэтому в кризисной ситуации такая партия оказывается обречена на овладение ситуацией. Ей не надо выходить из революции. Ее место в революции прописано четко: буянство первыми не начинать, но ежели дело само собой не затихнет, то поддерживать, направлять в проектное русло, возглавлять(невзирая на личные обиды) и развивать конструктив, а негатив гасить - словом, наганом, химическими снарядами, - даже ценой собственной жизни. И - в этом - революция в большевистском варианте.
